Хантингтон

цивилизационное самосознание возрастает; (3)  конфликт  между  цивилизациями

придет на  смену  идеологическим  и  другим  формам  конфликтов  в  качестве

преобладающей формы  глобального  конфликта;  (4)  международные  отношения,

исторически являвшиеся  игрой  в  рамках  западной  цивилизации,  будут  все

больше  девестернизироваться  и  превращаться   в   игру,   где   незападные

цивилизации станут выступать  не  как  пассивные  объекты,  а  как  активные

действующие  лица;  (5)  эффективные  международные  институты   в   области

политики,  экономики  и  безопасности  будут  складываться   скорее   внутри

цивилизаций, чем между ними; (6) конфликты между  группами,  относящимися  к

разным цивилизациям, будут более частыми, затяжными  и  кровопролитными,  чем

конфликты  внутри  одной  цивилизации;  (7)  вооруженные   конфликты   между

группами, принадлежащими к разным цивилизациям, станут наиболее вероятным  и

опасным источником мировых войн; (8) главными осями  международной  политики

станут отношения  между Западом и остальным  миром;  (9)  политические  элиты

некоторых расколотых  незападных  стран  постараются  включить  их  в  число

западных, но в  большинстве случаев  им  придется  столкнуться  с  серьезными

препятствиями; (10) в ближайшем будущем  основным  очагом  конфликтов  будут

взаимоотношения между Западом и рядом исламско-конфуцианских  стран".15  Это

не просто научная гипотеза, но едва ли не больше - политический диагноз.

      В  долгосрочной  же  перспективе   необходимо  ориентироваться   на  то,

подчеркивает С. Хантингтон, что "в  обозримом  будущем  не  сложится  единой

универсальной цивилизации. Напротив, мир будет состоять  из  непохожих  друг

на друга цивилизаций, и каждой из них  придется  учиться  сосуществовать  со

всеми остальными".17 С этим выводом нельзя не согласиться.

      Вывод

      В научном плане  четко   заявлена  гипотеза  цивилизационного  сценария

мирового развития, некоторые положения которой  представляются  бесспорными,

другие требуют  проверки  временем  и  специальными  исследованиями,  третьи

вызывают активные возражения. Все это нормально  для  научной  гипотезы,  как

нормально и то,  что  в условиях  кризиса формационной  гипотезы  мирового

развития, созданной  на базе экономического детерминизма, внимание ученых,  и

не только на Западе, обращается к  детерминизму  культурно-цивилизационному.

Очевидно, истина - в диалектическом  синтезе  обоих подходов,  который еще

впереди. Несомненно, однако, что гипотеза С. Хантингтона  приближает  момент

такого синтеза.

      Прямые политические выводы из  научной гипотезы дело заведомо  ущербное,

и  потому  сенсационно  звучащие  разговоры  о  конфликтах  и  войнах  между

цивилизациями вряд ли стоит принимать всерьез, по крайней  мере  в  обозримой

перспективе. Тем  более нельзя будущие сложные  отношения между  цивилизациями

априори сводить  только к конфликту (хотя и он будет, конечно, иметь  место).

Но  проблема  соприкосновений цивилизаций,  форм,  средств и методов   их

взаимодействия, текущих  и долговременных последствий различных  вариантов  их

отношений, - безусловно, существует и в перспективе  будет  становиться  все

более значимой, а  временами и острой.

      Ассоциативные же политические  выводы из "широкого прочтения"  гипотезы

и авторских рекомендаций вполне правомерны. Заключаются они  в том,  что  как

минимум весьма  влиятельные  умы  и  силы  на  Западе,  предвидя  неизбежные

перемены в мире и ожидающие их группу стран проблемы и испытания,  реагируют

главным образом  защитно, охранительно; ищут пути и  способы менять  что-то  в

мире, не меняя  при этом ни  на  йоту  в  более  скромную  сторону  положения

самого Запада. Реакция психологически  понятная  и  естественная,  однако  в

стратегической  перспективе дважды  проигрышная:  по  неизбежности  конечного

результата  и  по  высокой  вероятности  ненужных  конфликтов  и   ресурсных

издержек в процессе движения к такому итогу.

5. Выводы для  России?

