Стилистические фигуры как способы создания иронии в произведениях О.Генри

John dragged the cold mutton from the ice-box, made coffee and sat down to a lonely meal face to face with the strawberry marmalade’s shameless certificate of purity. Bright among withdrawn blessings now appeared to him the ghosts of pot roast and the salad with tan polish dressing. His home was dismantled. A quinsied mother-in-law had knocked his lares and penates sky-high. After his solitary meal John sat at a front window.

He did not care to smoke. Outside the city roared to him to come join in its dance of folly and pleasure. The night was his. He might go forth unquestioned and thrum the strings of jollity as free as any gay bachelor there. He might carouse and wander and have his fling until dawn if he liked; and there would be no wrathful Katy waiting for him, bearing the chalice that held the dregs of his joy. He might play pool at McCloskey’s with his roistering friends until Aurora dimmed the electric bulbs if he chose. The hymeneal strings that had curbedhim always when the Frogmore flats had palled upon him were loosened. Katy was gone (“The Pendulum”). [21, 203]

Пер.: Джон достал из ледника холодную баранину, сварил кофе и в одиночестве уселся за еду, лицом к лицу с наглым свидетельством о химической чистоте клубничного желе. В сияющем ореоле, среди утраченных благ, предстали перед ним призраки тушеного мяса и салата с сапожным лаком. Его очаг разрушен. Заболевшая теща повергла в прах его лары и пенаты. Пообедав в одиночестве, Джон сел у окна.

Курить ему не хотелось. За окном шумел город, звал его включиться в хоровод бездумного веселья. Ночь принадлежала ему. Он может уйти, ни у кого не спрашивая, и окунуться в море удовольствий, как любой свободный, веселый холостяк. Он может кутить хоть до зари, и гневная Кэти не будет поджидать его с чашей, содержащей осадок его радости. Он может, если захочет, играть на бильярде у Мак-Клоски со своими шумными приятелями, пока Аврора не затмит своим светом электрические лампы. Цепи Гименея, которые всегда сдерживали его, даже если доходный дом Фрогмора становился ему невмоготу, теперь ослабли, - Кэти уехала («Маятник»). [11, 146]

В данном примере автор имплицитно формирует совершенно однозначную отрицательную оценку у читателя, чем создается иронический образ.

Иногда метафора может сочетаться с каламбурным обыгрыванием слова, как в следующем примере:

Exactly at eight Hickey & Mooney, of the vaudeville team (unbooked) in the flat across the hall would yield to the gentle influence of delirium tremens and begin to overturn chairs under the delusion that Hammerstein was pursuing them with a five-hundred-dollar-a-week contract (“The Pendulum”). [21, 209]

Пер.: В половине восьмого они расстелят на диване и креслах газеты, чтобы достойно встретить куски штукатурки, которые посыплются с потолка, когда толстяк из квартиры над ними начнет заниматься гимнастикой. Ровно в восемь Хайки и Муни – мюзик-холлная парочка (без ангажемента) в квартире напротив – поддадутся нежному влиянию Delirium Tremens (белая горячка) и начнут опрокидывать стулья, в уверенности, что антрепренер Гаммерштейн гонится за ними с контрактом на пятьсот долларов в неделю («Маятник»). [11, 149]

Ироническая характеристика пьющей парочки из мюзик-холла в данном отрывке создается уже в первом предложении gentle influence-нежное влияние. Иронический образ сенсибилизирован последующим контекстом, в котором наблюдается обыгрывание значений слов.

Другие тропы также могут участвовать в создании оценки контекста, но их единичное употребление встречается, как правило, редко. Чаще они сочетаются друг с другом в контексте, формируя сильное оценочное поле.

Примером такой организации контекста может быть следующий:

Among the customers at Bogle’s was a young man named Seeders, who worked in a laundry office. Mr. Seeders was thin and had light hair, and appeared to have been recently rough-dried and starched. He was too different to aspire to Aileen’s notice; so he usually sat at one of Tildy’s tables, where he devoted himself to silence and boiled weakfish.

