А.Н. Островский (1823 – 1886)

Жертвой стала  Мария Козьминична Лазич. Ей посвящены  стихотворения «Старые письма», «Ты отстрадала, я еще страдаю…». В конце жизни, будучи уже старцем,  он создаст целый цикл стихотворений, тоже адресованных ей. Во имя цели выслужить  на военном поприще дворянское звание поэт не решился жениться на бесприданнице, хотя горячо ее любил. Вскоре после  их разрыва Лазич трагически погибла: она сгорела в своей комнате.  По прошествии многих лет чувство  вины не оставляло Фета.

В 1857 году Фет  женился на дочери богатого московского  чаеторговца Боткина – Марии  Боткиной.  Он привел в отличное состояние  заброшенных хутор, купленный после  женитьбы, завел мельницу и конезавод, приобрел несколько имений и стал  рачительным помещиком, суровым по отношению к крестьянам.

Только в 1873 году, в 53-летнем возрасте, Фет был  признан законным сыном Шеншина. Эгоистичность и Реакционность  отталкивали от него даже друзей.  В 1874 году произошел разрыв с Тургеневым, который заметил: «Как Фет вы имели  имя, как Шеншин вы имеете только фамилию».  В 1881 году Фет перевёл не русский  язык  трактат Артура Шопенгауэра  «Мир как воля и представление», в котором синтезированы идеи Платона и буддизма.  По Шопенгауэру, первичен не внешний мир,  а «мировая воля», которая образует формы вещей, их идеи. Материальный мир – это  иллюзия, мираж, а «мировая воля»  – это могучий творческий принцип. Она всегда стихийна, лишена смысла и  ведёт себя абсурдным образом. Поэтому бессмысленна и абсурдна человеческая жизнь. Исторические события  лишены связи и значения. Жизнь  людей полна страданий: «Наш мир  – наихудший из всех возможных  миров» (Шопенгауэр). Из буддизма Шопенгауэр заимствует мистический идеал нирваны  – абсолютной безмятежности. Искусство, по мнению философа, – средство созерцания, интуитивного прозрения  вечных идей сквозь покров реальности. Вершиной в  иерархии искусств является музыка, отражающая не идеи, как другие искусства, а  саму волю. Увлечение Фета идеями Шопенгауэра  не было  случайным.       

А.А. Фет –  один из первых поэтов-импрессионистов  в России, вдохновенный певец русской  природы. Импрессионизм ( от impression – «впечатление») сформировался в нвчале 1870-х годов во Франции и связан с именами таких художников, как Клод Моне, Эдуард Мане. Он вошел в литературу в 1840  году со сборником «Лирический пантеон». Ещё Н.А. Добролюбов говорил о нём как о мастере улавливать мимолётные впечатления бытия. Автор великолепных стихотворений «На заре ты её не буди…», «Чудная картина, как ты мне родна…», «Печальная берёза…», «Ярким солнцем в лесу пламенеет костёр…», «Диана»,  «Целый мир от красоты…», «Бабочка», «Ласточки», «Учись у них, у дуба, у берёзы…»  стремился обессмертить преходящее, быстротечное, поэтому его произведения   эскизны и всегда имеют оттенок   недосказанности, которая символизирует тайну человеческих чувств и самой жизни. В них гениально используется недомолвка как главное поэтическое средство. Необычайная острота взгляда, свежесть  и непосредственность восприятия знакомых с детства явлений,  умение  запечатлеть мельчайшие  детали, свет, тень, цвет, блики, колеблющиеся отражения предметов на водной поверхности, контуры – вот секрет художника, краски для которого заменяют точно подобранные слова. 

А.А. Фет, сторонник  теории «чистого искусства»,  говорил, что  художнику должна быть дорога только одна сторона предметов и  явлений – их изменчивая красота. Стихотворение «Ласточки» написано в соответствии именно с этим принципом: 

Природы праздный соглядатай,

Люблю, забывши всё кругом,

Следить за ласточкой стрельчатой

Над вечереющим прудом.

Вот понеслась и зачертила –

И страшно, чтобы гладь стекла

Стихией чуждой не схватила

Молниевидного крыла.

В.Я. Брюсов заметил: «Истинный смысл  творчества поэта – призыв к великому опьянению мгновением». В одном  из первых циклов под названием «Снега»  автор  вводит читателя в огромный мир русской природы, противопоставляя её очарование  канонизированному  в живописи «полуденному» итальянскому пейзажу.  В зарисовке «Я русский, я люблю молчанье дали мразной…»  сугроб, возникший за ночь,  уподобляется мавзолею,  поля, занесённые порошей,  своим однообразием навевают мысль  о смерти, звуки метели кажутся  заупокойным пением. Но эти просторы, пустынные  и грустные,  бесконечно дороги поэту. Если Н.В. Гоголь в лирических отступлениях «Мёртвых душ»  озирает  всю русскую равнину как бы сверху,  а М.Ю. Лермонтов в стихотворении  «Родина» видит  обширную панораму Отчизны глазами  едущего по её бесконечным дорогам странника, то  Фет воспринимает природу, непосредственно  окружающую его оседлый быт, его  дом. Не случайно в разных стихотворениях он часто смотрит на пейзаж из окна.

