Бихевиоризм как наука о поведении. Бихевиоризм и необихевиоризм

Принцип управления поведением получил в американской психологии после работ Уотсона широкую  популярность. Концепцию Уотсона (как  и весь бихевиоризм) стали называть «психологией без психики». Эта оценка базировалась на мнении, будто к  психическим явлениям относятся  только свидетельства самого субъекта о том, что он считает происходящим в его сознании при «внутреннем  наблюдении». Однако область психики  значительно шире и глубже непосредственно  осознаваемого. Она включает также и действия человека, его поведенческие акты, его поступки. Заслуга Уотсона в том, что он расширил сферу психического, включив в него телесные действия животных и человека. Но он добился этого дорогой ценой, отвергнув как предмет науки огромные богатства психики, несводимые к внешне наблюдаемому поведению.

В бихевиоризме неадекватно  отразилась потребность в расширении предмета психологических исследований, выдвинутая логикой развития научного знания. Бихевиоризм выступил как  антипод субъективной (интроспективной) концепции, сводившей психическую  жизнь к «фактам сознания»  и полагавшей, что за пределами  этих фактов лежит чуждый психологии мир. Критики бихевиоризма в дальнейшем обвиняли его сторонников в том, что в своих выступлениях против интроспективной психологии они  сами находились под влиянием созданной  ею версии о сознании. Приняв эту  версию за незыблемую, они полагали, что её можно либо принять, либо отвергнуть, но не преобразовать. Вместо того, чтобы взглянуть на сознание по-новому, они предпочли вообще с ним разделаться.

Эта критика справедлива, но недостаточна для понимания гносеологических корней бихевиоризма. Если даже вернуть  сознанию его предметно-образное содержание, превратившееся в интроспекционизме в призрачные «субъективные явления», то и тогда нельзя объяснить ни структуру реального действия, ни его детерминацию. Как бы тесно ни были связаны между собой действие и образ, они не могут быть сведены одно к другому. Несводимость действия к его предметно-образным компонентам и была той реальной особенностью поведения, которая гипертрофированно предстала в бихевиористской схеме.

Уотсон стал наиболее популярным лидером бихевиористского движения. Но один исследователь, сколь бы ярким он ни был, бессилен создать научное направление.

Среди сподвижников Уотсона  по крестовому походу против сознания выделялись крупные экспериментаторы Уильям Хантер (1886—1954) и Карл Спенсер  Лешли (1890—1958). Первый изобрёл в 1914 году экспериментальную схему для изучения реакции, которую он назвал отсроченной. Обезьяне, например, давали возможность увидеть, в какой из двух ящиков положен банан. Затем между ней и ящиками ставили ширму, которую через несколько секунд убирали. Она успешно решала эту задачу, доказав, что уже животные способны к отсроченной, а не только непосредственной реакции на стимул.

Учеником Уотсона был  Карл Лешли, работавший в Чикагском и Гарвардском университетах, а затем в лаборатории Иеркса по изучению приматов. Он, как и другие бихевиористы, считал, что сознание безостаточно сводится к телесной деятельности организма. Известные опыты Лешли по изучению мозговых механизмов поведения строились по следующей схеме: у животного вырабатывался какой-либо навык, а за тем удалялись различные части мозга с целью выяснить, зависит ли от них этот навык. В итоге Лешли пришёл к выводу, что мозг функционирует как целое и его различные участки эквипотенциальны, то есть равноценны, и потому с успехом могут заменять друг друга.

Всех бихевиористов объединяла убежденность в бесплодности понятия о сознании, в необходимости покончить с «ментализмом». Но единство перед общим противником — интроспективной концепцией — утрачивалось при решении конкретных научных проблем.

И в экспериментальной  работе, и на уровне теории в психологии совершались изменения, приведшие  к трансформации бихевиоризма. Система  идей Уотсона в 30-х годах уже  не была более единственным вариантом  бихевиоризма.

Распад первоначальной бихевиористской программы говорил о слабости её категориального «ядра». Категория действия, односторонне трактовавшаяся в этой программе, не могла успешно разрабатываться при редукции образа и мотива. Без них само действие утрачивало свою реальную плоть. Образ событий и ситуаций, на которые всегда ориентировано действие, оказался у Уотсона низведённым до уровня физических раздражителей. Фактор мотивации либо вообще отвергался, либо выступал в виде нескольких примитивных аффектов (типа страха), к которым Уотсон вынужден был обращаться, чтобы объяснить условно-рефлекторную регуляцию эмоционального поведения. Попытки включить категории образа, мотива и психосоциального отношения в исходную бихевиористскую программу привели к её новому варианту — необихевиоризму.

