Афанасий Никитин. Хождение за три моря

     Отмеченный  Никитиным день байрама приходится на 19 мая 1472 г. несмотря на отсутствие числа и дня недели, дата отвечает признакам, зафиксированным путешественником. Следовательно, Никитин выехал из Твери в 1469 г. и в Индии находился в 1471 - 1474 гг.

     В Индии Никитин стал очевидцем  столкновения двух крупнейших в то время держав субконтинента. Находясь на территории одного из них - государства Бахманидов, - путешественник описывает несколько войн, которые вели войска Мухаммеда III, одного из последних представителей династии.

     Есть  ли, однако, в записках Никитина подтверждение тому, что он находился в Бидаре в 1472 г., а не двумя годами раньше, кроме свидетельства о курбан - байраме в середине мая? Да, есть. Такое подтверждение находим в описании путешественником еще одной войны в Декане. Ибо Никитин мог знать о событиях, предшествовавших его приезду, но не мог рассказать о том, чего еще не произошло.

     «Меликтучар, - описывает Никитин начало нового похода, - выехал воевати индеян с ратию своею из града Бедеря на память шиха Иладина … а рати с ним вышло 50 тысячи; а султан послал рати своей 50 тысяч да 3 с ним возыри пошли, а с ними 30 тысяч да 100 слонов с ними пошло з городкы да в доспесех, а на всяком слоне по 4 человекы с пищалми. Меликтучар пошел воевати Чюнедара великое княжение Индейское» ⁶¹.

     Оценивая итоги действий бахманидской армии, Никитин писал: «И война ся им не удала, один город взяли индейской, а людей много изгыбло, и казны много истеряли» ⁶². Какой же город имел в виду Никитин? На этот вопрос позволяют ответить индийские хроники. Это крепость Белгаон, раджа который был в зависимости от Виджаянагара.

     Еще один хронологический признак скрывается за сообщением Никитин о непомерной дороговизне жизни, которое содержится в самом конце рассказа Никитин о пребывании в султанате Бахманидов. Не одна война была тому причиной. Вместо сезона дождей в 1473 г. пришла засуха. Страшный голод, известный под названием «биджапурского», на два года поразил центральные районы Декана.

       Столицу Бахманидов русский путешественник  покинул в апреле 1473 г. По собственным словам, он вышел из Бидара «за месяц до улу баграма бесерменьского». Если раньше по дате этого переходящего праздника мы установили год, то теперь можно проделать обратную операцию: зная год, назвать дату «большого байрама», за месяц до которого Афанасий Никитин направился в Гулбаргу. В 1473 г. он падает на 8 - 11 мая.

     Самый праздник русский путешественник провел в Гулбарге и принял решение о  сроках своего возращения на Родину: «в пятый же велик день възыслих ся на Русь» ⁶³.

     Гулбарга (на языке марахти «Гульбарга»), где Афанасий Никитин провел около двух месяцев, была первой столицей Бахманидского султаната.

     Когда война окончилась, Афанасий Никитин  смог отправится в междуречье р.Кистны и ее правого притока Тунгабхадры, в пограничную область Райчур. За алмазные копи этого дуаба (араб. «две воды») не раз велись кровопролитные войны с государством Виджаянагар. Здесь путешественник провел почти полгода. Он называет город Каллур, в котором жил, но вполне вероятно, что побывал он и в Райчуру, городе, носящем то же имя, что и сама область. В Каллуре он знакомится с работой алмазников. После этого Афанасий Никитин возвращается в Гулбаргу, второй раз посещает Аланд и двигается в сторону западного побережья, к порту Дабхол ⁶⁴.

     На  картах путешествия  Никитина различают  посещенные им города и те, которые он описал по рассказам. Споры вызывал вопрос, к какой группе отнести Кожикоде (Каликут португальцев), Виджаянагар и Райчуру.

     Установление  хронологической канвы дает дополнительные данные для уточнения маршрута. Но последний, самый спорный этап путешествия, от Бидара до Дабхола, приходится около 9 месяцев. Более месяца провел Афанасий Никитин в Гулбарге, пять в Каллуре. На путь от Гулбарги до Дабхола могло уйти около 30 дней («ходят слухом месяц»). Остается полтора - два месяца. Сюда входит пребывание в Коилконде и время в пути от Гулбарги до Каллура и обратно. За это время требовалось покрыть расстояние примерно в 400 км. На путешествие в Кожикоде (25 - 30 дней морем от Дабхола, по данным Никитина), как и в Сурат, времени не остается ⁶⁵.

