Секретные комитеты их задачи, значимость и роль в принятии законов в XIX веке

Секретный комитет 1835 года.

          С еще одной попыткой найти способ решения крестьянского вопроса связано создание Секретного комитета 1835 года. «Комитет для изыскания средств к улучшению состояния крестьян разных званий». В нем ведущую роль играл П. Д. Киселев[11]. Его идея, принятая комитетов состояла в проведении двуединой реформы – сначала в отношении государственных крестьян, а затем  помещичьих. Для выработки основ реформы государственной деревни было создано V отделение его императорского величества канцелярии, а затем и новое министерство государственных имуществ. Проведение  первой части  реформы  в жизнь было осуществлено в 1837-1841 годах. Сравнительная легкость, с которой правительству удалось преобразовать государственную деревню, объяснялась тем, что здесь не затрагивались интересы помещиков-крепостников. По иному дело пошло, когда приступили ко второй части двуединой реформы. Это уже происходило в пятом по счету комитете 1839-1842 гг.

Секретные комитеты 1839 – 1842 гг..

       Комитет  1839 года, учрежденный после неудачной попытки правительства в  1835 году вернуться к  крестьянскому вопросу, занялся рассмотрением  вопроса, уже поднимавшегося в  комитет 1826 года, об  увольнении крестьян. И на этот раз  руководящая роль в  комитете принадлежала графу Киселеву. Он  вошел  в  комитет  с  запиской и готовым проектом. Киселев взглянул  на свою задачу довольно широко. Изложил  историю закона 1803 года о свободных  хлебопашцах, коснулся его практических  результатов, наконец,  выработал  ряд мер в дополнение и развитие закона 1803 года. В своем  проекте Киселев  предлагал, для увольняемых  помещиками крестьян  установить определенные наделы земли, за которую они обязаны отбывать определенную законом  работу в  пользу помещика или платить соответствующий оброк. Усадьбы и вся недвижимость обращаются в  собственность крестьянина. Повинности в  пользу помещика обеспечиваются круговой порукой сельского общества. За  помещиком  сохраняется вотчинная власть, но по мелким делам  в  пределах закона;  крупные же дела и уголовные подлежат ведении в общих судебных  учреждениях. На злоупотребления помещиков  крестьяне могут  жаловаться в  общие судебные учреждения. Уволенные на свободу крестьяне получали название «обязанных».

       Как  бы для примирения интересов  обеих сторон   Киселев строил  свой проект  на принципе добровольного освобождения крестьян и обеспечения их  землей. Единственное ограничение добровольности заключалось в  установлении законом  размеров  надела и повинностей. Однако, несмотря на свою очевидную умеренность и осторожность, проект  Киселева возбудил  в  комитете страсти. Около него столкнулись интересы присутствовавших  дворян и отсутствовавших  крестьян.

      В  защиту первых выступил Меньшиков. Он находил  проект Киселева нарушающими интересы дворянства и опасным в  государственном отношении. Наделы, по его мнению, велики, а повинности малы и обязанными оказываются не крестьяне, а помещики. Круговая же порука, т.е. соединенные  действия крестьян, целыми общинами, поведет  к неповиновению крестьян, от  которого «недалеко переход  к явному мятежу». Между тем  в  интересах  власти и спокойствия «не соединять, a разобщать должны силы материальные: divide et impera[12]. Положительные желания Меншикова сводились, по словам  Киселева, к  тому, чтобы оставить помещикам  все материальные выгоды, и удовольствовать крестьян неограниченной личной свободой.

     Защитником  крестьянских  интересов  выступил  автор  проекта. Киселев, будучи убежденным  сторонником, если не отмены теперь же крепостного права, то значительного смягчения его, горячо и настойчиво отстаивал  свой проект. При этом  его поддерживал  император, который говорил  Киселеву: «мы оба имеем  те же идеи, питаем  те же чувства в  этом  важном вопросе», и вполне одобрил  его проект. И казалось, торжество крестьянских  интересов  на этот  раз  было обеспечено. Но это оказалось иллюзией. В решительный момент  Киселев  не получил  поддержки именно с  той стороны, с  которой она ему была особенно необходима, т.е. от  Николая I.

