Русская православная церковь в синодальный период (1721 – 1917 гг.)

     2. Учреждение Святейшего Синода 

       В 1718 г. митр. Стефан подал прошение  отпустить его из Петербурга  в Москву, откуда удобнее управлять  Московской и Рязанской епархиями.  Царь наложил на прошение резолюцию  с рядом замечаний, а в конце  добавил: «А для лучшего впредь управления мнится быть Духовной коллегии, дабы удобнее такие великие дела исправлять было возможно» (ПСЗ. Т. 5. № 3239). Своему любимцу еп. Псковскому Феофану (Прокоповичу) Петр поручил составить проект учреждения Духовной коллегии. К февр. 1720 г. проект под названием «Духовный регламент» был готов. Царь просмотрел «Регламент» и внес в него исправления. «Регламент» разделен на три части: 1) «Описание и важные вины такового управления»; 2) «Дела, управлению сему подлежащие»; 3) «Самих управителей должность, действо и сила». Прот. Г. Флоровский метко характеризовал «Регламент» как «рассуждение, а не уложение... Это скорее объяснительная записка к закону, нежели самый закон». В нем больше обличений старины, «чем прямых положительных постановлений» (Флоровский. С. 84). «Регламентом» провозглашалось учреждение Духовной коллегии вместо единоличной власти Патриарха. Основания для такой реформы приводились разные: коллегия может скорее и беспристрастней решать дела, она якобы имеет более авторитета, чем Патриарх. Но не скрывается в «Регламенте» и главный резон упразднения Патриаршества — коллегия неопасна для власти монарха: «Простой народ не ведает, како разнствует власть духовная от Самодержавной, но великою Высочайшего пастыря честию и славою удивляемый, помышляет, что таковый правитель есть то вторый Государь, Самодержцу равносильный, или и больши его и что духовный чин есть другое и лучшее Государство» (ПСЗ. Т. 6. № 3718). 23.02.1720 документ был представлен на обсуждение в сенат и только затем предложен вниманию освященного Собора из оказавшихся в Петербурге шести архиереев — митр. Рязанского Стефана (Яворского), митр. Смоленского Сильвестра (Холмского), архиеп. Нижегородского Питирима (Потемкина), еп. Тверского Варлаама (Коссовского), еп. Карельского Аарона (Еропкина), еп. Псковского Феофана (Прокоповича) — и трех архимандритов. Под давлением светской власти они подписали документ и заверили, что все «учинено изрядно». В течение года собирались подписи тех архиереев, которые не участвовали в деяниях Собора, а также архимандритов и игуменов важнейших мон-рей. Нередко при этом на них оказывалось давление. Всего собрано было 87 подписей. 25.01.1721 император издал манифест об учреждении «Духовной коллегии, то есть Духовного соборного правительства». 14.02.1721 после молебна в Троицком соборе Александро-Невской лавры состоялось открытие новой коллегии. Сразу же встал вопрос: как совершать молитвенное возглашение нового церковного правительства? Латинское слово «коллегиум» в сочетании со «Святейшим» звучало неблагозвучно, поэтому предлагались разные варианты: «собрание», «собор». Наконец остановились на приемлемом греческом слове «синод» — Святейший Правительствующий Синод. Его президентом стал теперь уже бывш. Местоблюститель митр. Стефан. Спустя полтора года, 11.05.1722, указом императора была учреждена должность обер-прокурора Святейшего Синода, на которую назначался «из офицеров добрый человек». Обер-прокурору надлежало быть в Синоде «оком государя и стряпчим по делам государственным» (ПСЗ. Т. 6. № 4036). На него возлагался контроль и надзор за деятельностью Синода, но отнюдь не руководство им. Практически устраненный от управления, президент Синода не оказывал уже никакого влияния на ход синодальных дел, где всем распоряжался любимец императора архиеп. Феофан. В 1722 г., после смерти митр. Стефана, должность президента была упразднена.