     А неприступный Виджаянагар? Никитин  так образно передает внешний  вид города - крепости, что некоторые  исследователи высказали уверенность, что русский путешественник побывал  здесь. Между тем, описание внутренней части города, производившей такое сильное впечатление на всех путешественников, отсутствует, да и свидетелем осады, им описанной, Никитин не был: он находился в это время в Бидаре.

     В порт Дабхол, о котором он был  столь наслышан, Никитин пришел в  начале 1474 г. Время это устанавливается не только на основе суммирования отдельных переходов. Путешественник, пишет, что покинул Индию во время мусульманского поста, за три месяца до пасхи, которую отметил в Маскате. Такое соотношение подвижных дат двух различных календарей наблюдается в 1474 г., когда пост рамазан начался 20 января, а пасха приходится на 10 апреля. Период между этими датами в 1472 г., который считался временем отъезда путешественника, не превышает полутора месяцев. Таким образом, как исторические, так и календарные данные «Хожения за три моря» говорят о пребывании Афанасия Никитина в Индии в 1471 – 1474 гг.

     В январе 1474 г. с началом благоприятной  поры для перехода Аравийского моря с востока тава, на которой находился русский путешественник, вышла из порта Дабхол. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

     Глава 3.Возвращение домой

       3.1.Ставка шаха Персии

     Теперь  одна мысль владела Афанасием  Никитиным - донести до родной земли  то, что увидел и узнал в далёкой  Индии. «Устремихся умом поити на Русь»,- пишет он ⁶⁶.

     Возвращался Никитин уже в другое время  года, и маршрут его второго плавания через Индийский океан изменился. Сперва ничего не предвещало перемен. Корабль, на котором вышел Никитин в море из порта Дабхол, направлялся к Ормузу, откуда путешественник более трёх лет назад отплыл в Индию.

     Прошло 10,20,30 дней …. Пора бы уже появится берегам Аравии, но стройная тава по - прежнему скользила по пустынному океану. Во время первого плавания переход от Ормуза до Чаула занял более месяца, но тогда корабль по крайней мере несколько раз заходил  в промежуточные порты. Обратно плавание через океан пришлось на январь - март, т. е. на период зимних муссонов. Перемена направления ветров и течений привела к тому, что корабль снесло к югу. Более месяца Никитин находился в открытом море ⁶⁷. 

     Вместо  Персидского залива корабль очутился на подходах к Красному морю. Это было совершенной неожиданностью для Никитина и его спутников. Поднялась паника. Если на корабле не ошиблись в определении местности, то  было чего опасаться. В течении столетий сюда, к Адену, шли груженные товарами корабли. Плыли сюда и паломники в Мекку и Медину. Но не менее известны были эти места из - за пиратов, действовавших у берегов «ладоносной Барбарии». Так что понятно отчаяние спутников Никитина, будь  то мусульмане или индусы. Впрочем, и европейцу в этих местах грозила не одна лишь опасность потерять товар, но и быть насильственно обращенным в ислам. Никитин особо отметил это обстоятельство.

     Впрочем, Никитину и его спутникам удалось  благополучно высадиться на берег: «И в той же земле Ефиопской бых  пять дни, божиею благодатию зло ся не учинилось, много раздаша брынцу, да перцу, да хлебы ефиопам, Ини судна не пограбили» ⁶⁸.

     Какую сторону Африканского Рога имел в  виду русский путешественник? Из текста это совсем не ясно. Обычно на картах предположительный путь Никитина показан со стороны океана, до восточного берега Сомали.  В тексте «Хожения» сказано: от места высадки до Маската Никитин плыл 12 дней, что невозможно, если высадка произошла значительно южнее. Следовательно, имеется в виду более северная точка - восточно - аравийское, а не африканское побережье. Но аравийская гипотеза расходится по другим данным. Во - первых, она предполагает несколько ошибок Никитина: относительно страны, к берегам которой они пристали, а так же этнической и религиозной принадлежности ее жителей. Во - вторых, гипотеза не учитывает общей продолжительности плавания: оно длилось около трех месяцев. Следовательно, переход от места высадки до Маската мог продолжаться более 12 дней. Дело, вероятно, не в ошибке Никитина и его спутников, а в неточной передаче при переписке буквенного обозначения числа дней плавания на этом участке путешествия.

     В аравийский порт Маскат русский путешественник попадает вторично, но отмечает лишь, что  встретил здесь (с начала путешествия) день шестой пасхи. Корабль, на котором находился Никитин, очевидно, не задержался в порту, спеша к Ормузу.

     Второе  путешествие по Персии - с юга на север - Афанасий Никитин совершает значительно быстрее и несколько изменив прежний маршрут.