   Под  влиянием  жалоб  крепостников  на обязательность наделения крестьян  землей и регламентацию повинностей в  проект  Киселева, император  выступил  с  категорическим  заявлением  через  председателя комитета, что в его намерения никогда не входило и не входит теперь «дать когда-либо предполагаемому дополнению указа 1803 года силу обязательного закона» и что собственное желание помещиков  должно быть единственно руководящим началом при увольнении крестьян. Киселев, собственно, и не предлагал  обязательного по закону увольнения, но слова  Николая I набросили на него тень.   

     Линия наименьшего сопротивления сейчас же  дала о себе знать, и проект  покатился по наклонной плоскости. Киселев пошел  на уступки. Из  проекта исчез  совершенно элемент  обязательности. Основным  на доброй воле помещика оказалось не только увольнение крестьян, но и наделы и повинности, а затем стерлись и другие черты проекта, сообщавшие ему и известную  степень улучшения быта крестьян.

    Насколько проект  потерял  в комитете, это лучше всего видно из  признания самого Киселева, что «положение далеко от  того, чтобы можно было назвать увольняемых  крестьян свободными». Но обезличение проекта на этом  не остановилось. С  приближением работы комитета к  концу, были выдвинуты опасения за нарушение интересов помещиков  одинаковым  законом  при разнообразии местных  условий, за распространение ложных  слухов о видах  правительства, и комитет, в  виду этого, решил  пока ограничиться изданием пояснительного указа к  закону 1803 года с  подтверждением  в  то же время полного права вотчинной собственности помещиков  на землю.

         В  таком  виде предположения комитета поступили на рассмотрение Государственного Совета, где и были заслушаны 30 марта 1842 года. Хотя не было видно, чтобы Государственный Совет  был  настроен  в  пользу отмены крепостного права или склонен  был  посягнуть на права помещиков , тем  не менее, Николай 1 выступил  с программной речью, в  которой резко и с ударением  провел линию, отделяющую истинные намерения правительства от мечтаний крестьян  и опасений помещиков. «Не те сомнения, - сказал император, - что крепостное право в  нынешнем его у нас положении есть зло, для всех ощутительное и очевидное, но прикасаться к оному теперь было бы злом, конечно, еще более гибельным".

  Посягательство на право земельной собственности помещиков и на их добрую волю в  крестьянском вопросе Николай I при этом считал в особенности недопустимым и торжественно подтвердил это своим царским словом. Через три дня после заседания Государственного Совета, 2 апреля 1842 года был  издан указ  «об обязанных крестьянах», в котором проект  Киселева, по словам  Семевского, принял  еще более скромный, еще более безобидный для помещиков вид. Это был  первый случай превращения в  закон предположений секретного комитета. Но, спохватившееся правительство вдогонку указу тотчас  же разослало местным  властям  циркуляры, целью которых  было предупреждение возможных  результатов  указа 2 апреля. Циркуляры уверяли население, что в  указе нет ничего нового и что не следует  «подразумевать»   более того, что выражено самыми словами указа.

     Однако С.В.  Мироненко не соглашается с Семевским, и в своей книге пишет: «..Мы не можем согласиться с В.И. Семевским, сводившим преимущества проекта Киселева только к регламентации взаимоотношений помещиков с крестьянами при сохранении общинного землепользования. Последнему пункту Семевский в соответствии со своими либерально-народническими взглядами придает особенное значение как препятствию к переходу земли в собственность мелких крестьянских хозяйств, открывающему путь капиталистическому развитию и расслоению в среде крестьянства…». Решение же Меншикова, по мнению  С.В. Мироненко, открывало путь к капиталистическому развитию России. Однако этот путь учитывал лишь корыстные интересы крупных земельных собственников, и прогресс достигался ценой невероятных лишений основного производительного класса- крестьянства. Проект Меншикова не решал ни одной из важных для государства задач.

