Афанасий Никитин. Хождение за три моря

     Основными предметами вывоза на Запад служили меха, кожи, сало, шерсть, воск, мед; привозили же различные ремесленные изделия, сукна, оружие, предметы роскоши. В страны Востока также вывозили - русские меха, но в отличие от торговли с Западом сюда шли и произведения русского ремесленного производства, моржовый клык, используемый для украшения в оружейном производстве. Из стран Востока везли шелковые и шитые золотом ткани, шелк-сырец, жемчуг, драгоценные камни, пряности.

     Ничего  не известно о жизни Афанасия Никитина до путешествия (Афанасий Никитин (? - конец 1472 или начало 1473, близ Смоленска), которому посвящены его записки, а значит, и о том, какие торговые пути могли быть ему известны ⁵. Но в этом путешествии за три моря мы встречаем Никитина на путях, связывающих Русь с Востоком и через Кавказ и через Крым. Простое перечисление им городов Персии и Турции говорит о том, что они были известны на Руси. Летописец называет не только Тебриз, Исфахан, Шираз, но и Эрзерум, Сивас на пути в Константинополь. Поездки русских купцов в эти места зафиксированы не только посольскими документами 70 - 90-х годов XV в.

     Во времена Афанасия Никитина Русь выходила из удельной раздробленности, однако последняя еще живо напоминала о себе таможенными барьерами, различием меры и веса, отсутствием единой общегосударственной денежной системы. Тогда были в ходу такие монеты, как серебряная денга, а также медные пулы. До денежной реформы 1534 г., создавшей единую монетную систему, наиболее мощными были две системы: московская и новгородская ⁶.

     В присоединенных к Русскому централизованному  государству городах чеканка прекращалась не сразу; на местных монетах имена московских князей лишь сменяли имена прежних владетелей.

     Возобновление чеканки монеты в период образования  Русского централизованного государства непосредственно затрагивает вопрос об активном балансе русской внешней торговли. 

  1.2.Первое море - Каспийское

       Плавание Афанасия Никитина «на  низ Волгою» началось от Твери. Тверские купцы, узнав о московском посольстве в Закавказье, также решили отправится с ним. Предприятие охотно поддержали епископ тверской Геннадий и воевода Бороздин. Никитин «с товарищи» на своем судне намеревался дойти до Дербента, а оттуда, переложив товары во вьюки, следовать в Шемаху - столицу ширваншаха Фаррух Ясара ⁷.

     В середине XV в. Тверь была тесно связана с Москвой. Тверское княжество занимало транзитное положение между Новгородом и «низовыми» русскими землями. Еще во времена удельной раздробленности лежащая на западной окраине северорусских княжеств и сообщавшаяся по Волге с Востоком Тверь сумела установить обширные торговые контакты.

     Фактические правители Твери при малолетнем князе Михаиле – владыка Геннадий, по происхождению московский боярин, и «сильнейший и крепчайший воевода» Борис Захарович Бороздин, отправлявшие Никитина в дорогу, - поддерживали политику Ивана III. Союз Москвы с Тверью скрепляли и династические узы. Междукняжеские договоры устанавливали благоприятный таможенный режим на границах между Москвой и Тверью - пошлины «по старине». Тверская монета по ценности была равна московской, что облегчало торговые отношения ⁸.

     Родной  город Никитина был славен и собственным  летописанием и предприимчивым купечеством. Так что тверитину - купцу Афанасию было, у кого поучится книжной грамоте, познакомиться с историей, узнать о далеких странах, послушать бывалых людей.

     Никитин и его спутники ступили на борт корабля не ранее апреля, когда в верховьях Волги обычно вскрывается лед. Путь от Твери пролег через Калязин, Углич и Кострому на Нижний Новгород. Здесь должна была произойти встреча с послом Ивана III Василием Папиным, выехавшим в Шемаху из Москвы ⁹.

     Первые  остановки на Волге корабль тверичей сделал в небольших городах - Калязине и Угличе. В Калязине Никитин посетил новый Троицкий монастырь, где встретился с известным в то время Макарием, основателем монастыря. Кроме встречи «у игумна Макария и у святыя братья», Никитин упоминает церковь Бориса  и Глеба, весьма почитавшихся на Руси, особенно как покровителей ремесленников - кожевенников. День этих святых отмечали 2 мая, что, возможно, указывает на время, когда Никитин находился в Калязине.

     Полагали, что в Угличе - центре бывшего  удельного княжества - Никитин не останавливался, однако если в Троицком списке « Хожения» лишь упоминается Углич, то более развернутый летописный текст не оставляет никаких сомнений относительно захода тверского корабля: «И с Колязина поидох на Углич, с Углеча отпустили мя доброволно и оттуда поидох, с Углеча, и приехал есми на Кострому» ¹⁰.

     В Костроме Афанасий Никитин побывал  у князя Александра, московского наместника, и был пропущен через территорию великого княжества Московского. После Костромы до самого Нижнего Новгорода Никитин называет лишь Плес, небольшой и сравнительно молодой городок, возникший в 1409 г. («И на Плесо приехал есми добровольно») ¹¹.