One day when Mr. Seeders came in to dinner he had been drinking beer. There were only two or three customers in the restaurant. When Mr.Seeders had finished his weakfish he got up, put his arm around Tildy’s waist, kissed her loudly and impudently, walked out upon the street, snapped his fingers in the direction of the laundry, and hied himself to play pennies in the slot machines at the Amusement Arcade (“The Brief Debut of Tildy”). [21, 78]

Пер.: Среди посетителей Богля был молодой человек по имени Сидерс, работавший в прачечной. Мистер Сидерс был худ и белобрыс, и казалось, что его только что хорошенько высушили и накрахмалили. Он был слишком застенчив, чтобы добиваться внимания Эйлин; поэтому он обычно садился за один из столиков Тильди и обрекал себя на молчание и вареную рыбу.

Однажды, когда мистер Сидерс пришел обедать, от него пахло пивом. В ресторане было только два-три посетителя. Покончив с вареной рыбой, мистер Сидерс встал, обнял Тильди за талию. Громко и бесцеремонно поцеловал ее, вышел на улицу, показал кукиш своей прачечной и отправился в пассаж опускать монетки в щели автоматов («Дебют Тильди»). [12, 204]

Описание внешности и поведения мистера Сидерса осуществляется через иронический образ, формирующий у читателя определенное негативное отношение к этому молодому человеку. Это прежде всего лексические единицы too different to aspire to (слишком застенчив, чтобы добиваться внимания). Имплицитная оценка создана на лексико-семантическом уровне за счет тропов: зевгмы, используемой для описания поведения мистера Сидерса в ресторане (… he devoted himself to silence and boiled weakfish – обрекал себя на молчание и вареную рыбу), и сравнений, описывающих его внешний вид как молодого человека, работающего в прачечной (… and appeared to have been recently rough-dried and starched- казалось, что его только что хорошенько высушили и накрахмалили). Отрицательная оценка выражена эксплицитно в семантике лексических единиц, формирующих понятийное поле, связанное с поведением мистера Сидерса в нетрезвом состоянии (… kissed her loudly and impudently – громко и бесцеремонно поцеловал ее; … snapped his fingers in the direction of the laundry – показал кукиш своей прачечной; досл. просто начхал на свою прачечную).

В заголовке может быть и аллюзия. Так, в названии рассказа “Hostages to Momus” – «Заложники Момуса», содержится аллюзия на мифологического героя (Момус – бог насмешки в древнегреческой мифологии). Называя незадачливых похитителей «заложниками Момуса», автор имеет в виду причудливый ход событий, в результате которого они сами же оказываются одураченными.

Одним из действенных способов создания иронического образа является сравнение. Например:

William Pry was the first on the spot. He was an expert at such gatherings. With an expression of intense happiness on his features, he stood over the victim of the accident, listening to his groans as if to the sweetest music (“A Comedy in Rubber”). [21, 51]

Пер.: Уильям Прай первым прибыл на место. Он был знатоком по части таких зрелищ. Весь сияя от радости, он стоял над жертвой несчастного случая и внимал ее стонам, словно нежнейшей музыке («Комедия любопытства»). [12, 46]

Иронический образ в данном примере создается за счет неожиданного сравнения. В этом примере О.Генри своеобразно описывает нью-йоркских зевак, которые при всяком счастливом или несчастном случае, теряя разум, неудержимо стремятся к месту происшествия. Сравнение разноплановых понятий groans - стоны и sweetest music – нежнейшая музыка создает комический иронический образ.

Близок к приему сравнения и прием нарушения логических связей, соединения абсолютно разнородных понятий. Примером такой организации контекста может быть следующий:

As he sat there was not in the whole city for him a bed or a broiled lobster or a street-car fare or a carnation for his buttonhole unless he should obtain them by sponging on his friends or by false pretences (“The Shocks of Doom”). [21, 15]

Пер.: И теперь во всем городе не было для него ни постели, ни жареного омара, ни денег на трамвайный билет, ни гвоздики в бутоньерку – оставалось или выпрашивать все это у друзей, или же раздобывать неблаговидными способами («Прихоти фортуны»). [11, 90]

Сравниваемые понятия могут находиться в положении однородных членов, как в следующем примере:

