Подкреплял  теоретические положения Ерманский  такими выкладками: 50 лет назад соотношение  между руководителями и исполнителями  было 1:100, перед первой мировой войной 1:12, в 20-е годы 1:7, на крупных же предприятиях, применяющих НОТ 1:5, идеал Тейлора 1:3, наконец, в перспективе такое  соотношение должно быть 1:0.

    «остается неясным, - пишут Омаров и Корицкий, приведшие в своей статье расчеты  Ерманского, - кем же будут управлять  руководители, если число исполнителей сократиться до нуля? Машинами? Но тогда речь должна идти не об управлении производством, а управлении вещами. Что в свою очередь, вероятно, является заблуждением». [9.,стр. 101]

    процесс вытеснения человека из сферы непосредственного  производства Ерманский почему –  то понял как ликвидация живого труда. Точнее, не вообще живого труда, а труда  исполнителей. Ведь деятельность руководителей -  тоже элемент живого труда. Конечно, управленцы в проекте Ерманского остаются. Более того, численность  их рядов резко возрастает.

    «Индустриальная утопия» Ерманского строилась на одной очень незаметной методологической ошибке: абстрактные теоретические  рассуждения подкреплялись не менее  абстрактной эмпирикой; вместо конкретного  анализа проблемы автор приводил надуманные количественные расчеты.

    Наверное, не следовало бы останавливаться  на слабостях в концепции того или иного мыслителя, теоретических  курьезах или заведомо утопических  проектах. К сожалению, они были общим  местом науки управления 20 –х. годов, выражали типичное в ней – наивность  теоретической мысли, лишенной преемственности  с наследием старой российской культуры, ориентацию на классовый принцип  пролеткультовскую идеологию.

    1.1.4. На стыке разных методологий

    Другая особенность социологических поисков – чрезмерное увлечение механистическими, физическими и биологическими аналогиями. Даже крупные теоретики типа Богданова, ратующие за конкретность знания, перегружали социальные концепции заимствованиями из кристаллографии, теории дарвинизма, физико-химической концепции Ле Шателье.

    Однако  те, кто смог подняться над массовыми  стереотипами и классовой позицией, внесли серьезный вклад в науку  управления. На теории «длинных волн»  Кондратьева базируются многие западные теории экономики. Богданова по праву  считают одним из основоположников общей теории организации. Изучая универсальные  законы изменения организации, он развил систему взглядов, очень близкую  той, которую спустя 30 лет высказывал французский математик и философ  Том в теории катастроф.

    Сейчас  в зарубежном менеджменте успешно  развивается особое направление  – «организационное  изменение». Наиболее яркими его представителями  являются Питерс, Уотермен. Переход  от жестких технологий к гибким производственным системам, замена бюрократической пирамиды мобильными матричными структурами, внедрение  инновационных мероприятий и  психологическая переориентация сотрудников  – все это, пусть в самой  зачаточной форме, но уже содержалось  и в теории организационной динамики  Богданова.

    Мировая кибернетика в лице Л. Фон Берталанфи, Винера, Эшби, заложивших основы общей  теории систем, не заметила идей не только Богданова, но и Гастева. Принципы гомеостазиса обратной связи, изоморфизма и многие другие разрабатывались вне всякой связи с взглядами русских  мыслителей, хотя с ними у зарубежных коллег масса поразительных совпадений. Деятельность созданного в 1921 г. Центрального института труда во главе с  Гастевым охватывала вопросы теории управленческих процессов, методики рационального  обучения рабочих, биологии, психофизиологии, экономики, истории и педагогики. По мнению специалистов, здесь содержались  в зародыше основы кибернетики и  инженерной психологии, эргономики и  праксиологии, которые широко стали развиваться в последующие годы, но опять же не у нас, а за рубежом. [13., стр.278-281]