     В сент. 1721 г. Петр I обратился к К-польскому Патриарху Иеремии III с посланием, в котором просил его о том, чтобы он «учреждение Духовного Синода за благо признать изволил». Ответ был получен через два года. Вселенский Патриарх признал Святейший Синод своим «во Христе братом», имеющим власть «творити и совершати елико четыре апостольские Святейшие Патриаршие Престолы» (Царская и патриаршие грамоты об учреждении Святейшего Синода. С. 3 и след.). Аналогичные грамоты получены были и от других Патриархов. Новоучрежденный Синод получил права высшей законодательной, судебной и административной власти в Церкви, но эту власть он мог осуществлять лишь с согласия государя. Все постановления Синода вплоть до 1917 г. выходили под штемпелем: «По указу Его Императорского Величества».

     Учреждением Святейшего Синода открывалась новая  эпоха в истории Русской Церкви. В результате реформы Церковь  утратила былую независимость от светской власти. Грубым нарушением 34-го апостольского правила явилось  упразднение Первосвятительского сана, замена его «безглавым» Синодом. В петровской реформе коренятся причины многих недугов, омрачавших церковную жизнь двух столетий. Несомненна каноническая ущербность учрежденной при Петре системы управления. Но, смиренно принятая иерархией и паствой, признанная Восточными Патриархами, новая церковная власть стала законным церковным правительством. При этом синодальный период явился эпохой небывалого внешнего роста РПЦ. При Петре I население России составляло ок. 15 млн. чел., из них 10 млн. были православными. В конце синодальной эпохи, согласно переписи 1915 г., население империи достигло 180 млн., а РПЦ насчитывала уже 115 млн. чад. Столь стремительный рост Церкви явился, конечно, плодом самоотверженного подвижничества русских миссионеров, но он был также прямым следствием расширения пределов России, роста ее могущества, а ведь ради укрепления и возвышения мощи Отечества и были задуманы Петром государственные реформы. В синодальный период происходит подъем духовного образования в России; к кон. XVIII в. в России существовали четыре духовные академии, 46 семинарий (cм. Духовно-учебные заведения), а в XIX в. произошел настоящий расцвет отечественной церковной науки. Наконец, в синодальную эпоху на Руси явлен был великий сонм подвижников благочестия, не только уже удостоившихся церковного прославления, но и еще не прославленных. Как одного из самых великих угодников Божиих чтит Церковь прп. Серафима Саровского. Его подвиги, его святость — самое надежное свидетельство того, что и в синодальную эпоху Русская Церковь не оскудела дарами Св. Духа. Особо почитаются и такие великие угодники, как святители Тихон Задонский, Филарет и Иннокентий Московские, Феофан Затворник, преподобные Паисий (Величковский) и Амвросий Оптинский, св. прав. Иоанн Кронштадтский, св. блж. Ксения Петербургская. 
 

     3. Церковная жизнь в эпоху Петра  Великого 

       Знаменательным явлением церковной  жизни петровской эпохи было  обращение ко Христу многих тысяч язычников и мусульман. Как и в предшествующие столетия, христианское просвещение совершалось в России без насилия и принуждения. Правительство, однако, не избегало поощрительных мер по отношению к обращенным инородцам. Крещеных крепостных отписывали от их некрещеных помещиков. С 1720 г. всем новообращенным предоставлялась трехлетняя льгота от податей и рекрутства. В Казанской епархии, где значительную часть населения составляли мусульмане и язычники, миссионерство заметно оживилось при митр. Тихоне (Воинове) (1701–1724). В Нижнем Поволжье Слово Божие проповедовалось буддистам-калмыкам. Уже в 1700 г. на р. Терешке выросло целое поселение крещеных калмыков. Проповедь Евангелия сибирским инородцам связана с именами двух великих подвижников: Тобольских митрополитов Филофея (Лещинского) и св. Иоанна (Максимовича). Для христианизации народов Вост. Сибири и Дальн. Востока в кон.1706 г. была открыта Иркутская кафедра — на правах викарной кафедры Тобольской епархии. Но еще раньше, в 1705 г., митр. Филофей послал на Камчатку для проповеди Евангелия туземцам архим. Мартиниана, в 1717 г. о. Мартиниан был убит во время восстания инородцев против пришлых людей.

