Иконостас играет огромную роль в русских храмах. Его формирование шло постепенно: в домонгольское время были распространены невысокие алтарные преграды, к рубежу XIV-XVвв появляются три ряда, к XVIв - четыре, в XVII в - пять. Позднее наблюдаются  попытки увеличить число рядов  иконостаса до 6-7 (собор Донского Монастыря). Иконостас - типично-русское явление, которое привело к изменению  литургической традиции, изолировав алтарь от пространства храма.

      Иконостас дублирует храмовые росписи, строится ярусами (чинами). Первый, нижний чин, составляют местные иконы, в центре его располагаются  Царские Врата - вход в алтарь, где  обязательно располагается благовещенская тема. Справа от врат обязательно расположена  икона Спасителя, слева - Богородицы (Одитрии - "путеводительницы") с  младенцем в руках. После образа Спасителя - икона святого или  праздник, в честь которого назван данных храм. Второй чин - праздничный, где представляется земная жизнь  Христа и Богоматери, в соответствии с праздниками церковного года, от "Рождества Богородицы" до "Успения". Третий ряд - Деусный (молельный) чин, главная  икона которого "Спас в силах" - образ Иисуса Христа во время Второго  Пришествия. Справа и слева стоят  святые и силы небесные. В XVIIв, во время  патриарха Никона, деусный чин  часто заменялся апостольским. Четвертый  ярус составляют пророки Ветхого  Завета со свитками в руках, в центре - икона Богоматери ("Знамение"), как символ исполнения пророчеств. Пятый ряд - праотеческий, где представлены Авраам, Исаак, Иаков, Ной пр. В центре - образ, соответствующий представлениям о Боге, но поскольку этот ряд  появляется позднее, то часто изображения  неканонические, и были осуждены еще  Стоглавым собором 1551г. Завершает  иконостас образ Голгофы.

     Первые  иконы спасителя  и божией матери

      Церковное Предание утверждает, что первая икона  Спасителя появилась во время  Его земной жизни. Это образ, который  мы знаем под названием Нерукотворный (acheiropoietos) Спас.

      Что касается древних авторов, то они  не упоминают о нем вплоть до пятого века. Это объясняется, по-видимому, тем, что образ оставался еще  замурованным, местонахождение его  не было известно, и о нем забыли. Древнейшее известное нам упоминание об этом образе находится в памятнике, называемом «Учение Аддаи». Аддаи  был епископом Едессы (541 г.) и в своем труде (если только «Учение ...» написано действительно им) использовал, очевидно, какое-то местное предание или же письменные памятники, нам неизвестные. Древнейший — известный нам — писатель, авторство которого признается неоспоримым, который говорит о Нерукотворном Образе, посланном Христом царю Авгарю, — Евагрий (VI в.). В своей «Церковной истории» он называет этот образ «богозданной иконой».

      Что же касается самого плата с запечатленным  на нем образом лика Христова, то он долго хранился в Едессе как  драгоценнейшее сокровище города. Почитание  его было широко распространено на всем Востоке, и в восьмом веке христиане праздновали во многих местах Нерукотворный Образ по примеру  Едессы.

      Значение  выражения «нерукотворный образ» следует  понимать в свете Евангелия от Марка, гл. 14, ст. 58: Образ этот — прежде всего Сам Христос, воплощенное  Слово, явленное «в храме Тела Его» (Ин. 2, 21). Со времени Его явления Моисеев запрет образа (см. Исх. 30,4) теряет смысл, и иконы Христовы становятся неопровержимыми свидетельствами воплощения Бога. Здесь не образ Бога, сделанный по домыслу человеческому, а подлинный лик ставшего Человеком Сына Божия, который Предание Церкви возводит к непосредственному соприкосновению с живым Его ликом. В день Нерукотворного Спаса Церковь почитает первую икону Бога, ставшего Человеком.

      Итак, Церковь утверждает изначальное  существование подлинного образа Христова. Кроме Нерукотворного Образа были, конечно, и изображения Его, сделанные  видевшими и знавшими Его людьми, чему имеется и историческое свидетельство. Свидетельство это тем более ценно, что исходит от Евсевия Кесарийского, единственного из древних авторов, которого можно считать иконоборчески настроенным. Он не только утверждает существование христианских изображений: «Он даже думает, что в его время еще существуют подлинные портреты Христа и Апостолов, он утверждает, что сам их видел». Действительно, описав известную статую Христа, воздвигнутую в городе Панеаде кровоточивой женой, известной нам из Евангелия (см. Мф. 9, 20-23; Мк. 5, 24-34; Лк. 8, 43-48), Евсевий продолжает: «Говорили, что статуя эта воспроизводит подобие Иисуса; она сохранилась до наших дней, и мы видели ее, когда были в этом городе. Не следует удивляться, что язычники таким образом хранят память о благодеяниях, полученных ими от Спасителя. Мы видели образы Апостолов Петра и Павла и Самого Христа, которые сохранились в красках до нашего времени. Это было естественно, так как древние имели обычай почитать их таким образом, без задних мыслей, как спасителей, согласно существовавшему у них языческому обычаю». Евсевия, повторяем, нельзя заподозрить в преувеличении, так как то богословское течение, к которому он принадлежал , далеко не одобряло тех фактов, которые он описывает.