     Достигнув Нижнего Новгорода, Афанасий Никитин  явился к наместнику Михаилу Киселеву и пошленнику Ивану Сараеву. Все  формальности были соблюдены, и корабль тверичей мог продолжать свой путь, да пришлось две недели стать в Нижнем Новгороде. Дело в том, что московское посольство во главе с Василием Папиным уже миновало Нижний. То ли Папин выехал раньше намеченного, то ли Хасан - бек, возвращавшийся из Москвы, задержался, но Никитину со спутниками пришлось ждать ширванское посольство.

     С Хасан - беком ехали московские купцы, а так же купцы, возможно приехавшие с тем же посольством и возвращавшиеся теперь из Москвы. Никитин называет их «тезики», т. е. употребляет наименование, которое прилагалось и к среднеазиатским, и  к персидским купцам. Скорее это были персидские торговцы, возвращавшиеся через Ширван, с которым она поддерживали тесные связи. Позднее в русских документах тезиками называли частных купцов, приезжавших из Персии, в отличие от тех, кто торговал шахской «казной».

     Тверские  купцы, как видно из записок Афанасия Никитина, ожидали встретить в  Нижнем Новгороде посла Ивана  III ¹². Следовательно, они были осведомлены не только о возвращении Хасан - бека, вероятно уже проезжавшего через Нижний Новгород в Москву, но и о сроках отправления ответного посольства. Проезжая грамота дал основание для присоединения к посольскому каравану.

     С прибытием Хасан - бека (в Нижний Новгород из Москвы плыли по Оке  и Клязьме) Афанасий Никитин и тверские купцы присоединились к послу, и караван из двух судов - посольского и купеческого - двинулся к Астрахани. Никитин весьма лаконично описывает эту часть своего пути. «И проехали есмя с ним на низ Волгою», - читаемы в Троицком списке «Хожения». - И Казань, и Орду, и Услан, и Сарай, и Берекезаны проехали есмя доброволно» ¹³.

     Прежде  чем выйти в Каспийское море, Никитину и его спутникам предстояло еще пройти через территорию Золотой орды и Астраханского ханства. Путь от Москвы до Астрахани занимал до трех месяцев, примерно столько же времени, сколько до Крыма; от Казани  -  около месяца ¹⁴.

     Под Астраханью караван Хасан - бека и  русских купцов подвергся нападению султана Касима, второго по времени правления хана из местной ветви династии Джучидов.

     «И  въехали есмя в Бузан», -  начинает Афанасий Никитин рассказ о бедствиях, обрушившихся на караван перед самым выходом в Каспийское море ¹⁵. Значит, посольство, опасаясь враждебных действий, решило обойти Астрахань по Бузани, в низовьях Волги, у Красного Яра, впадающей в Ахтубу. Река служила естественной границей большой Ногайской орде. Вероятно, этим обходным путем следовал Василий Папин, которому беспрепятственно удалось выйти в море. Во всяком случае, нападающие предусмотрели возможность такого обхода  -  на Бузани караван Хасан - бека ждали дозорные султана Касима. «И сказали нам лживые вести: Каисым салтан стережет гостей в Бузани» ¹⁶. В первый момент появление трех всадников показалось счастливым случаем, благодаря которому караван сможет благополучно миновать засаду. Поэтому посол Хасан - бек распорядился выдать вестникам «по однорядке - кафтану и по полотну». Вестники взялись провести караван иным путем - мимо Астрахани, т. е. там, где как раз и засели ханские люди.

     Сцена нападения в Троицком списке «Хожения» изложена смутно, зато летописный текст отчетливо рисует драматическую картину ночного боя. Ярко светила луна, ветер был попутным, и суда споро скользили мимо спящего, как казалось, города. Зато стоявшим в засаде корабли были видны, как на ладони. Началась погоня. Вероятно, часть преследователей была на судах, остальные скакали с обеих сторон по берегам. «По нашим грехам, - вздыхает рассказчик, - царь послал за нами всю свою орду. Ини нас постигли на Богуне и учали нас стреляти, у нас застрелили человека, а у них двух застрелили» ¹⁷.

     Дорогие ловчие птицы, которые вез посол  Хасан - бек от великого князя Ивана  III, и купцы с товарами привлекли султана Касима, который в разных местах расставил своих людей для встречи «гостей».

     Что касается числа судов, входивших в караван, и их дальнейшей судьбы, то сведения, содержащиеся в записках Никитина, получили различное толкование комментаторов. Одни исходят из того,  что судов было два, одно принадлежало послу, другое – тверским купцам. Далее мнения расходятся: то ли оба судна были разграблены, то ли отобраны, так что потерпевшим пришлось приобрести новые суда. Согласно другой версии, тверичи на свои средства снарядили два судна, которые и пострадали под Астраханью; корабль же посла благополучно миновал засаду ¹⁸.

