Особенности исторического процесса в России

списках, имеющих  дополнения, относящиеся, по некоторым оценкам, к ХШ-ХIV вв.,

есть своего рода математические прогнозы относительно того, как вырастет некое 

хозяйство в  течение 12 лет, если ничего из получаемого  не тратить, а только

копить. В литературе эти расчеты известны, сколько-нибудь серьезного интереса

они не вызывают (в них много грубых ошибок, а  логику подсчета нарастающей 

численности приплода скота уловить довольно трудно). Однако в указанных статьях 

встречаются важные сведения о типичной урожайности  основных культур (ржи, овса,

полбы, ячменя). Средняя за 12 лет исходная для расчета цифра урожайности этих

культур ошеломляюще  низка: всего сам-1.5. К сожалению, мы не имеем данных о 

плотности высева в XII-XIV вв., но в реалиях XVIII-XIX вв. такая  урожайность при 

средней плотности  высева в 12 пудов на десятину (192 кг) составит по ржи 288 кг

валового сбора, а чистый сбор - всего 96 кг с десятины. 

В России на протяжении веков в сельской местности на пропитание взрослого едока 

в год требовалось 24 пуда зерновых. Значит, сам-1.5 с десятины, если весь посев

на тягло (4 человека обоего пола) занимал 2.5 десятины, - всего  около 18 пудов 

чистого сбора, чего даже на одного едока не хватит. По-видимому, в реальности

ХП-ХIV вв. посев  должен был быть сильно увеличен, а  обработка поля максимально 

упрощена. 

Единичные данные по новгородским "волосткам" (Административно-территориальные 

единицы, входившие  в состав волости. ) можно получить, анализируя сведения

новгородских  писцовых книг конца XV-начала XVI в.: урожайность  зерновых культур 

колебалась в пределах сам-1.5, сам-2.2, сам-2.7 [5]. Чуть более утешительные,

хотя и отрывочные, сведения относятся к концу ХVI- началу XVII в. (1592-1604

гг.). Это данные по селам Иосифо-Волоколамского монастыря  во Владимирском,

Суздальском, Тверском, Старицком, Волоцком и Дмитровском уездах за отдельные

годы. Урожайность  ржи составляла от сам-2.4 до сам-3.3, овса - от сам-1.8 до

сам-2.56, пшеницы - от сам-1.6 до сам-2.0. При средней плотности  высева в 12

пудов на десятину урожай сам-2.4 означает чистый сбор около 29 пудов, или 4.6 ц.

В конце XVII в. на основной территории России преобладали  очень низкие урожаи. В 

Ярославском уезде  рожь давала от сам-1.0 до сам-2.2, овес - от сам-1.0 до

сам-2.7. В Костромском  уезде урожайность ржи колебалась от сам-1.0 до сам-2.5. В

северо-западных уездах урожайность ржи была выше - от сам-2.4 до сам-5.3. В 

районе Кирилло-Белозерского монастыря, где почвы отличались плодородностью, в 

70-80-х годах  XVII в. урожаи иногда были очень  высоки: рожь - сам-10.0, овес 

-сам-5.0 [б]. К сожалению, мы располагаем только отрывочными данными, так

сказать, "точечного" характера. 

Более надежные сведения об урожайности имеются  по отдельным годам конца XVIII

в.: это сводные  погубернские показатели. В Московской губернии в 1788, 1789,

1793 гг. средняя по всем культурам урожайность составляла сам-2.4; в Костромской

(1788, 1796) - сам-2.2; в Тверской (1788-1792) средняя по ржи-сам-2.1;в 

Новгородской - сам-2.8; в Калужской средняя по ржи за девять лет в интервале 

1782-1796 - сам-3.3; в  Рязанской в интервале 1786-1790 - сам-2.5; в Тульской

средняя по ржи (1781-1789) - сам-2.5, а в 90-е годы сам-4.9; в Тамбовской в 

интервале 1782-1796 -сам-2.8; в Орловской за семь лет  в интервале 1782-1796

средняя по ржи - сам-3.7; в Курской в интервале 1782-1797 общая средняя -

сам-4.2; наконец, в Воронежской (1785-1792) средняя урожайность  ржи - сам-4.3

[7]. 

