"Европейский нигилизм": ошибка популярной интерпретации

Нигилизм

Хайдеггеровская интерпретация тех или иных философских  текстов производит двойственное впечатление. Достоинство его подхода — это следование «путеводной нити языка» и открытие нового смысла, которое Хайдеггер подает как давно забытое старое. Вместе с тем, критикуя «осовременивающее восприятие прошлого» как искажение истории на основе на основе новых понятий, Хайдеггер и сам подчас произвольно толкует смысл современных авторов,

[206]

каким является Ницше, на основе реконструированных им понятий античной философии. Аналогично деструкции онтологии, он привносит  в определение нигилизма как  переоценки всех высших ценностей собственное  понимание его как формы забвения ничто, ухода от «необходимости осмысливать  как раз то, что составляет его  существо: nihil, ничто — как завесу истины бытия сущего» [1].

Хайдеггер формулирует  три критерия интерпретации ницшевских фрагментов о нигилизме: во-первых, он должен датироваться 1887 и 1888 г.г., которые  Хайдеггер считает периодом «яснейшей  ясности»; во-вторых, он должен по возможности  содержать сущностное ядро нигилизма; в-третьих, он должен быть пригоден для  того, чтобы поставить на соответствующую  почву размежевание с ницшевским пониманием нигилизма. Эти три условия  Хайдеггер считает не произвольными, а отвечающими существу принципиальной метафизической позиции Ницше. Таким  условиям, по его мнению, удовлетворяют  всего лишь три фрагмента. В обоснование  своего методологического подхода  к реконструкции высказываний Ницше  Хайдеггер писал, что не стремился  в полной цитации и интерпретации  всех относящихся к теме нигилизма  высказываний Ницше: «Нам хотелось бы понять интимнейшее существо нашей  охарактеризованной именем нигилизма  истории, чтобы приблизиться так  к бытию того, что есть» [2].

Итак, главная  мысль, которая, по мнению Хайдеггера, проясняет существо европейского нигилизма  это то, что он является частью нашей  истории, нашей судьбой, которую  мы должны с достоинством и по-человечески  претерпеть. «Осмысливать “нигилизм”, — писал Хайдеггер, — не значит поэтому носить в голове “обобщающие мысли” о нем и в качестве наблюдателя уклоняться от действительного» [3]. В соответствии с пониманием «мыслящего знания» как поведения, где ведущим является не то или иное сущее, но само бытие, Хайдеггер выбрал для анализа фрагменты 12, 14 и 15 из «Воли к власти».

Исходным пунктом  анализа Хайдеггер, вопреки своему намерению привлечь только три фрагмента, выбрал фрагмент 2: «Что означает нигилизм? — Что верховные ценности обесцениваются. Пропала цель; пропал ответ на вопрос “зачем?”» [4]. Хайдеггер поясняет этот фрагмент следующим образом: сущность нигилизма — обесценивание высших ценностей, а главное — утрата высшей цели существования. Вопрос «зачем» трактуется как вопрос об основании. Выяснение связи между ценностью, целью и основанием является, по Хайдеггеру важнейшим этапом прояснения сущности нигилизма.

Ценно то, что  значимо, а значимость — это род бытия. Онтологическая трактовка ценностей дается Хайдеггером более гибко, чем

[207]

М. Шелером, который связывал порядок ценностей с иерархией бытия: стремление оценивать, даже если оно субъективно, так или иначе включает в себя цель «считаться с». То, с чем приходится считаться, есть основание. Проблема в том, становится что-то основанием, потому что считается ценностью, или достигает значимости ценности, потому что оказывается основанием?

Известно, что  Хайдеггер отрицательно относился  к понятию ценности, которое играло в мышлении Ницше центральную  роль. Ценностное понимание мира выдвинуто  во второй половине 19 столетия. Именно с этих пор стало весьма модным среди историков и философов  вести разговоры о культурных ценностях. Между тем ни античность, ни средневековье не знали ничего подобного «духу», «культуре», «ценностям». Это не значит, что эти эпохи  были варварскими, нецивилизованными, но с помощью этих понятий мы не сможем уловить историческое своеобразие  прошлых эпох. Хайдеггер выводит  смысл нигилизма из понятия «ничто» (nihil). Если в слове «ничтожное»  звучит ценностный тон, то «ничто» говорит об отсутствии определенного сущего. Согласно ходу мысли Хайдеггера, «ничто» — не просто отрицание, от него нельзя отделаться ссылкой на то, что его нет. Если нигилизм связан с «ничто», а последнего нет, и быть не может, то и разговоры о нигилизме — простое сотрясение воздуха. «Возможно, — указывал Хайдеггер, — существо нигилизма заключено в том, что люди не принимают всерьез вопрос о Ничто» [5]. Тогда нигилизм — это исключение самой возможности размышлять о Ничто. Ницше в восприятии Хайдеггера оказывается внутри «законченного нигилизма», ибо он осознает нигилизм как этап развития истории Запада, но не в состоянии думать о существе Ничто. Не умея спросить о нем, он вынужден стать классическим нигилистом, дающим слово свершающейся через него истории.

