Хантингтон

набегов, этноконфессионального и  социального  геноцида.  Телевидение  почти

еженедельно напоминает о кошмарах межплеменной резни в  Африке  или  приносит

сообщения о новых  таких конфликтах. Многие из современников  испытали  их  на

себе.  Этот  опыт  намертво  закрепился  в  исторической  памяти  народов  и

оживает, порождая запредельные страхи и подозрения, всякий раз, когда какие-

либо современные  противоречия,  проблемы,  конфликты  обретают  или  только

грозят обрести  межэтнические, религиозные, межрасовые формы. Если  известные

нам  межэтнические  конфликты  вызывали   к   жизни   чудовищные   зверства,

истребление целых  народов, чем же могут, по аналогии,  обернуться  конфликты

межцивилизационные?! Эти генетические страхи нельзя игнорировать,  и  потому

вопрос  о  принципиальной  возможности  межцивилизационных  столкновений   в

прямом смысле этого слова7, то есть конфликтов и  войн,  заслуживает  самого

серьезного анализа.

3. Межцивилизационные  войны?

      В   мировой   науке   нет   общепризнанного   определения    категории

"цивилизация". Некоторые авторы, в том числе  и С.Хантингтон,  пользуются  им

как синонимом  понятия  "культура".  Другие  исходят  из  различия  понятий,

подчеркивая, что  культура  (как  совокупность  ее  материальных  и  духовных

компонентов и  практических навыков людей)  существует  везде  и  всегда,  но

далеко не каждая культура рождает на своей основе цивилизацию.  Не  вдаваясь

сейчас в эту  давнюю и незавершенную полемику, отметим  еще  одно  интересное

различие между  двумя  явлениями:  культуры,  развиваясь,  переходят  друг  в

друга, погибая  лишь  при  исключительных  поворотах  судьбы;  цивилизации  в

конечном счете  гибнут всегда, что вовсе не  тождественно  физической  гибели

соответствующих народа или культуры.

      Вынужденно  оставаясь  в   рамках   интуитивного   понимания   явления

цивилизации, но склоняясь  при этом ко второй его интерпретации  (то  есть  к

принципиальному    различению    цивилизации    и    культуры),    попробуем

проанализировать  проблему  гипотетических  столкновений  с  практической  и

политической сторон. Остановимся при этом на двух  моментах,  необходимых  и

достаточных для  того, чтобы "столкновение цивилизаций"  могло  действительно

иметь место:  на  теоретически  возможных  типах  таких  столкновений  и  на

условиях, минимально необходимых для реализации каждого типа.

      Очевидно, могут быть  выделены  два  принципиально  разных  "идеальных

типа"   межцивилизационных   столкновений:   соприкосновение    цивилизаций,

стихийное по его  природе, причинам, механизмам, происходящее в  эволюционной

(естественные  миграции и смешения) или радикальной  (нашествия,  завоевания)

формах;  и  осознанное,  преднамеренное,  организованное   их   столкновение

(колониализм;  культурная,  экономическая  экспансия   и  т.п.).  Первый  тип

присутствует  в  жизни  и  политике  постоянно,  по-разному   проявляясь   в

различные периоды  и в разных регионах. Есть он и  сейчас; будет и в  будущем.

Эволюционные  формы  его  в  принципе  оставляют  возможности  для  принятия

необходимых  регулятивных  и  политических  мер,  как  внутренних,   так   и

международных. Радикальные  формы много опасней; в современном  мире,  однако,

трудно  представить  себе  условия  (кроме   антропогенной   или   природной

катастрофы глобального  или  материкового  масштаба),  при  которых  с  места

стихийно  снялись  бы  не  отдельные  группы  и  даже   народы,   но   целые

цивилизации.

      Преднамеренное  же  столкновение  цивилизаций  требует  наличия   ряда

предпосылок и  условий. Первое и главное  условие  способности  большой (тем

паче  очень  большой)  социальной  группы,  в  том  числе   и   цивилизации,

действовать политически  и практически как  единое  целое  -  наличие  у  нее

оформившейся,    достаточно    завершенной,    развитой    самоидентификации

(идентификационной целостности).  Иными  словами,  цивилизация  должна  сама

считать себя таковой, осознавать себя в этом  качестве  и  сообразно  своему

самосознанию выстраивать  цели,  приоритеты,  стратегию  своей  деятельности.

Только  при  этом  условии  цивилизация  сможет  выступать  по  отношению  к

собственному населению  как мотивирующая и мобилизующая  сила,  а  не  просто

как  совокупность  некоего   количества   субъектов-носителей   определенных

культурных признаков.

      Не вдаваясь в рассмотрение  теорий процесса идентификации8,  подчеркнем

только, что сам  этот процесс всегда и везде носит  сложный,  неоднозначный  и

растянутый во времени характер. Попытки ускорить и интенсифицировать его  на

уровне элит возможны, однако грозят  отрывом  элит  от  своих  обществ,  что

может быть особенно опасно в ситуациях крупномасштабных внешних  конфликтов.