    1.2. Принципы формирования  российского менеджмента

    Важнейшим фактором, влияющим на специфику менеджмента, является менталитет нации. В настоящее  время в выдвигаемых основных концепциях формирования российского  менеджмента ментальности придается  различное значение. Переход к рынку выдвинул задачу формирования российского менеджмента. Его становление зависит, во-первых, от уровня развития товарного производства. Менеджмент как форма управления имманентно присуща товарному производству. Наличие в Российской Федерации переходной к рынку экономики означает в то же время и процесс формирования менеджмента. Во-вторых, от уровня технического и технологического развития общества. Так, революция в системе управления, произошедшая в 19 - начале 20 века, была вызвана переходом от ремесленного к машинному производству. Изменилась система управления и при переходе к конвейерному производству. Меняется она и с переходом к новейшим автоматизированным и информационным технологиям.

    1.Концепция  копирования западной  теории менеджмента. Она не учитывает особенностей российского менталитета. России “надо брать модель менеджмента в готовом виде и использовать ее в управлении экономикой...”. Для овладения теорией надо будет лишь перевести западные учебники и монографии на русский язык. Затем, ничего не меняя, использовать данные положения на практике. Вероятность реализации этой концепции весьма высока в силу своей простоты и привычки бездумного копирования западного опыта. Но она несет и большую опасность. Достаточно вспомнить использование неадаптированной к условиям России теории “монетаризма”, концепций “шоковой терапии”, ваучеризации и т.д. Можно спрогнозировать новые потрясения, которые ждут Россию при осуществлении данной концепции.

    2.Концепция  адаптации западной  теории менеджмента. Предполагает частичный учет особенностей русской ментальности, т.е. не слепое копирование, а приспособление западной теории к современным российским условиям. При этом возникает важная проблема, какую из западных теорий менеджмента мы будем адаптировать? Системы управления Японии, США, Западной Европы сильно отличаются между собой. Какой из данных вариантов принять за аналог? Но при любом выборе мы рискуем использовать теорию, учитывающую специфические особенности, условия функционирования экономики, уровень социально-экономического развития данных стран, ментальность их жителей. Здесь целесообразно вспомнить слова М.Вебера: “ Капитализм западного типа мог возникнуть только в западной цивилизации”. В России конца 80-х годов опоздание или уход с работы ранее установленного срока, мелкое воровство, низкое качество продукции – стали нормальным явлением и сохранились вплоть до сегодняшнего дня. Исходя из этого, в систему национального менеджмента придется вносить поправки на борьбу с опозданиями, “несунами”, вводить новые методы повышения качества. В результате адаптированные теории, слабо учитывающие специфику российской действительности, не смогут дать российской экономике то, что от них ожидают.

    3.Концепция  создания российской  теории менеджмента. Исходит из полного учета особенностей российской ментальности с использованием аспектов мирового опыта управления. При этом невозможно ни слепое копирование западного и восточного опыта, ни полное отрицание достижений западной и восточной школы менеджмента. И первое, и второе одинаково неприменимо. Необходимо отметить, что еще А.Маршалл утверждал, что: “ Экономическая наука это не совокупность конкретной истины, а лишь орудие для открытия конкретной истины”. На наш взгляд это высказывание полностью можно перенести и на науку менеджмент. Поэтому, российский менеджмент должен иметь свое специфическое содержание, формы и методы управления, соответствующие специфике российского менталитета.