Судя по всему, для Хайдеггера решающими являются возражения против абсолютизации ценностного  подхода аксиологией, в которой  он усматривал вызов фундаментальной  онтологии.

С целью прояснения определения нигилизма как процесса обесценивания высших ценностей  Хайдеггер анализирует 12-й фрагмент «Воли к власти». В нем приводятся три причины наступления эры  нигилизма. Это, во-первых, осознание  бесцельности существования, во-вторых, утрата чувства связи с целым, высшим, в-третьих, невозможность знать  истину о бытии. Ницше писал: «Категории “цели”, “единства”, “бытия”, посредство которых мы сообщили миру ценность, снова изъемлются нами — и мир кажется обесцененным» [6].

[208]

Прежде всего  Хайдеггер анализирует заголовок  фрагмента «Крушение космологических  ценностей» и отмечает, что речь идет не о классе особенных ценностей, охватывающих понимание космоса, а  о верховных ценностях, крушение которых и выражает существо нигилизма. Далее он вдумывается в ницшевское определение нигилизма как «психического  состояния» и ставит вопрос о понимании  психологии. Он полагал, что Ницше  не сводил психологию к науке о  душе или антропологии: «Психология» спрашивает о «психическом» в  смысле «воли к власти» и в таком статусе равнозначна «метафизике». «Психология, — писал Хайдеггер, — есть обозначение для той метафизики, которая выставляет человека, т.е. человечество как таковое, а не просто отдельное “Я” в качестве subiectum, в качестве меры и средоточия, основания и цели всего сущего» [7]. В таком случае нигилизм, понятый в аспекте воли к власти, следует понимать как процесс, в котором происходит историческое бытие человека, способ, каким он ставит себя в отношение к сущему как таковому.

Хайдеггер подробно анализирует условия возникновения  нигилизма. По Ницше, он предопределен  неверной ориентацией на поиски смысла всего происходящего. Поскольку  поиски смысла завершаются разочарованием, то следует спросить о том, на каком  основании и ради чего человек  ищет «смысл». Хайдеггер понимает «смысл»  как веру в направленность к какому-то концу, как «цель». Это может быть вера в «нравственный миропорядок», в рост гармонии и счастья или  в регресс к Ничто, как у  Шопенгауэра. Человеческая воля требует  цели, она может скорее волить Ничто, чем ничего не волить. «Смысл», «цель», «назначение» — суть то, что позволяет воле быть волей. Однако в эпоху Ницше стали осознавать, что безусловные «цели» в человеческой истории не достижимы. Все начинания, процессы, не ведут ни к чему, не достигают ничего. Ожидания оказываются обманутыми.

Второе условие  нигилизма — вера в единство, системность и целостность происходящего. Она также оказывается несостоятельной. Анализируя данное допущение, Хайдеггер отмечал, что его необходимость вызвана оправданием смысла человеческого существования, которое мыслилось как часть мирового процесса. Поскольку в жизни нет желаемого трогательного единства, над ужасным миром становления, в котором имеет место смерть, вводится потусторонний «истинный» мир. Такова третья предпосылка нигилизма, вызванного неверием в существование трансцендентной реальности.

Эти логические предпосылки, своеобразные априорные  условия возможности нигилизма  Хайдеггер переводит в плоскость  истории.

[209]

Он указывает, что обесценивание высших ценностей  не означает конца истории. С миром  ничего не происходит, переоценке подлежат ценности, вложенные в мир человеком. Новое поколение меняет накопленные  предками ценности. Это делается, отмечал  Хайдеггер, для того, чтобы обеспечить развертывание человеческого существа из полноты своей собственной  ценности.