Сопоставление ориентировочных данных по размеру  посева на тягло, урожайности в 

"самах"  и по величине чистого сбора  на душу населения за те  же годы позволяет,

хотя бы в  первом приближении, оценить эффективность  мер по увеличению посева на

фоне действия природно-климатических факторов. Так, в Нижегородской губернии в 

1795 г. при высеве  в расчете на тягло 5.6 четвертей  (около 7 ц) в условиях 

сильного неурожая (сам-2.5, то есть всего 17.9 ц с 2.5 десятины пашни) чистый

сбор был очень  мал: 2 четверти на душу населения, или 16.4 пуда (норма питания -

24 пуда). В следующем, 1796 г. при том же высеве урожай  был обычным (сам-3.3), и 

чистый сбор оказался благополучным - 3.2 четверти на душу (25.6 пуда). В

Рязанской губернии в 1781 г. при посеве в 5.7 четверти на тягло (7.3 ц) и 

приличном урожае в сам-3.7 (27 ц) чистый сбор составил 3.8 четверти на душу

населения (30.4 пуда). В 1782 г. при том же посеве (5.4 четверти) и более

высоком урожае (сам-4.3) чистый сбор оказался заметно  больше (36 пудов) [7].

Конец 90-х годов XVIII в. был отмечен сильными неурожаями, но резко увеличились 

размеры посевов. В 1794 г. посев в среднем по губернии вырос до 9 четвертей на

тягло (11ц), однако урожай был скудным - всего сам-2.8 (30.8 ц). В итоге чистый

сбор, несмотря на огромные усилия по расширению поля, составил только 32 пуда.

То же произошло  и в 1796 г. Посев достиг 10 четвертей  на тягло (около 13 ц),

аурожай-лишьсам-2.7 (около 35 ц), чистый сбор - 4.1 четверти (около 33 пудов).

Можно предположить, что рост посевной площади шел  за счет резкого ухудшения 

качества обработки  почв. Подобная ситуация просматривается  и в Тамбовской

губернии. В 1781 г. при явно малом посеве 4.6 четверти на тягло (около б ц) и

"средственном" урожае в сам-3.0 (около 18 ц) чистый  сбор был очень скудным 

(около 18 пудов  на душу населения). В 1794 г. посевы  резко увеличились (7

четвертей на тягло, то есть около 9 ц), но год оказался неурожайным (сам-2.5,

или на тягло 22.5 ц), чистый сбор не превысил 18.4 пуда на тягло (4 чел.).

Напрашивается единственный вывод: резкое расширение посевов приводило к крайне

примитивной обработке  земли, что усугубляло неурожай. В 1795 г. история 

повторилась в ухудшенном варианте: посев 6.6 чет- верти (8.5 ц), урожай сам-2.0

(17 ц), чистый  сбор катастрофичен - около 13 пудов.  Думается, что динамика 

взаимосвязи приведенных  здесь показателей довольно четко  свидетельствует о 

трагическом тупике российского земледелия. 

В первой половине XIX в. мало что изменилось. Расчетная  потребность страны в 

продовольственном зерне, по официальным данным, достигала 138 млн. четвертей 

(15456 тыс. т); реальный  сбор зерновых в среднем за 10 лет составил 141 млн. 

четвертей (15792 тыс. т). Казалось бы, налицо четкое соответствие сборов и

продовольственной потребности. Однако заложенная в этих расчетах норма 

потребления зерна  и круп явно занижена (около 17.4 пуда на едока, или 278.4 кг)

[7, с. 410]. Скажем, в Древнем Риме, по свидетельству Катона Старшего (II в. до

н. э.), рабу при  тяжелых физических работах давали в день 1.6 кг хлеба. Даже

если считать, что припек составлял 50%, то в зерне  норма будет равна почти 1 кг.

