Рассказы и пьесы А.П. Чехова: Ситуации и персонажи

И личного счастья Лопахину не дано. Его взаимоотношения с Варей выливаются в непонятные для нее и других его поступки, он так и не решается сделать предложение Варе. К  тому же у Лопахина - особое чувство к Любови Андреевне. Он с особой  надеждой ждет приезда Раневской: "Узнает ли она меня? Пять лет не видались."

В знаменитой сцене несостоявшегося объяснения между Лопахиным и Варей в последнем действии герои говорят о погоде, о разбитом градуснике - и ни слова о самом важном в эту минуту. Почему объяснение не состоялось, любовь не состоялась?  На протяжении всей пьесы ситуация неслучившегося замужества Вари обсуждается как дело почти решенное, и тем не менее...  Дело, видимо, не в том, что Лопахин - делец, не способный на проявление чувств. Варя именно в этом духе объясняет себе их отношения: "У него дела много, ему не до меня", "Он или молчит, или шутит. Я понимаю, он богатеет, занят делом, ему не до меня".  Но, наверное,  Варя не пара Лопахину: он - широкая натура, человек большого размаха, предприниматель и в то же время артист в душе. Мир Вари ограничен  хозяйством, экономией, ключами на поясе...  К тому же Варя - бесприданница, не имеющая никаких прав даже на разоренное имение. При всей тонкости души Лопахина ему не хватает человечности и такта, чтобы внести ясность в отношения с Варей.  Стук топора в финале пьесы - предвестие его дальнейшей эволюции: без красоты сада он обойдется, без денег - вряд ли.

Диалог персонажей во 2-м действии на уровне текста ничего не проясняет в отношениях Лопахина и Вари, но на уровне подтекста  становится ясным, что Лопахин и Варя бесконечно  далеки. Лопахин уже решил, что с Варей ему не быть (Лопахин здесь - провинциальный Гамлет, решающий для себя вопрос  "быть иль не быть"):  "Лопахин: Охмелия, иди в монастырь;... Охмелия, о нимфа, помяни меня в твоих молитвах!".

Что же разделяет Лопахина и Варю? Может быть, их отношения во многом определяются мотивом вишневого сада, его судьбой, отношением к его судьбе персонажей пьесы? Варя (вместе с Фирсом) – искренне переживает за судьбу вишневого сада, имения; Лопахиным же вишневый сад "приговорен" к вырубке. "В этом смысле  Варя не может соединить свою жизнь с жизнью Лопахина не только по "психологическим" причинам, прописанным в пьесе, но и по причине онтологической: между ними буквально, а не метафорически, встает смерть вишневого сада"[35]. Неслучайно, когда Варя  узнает о продаже сада, она, как сказано в чеховской ремарке, "снимает с пояса  ключи, бросает их на пол, посреди гостиной, и уходит".

Но, кажется, есть и еще одна причина, несформулированная в пьесе (как и многое – подчас самое главное у Чехова) и лежащая в сфере психологического подсознательного – Любовь Андреевна Раневская.

Пунктирно в пьесе намечена другая линия, пронзительно нежная и трудноуловимая, обозначенная с исключительной чеховской тактичностью и психологической тонкостью: линия Лопахина  и Раневской. Попытаемся сформулировать ее смысл, каким он нам представляется.

Когда-то в детстве, ещё “мальчонком” с окровавленным от отцовского кулака носом, Раневская подвела Лопахина к рукомойнику в своей комнате и сказала: “Не плачь, мужичок, до свадьбы заживёт”. Тем более по контрасту с отцовским кулаком сочувствие Раневской было воспринято как явление самой нежности и женственности. Собственно, Любовь Андреевна сделала то, что должна была сделать мать, и не она ли причастна к тому, что у этого странного купца  “тонкая, нежная душа”? Это прекрасное видéние, эту любовь-признательность Лопахин хранил в своей душе. Вспомним его слова в 1 действии, обращенные к Любови Андреевне: "Мой отец был крепостным у вашего деда и отца, но вы, собственно вы, сделали для меня когда-то так много, что я забыл все и люблю вас,  как родную... больше, чем родную". Это, конечно,  "признание" в давней любви, в первой любви – нежной, романтической, любви – сыновней благодарности, юношески светлой влюбленности в прекрасное видéние, ни к чему не обязывающее и ничего взамен не требующее. Может быть, только одного – чтобы этот романтический образ, запавший в душу входящего в мир юноши,  не был как-либо разрушен. Не думаю, чтобы  это признание Лопахина  имело какой-либо иной смысл, кроме идеального, как иногда этот эпизод воспринимают.

Но однажды пережитое – невозвратимо, и  это "дорогое" Лопахина не было услышано, не было понято (не услышали или не захотели услышать). Наверное, этот момент был для Лопахина в психологическом отношении переломным, он стал его прощанием с прошлым, расчетом с прошлым. Начиналась новая жизнь и для него. Но теперь он стал более трезвым.