     Одной из главных забот Петра I было насаждение в России европейского просвещения. Основные усилия прикладывал он к  заведению школ, готовящих специалистов для армии и флота, горного  дела, строительства крепостей. Но светские училища и по количеству учащихся и по уровню образования решительно уступали ранее устроенным духовным школам. На государственную службу поступали многие выпускники духовных школ, поэтому правительство не оставило без внимания и эту ветвь народного  образования. В Москве греческое  образование сохранялось в нач. XVIII в. лишь в типографской школе иером. Софрония Лихуда (см. Лихуды Иоанникий и Софроний), которая находилась сначала в Богоявленском, потом в Заиконоспасском мон-ре, пока ее не соединили со Славяно-греко-латинской академией. Сама же академия уже в 1700 г. была преобразована по киевскому образцу. Архиереи из киевских ученых монахов открывали латинские училища и в провинции. В 1700 г. свт. Иоанном (Максимовичем) была открыта школа в Чернигове, в 1702 г.— свт. Димитрием (Туптало) в Ростове, в 1703 г.— свт. Филофеем (Лещинским) в Тобольске. «Духовный регламент» провозгласил обязательность обучения для детей священнослужителей и причетников, необученные недоросли подлежали исключению из духовного сословия. Во исполнение проекта, изложенного в «Регламенте», духовные училища семинарского типа стали создаваться в разных городах России. В Петербурге в 1721 г. открыты были сразу две школы: одна — в Александро-Невской лавре архиеп. Новгородским Феодосием (Яновским), другая — на Карповке архиеп. Феофаном (Прокоповичем). В том же году открылась семинария в Ниж. Новгороде, в 1722 г.— в Харькове и Твери, в 1723 г.— в Казани, Вятке, Холмогорах, Коломне, в 1724 г.— в Рязани и Вологде, в 1725 г.— в Пскове.

     Реформа Петра I коснулась и мон-рей. Чтобы удобно было извлекать доходы из «тунегибельных», как он говорил, монастырских вотчин в казну, в 1701 г. был восстановлен Монастырский приказ. «Сидеть на Патриаршем дворе в палатах и писать Монастырским приказом» (ПСЗ. Т. 4. № 1829),— велено было боярину И. А. Мусину-Пушкину. Этот приказ ведал всеми Патриаршими, архиерейскими, монастырскими и церковными вотчинами (см. Землевладение церковное в России). Лишь малая часть (на 1707 г. для 15 епархий — от 1000 до 1500 р.) доходов от церковных земель шла на содержание архиерейских домов, мон-рей и приходов. Все остальное поступало в казну. Монастырский приказ назначал настоятелей, влиял на поставление архиереев, распоряжался Патриаршей типографией. В 1722 г. издано было составленное архиеп. Феофаном и одобренное царем «Прибавление к Духовному регламенту». В «Прибавлении» запрещалось постригать мужчин, не достигших 30 лет, а для пострига женщин определен был возраст от 50 до 60 лет. Исключения допускались лишь с разрешения Святейшего Синода. Военнослужащим и чиновникам поступление в мон-ри запрещалось вовсе. Не разрешалось принимать в обители лиц, имевших несовершеннолетних детей или обремененных долгами. Крепостные могли поступать в мон-ри только с разрешения своих помещиков. Неграмотные принимались в мон-ри с ведома царя или Синода. «Прибавлением» возбранялось основание новых обителей без дозволения Синода, а строительство скитов запрещалось окончательно. Маленькие пустыни подлежали либо упразднению, либо соединению с другими мон-рями. Многие мон-ри закрывались тогда и от недостатка средств. Лишь ученые монахи пользовались благоволением царя, большей частью это были выходцы из Киевской академии, они-то и становились кандидатами на замещение высших церковных должностей, в т. ч. и архиерейских кафедр. Ученым монахам полагалась иная, лучшая, чем простым братиям, еда и одежда, с немалой щедростью им выдавалось денежное содержание. Рассадником ученого монашества в России должен был, по замыслу Петра, стать основанный в 1712 г. в Петербурге Александро-Невский мон-рь. Для аскетических подвигов, столь мало ценимых царем-реформатором, вроде бы не оставалось места. Но и в эту эпоху, охваченную горячкой преобразований,— в эпоху бесцеремонного отношения к Церкви и развала мон-рей русские обители не оскудели иноками высокого молитвенного духа. Одни из них остались сокрытыми от мира, подвиги других были явлены людям и сохранились в церковной памяти. В суровое петровское время подвизались первоначальник Саровской пустыни иеросхим. Иоанн и прп. Симеон (в мантии Серапион), первоначальник Белобережский, в древней Соловецкой обители спасался прп. Иисус (в мантии Иов) Анзерский.