В нашем случае суточная норма зерна - 762 г, а суммарная калорийность хлеба и

круп чуть более 2 тыс. ккал. Кроме того, в приведенном  расчете не учтен прикорм 

скота, а также  необходимость продажи части  зерна с целью получения денег  на

уплату налогов  и податей, покупку одежды, покрытие хозяйственных нужд. Не учтены

расходы зерна  на винокурение, на экспорт. 

Во второй половине XIX в., после реформы 1861 г., душевой  сбор в Нечерноземье

существенно вырос (с 17 пудов до 20.4 пуда). Однако рост был  достигнут главным 

образом за счет расширения посадок картофеля. Зерновой сбор увеличился лишь до

18 пудов на  душу населения. В целом же  для населения России чистый  душевой сбор 

составил к  концу XIX в. около 21.5 пуда (с учетом картофеля) [8].  

В первые полтора  десятилетия XX в. в силу серии необычайно высоких (не только в

России) урожаев  существенно улучшилось положение  в европейской части страны.

Однако в рамках империи в целом ситуация была не столь благополучной. В период

1911-1915 гг. валовой  сбор составлял ежегодно 4725 млн.  пудов, а чистый сбор 

4537 млн. пудов. С учетом картофеля эта цифра возрастает до 5105 млн. пудов.

Используя данные о численности населения России в 1914 г. (около 179 млн. чел.),

можно рассчитать величину чистого сбора на душу населения. Она равна 27.1 пуда.

Если же вычесть  долю ежегодного экспорта (в 1909-1915 гг. он составлял в среднем

за год около 728 млн. пудов), то в конечном счете  чистый сбор зерновых с учетом

картофеля на душу населения составлял примерно 24.4 пуда, а без картофеля 21.2

пуда [9]. 

В 80-х годах XVIII в. князь М.М. Щербатов впервые составил хлебный баланс России

и вывел примерную  величину чистого сбора на душу населения  в 28 пудов. Фиксируя

излишек в 4 пуда сверх нормы питания в 24 пуда на человека в год (а ведь это 

экспортные пуды в 1911-1915 гг.), князь заметил: "В случае хотя бы

незначительного недорода должен наступить голод" [10]. События конца XIX-первой

трети XX в. неоднократно подтверждали этот вывод. Таков парадоксальный итог

многовекового и многострадального труда великорусского и в целом российского

крестьянства. 

Может возникнуть закономерный вопрос: почему за долгие столетия крестьянство не

выработало более  или менее эффективных методов  интенсификации земледелия?

Неужели элементарным удабриванием пашни нельзя было добиться хороших урожаев

хотя бы в  благоприятные по погоде годы? 

Отвечая на подобные вопросы, необходимо хотя бы вкратце  коснуться особенностей

развития скотоводства в историческом ядре России, в ее Нечерноземье. Начнем с 

того, что по нормам XIX в. для ежегодного удобрения  парового клина нужно было

иметь 6 голов  крупного скота на десятину пара [11]. Поскольку стойловое 

содержание скота  на основной территории России было необычайно долгим (198-212

суток), то, по данным XVIII-XIX вв., запас сена должен был составлять на лошадь

- 160 пудов, на  корову - около 108 пудов, на овцу -около 54 пудов [7, с. 388].  

При пашенном наделе в 3-3.5 десятины на мужскую душу однотягловый крестьянин

располагал наделом  в 6-7 десятин пашни, а ежегодный  пар составлял 2-2.3

десятины. Имея 12 голов крупного скота (точнее, в пересчете на крупный скот), он

мог бы вносить  на каждую десятину пашни один раз  в три года по 24 т навоза. При 

благоприятной погоде именно это сулило высокие  урожаи.