      Принимая сформулированный С.  Хантингтоном, но  разделяемый   на  Западе

многими подход таким, каков он есть, отметим для себя:  России  по  существу

предлагается присоединиться к Западу в его  наметившемся  противостоянии  со

всем остальным  миром вообще, в том числе, естественно, и в  "основном  очаге

конфликтов", каким  станут "взаимоотношения между  Западом и  рядом  исламско-

конфуцианских стран". Отметим и  другое:  России  фактически  дается  понять

(хотя и в  самой мягкой  форме),  что   такое  присоединение  -  больше  в  ее

собственных, нежели  Запада,  интересах:  иначе  ей  же  будет  хуже  как  в

отношениях с  Западом, так и с другими, чуждыми  культурами.

      Но если от России ждут, чтобы  она бросила свой материальный  и  ядерный

потенциал, политический авторитет, саму судьбу свою на западную  чашу  весов

Истории, то в  ответ  Россия  вправе  ожидать  и  требовать  немедленного  и

безвозмездного,  полного,  без  изъятий  включения  ее  в  то  международное

устройство политики, экономики и безопасности, которое было создано  Западом

и пока в целом  обеспечивает его  интересы,  и  которое  России  предлагается

отстаивать вместе с Западом (рискуя при этом  гораздо  больше  него,  потому

что именно Россия, а не США и даже не вся Европа, граничит с  львиной  долей

исламского и  со всем конфуцианским миром). И в "большую семерку" в  качестве

ее полного члена, и в НАТО, включая группу ядерного планирования, и  в  ВТО,

и в другие структуры  и соглашения,  куда  пока  что  доступ  ей  открывается

крайне медленно и неохотно, или не открывается вовсе.

      Иное дело, что даже в случае  гипотетического согласия Запада  на  такое

включение  перед  самой  Россией  все  равно  остается   вопрос:   насколько

целесообразно для  нее  вхождение  на  таких  правах,  с  такими  целями  и,

вероятно,  соответствующими  обязательствами  -  если  не  юридическими,  то

морально-политическими,  -  в  порядок,  который  явно  начинает  испытывать

повышенные нагрузки  и,  вероятнее  всего,  будет  в  перспективе  меняться.

Отрицательный ответ на этот вопрос  вовсе  не  тождественен  автоматическому

выводу,  будто  России  целесообразно  непременно  выступить  против   этого

порядка; вовсе  нет, напротив, делать этого ни при  каких  обстоятельствах  не

стоит.  Но   и   становиться   его   активным   защитником,   чуть   ли   не

"телохранителем", даже в обмен на отличную  плату -  дилемма  не  из  легких.

Главное, с какой  целью это делать: рассчитывая  повторить  западное  развитие

с помощью самого же Запада, мобилизовать его  ресурсы  на  решение каких-то

проблем безопасности России, работать вместе с  Западом  над  строительством

более разумного, стабильного и безопасного, развивающегося мира?

      С другой стороны, правы те, кто предупреждает против излишне  тесного и

на  антизападной основе  смыкания  России  с рядом незападных   стран   и

цивилизаций. Проблема даже не в том, сможет или нет Россия стать  лидером  в

таком квази-союзе. Но и тут также встают  проблемы  стратегических  целей  и

задач такого курса, его ожидаемых последствий. Кроме того,  ориентируясь  на

будущие центры силы  в  мировой  политике,  как  в  ожидании  их  возвышения

строить отношения  с центрами  уже  существующими,  прежде  всего  с  тем  же

Западом? Последнее  в этом перечислении, но и  самое  важное:  если когда-то

рухнет нынешний, объективно прозападный  порядок  в  мире,  то  какой  новый

порядок придет ему  на смену? Есть ли на этот счет пусть  не  уверенность,  а

хотя бы вразумительные предположения?

      Но и пассивно выжидать, "чья  возьмет", значило бы лишиться влияния  на

ход событий.  Оптимальный  ответ,  очевидно,  в  поиске  собственного  лица,

собственного  представления  о  динамике   мирового   развития,   в   четкой

формулировке собственных  интересов. Объективно место и интересы России  -  с

"мировым  средним  классом",  странами  выше  среднего  уровня  развития  (с

акцентом на последнем), на  демократизацию  мировых  экономики,  политики  и

международных институций. На вопросы типа "с  Западом  (Китаем,  кем  угодно

еще) или  против  него",  не  отвлеченные  идеологические  химеры,  пусть  и

"цивилизационные",  а  реальный  интерес  российского   общества  и  на  деле

разделяемые им ценности -  самый  надежный  ориентир  в  тумане  меняющегося

мира, эволюция которого все еще по преимуществу стихийна, сложно-циклична  и

во многом иррациональна.