Секретные комитеты 1840 и 1844г.г.

          Комитетам 1840 и 1844 года пришлось так  же, как  и комитету 1839 года, реализовать наследие первого комитета - именно, вопрос  о сокращении числа дворовых. В сущности комитет  1840 года не может  идти в  счет, так  как, усомнившись  сам  в  своевременности и пользе ограничения числа дворовых , он  скоро разошелся  до лучших времен, не успев  даже приступить к  делу.

           Его задачу взял  на себя следующий комитет - 1844 года, в  состав  которого вошли: князь Васильчиков, князь Волконский, Чернышев, Меншиков, граф  Левашев, Блудов, Бенкендорф, Киселев, Перовский-Вропченко и барон  Корф.

      На этот  раз комитет  остался в  рамках  исключительно вопроса о договорах. Но завязавшейся около него прения обнаружили  и в  таком  в  сущности скромном  вопрос исконную болячку дворянства: посягательство на права помещиков. Интересно, что при этом  наиболее решительным  защитником  дворянских  интересов  оказался Николай I. Заявив, что «крепостное состояние и в  частности положение дворовых  озадачивало его с  самого начала его царствования»; признавая, что у многих  помещиков  наблюдается излишняя  прислуга, он, тем  не менее, признал запрещение помещикам  переводить крестьян во двор  решительно на долгое время невозможным. Он  видел  в подобном  запрещении нарушение помещичьих прав, утвержденных необходимостью и старинным  обычаем.

      После таких  заявлений императора вопрос  о дворовых трудно было удержать на высоте требований Сперанского, который повторил  граф  Блудов, внесший в  комитет  доклад  о дворовых. Предостережения членов  Бенкендорфа и Левашева, высказавшихся за более решительные меры, во избежание могущего при «излишней постепенности и осторожности» произойти взрыва, не нашли успеха. Верх  взяло противоположное мнение в  пользу сокращения числа дворовых  через  употребление мер не крутых, а постепенных  и, так сказать, невидимых, и 12 июня 1844 года были изданы – указ  Сенату «о предоставлении помещикам  права отпускать на волю дворовых  людей без земли по обоюдным  договорам  и высочайше утвержденное мнение Государственного Совета об  отпуске дворовых  из  имений, заложенных в банках, без их согласия.».

      В сравнении с  предположениями первого комитета о дворовых, где предлагалось запрещение перевода крестьян  в  дворовые, -  это было шагом назад.[13]

Секретный комитет   1845-1846 г.г.

       В 1846 году правительство еще раз вернулось к крестьянскому вопросу в более общей, не широкой форме. Неизвестно, по каким  побуждениям  в  ноябре 1845 года министр  внутренних  дел, крепостник  Перовский, представил императору записку «об  уничтожении крепостного состояния в  России» для рассмотрения которой и был учрежден  новый секретный комитет  в  составе следующих  лиц: наследника престола, опять князя Васильчикова, шефа жандармов   графа Орлова и автора записки.

         Перовский вполне убедительно и доказательно выясняет необходимость разрешения поставленного им  вопроса и правильно сводит  его к  уравнению помещичьих  крестьян  в  правах  с  казенными. Но от  тезиса опять переходит  к  антитезису и тогда появляется непонимание народом  «свободы», «всеобщее возмущение», «владычество черни» и, как  следствие этого - сужение вопроса и отклонение его от  правильного решения. Затем  выступают  вопросы о земле, о правах  помещиков  на землю, под  углом  зрения которых  предлагаются практические меры, уже частные, и при том  в  «незаметном»  виде. С  землей крестьян  освободить нельзя, ибо это равносильно лишению земли дворян, без земли же значит  создать пролетариат. 