Кроме того,  сегодня  даже  в  странах,  наиболее  "соответствующих"  образу

самостоятельной  цивилизации  (например,  в  Китае),  и   массы,   и   элиты

идентифицируют  себя  и   свою   страну   по   этническим,   идеологическим,

политическим  признакам  и  по  гражданству,  но   не   по   цивилизационной

принадлежности. Нужно  отметить  и  высокую  степень  асинхронности  хода  и

результатов процессов  идентификации у разных общностей в различные периоды

и в разных условиях и обстоятельствах.

      Другое принципиальное условие  дееспособности цивилизации   как  единого

целого  -  ее  организационно-политическая  оформленность,  выражающаяся,  в

частности,  в  наличии  у  нее  центра,  способного   управлять   действиями

цивилизации вовне, а для  этого  как  минимум  частью  ее  ресурсов  внутри.

Организационно-политической формой цивилизации может  быть  государство,  но

может, теоретически, и иная структура; важно само  присутствие  организации,

на деле способной  управлять курсом и  действиями  цивилизации  не  только  в

духовном, но в  политическом и практическом отношениях.

      Размытость понятия цивилизации   затрудняет  анализ.  Бесспорно,  Китай

можно  считать  самостоятельной  цивилизацией,  при  этом  почти   полностью

совпадающей с  соответствующим государством - КНР, то есть  имеющей  развитую

организационную структуру.  Но  цивилизации  ли,  в  строго  научном  смысле

слова,  Индия,  Россия,   США   и   правомерно   ли   отождествлять   их   с

соответствующими  государствами?  Мусульманский  мир   не   объединен   даже

религией - некоторые  течения мусульманства конфликтуют  друг с другом,  и  на

это накладываются  этнические, культурные, политические различия.  Существует

ли африканская  цивилизация и если да, то по каким  критериям  (в  том  числе

политическим) мы ее определяем? Правомерно ли даже гипотетически  говорить  о

"латиноамериканской  цивилизации" и  на  какой   основе  -  коренных  культур,

испанского, североамериканского, иного влияния?

      Конечно,   отсутствие   у   какой-либо   цивилизации   организационно-

политического оформления сегодня еще  не  означает,  что  оно  не  возникнет

завтра,  тем  более  что  организационное  становление  одной   цивилизации,

вероятнее всего, подстегнет  аналогичные  процессы  в  других.  Но  вряд  ли

реалистично ожидать, что кристаллизация подобных структур (особенно  если  и

когда они объективно окажутся соперниками института  государства в борьбе  за

власть и ресурсы) пойдет легко и быстро.  В случае  материализации  такой

тенденции ее развитие может занять  десятилетия.  В  сегодняшнем  мире  одна

цивилизация  (или  то,  что  ею  представляется)  может  включать   в   себя

несколько,   даже   десятки   государств.   Пример   -   часто   упоминаемая

еврохристианская  цивилизация, к которой  могут  быть  причислены  не  только

Европа,  Россия,  США,  но  Латинская  Америка,  Австралия.  Но  и  в  одном

государстве   могут   сосуществовать   культурные    общности,    объективно

относящиеся к  разным цивилизациям - таковы те же Россия, Латинская  Америка,

а также Индия, ЮАР и особенно те страны,  в  которых  миграция  "на  глазах"

меняет традиционный этноконфессиональный состав населения, элит, а с  ним  и

общую, и политическую культуры.

      Отсутствие   у   многих   современных   цивилизаций    организационно-

политического центра означает,  помимо  прочего,  и  отсутствие  или  крайне

недостаточное развитие  у  них  самых  необходимых  средств  и  инструментов

ведения   преднамеренных   столкновений:   вооруженных    сил,    спецслужб,

инфраструктур   и   многого   иного,   без   чего   немыслимы    современные

крупномасштабные, полноценные войны и конфликты. Это,  как  минимум  в  ряде

случаев, отодвигает перспективу  прямых  межцивилизационных  столкновений  в

неопределенное  будущее.

      Даже если организационно-политическое  оформление  цивилизаций  станет

свершившимся  фактом,  возникла  бы  следующая,   более   трудная   проблема

территориального  аспекта  межцивилизационных  конфликтов  и   столкновений.

Аспект этот связан  с  тем,  какие  формы  примут  такие  столкновения.  При

доминировании эволюционных форм  территориальный  аспект  проявится  главным

образом в:

      - миграциях и изменениях этноконфессиональной  структуры  населения  в

районах наиболее значительных эм- и иммиграции;

      - большем или меньшем перераспределении,  национальных и мировых рынков

определенных товаров  и услуг;

      - аналогичном перераспределении,  но  в  сферах  теневой   экономики  и

организованной  преступности; и, как следствие этого,

      -   изменении   средств   и   методов   неформального   контроля   над

этноконфессиональными общинами там, где такой контроль имеет место и  играет

заметную роль в жизни социума.

      В  любом  случае,  межцивилизационные  трения   и   столкновения   при

эволюционных  их  формах  будут  проявляться  скорее  всего  во   внутренней