Нигилизм проходит три этапа. Первый — это вкладывание ценностей, второй изъятие их, а третий — полагание новых ценностей. Однако первое условие нигилизма имеет априорно-всеобщий характер: всякий, кто будет вкладывать свои ценности в мир, будет неизбежно разочарован. Почему же Ницше, констатировавший, что нельзя больше истолковывать, снова предлагает вкладывать новые ценности? Объяснение дает «воля к власти», которая заставляет нас это делать. Выход состоит в том, чтобы быть расчетливыми нигилистами. Хайдеггер интерпретировал проект Ницше следующим образом: «новое полагание ценностей уже не может происходить так, чтобы на то же, пусть тем временем опустевшее место прежних верховных ценностей взамен них просто ставились новые» [8]. Суть предложения Ницше он видит в том, что ценности вкладываются в другое место: не в потустороннюю, а в реальную действительность. Выражение «переоценка ценностей» содержит «бухгалтерский» смысл. Ницше предлагает подсчитывать полезность ценностей с точки зрения перспектив возрастания человеческого господства. Хайдеггер интерпретирует это как отказ Ницше не от ценностей, а от вынесения их в некую особую идеальную сферу бытия, где они ведут автономное существование, а люди видят смысл своей жизни в том, чтобы вопреки условиям существования пытаться реализовать их на земле.

После этого  анализ и интерпретация европейского нигилизма приобретает у Хайдеггера историческую определенность: «Нигилизм, как его мыслит Ницше, есть история  обесценки прежних верховных  ценностей как переход к переоценке всех прежних ценностей, состоящий  в отыскании принципа нового полагания  ценностей, каковой принцип Ницше  видит в воле к власти» [9]. Исходя из трактовки нигилизма как истории Запада, Хайдеггер видит в нем не причину, а логику развития, историчность истории Запада. Полагание ценностей — это метафизика воли к власти. Хайдеггер отмечает выделение двух форм нигилизма у Ницше. Пассивный нигилизм — это признание бессмысленности всего и отказ от поиска новых истин. Активный нигилизм, это, наоборот, определение новой истины из существа ее источника, признание истины как формы воли к власти.

[210]

Хайдеггер определяет метафизику Ницше как завершение западной метафизики. При этом «размежевание» он понимает не как некую «объективную»  оценку. Речь идет о решении, которое  история требует от нас. Первое, против чего возражал Хайдеггер, — это понимание нигилизма из идеи ценности, в то время как он сам видит в нем мысль о бытии. Происхождение ценностного мышления, которое сформировалось в неокантианской философии в форме «философии ценностей», Хайдеггер, следуя Ницше, видит в воле к власти. Он писал: «ценности и их изменение, т.е. полагание ценностей, будь то обесценка или переоценка или новое полагание ценностей, обусловлены каждый раз тем или иным видом воли к власти, которая со своей стороны обуславливает полагающего ценности, т.е. человека, в способе его человеческого бытия» [10].

Хайдеггер ухватил  существенную новацию, которую Ницше  ввел в понятие ценности: ценности — это точки зрения условий сохранения и возрастания воли к власти внутри становления. Точка зрения есть некоторая перспектива, намеченность, расчет, соотнесенность со шкалой и мерой. Ценность определена не как данность сама по себе, а как значимость, как центр перспективы. Саму власть Хайдеггер сначала субстанциально определил как «нечто», «вещь», чье сохранение или возрастание обусловлено ценностями. Однако далее он заметил имманентную связь власти и ценности в форме воли к власти, которая всегда находится в состоянии не покоя, а самопреодоления. Именно воля к власти полагает ценности как условия возрастания: «Воля к власти есть тем самым в себе: разметка возрастания власти; пред-усмотрение есть принадлежащая к воле к власти траектория обзора и перспективы: перспектива» [11]. Ценности как результаты определенных перспектив — это своеобразные оптические прицелы определенной воли к власти. Сущее воспринимается всегда в той или иной перспективе, и только через ценности можно помыслить это сущее. Не только человек, а любой силовой центр меряет, оценивает окружающий мир. При этом ценности являются формой и условием роста власти. Польза ценности определяется степенью поддержки воли к власти. Само становление, действительное в целом, комментировал Хайдеггер, не имеет никакой ценности. Ибо вне сущего в целом нет уже ничего, что было бы условием для него. Сущее в целом бес-ценно, оно находится вне оценки. Только внутри становления как кванты воли к власти возникают определенные ценности. Сложная природа ценностей у Ницше состоит в том, что, будучи условиями власти, они сами обусловлены ею; они, как определял их Хайдеггер, есть «обусловленные условия».