Однако тот памятный юношеский эпизод имеет отношение и к линии Лопахин – Варя. Романтический образ Раневской лучших ее времен – времен ее молодости – стал тем идеалом-эталоном, которого, сам того не сознавая, искал Лопахин. И вот – Варя, девушка хорошая, практичная, но… Показательна, например, реакция Лопахина во 2-м действии на слова Раневской (!), которая прямо просит его сделать предложение Варе. Именно после этого Лопахин с раздражением говорит о том, как хорошо было раньше, когда мужиков можно было драть,  начинает бестактно поддразнивать Петю. Все это - результат спада в его настроении, вызванного непониманием его состояния. В прекрасный, идеальный образ юношеского видéния была внесена резко диссонирующая со всем его гармоничным звучанием нота.

Среди монологов персонажей "Вишневого сада" о неудавшейся жизни невысказанное чувство Лопахина может прозвучать как одна из самых щемящих нот спектакля, именно так был сыгран Лопахин лучшими исполнителями этой роли последних лет Владимиром Высоцким и Андреем Мироновым. 

Новое  поколение, молодая Россия в пьесе

Будущее России представлено образами Ани и Пети Трофимова.

Ане - 17 лет, она порывает со своим прошлым, она убеждает плачущую Раневскую, что впереди целая жизнь: "Мы насадим новый сад, роскошнее этого, ты увидишь его, поймешь, и радость, тихая, глубокая радость опустится на твою душу". Будущее в пьесе неясно, но оно увлекает и манит – чисто эмоционально, как всегда привлекательна и многообещающа молодость. Образ поэтичного вишневого сада, юной девушки, приветствующей новую жизнь, - это мечты и надежды самого автора на преображение России, на превращение ее в будущем в цветущий сад.  Сад - символ вечного обновления жизни: "Начинается новая жизнь", - восторженно восклицает Аня в 4-ом акте. Образ Ани по-весеннему праздничен, радостен.  "Солнышко мое! Весна моя", - говорит о ней Петя.  Аня осуждает мать за барскую привычку сорить деньгами, но она лучше других понимает трагедию матери и сурово отчитывает Гаева за плохие слова о матери. Откуда у 17-летней девочки эта жизненная мудрость и  такт, недоступные ее далеко не молодому дяде? Привлекательны ее решимость и энтузиазм,  но они грозят обернуться разочарованием судя по тому, как безоглядно она верит Трофимову и его оптимистическим монологам.

В конце второго действия Аня обращается к Трофимову:

"Аня. Что вы со мной сделали, Петя, отчего я уже не люблю вишневого сада, как прежде. Я любила его так нежно, мне казалось, на земле нет лучше места, как наш сад".

Трофимов отвечает ей: "Вся Россия наш сад".

Петя Трофимов, как и Аня, представляет Россию молодую. Он - бывший учитель утонувшего семилетнего сына Раневской. Отец его был аптекарем. Ему 26 или 27 лет, он вечный студент, не кончивший курса,  носит очки и резонерствует о том, что надо перестать восхищаться собой, а "только работать". Правда, Чехов уточнял в письмах, что Петя Трофимов не закончил университет не по своей воле: "Ведь Трофимов то и дело в ссылке, его то и дело выгоняют из университета, а как ты изобразишь сии штуки".

Петя говорит чаще всего не от себя - от имени нового поколения России. Сегодняшний день для него - "...грязь, пошлость, азиатчина", прошлое - "крепостники, владевшие живыми душами".  "Мы отстали, по крайней мере, лет на двести, у нас нет еще ровно ничего, нет определенного отношения к прошлому, мы только философствуем, жалуемся на тоску или пьем водку. Ведь так ясно, чтобы начать жить в настоящем, надо сначала искупить наше прошлое, покончить с ним, а искупить его можно только страданием, только необычайным, непрерывным трудом"."

Петя Трофимов - из чеховских интеллигентов, для которых вещи, десятины земли, драгоценности, деньги не представляют высшей ценности. Отказываясь от лопахинских денег, Петя Трофимов говорит, что они не имеют над ним "ни малейшей власти, вот как пух, который носится в воздухе". Он "силен и горд" тем, что свободен от власти житейского, материального, овеществленного. Там, где Трофимов говорит о неустроенности жизни старой и зовет к жизни новой, автор ему сочувствует.

При всей "положительности" образа Пети Трофимова он вызывает сомнение именно как положительный, "авторский" герой: он слишком литературен, слишком красивы его фразы о будущем, слишком общи его призывы "работать" и т.д. Известно чеховское недоверие к громким фразам, ко всякому преувеличенному проявлению чувств: Антон Павлович "не выносил фразеров, книжников и фарисеев" (И. Бунин). Пете Трофимову свойственно то, чего сам Чехов избегал и что проявляется, например, в следующем монологе Пети Трофимова:  "Человечество идет к высшей правде, к высшему счастью, какое только возможно на земле, и я в первых рядах!". "Обойти то мелкое и призрачное, что мешает быть свободным и счастливым, - вот цель и смысл нашей жизни. Вперед! Мы идем неудержимо к яркой звезде, которая горит там вдали!". К тому же содержание этих красивых слов остается нераскрытым. Вероятнее всего,  Петя, наивно уверовавший в то, что владеет истиной, обманывается. Как и Гаеву, ему свойственна декламация, и он также в эту минуту смешон, как и Гаев.