     После Ормуза Никитин сразу называет город  Лар, однако вряд ли он смог миновать Старый Ормуз, расположенный как раз  напротив острова Джераун. Скорее всего он поехал в Лар по знакомой дороге. Из Лара, где Никитин провел три дня, он направляется к Йезду, но на этот раз  - западной дорогой через Шираз.

     Наряду  с Тебризом и Гератом Шираз  был в то время одним из крупнейших центров Передней Азии. Почти вся торговля Персии и Средней Азии с Индией велась в XV в. через Шираз и Ормуз. Никитин впервые попадает в Шираз, но проводит здесь всего неделю. Теперь у него большая часть времени уходит на передвижение.

     Следуя  большим западным путем, Никитин  из хорошо знакомого ему Йезда направляется к Кашану, на этот раз не через Наин, а через Исфахан.

     В Исфахане Никитин не провел и недели. «А из Езди поидох к Спагани 5 дни, - занес  он в свои записки, - а в Спагани 6 дни. Ас из Спагани поидох Кашани, а из Кашани бых 5 дни».

     В первый раз в Кашане Никитин провел месяц, теперь - всего несколько дней. И здесь окончательно определяется для нас направление маршрута его второго путешествия через  Персию. Он расстается с возможностью вернуться прежним путем через  Мазендеран и поворачивает не Тебриз.

     К тогдашней столице Персии Афанасий Никитин следует обычным путем  через Кум, Савву и Султанию. Ни времени в пути, ни длительности остановок на этом участке Никитин  не называет.

     В середине XV в. Тебриз, густонаселенный город, лежал на пересечении важных караванных путей. Сюда поступали лучшие ткани, изготовленные в городах Персии, жемчуг Персидского залива, шелк - сырец из Тиляна и Закавказья, шерстяные ткани Алеппо и Бруссы, западноевропейские ткани, краски и пряности Индии.

     Во  времена Никитина на фоне запустения многих городов особенно резко бросалось в глаза строительство, развернувшееся в столице. При Узуне Хасане, как раз во время путешествия Афанасия Никитина, в Тебризе строились медресе Насрийэ и огромный крытый рынок Кайсарийэ.

     Не  застав шаха в Тебризе, Никитин направляется в его ставку. «А ис Тервиза, - говорится в Троицком списке «Хожения», - поидох в орду Асанбе, върде же бых 10 дни…» ⁶⁹.

     Десять  дней провел Никитин в ставке шаха Персии. С караваном ли пришел сюда путешественник или отделился от него в Тебризе. И когда Никитин добрался до трабзонского порта, чтобы покинуть пределы Османской империи, его задержали, ища каких - либо документов, связывавших его с Узун Хасаном. Так что хотел этого Афанасий Никитин или нет, он оказался вовлеченным в круг внешнеполитических дел.

     Во  времена Никитина были сделаны попытки  установить не только торговые, но и дипломатические отношения между Бахманидским государством и Персией. И происходило это в тот же период, когда русские посольства появились в Шемахе и Тебризе. Значит, мысли Афанасия Никитина о налаживании торговых связей между Индией и Россией через Персию и Кавказ были не так уж далеки от возможного.

     Очутившись  в окрестностях Тебриза, Афанасий Никитин  мог вернутся на Родину несколькими  путями: либо караванными дорогами через Закавказье, а затем вновь по Каспию и Волге, либо через Малую Азию и Черное море.

     Говоря  о времени пребывания в ставке Узуна Хасана, Никитин замечает: «В орде же бых 10 дни, ано пути нет  никуды» ⁷⁰. Посколько через 10 дней Никитин уже выбрал путь к Черному морю, речь идет, очевидно, о препятствиях на путях через Кавказ. И это понятно: между Шемахой и владениями Узуна Хасана лежала территория, подвластная сефивидским шейхам Ардебиля. Эти шейхи настолько теснили Фарруха Ясара, что владетель Шемахи вынужден был заключить специальный договор о поддержке с преемником Узуна Хасана.

     Что касается путей в сторону Черного  моря, то по старой датировке получалось, что, идя из Тебриза в Трабзон, Никитин попадал в самый разгар военных действий между Персией и Османской империей.

     На  пути из Тебриза в Трабзон он пересек  Армянское нагорье, шел через  Эрзинджан, расположенный на р. Карасу, в четырех днях пути к западу от Эрзерума. Город издавна был транзитным центром.

     Осенью 1474 г. Афанасий Никитин подошел к черноморскому побережью Малой Азии ⁷¹.

     В Трабзон русский путешественник пришел, по его словам, «на покров», т. е. к началу октября. Едва не погибнув во время осенних штормов на Черном море, он  добрался наконец до генуэзской Кафы. Однако прежде ему пришлось пережить еще одно испытание.