Необихевиоризм

Формула бихевиоризма была четкой и однозначной: стимул-реакция. Вопрос о тех процессах, которые происходят в организме, о его психическом устройстве между стимулом и реакцией снимался с повестки дня. Такая позиция следовала из философии позитивизма: убеждения в том, что научный факт должен быть непосредственно наблюдаем. Как внешний стимул, так и реакция (ответное движение) открыты для наблюдения каждому, независимо от его теоретической позиции. Поэтому связка 'стимул-реакция' служит, согласно радикальному бихевиоризму, незыблемой опорой психологии как точной науки.

Между тем, в кругу бихевиористов появились выдающиеся психологи, поставившие этот постулат под сомнение. Первым из них был американец Эдвард Толмен (1886-1959), согласно которому формула поведения должна состоять не из двух, а из трех членов, и выглядеть следующим образом: стимул (независимая переменная)-промежуточные переменные - зависимая переменная (реакция). Среднее звено (промежуточные переменные) есть не что иное как недоступные прямому наблюдению психические моменты: ожидания, установки, знания.

Следуя бихевиористской традиции, Толмен ставил опыты над крысами, ищущими выход из лабиринта. Главный вывод из этих опытов сводился к следующему: опираясь на строго контролируемое и объективно наблюдаемое экспериментатором поведение животных, можно достоверно установить, что поведением управляют не те стимулы, которые действуют на подопытных в данный момент, а особые внутренние регуляторы. Поведение предваряют своего рода ожидания, гипотезьм познавательные (когнитивные) 'карты'. Эти карты животное само строит, по ним ориентируется в лабиринте узнает, 'что ведет к чему'.

Положение о том, что психические  образы служат регулятором действия, было обосновано гештальттеорией. Учтя ее уроки, Толмен разработал собственную теорию когнитивного бихевиоризма.

Другой вариант необихевиоризма связан со школой Кларка Халла (1884-1952). Он ввел в формулу 'стимул - реакция' другое среднее звено, а именно потребность организма (пищевую, сексуальную, во сне и др.), придающую поведению энергию и создающую незримый потенциал реакции. Этот потенциал разряжается при подкреплении (понятие, которое Халл заимствовал у И. П. Павлова), и тогда реакция закрепляется, а организм чему-то научается.

В защиту ортодоксального  бихевиоризма с его игнорированием любых внутренних факторов выступил Бурхус Скиннер (1904-1990). Условный рефлекс он назвал оперантной реакцией. Если у Павлова новая реакция вырабатывалась в ответ на условный сигнал при его подкреплении (например, когда перед кормлением раздавался стук метронома и т. п.), то у Скиннера организм сначала производит движение, затем получает (или не получает) подкрепление.

Скиннер сконструировал экспериментальный  ящик, в котором белая крыса (голубь) могла нажимать на рычажок (кнопку). Перед подопытным животным была кормушка и набор раздражителей, из которых Скиннер составлял множество различных 'планов подкрепления' (например, перед крысой' закреплялись два рычага, и она оказывалась в ситуации выбора; или крыса получала пищу только при загорании лампочки после нажатия на рычаг; или пища выдавалась только при нажиме с определенной силой, частотой и т. д.). Последователи Скиннера применяли технику выработки оперантных реакций при обучении и воспитании детей, при лечении невротиков.

Во время второй мировой  войны Скиннер работал над  проектом использования голубей  для управления стрельбой по самолетам. Позже, посетив как-то урок арифметики в школе, где занималась его дочь, Скиннер был поражен, увидев, сколь  мало используются данные психологии. Для улучшения преподавания он изобрел  серию обучающих машин и концепцию  программированного обучения. Он надеялся, опираясь на теорию онерантных реакции, создать программу 'изготовление' полей для нового общества.

Работы Скиннера, как и  других бихевиористов, обогатили знание об общих правилах выработки навыков, о роли подкрепления (которое служит непременным мотивом этих навыков), о динамике перехода от одних форм поведения к другим и т. п.

Однако интересы бихевиористов не ограничивались проблемой научения у животных. Открыть общие, научно выверенные объективные законы построения любого поведения, в том числе человека ,- такова была сверхзадача всего бихевиористского движения. 'Человек или робот?'- этот вопрос задавали бихевиористам их противники, справедливо указывая, что, устранив внутреннюю психическую жизнь человека из сферы точного причинного анализа, бихевиоризм трактует личность как машинообразно работающее устройство. Строгость объективного анализа реакций организма достигалась дорогой ценой: сознание переставало быть внутренним регулятором поведения.