Печальная берёза из одноимённого стихотворения А.А. Фета – символ самой России.  Художник-импрессионист  живописует одно омертвевшее от мороза дерево, которое ежедневно видит  из окна своей комнаты, и малейшие  изменения  кажутся ему идеальными  воплощениями хрупкой зимней красоты:

Люблю игру денницы

Я замечать на ней,

И жаль мне, если птицы

Стряхнут красу с ветвей.

Духовное родство с лесами, лугами, полями, реками, озёрами  Родины –  центр лирики поэта, великого наследника А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Н.В. Гоголя.

Поразительную новизну приёмов воссоздания  природных образов без единого  глагола А.А. Фет демонстрирует  в  знаменитом стихотворении «Шёпот, робкое дыханье…»: подробные описания он заменяет броскими деталями. Действие развивается, как бы «пульсируя», ведь  автор отмечает в нём только те мгновения,  когда в состоянии  природы и человека происходят изменения. Движение теней и света «обозначает»  течение времени.  Ночь постепенно уходит,  и рассвет  наступает  в отношениях влюблённых:

В дымных тучках пурпур розы,

Отблеск янтаря,

И лобзания, и слёзы,

И заря, заря!

Автор этих строк верит: есть такие  моменты, когда звёзды приближаются к  земле, раз в столетие распускаются диковинные  цветы.  Все эти  чудеса разрушают обыденное восприятие бытия. Вера в беспредельную таинственность  природы, в возможность  гармоничного слияния с нею человека   пронизывает многие творения А.А. Фета, являясь их философской основой.

«Первая борозда» открывает нам загадку начала весны. Взрезанный пласт земли символизирует  соединение стихии света  и солнца с загадочной почвой:

Лентой бархатной чернеет 

Глыба взрезанной земли.

Чем-то блещут свежим, нежным

Солнца вешние лучи,

Вслед за пахарем прилежным

Ходят жадные грачи.

Кажется, что А.А. Фет с годами не устаёт восхищаться бесконечным  разнообразием пёстрых картин. Его  стихотворения складываются в огромный цикл, подобный «Временам года» П.И. Чайковского: у каждой поры – осени, зимы, весны, лета – свои мелодии, краски, звуки. Поэт – настоящий философ  природы,  до глубокой старости сохранивший  остроту зрения, свежесть восприятия,  юношескую жажду познания и обогативший  мировую лирику замечательными пейзажными произведениями. Символисты оценили  в поэзии Фета культ мгновения  и музыкальность. Известно, что у  него учился Блок. Блок брал томик Фета и отмечал на полях возраст, в  котором Фет писал то или иное стихотворение.

Финальный сборник  Фета носит название «Вечерние огни».  

 

Средства  музыкальности:

1. Напевные аллитерации и ассонансы
2. Разные виды повторов (удвоения, анафоры, эпифоры, стыки и т.д.)
3. Сочетания коротких и длинных размеров
4. Богатство строфики
5. Специальный подбор рифм

 

ИтаК, Ощущение недостаточности вербальных средств, ограниченности слова – это один из лирических «сюжетов» поэзии Фета. Помимо слов он ищет другие средства  передачи мыслей и чувств.  Он видит новые возможности поэзии в музыке с её необыкновенной ёмкостью содержания. Тема музыки становится главной в цикле Фета «Мелодии». Но звук, музыка – это не единственный язык поэзии.   Подражая восточной поэзии, Фет обращает внимание на язык цветов. «Язык цветов» - так и называется его программное стихотворение:

Я давно хочу с тобой 

Говорить пахучей рифмой.

Известно, что восточные поэты  создали целую систему  символики  тех или иных цветов. Есть у Фета стихотворения и о языке взглядов:

Наши очи могут вечно

Пересказывать друг друга…

Основа лирики Фета  это тематический треугольник: личность, природа, любовь. За пределы этого треугольника поэт практически не выходит.

В 1860-х годы Фет окончательно порывает с рационализмом, считая, что искусству не по пути с логическим сознанием. Он порывает и с обществом, бросает вызов историческому прогрессу и уходит в природу и «чистое» искусство. В конце жизни его взгляды заметно меняются. Под влиянием Артура Шопенгауэра поэт отказывает  природе в праве господства над собой и провозглашает союз своего сознания с космосом. Теперь он чувствует себя голосом не земной природы, а всей Вселенной. В итоговом сборнике  «Вечерние огни» Фет-старец мысленно возвращается в юность, к образу трагически погибшей Марии Лазич, преодолевая таким образом время и смерть, разделяющие людей. И трудно поверить, что эти светлые и, главное, такие свежие стихи пишет седой человек с огромным грузом лет за спиной.