"Новые люди" А. Чехова – Петя Трофимов и Аня - также полемичны по отношению к традиции русской литературы, как и чеховские образы "маленьких" людей: Чехов отказывается признавать безусловно положительными, идеализировать "новых" людей только за то, что "новые", за то, что они выступают в роли обличителей старого мира. Благонамеренные красивые порывы Пети Трофимова могут выродиться в "слова, слова, слова", время и для него может остановиться, как это случилось с Гаевым и Раневской. Время требует решений и действий, но Петя Трофимов на них не способен, и это сближает его с Раневской и Гаевым. К тому же на пути к будущему утрачены человеческие качества "Мы выше любви", - радостно-наивно уверяет Петя Аню.

Раневская справедливо упрекает Трофимова в незнании жизни: "Вы смело решаете все важные вопросы, но, скажите, голубчик, не потому ли это, что вы молоды, что вы не успели перестрадать ни одного вашего вопроса?.."  Но этим-то и привлекательны молодые герои: надеждой и верой в счастливое будущее. Они молоды, а значит, все возможно, впереди - целая жизнь... Петя Трофимов и Аня не являются выразителями некоей определенной программы переустройства будущей России,  они  символизируют надежду на возрождение России-сада...

Символика

"Один из секретов… "Вишневого сада" состоял в том, что на происходящее надо было взглянуть глазами… самого сада".

Л.В. Карасев

В драматургических произведениях, написанных "до Чехова", как правило, был центр - событие или персонаж, вокруг которого развивалось действие. В пьесе Чехова такого центра не существует. На его месте оказывается центральный образ-символ пьесы - вишневый сад. В этом образе соединяются и конкретное, и вечное, абсолютное - сад, "прекрасней которого ничего нет на свете". Образ "вишневого сада" символичен: это красота, прошлая культура, вся Россия.

Три сценических часа в "Вишневом саде" вбирают пять месяцев (май - октябрь) жизни героев и почти целое столетие: от предреформенной поры и до конца XIX в. Название - "Вишневый сад" - связано с судьбами нескольких поколений героев - прошлых, настоящих и будущих. Судьбы персонажей соотнесены с судьбами страны.

По  воспоминаниям К.С. Станиславского, Чехов однажды сообщил ему, что нашел чудесное название для пьесы: "Вишневый сад": "Из этого я понимал только, что речь шла о чем-то прекрасном, нежно любимом: прелесть названия передавалась не в словах, а в самой интонации голоса Антона Павловича". Через несколько дней Чехов Станиславскому объявил: "Послушайте, не Вúшневый, а Вишнёвый сад." "Антон Павлович продолжал смаковать название пьесы, напирая на нежный звук "ё"  в слове Вишнёвый, точно стараясь с его помощью обласкать прежнюю красивую, но теперь ненужную жизнь, которую он со слезами разрушил в своей пьесе. На этот раз я понял тонкость: "Вúшневый сад" - это деловой, коммерческий сад, приносящий доход. Такой сад нужен и теперь. Но "Вишнёвый сад" дохода не приносит, он хранит в себе  и в своей цветущей белизне поэзию былой барской жизни. Такой сад растет и цветет для прихоти, для глаз избалованных эстетов. Жаль уничтожать его, а надо, так как процесс экономического развития страны требует этого" .

Вместе с тем, сад в творчестве Чехова значим не только как символ, но и как самостоятельный природный, чрезвычайно поэтический, образ. И. Сухих справедливо утверждает: природа у Чехова не только "пейзаж", или психологическая параллель к переживаниям персонажей, а также первоначальная гармония "неиспорченного" человека Ж. Руссо ("назад к натуре"). "Природа для Чехова – некая самостоятельная стихия, существующая по своим особым законам красоты, гармонии, свободы… Она… в конечном счете справедлива, содержит в себе печать закономерности, высшей целесообразности, естественности и простоты, часто отсутствующей в человеческих отношениях. К ней нужно не "возвращаться", а подниматься, приобщаться, постигая ее законы" (Сухих 1987: 160). С этим утверждением согласуются и слова самого А.П. Чехова (из его писем: "Глядя на весну, мне ужасно хочется, чтобы на том свете был рай").

Именно сад является онтологической основой сюжета пьесы Чехова: "история сада как живого существа  представляет собой первое звено … цепочки трансформаций" пьесы; "Это  своего рода подпочва текста, то основание, из которого вырастает весь мир его идеологии и стилистики… Сад обречен не потому, что сильны его враги – купцы, промышленники, дачники, а потому, что ему и в самом деле пришло время умирать"[36].

В пьесе преобладают мотивы "слома", разрыва, разъединения. Так, заявленным  и на сюжетном уровне "невостребованным"  остается сломанный Епиходовым бильярдный кий в 3-ем действии, о чем со смехом рассказывает Яша.