Бихевиористы полагали, что, опираясь на формулу 'стимул-реакция', удается вывести новую породу людей. Утопичность этого плана явно прослеживается в концепциях типа скиннеровской. Даже применительно к животным Скиннер, как заметили его друзья, имел дело с 'пустым организмом', не имевшим ничего, кроме оперантных реакций. Ни для деятельности нервной системы. ни для психических функции в скиннеровской модели места не оставалось. Проблема развития также снималась с повестки дня, будучи подменена описанием того, как из одних навыков возникают другие. Огромные пласты высших проявлений психической жизни, открытых и изученных многими школами, выпадали из предметной области бихевиористской психологии.

Социальная когнитивная  теория

Социальная когнитивная  теория Бандуры является менее экстремальной  формой бихевиоризма, чем бихевиоризм  Скиннера; она отражает возобновление  интереса психологии к когнитивным  факторам. Общий подход Бандуры основан  на бихевиоризме. Его исследования базируются на наблюдении за поведением испытуемых людей в процессе их взаимодействия. Он не использует интроспекцию и отдает должное значению подкрепления в  формировании или модификации поведения.

Однако система Бандуры  является не только бихевиоральной, но и когнитивной. Он подчеркивает влияние на внешние схемы подкрепления таких установок, как вера, ожидания, инструкции. Согласно Бандуре, поведенческая реакция не включается автоматически внешним раздражителем, как это происходит у роботов или машин. Напротив, реакции на раздражители являются самоактивизирующимися. Человек сознательно воспринимает положительное подкрепление, он предвидит его получение в случае соответствующего поведения.

Несмотря на то, что Бандура  соглашается со Скиннером, что человеческое поведение можно модифицировать посредством подкрепления, а также  верит в то-и даже доказывает это эмпирическим путем, - что человек может освоить практически все виды поведения без непосредственного получения какого-либо подкрепления.

Нам далеко не всегда требуется  подкрепление; мы можем учиться на чужом опыте, посредством косвенного подкрепления, наблюдая за поведением других людей и последствиями  этого поведения.

Такая способность обучаться  на примерах и на основе косвенного подкрепления предполагает, что человек  обладает способностью прогнозировать и оценивать последствия того, что он наблюдал у других людей, что  еще не пережито им на личном опыте. Мы можем регулировать и направлять наше собственное поведение, представляя  или воображая себе еще не пережитые  его последствия. Бандура полагает, что связь между стимулом и  реакцией, поведением и подкреплением  не прямая, как это предусматривается  системой Скиннера. Он вводит понятие  промежуточного механизма между  стимулом и реакцией, этим механизмом являются когнитивные процессы личности.

Таким образом, когнитивные  процессы играют важнейшую роль в  социальной когнитивной теории, их рассматривание является основным отличием взглядов Бандуры от системы Скиннера. Как полагает Бандура, не сама по себе схема подкрепления является эффективным фактором модификации поведения, а то, что именно человек думает об этой схеме подкрепления. Вместо того, чтобы учиться на собственном опыте полученных подкреплений, мы учимся при помощи моделирования, наблюдая за другими людьми и примеривая на себя их модели поведения. Согласно взглядам Скиннера, тот, кто контролирует подкрепление, контролирует и поведение. Согласно взглядам Бандуры, тот, кто контролирует «модели» в обществе, контролирует и поведение.

Бандура провел широкомасштабные исследования характеристик тех  моделей, которые оказывают влияние  на наше поведение. Он обнаружил, что  мы склонны моделировать поведение  людей того же пола, примерно такого же возраста - то есть человека, равного  нам, который с успехом решает проблемы, сходные с нашими. Кроме того, на нас производит сильное впечатление поведение «моделей», занимающих высокое положение в обществе. Различные типы поведения служат образцом для подражания в разной степени. Более простые типы поведения имитируются намного чаще, чем более сложные. Агрессивное и враждебное поведение имитируется с наибольшей готовностью, особенно детьми (Bandura.1986). Таким образом, то, что мы видим в реальной жизни и в средствах массовой информации, и определяет наше поведение.

Подход Бандуры получил  название теории социального научения, поскольку он занимается изучением поведения на уровне его формирования и модифицирования в социальных ситуациях. Бандура критиковал исследования Скиннера, который использовал только отдельные виды подопытных животных, в основном крыс и голубей, а не людей, взаимодействующих друг с другом. Лишь немногие люди проживают в условиях полной социальной изоляции. Бандура утверждал, что не стоит ожидать новых научных открытий в психологии, если будет игнорироваться изучение социального взаимодействия, столь характерного для современного мира.