  Фет – прямой предшественник не только русских символистов, но и С.А. Есенина. Он гениально продолжает ту линию отечественной поэзии, которая идёт ищё от В.А. Жуковского.

 

Ф.И. Тютчев

(1803-1873)

 

Прямыми предшественниками  русских символистов являются великие  поэты 19 столетия – А.А. Фет, Ф.И. Тютчев. И если Фета называют «чистым» поэтом-лириком, музыкантом слова, то Тютчев – это подлинный поэт-философ, в произведениях которого преобладает отточенная, афористичная мысль-идея.

   В  1836 году, незадолго до смерти, А.С.  Пушкин подготовил подборку стихотворений  Тютчева для публикации в журнале  «Современник». Он стал первым  доброжелательным критиком молодого  поэта. Пушкин подчеркивал: «Именно  в философской  лирике открывается  новый поэтический язык и оттенки  метафизики». Тютчев, ученик профессора  Раича, переводчика и поэта,  окончил Московский университет,  прекрасно знал европейские языки.  Около семнадцати лет он провёл  в Германии, где служил дипломатом.  Он общался с философом Шеллингом  и поэтом Гейне, его принимали  в лучших домах и музыкальных  салонах.  Это не могло не  отразиться на его философской  лирике. По утверждению Юрия Тынянова (статьи «Вопрос о Тютчеве»  и «Архаисты и новаторы»),  перед  нами чистая поэзия мысли, в  которой  содержатся ответы  на реальные философские вопросы  эпохи: Вселенная, Земля, космос, хаос, тайна рождения, сна  и  смерти, время,  пространство, судьба  человека, любовь.  По мировоззрению  Тютчев был пантеистом (пантеизм – от греческих слов  пан, то есть всё, теос, то есть  бог; буквально – бог во всём). Тютчев верил в то, что бог «растворён» в природе и живёт в каждом камне, цветке,   облаке, во всех природных стихиях.  Это не конкретный бог – Христос, Аллах или Будда, – а как бы общая Душа Мира. Любимыми приёмами Тютчева уже в ранних произведениях стали олицетворение (одушевление неодушевлённого) и аллитерация (накопление повторяющихся согласных). В знаменитом стихотворении «Весенняя гроза» он писал:

          Люблю  грозу в начале мая,                                         Гремят раскаты молодые,

Когда весенний первый гром,                                Вот дождик брызнул, пыль летит,

Как бы резвяся и играя,                                               Повисли перлы дождевые,

Грохочет в небе голубом.                                                И солнце нити золотит.

Религиозный философ и поэт-символист  Владимир Соловьёв на исходе 19 века  утверждал, что Тютчев видел Душу Мира  в закате и блеске наступающей  весны, слышал её  в шуме ночного  моря и ветра. Особенно нравилось  Соловьёву таинственное  стихотворение  Тютчева «Тени сизые смесились…»:

Тени сизые смесились,

Цвет поблекнул, звук уснул –

Жизнь, движенье разрешились

В сумрак зыбкий, дальний гул…

Мотылька полёт незримый

Слышен в воздухе ночном…

Час тоски невыразимой!..

Всё во мне, и я во всём!..

Последняя строка – это поэтический  девиз Тютчева. Его всегда интересовала тайна природы, которую он сравнивал  со сфинксом, олицетворяющим в египетской мифологии вечную загадку. В стихотворении  «Природа – сфинкс…» он писал:

Природа – сфинкс, и тем она  верней

Своим искусом губит человека,

Что, может статься, никакой от века

Загадки нет и не было у ней.

Искус – это вечное  искушение. Природа искушает, манит человека своими тайнами, своей красотой. Человек  не только не может разгадать эти  тайны – он даже не  уверен в  том, есть ли они на самом деле.

Стремясь  постичь тайну  бытия, чаще всего  Тютчев создавал величественные космические  образы. Его волновали загадки  ночи, хаоса, движения планет. В знаменитом стихотворении «Летний вечер» он так описывал закат:

Уж солнца раскалённый шар

С главы своей земля скатила,

И мирный вечера пожар

Волна морская поглотила.

В другом стихотворении «Видение»  мы видим череду    мифологических образов:

Есть некий час, в ночи, всемирного молчанья,

И в оный час явлений и чудес

Живая колесница мирозданья

Открыто катится в святилище  небес.

Ночную мистерию (мистерия – это таинственный спектакль) описывает Тютчев в знаменитом стихотворении «Как океан объемлет шар земной…»