      Если  икона Христова — основа христианского  образотворчества — передает черты  Бога, ставшего Человеком, то в иконе  Богоматери мы имеем образ первого  человека, осуществившего цель воплощения — обожение человека. Православная Церковь утверждает кровную связь  Богоматери с падшим человечеством, несущим последствия первородного греха; она не выделяет Ее из потомства  Адамова. Но вместе с тем Ее исключительное достоинство Матери Божией, Ее личное совершенство, высшая степень достигнутой  Ею святости объясняют исключительное Ее почитание. Из всего рода человеческого  Она первая достигла той цели, которая  поставлена перед всеми людьми, —  полного преображения всего человеческого естества. Она — единственная из всех сотворенных существ уже переступила грань, которая отделяет время от вечности, и находится уже теперь в том Царствии, пришествие которого ожидает Церковь после Второго Пришествия Христова. «Бога невместимаго вместившая», «истинно Матерь Божия», — так торжественно провозгласил Четвертый Вселенский Собор (Ефес, 431 г.). Она вместе со Христом правит судьбами мира.

      Первые  иконы Божией Матери церковное Предание приписывает святому евангелисту  Луке, который после Пятидесятницы  написал их три: одна из них принадлежала к типу, который мы называем «Умиление», где изображается взаимное ласкание Богоматери и Младенца. Здесь подчеркивается естественное человеческое чувство, материнская  любовь и нежность. Это образ Матери, глубоко скорбящей о предстоящих  страданиях Сына и в молчании переживающей их неизбежность. Другой образ относится  к типу, именуемому «Одигитрия» —  Путеводительница. И Сама Божия Матерь, и Младенец обращены здесь прямо  к зрителю. Это строгое и величественное изображение, где особенно подчеркнуто  Божество Отрока Христа. Третья икона, по-видимому, изображала Богоматерь без  Младенца. Данные о ней крайне запутаны. Вероятнее всего, икона эта походила на наши изображения Богоматери в  Деисисе, то есть обращенной ко Христу с молитвой.

      В настоящее время в Русской  Церкви насчитывается около десяти икон, приписываемых евангелисту  Луке; кроме того, на Афоне и на Западе их существует двадцать одна, из них восемь — в Риме. Конечно, все эти иконы приписываются  евангелисту не в том смысле, что  они писаны его рукой; ни одна из написанных им самим икон до нас  не дошла. Авторство святого евангелиста  Луки здесь нужно понимать в том  смысле, что иконы эти являются списками (вернее, списками со списков) с икон, писанных когда-то евангелистом. Апостольское Предание следует понимать здесь так же, как в отношении  Апостольских Правил или апостольской Литургии. Они восходят к Апостолам  не потому, чтобы сами Апостолы их написали, а потому, что носят апостольский характер и облечены апостольским авторитетом. Так же обстоит дело и в отношении  икон Богоматери, написанных евангелистом Лукой.

      Что касается исторических свидетельств, то древнейшее из них, дошедшее до нас, восходит к VI веку. Оно приписывается  византийскому историку Феодору  Чтецу, жившему в первой половине шестого столетия († ок. 530 г.) и бывшему чтецом в константинопольском храме Святой Софии. Феодор говорит об отправке из Иерусалима в Константинополь в 450 г. иконы Божией Матери, писанной святым евангелистом Лукой. Послала икону императрица Евдокия, жена императора Феодосия II, своей сестре святой Пульхерии. В VIII веке святой Андрей Критский и святой Герман, Патриарх Константинопольский (715—730) также говорят об иконе Богоматери Одигитрии, приписываемой евангелисту Луке, но находящейся в Риме. Святой Герман добавляет, что икона эта была написана при жизни Богоматери и послана в Рим Феофилу, тому самому «державному Феофилу», о котором говорится во вступлении к Евангелию от Луки и к Деяниям Апостольским. Другое предание говорит, что икона, написанная евангелистом и благословенная Богоматерью, была отправлена тому же Феофилу, но не в Рим, а в Антиохию.

      Так или иначе, в IV веке, когда христианство стало государственной религией и не надо было больше опасаться  поруганий святынь, икона, принадлежавшая когда-то Феофилу и хранившаяся  в частном доме в Риме, приобретает  все большую и большую известность. Из частного дома икона (или ее воспроизведение) переносится в храм, а в 590 г. папа святой Григорий Великий (590—604) торжественным крестным ходом с пением молитв переносит почитаемую икону Божией Матери, «которая считается написанной святым Лукой» (quam dicunt a S. Lucas factam), в базилику святого Петра.