     В петровскую эпоху начался роковой  для судеб гос-ва религиозно-нравственный раскол между высшим слоем об-ва и простым народом, традиционно хранившим верность заветам своих предков. Народный быт и народная набожность, религиозно-нравственные идеалы народа остались почти не затронутыми петровскими преобразованиями России, но стиль жизни, нравы и взгляды дворянской верхушки, поступившей в ученичество к иностранцам, стремительно менялись. 
 

     4. Русская Церковь в 1725–1762 гг. 

       После смерти Петра I на императорский  престол вступила его вдова  Екатерина I (1725–1727), совершенно не  подготовленная к управлению  великой державой. Поэтому указом  сената от 8.02.1726 был учрежден Верховный  Тайный совет из семи членов: кн. А. Д. Меншикова, гр. П. А.  Толстого, кн. Д. М. Голицына, барона  А. И. Остермана, гр. Ф. М. Апраксина,  гр. Г. И. Головкина и зятя  Екатерины I герц. Карла Фридриха  Голштейн-Готторпа. Сенат и Синод вошли в подчинение Верховному Тайному совету, в руках которого сосредоточилась вся полнота правительственной власти. В результате этой административной реформы Синод оказался зависимым не только от миропомазанного монарха, как это было установлено при Петре, но и от Тайного совета, лишенного всякой сакральности, к тому же не вполне православного по вероисповеданию своих членов. Пониженный на лестнице высших государственных учреждений, Синод изменил и свое наименование —вместо Правительствующего стал называться Духовным. Манифестом 1726 г. Синод был разделен на два апартамента. Первому апартаменту повелевалось «состоять в шести персонах архиереев» (ПСЗ. Т. 7. № 5034). Все они были равны между собой: отменялись прежние звания вице-президентов, советников, асессоров. Второй апартамент составлен был из шести светских чиновников и предназначался для управления церковными вотчинами. Новым царствованием в истории России открывалась эпоха временщиков, внезапного возвышения одних и стремительного падения других. Подобная участь могла постигать и духовных сановников. Тяжкое испытание выпало тогда на долю первого члена Синода архиеп. Новгородского Феодосия (Яновского), обвиненного в государственной измене. В апр. 1725 г. архиеп. Феодосий был арестован и подвергнут следствию. В ходе расследования обнаружилось, что своих слуг он обязал присягой на верность себе вроде государственной присяги. 12.05.1725 он был лишен сана и под именем чернеца Федоса некогда всесильный церковный сановник был сослан в тюрьму Корельского мон-ря, где 3.02.1726, через восемь месяцев страданий, скончался. Вместо него Новгородскую кафедру занял архиеп. Феофан (Прокопович), ставший первым членом Синода, вторым членом Синода был назначен давний обличитель Феофана архиеп. Феофилакт (Лопатинский), третьим членом — Ростовский митр. Георгий (Дашков), выходец из старинной боярской семьи, обладавший сильными связями в родовитом дворянстве.