         Единственный выход  - в  полумерах: в  даровании ограниченной свободы, в  ограничении крепостного права путем  предварительных мер, в числе которых  инвентари (регламентация повинностей) должны занять первое место. Далее идут  частные меры, уже проектированные первым комитетом (о продаж крестьян, о дворовых). Комитет одобрил  мысль Перовского о постепенности и незаметности реформ и остановился на трех  мерах:

1) определение власти помещика;

2) ограждение собственности крестьянина;

3) дарование крестьянам права жалобы на помещиков, подготовляющих  переход  крестьян в  свободное состояние.

   Но тут  же комитет  поставил  себе трудно решаемую задачу, а  именно, он решил, что основанием России было и должно быть самодержавие, а орудие и

опора самодержавной власти - власть помещика. Следовательно, ограничивать

последнюю надо с  большой осторожностью. И вот  оказалось, что определение власти помещика не нуждается в  особом  законе – это уже сделано в  новом  уголовном  уложении; закон  о собственности крестьян  „может  породить  ропот " и лучше предоставить сделать это новому гражданскому уложению.

     Что же касается права жалобы, то очередь этой меры еще не настала. Таким  образом,  предложение комитета по поводу записки Перовского свелось лишь к  предписанию II отделения канцелярии его величества оградить движимое имущество крестьян при составлении гражданского уложения. Однако и оно осталось неосуществленным, несмотря на резолюцию императора -  «исполнить».

Секретные комитеты 1847г, 1848г.

           Упомянем  еще о секретном комитете 1847 года и указе 8 ноября о праве выкупа крестьянами имений с публичных торгов (или «О безоброчных крестьянах»). Причина появления указа – участившиеся в предыдущие годы случаи крестьянских волнений при смене владельцев имений. По этому указу крестьяне в течение 30 дней могли внести последнюю торговую цену и получить выкупленную землю в общинную собственность, и перейти, таким образом, в разряд государственных крестьян. При этом они освобождались от выплат за землю. Отсюда название новой категории – безоброчные крестьяне. С декабря 1847 г. по март 1849 г. из 266 продававшихся с торгов имений (в основном мелкопоместные имения, с расстроенным хозяйством) выкупились крестьяне 7 имений, крестьяне 39 имений заявили о своем желании выкупиться, но не внесли в срок необходимую сумму. Десять имений были приобретены в казну. Всего с 1848 г. по 1852 г. выкупились на волю 964 рев. души с 5032 дес. земли.
          Еще меньшим успехом сопровождалось внедрение указа 8 ноября 1847 г. (инициатива указа - Модеста Андреевича Корфа, управляющего II Отделения Собственной Е.И.В. Канцелярии) о праве выкупа крестьянами имений с публичных торгов (или «О безоброчных крестьянах»). Причина появления указа – участившиеся в предыдущие годы случаи крестьянских волнений при смене владельцев имений. По этому указу крестьяне в течение 30 дней могли внести последнюю торговую цену и получить выкупленную землю в общинную собственность, и перейти, таким образом, в разряд государственных крестьян. При этом они освобождались от выплат за землю. Отсюда название новой категории – безоброчные крестьяне. С декабря 1847 г. по март 1849 г. из 266 продававшихся с торгов имений (в основном мелкопоместные имения, с расстроенным хозяйством) выкупились крестьяне 7 имений, крестьяне 39 имений заявили о своем желании выкупиться, но не внесли в срок необходимую сумму. Десять имений были приобретены в казну. Всего с 1848 г. по 1852 г. выкупились на волю 964 рев. души с 5032 дес. земли.
       Также указ от 3 марта 1848 г. , где говорилось о праве крестьян приобретать землю на свое имя, с согласия помещика. Крестьяне должны были заявить помещику о своем желании и возможности приобрести собственность. При этом помещик мог отказать в согласии на покупку, а мог и отобрать эту собственность. Однако и на этот закон - снова сопротивление помещиков.