    1.2.1. Соответствия менеджмента и менталитета

    В настоящие время общепризнанно, что национальный и региональный менталитеты – важнейший фактор, влияющий на формы, функции и структуру  управления. Однако констатации этого  факта еще недостаточно. Между  менеджментом и менталитетом существует более глубокая сущностная взаимосвязь. Существует ряд определений менталитета: менталитет – “совокупность исторически сложившихся психологических особенностей поведения нации”, – “своеобразная память народа о прошлом, психологическая детерминанта поведения миллионов людей, верных своему исторически сложившемуся “ коду” в любых обстоятельствах...”, – “ ... определенное социально-психологическое состояние субъекта – нации, народности, народа, его граждан, – запечатлевшее в себе (не “ в памяти народа”, а в его подсознании) результаты длительного и устойчивого воздействия этнических, естественно-географических и социально-экономических условий проживания субъекта менталитета”. В этих определениях речь идет не только о психологической, но и о социально-психологической природе менталитета. Буртенко А.П. и Колесниченко Ю.В., основываясь на исследованиях Л.С. Выготского, отмечают генетические, исторические, природно-климатические источники этого явления, выделяя главным образом менталитет как “ код”, детерминирующий социальное поведение отдельного человека и нации. Проявление биопсихологической программы поведения людей сказывается на различных сферах человеческой деятельности: быту, общении, производстве. Значительное влияние она оказывает на управление. Так, анализируя формы и методы управления в разных странах, мы не можем не учитывать немецкую пунктуальность, английский консерватизм, американский прагматизм, японский патернализм, российскую расхлябанность. Человек не может быть свободным от общества, от самого себя, своей ментальности. При этом он всегда находится в определенной иерархической системе: или подчиняет и руководит, или подчиняется. Даже в одиночестве он руководит своими действиями, поступками, исходящими подсознательно из его ментальности. Следовательно, управление есть форма выражения ментальности. Таким образом, управление – форма проявления внутренней, глубинной социально-психологической программы, заложенной в человеке. В этом качестве менталитет – всеобщая основа поведенческого менеджмента, его элемент, его существенная сторона. В этом проявляется соответствие менеджмента менталитету. Итак, “ менталитет-менеджмент”, их соотношение, соответствие и противоречие выступает как содержание и форма, как сущность и явление. Они находятся в неразрывной объективно обусловленной, постоянно повторяющейся взаимосвязи, которую можно квалифицировать как “ закон соответствия менталитета и менеджмента”. Соответствие между менеджментом и менталитетом обуславливает относительно устойчивую систему производства, сглаживает противоречия между управляемыми и управляющими, способствует преодолению кризисных ситуаций. Соответствие между менеджментом и менталитетом – одна из основополагающих черт равновесия социальных систем, характеризуемых отсутствием социальных конфликтов. Пример этого, экономическое развитие США, Франции, Англии и Германии в 90-х годах 20 века. Противоречие в системе “ менталитет-менеджмент” является одной из причин, обуславливающих зарождение и продолжительность социально-экономических кризисов. Яркий пример Россия, где переход к рынку и связанная с этим необходимость реформирования системы управления предполагает приведение ее в соответствие со спецификой российского менталитета.

    1.2.2 Основные направления  развития теории  и практики российского  менеджмента

    Основная  проблема состоит в следующем: должна ли Россия слепо перенимать теорию японского, американского и т.д. менеджмента  и применять их на практике? Результат  копирования чужого опыта мы уже  видели на примере США. Заимствование  чужого опыта Россией может принести еще более отрицательный результат. Это объясняется тем, что российский менталитет всегда характеризовался наличием полярности, стремлением к гротеску, доведением любой ситуации до крайности. Традиционно существовало несколько точек зрения по поводу типов российского менталитета:

    1-западники;

    2-славянофилы;

    3-евразийтство.

    Западники (П.Я.Чаадаев, А.И.Герцен, В.Г.Белинский и др.) отрицали самобытную форму мышления русских. По их мнению, необходим переход к западным стандартам и формам мышления. Западничество оказало существенное влияние на российскую ментальность. Особенно сильно это сказалось в среде интеллигенции и предпринимателей, которые восприняли некоторые черты чисто западных умонастроений (стремление к свободе, индивидуализм, прагматизм и т.д.). В настоящие время прозападные настроения имеют в российской среде много убежденных сторонников. Они считают западную ментальность единственно верной, доминирующей и основополагающей при формировании новой системы экономических отношений. По мнению западников, “ россияне и американцы имеют, чуть ли не совпадающий менталитет. Внедрение у нас американских принципов хозяйствования и их стиля жизни...” преподносятся как выход из создавшейся критической ситуации.