     Первое  плавание Афанасия Никитина по Каспийскому  морю совершалось от Астрахани до Дербента. Судя по тому, что Василий  Папин ожидал караван в Дербенте, встреча была назначена заранее. Тем же путем, вероятно, купцы собирались вернуться обратно. Однако нападение под Астраханью и дальнейшие события перевернули все планы, а для Никитина послужили толчком ко второму плаванию через Каспийское море  -  от Баку до Мазендерана.

     По  выходе судов из устья Волги их ожидала другая беда - разбушевалась  морская стихия. «А въстала фуртовина на море, - пишет Никитин, - да судно меньшое разбило о берег» ¹⁹.

     Никитин называет Каспийское море привычным, хорошо известным по летописям именем - Хвалынское, а также одним из местных  названий - Дербентским. Однако наряду с этим в ходу были и другие наименования, образованные от мест, лежащих на побережье: Гилянское, Хорасанское и др. В Европе оно было известно как Бакинское (значение Баку как морского порта росло). Персидские мореходы называли море Кульзумским.

     Тверское  судно разбилось под Тарками, почти у самых владений ширваншаха Фаррух Ясара. «А тут есть городок Тархи, - читаем в записках Никитина, - а люди вышли на берег, и пришли кайтаки да людей поймали всех» ²⁰. Люди кайтакского уцмия (у Никитина  - князя) действовали по древнему береговому праву, когда вынесенное бурей на берег считалось собственностью владетеля побережья. Никитин встретился с потерпевшими спустя некоторое время и мог услышать их рассказ, но возможно, он и сам видел, как все произошло, с посольского судна, которое не смогло подойти к берегу.

       «И пришли есмя в Дербенть», - пишет Никитин. В Дербенте, входившим во владения Фаррух Ясара (1462 -1500 г.г.), произошла, наконец, встреча с московским посольством. Выяснилось, что Василий Папин благополучно прошел Волгой и Каспием. Здесь, в Дербенте, он ожидал Хасан - бека, чтобы вместе с ним следовать ко двору ширваншаха ²¹.

     «И  ту Василей поздорову пришел, а  мы пограблены», - записал Никитин ²². Поэтому он тут же обратился к обоим послам, что «есмя с ними пришли, чтобы ся печаловал о людях, что их поимали по Тархи кайтаки». Против берегового права Никитин использовал посольское право: раз московские и тверские купцы следовали в караване посла, значит, можно требовать освобождения обращенных в рабство пленников и возвращения товаров. Надо сказать, что русское право уже в X – XIII в.в. предусматривало по договорам помощь иностранным купцам во время несчастных случаев на море и наказание за преступление, совершенные по отношению к потерпевшим кораблекрушение.

     Ширванский  посол нанес визит правителю Дербента. «И Асанбег печаловался, - пишет Никитин, - и ездил на гору к Булат бегу»²³. Правитель города Булат - бек не мог сам обратиться к главе соседнего владения и потому отправил скорохода к Фаррух Ясару с известием, что «судно русское розбило под Тархи, и кайтаки, пришед, людей поимали, а товар их розграбили». Фаррух Ясар, инициатор посольства в Москву, внял ходатайству и немедля обратился к кайтакскому уцмию, своему родственнику, с просьбой освободить пленных, вернуть товары и пропустить их в Ширван, так как следовали они к нему, ширваншаху. При этом Фаррух Ясар обещал оказать любую дружескую услугу своему соседу.

     Получив послание Фаррух Ясара о русском  корабле, уцмий распорядился отпустить  пленных из Тарков, но товары не вернул. Все это время Никитин ждал потерпевших кораблекрушение; и только когда выяснилось, что правитель города ничем больше им помочь не может, отправился вместе с московскими и тверскими купцами в ставку Фаррух Ясара.

     Дважды  ограбленные, потерявшие корабль, купцы надеялись на поддержку ширваншаха. Окрылённый первой победой - возвращением своих товарищей из рабства, Никитин вновь выступает ходатаем перед местной властью, но терпит неудачу ²⁴.

     Описание  поездки к Фаррух Ясару, как и  всего пребывания в Персии, вплоть до приезда Никитина в Ормуз, сохранилось только в Троицком списке «Хожения». «А мы поехали к ширъванше во и коитул и били есмя ему челом, чтобы дойти до Руси. И он нам не дал ничего, потому что нас много» ²⁵. Высказывалось предположение, что богатые дары Ивана III пропали под Астраханью, и в виду этого Папина успеха не имело. Потеря дорогой птицы  -  кречетов, которых вез Хасан - бек, конечно, могла быть чувствительна для Фаррух Ясара, однако, надо полагать, Василий Папин тоже приехал не без дипломатических подношений. Но была и другая причина для отказа в предоставлении средств Никитину и его спутникам. Купеческий караван, прибывший  из Руси в 1468 г., попал в самый разгар крупных политических событий в Закавказье, в перерыв между двумя войнами, которые вел Узун Хасан Ак - Коюнлу.