      Кроме икон, писанных евангелистом Лукой, Предание говорит еще о нерукотворенном, явленном образе Божией Матери. Его  происхождение вкратце излагается в службе Казанской иконе Божией Матери (8 июля и 22 октября): «Божественный Слова Апостолы, Евангелия Христова велегласнии вселенныя благовестницы, Божественную церковь создавше в пресвятое Твое имя, Богородице, и к Тебе, Госпоже, приходят, моляще Тя приити на тоя освященые. Ты же, о Богомати, рекла еси: идите с миром, и Аз с вами тамо есмь. Они же шедше обретают тамо на стене церкве Твоего, Владычице, образа подобие...» (седален 3-й песни канона). Предание говорит, что Апостолы эти были Петр и Иоанн и что храм был построен ими в Лидде. (Празднование Лиддской иконе Богоматери — 12 марта). В VIII веке святой Герман, будущий Патриарх Константинопольский, проезжая через Лидду, велел сделать копию с этой иконы, которую впоследствии, во время иконоборчества, послал в Рим. После победы над иконоборчеством образ этот вернулся в Константинополь. С этого времени образ Лиддской Божией Матери называется также Римским (празднуется 26 июня).

     Развитие  иконографии

      Иконография Иисуса Христа

      Главной темой иконоборческих споров было изображение  Иисуса Христа. В начальные времена  развития христианства не существовало канонического правила в его  изображении. Первые образы появляются не ранее V-VIвв - композиция "Преображение" в монастыре св. Екатерины на Синае, образ Христа Грядущего на облаках  в церкви Космы и Дамиана в  Риме и др. Все они достаточно близки между собою, что в предиконоборческую эпоху образ уже был сформирован.

      Главной иконой, изображающей Христа, является образ Спаса Нерукотворного, запечатленный  на ткани, которой отер лицо Иисус  Христос. Наиболее классической из русских  икон является "Спас Нерукотворный" XIIв из Новгорода (в Успенском  Соборе Кремля в Москве), основными  элементами которой являются лик  с выразительными глазами, крест  на нимбе, славянское написание имени. Эти элементы всегда сохраняются  в иконографии и наблюдаются  два типа изображения - на куске ткани ("на убрусе", плат завязан в  углах узлами) и на камне ("на черепии", фон - стена или нейтральный).

      Вторым  типом является изображение Христа-Пантократора (Вседержитель, Спаситель, Спас) - фигуры в рост или по пояс, сидящей на престоле в окружении небесных сил. Варианты этого образа сливаются  в последующем в образ "Спаса  в силах", который имеет эсхатологический аспект (второе пришествие на Страшный Суд), апокалиптический (Царь царей, Небесный владыка) и софийный (Логос, Бог Творящий). Обычно Христос. Восседающий на престоле изображен на фоне красного квадрата (соединение четырех стихий), на который наложен синий овал (небесная сфера) и красный ромб (божественный огонь). Одежда - красный хитон и синий гиматий, иногда золотого цвета. Правой рукой Христос благословляет, левой придерживает открытую книгу.

      Иконографический  образ Вседержителя широко распространен  в молельных иконах, образках, нагрудных  медальонах. В ранних русских иконах встречается вариант - "Спас оплечный" (так же - "Спас Ярое Око", ср. XIVв  в Успенском Соборе Кремля в Москве).

      В более позднее время получил  распространение другой тип икон западного происхождения (XVIIв) - "Христос  Великий Архиерей", где Спаситель  представлен в царской или  священнической одежде, изукрашенной золотом и в венце в виде короны или тиары, с выделением деталей - меча, исходящего из уст, имя, написанное на бедре и др.

      В сценах "Страстей" принято изображать Христа обнаженным в набедренной  повязке.

      Существует  еще оно изображение Христа в  виде младенца или отрока, именуемого "Спас Эммануил", что означает "с нами Бог". Часто младенец располагается на руках или коленях  Богородицы, но иногда и один в окружении  ангелов. Для него характерен благословляющий  жест и свиток в руках, что можно  считать свидетельством не углубления богословского прочтения иконы, а появлением новых образов и  сюжетов. 

      Иконография Святой Троицы

      Догмат  о Троице составляет основу христианской веры, что означает не количество, а  качество Бога. Довольно рано в иконографии  появляется сюжет явления трех ангелов  Аврааму, что имеет широкое распространение  поле периода иконоборчества. В сюжет  включаются фигуры Авраама и Сарры, слуги, закалывающие тельца и приготовляющие трапезу, на фоне домашней обстановки. Иконографическое изображение "Гостеприимства Авраама" рано появляется на Руси - в  фресках Собора Св. Софии Киевской (XIв). Если в ранних изображениях характерна композиция с равновеликим фронтальным  изображением ангелов, то позднее, в XII-XVIвв появляется треугольная схема, что  свидетельствует о некоей иерархической  идее.