    Славянофилы (А.С.Хомяков, И.В.Киреевский, К.С.Аксаков и др.) наоборот считали, что Россия имеет принципиально отличный от западноевропейского путь развития, собственный образ мышления, основанный на ее самобытности, патриархальности, консерватизме и православии. Основа этой ментальности – общественная форма хозяйствования. Исходя из этого положения, ряд ученых полагают, что “ менталитет россиян – главное препятствие американизации России. Он является причиной провала экономических и социально-политических реформ Ельцина. Любые попытки осуществить перемены в России, если они пренебрегут менталитетом россиян, обречены на неудачу”.

    Однако  крайние точки зрения чаще всего  оказываются неверными. По нашему мнению, Россия представляет собой причудливое  сочетание западничества и славянофильства. Это нашло отражение в теории евразийства. Последняя не отрицает влияния на русскую ментальность, как запада, так и востока. Россия всегда стояла между Европой и Азией. Ее географическое и расово-этническое многообразие впитало в себя эту геополитическую реальность. Население, проживающее на территории России, творило и создавало “синтезированную” культуру. Бердяев отмечал: “...Противоречивость русской души определялась сложностью русской исторической судьбы, столкновением и противоборством в ней восточного и западного элемента”.

    От  Азии Россия впитала форму группового мышления – группизм, а от Европы – индивидуализм с присущим ему  мировоззрением. Группизм и индивидуализм  – два фундаментальных качества, составляющие основу русского менталитета. Причем они входят в противоречие между собой в силу полярности их основ. Их соотношение в ходе исторического  развития не было постоянным. В дореволюционные  времена общинные традиции были определяющими. В ходе Столыпинских реформ произошел  скачок в развитии индивидуализма. После революции 1917г. тенденция развития коллективизма вновь стала определяющей в динамике ментальности. В таких  условиях индивид мог паразитировать за счет коллектива, искать не тяжелую, но хорошо оплачиваемую работу, хитрить, изворачиваться, что было хорошо известно в советское время. Но борьба с  ним оказалась безуспешной. Ментальность нельзя искоренить, ее можно лишь использовать в интересах личности, коллектива и общества. Наоборот, люди пропитанные  духом коллективизма, верой в  светлые идеалы, работали ради общества, ради коллектива. В итоге они оказывались  жертвой развивающегося индивидуализма, их менталитет трансформировался. Человек, понявший бесполезность своих усилий, начинал лениться, превращался в  “ винтик”. Подобная психология сформировалась в 60-е годы и нашла отражение  в теории “ Х” Мак Грегора. Она  оказалась особенно актуальной для  нашей страны, где объектом управления стал работник безынициативный. Инициатива стала наказуема, а ее “ виновники” наталкивались на недоброжелательное к себе отношение, которое вызывалось самим фактом проявления несанкционированной  свыше самостоятельности. Таким  образом, и индивидуализм, и коллективизм приходили в противоречие с традициями командной экономики. Последняя  явилась одной из важнейших причин неэффективности советской системы. В настоящее время дуализм  русского менталитета, его противоречивость, перешли на качественно иной уровень. Наблюдается новая волна роста  индивидуализма, с одной стороны, и стирания общинных традиций, с другой. Однако дуализм был и остается главной чертой отечественной ментальности. Это и дает возможность определить его место по отношению к американскому и японскому менталитету. Если считать американский индивидуализм и основанный на нем менеджмент одной крайней точкой, а японский, базирующийся на психологии группизма, другой, то Россия с её двойственностью должна занимать промежуточное между этими двумя точками положение. Причем надо учитывать, что русский менталитет выступает как динамичный, имеющий тенденцию к индивидуализации, пробивающей себе дорогу в условиях формирующегося рынка. Исходя из этого, мы считаем, что основная тенденция становления русского менталитета – постепенное и неуклонное движение к индивидуализму в сторону американизированной ментальности.