The importance of the event doesn’t count. They gaze with equal interest and absorption at a chorus girl or at a man painting a liver-pill sign. They fill form as deep a cordon around a man with a club-foot as they will around a balked automobile. They have the furor rubberendi. They are optical gluttons, feasting and fattening on the misfortunes of their fellow-beings. They gloat and pore, and glare and squint and stare with their fishy eyes like goggle-eyed perch at the hook baited with calamity (“A Comedy in Rubber”). [21, 52]

Пер.: Важность события не играет роли. С одинаковым интересом и увлечением они глазеют и на опереточную певичку и на человека, малюющего рекламу печеночных пилюль. Они готовы обступить тесным кругом и колченогого инвалида и буксующий автомобиль. Они страдают манией любопытства. Это зрительные обжоры, которые наслаждаются несчастьем ближнего, захлебываются им. Они смотрят, глядят, пялятся, таращатся мутными рыбьими глазами на приманку несчастья, словно пучеглазый окунь («Комедия любопытства»). [11, 50]

Описывая действия главных героев рассказа, О.Генри сразу же дает их оценку, которая носит явно иронический характер.

Итак, в основе создания иронического образа посредством такого тропа, как сравнение, а также в случаях нарушения логических связей, лежит несоответствие между сравниваемыми компонентами, которое выражается в совершенной разноплановости понятий, относящихся к различным объектам действительности, не имеющих точек соприкосновения; в разнородности денотатов, относящихся к различным семантическим полям. В том случае, когда предметы относятся к одной и той же понятийной сфере, их разноплановость создается в результате обнаружения каких-то связей между ними, которыми они в действительности не обладают. Усмотрение связей, которые не являются объективно присущими данным понятиям, создает не только предпосылки для комического восприятия данных объектов, но и способствует формированию образа иронической направленности, ибо в подобных сравнениях налицо контраст между сущностью человека и его претензиями, между сутью вещи и ее неоправданным назначением.

Для создания иронического образа О.Генри часто использует многозначность слова. Например:

The Stovepipe Gang borrowed its name from a subdistrict of the city called the “Stovepipe”, which is a narrow and natural extension of the familiar district known as “Hell’s Kitchen”. The “Stovepipe” strip of town runs along Eleventh and Twelfth avenues on the river, and bends a hard and sooty elbow around little, lost, homeless De Witt Clinton park. Consider that a stovepipe is an important factor in any kitchen and the situation is analysed. The chefs in “Hell’s Kitchen” are many, and the Stovepipe Gang wears the cordon blue (“Vanity and some Sables”). [21, 227]

Пер.: Банда «Дымовая труба» заимствовала свое название от небольшого квартала, который представляет собой вытянутое в длину, как труба, естественное продолжение небезызвестного городского района, именуемого Адовой кухней. Пролегая вдоль реки, параллельно Одиннадцатой и Двенадцатой Авеню, Дымовая труба огибает своим прокопченным коленом маленький, унылый, неприютный Клинтон-парк. Вспомнив, что дымовая труба – предмет, без которого не обходится ни одна кухня, мы без труда уясним себе обстановку. Мастеров заваривать кашу в Адовой кухне сыщется немало, но высоким званием шеф-повара облечены только члены банды «Дымовая труба» («Русские соболя»). [11, 190]

В данном отрывке автор поясняет, откуда взялось название банды «Дымовая труба». Комментарий автора способствует каламбурному обыгрыванию лексической единицы stovepipe – дымовая труба, что ведет к созданию образа иронической направленности с имплицитно выраженной негативной оценкой.

Иронический образ может создаваться и за счет гиперболы, как в следующем примере:

Blinker was displeased. A man of less culture and poise and wealth would have sworn. But Blinker always remembered that he was a gentleman – a thing that no gentleman should do. So he merely looked bored and sardonic while he rode in a hansom to the centre of disturbance, which was the Broadway office of Lawer Oldport, who was agent for the Blinker estate (“Brickdust Row”). [21, 156]

Пер.: Блинкер был раздосадован. Человек менее состоятельный и не столь воспитанный и просвещенный мог бы и чертыхнуться. Но Блинкер всегда помнил, что он джентльмен, - чего ни один джентльмен не должен себе позволять. Поэтому он ограничился тем, что, направляясь в кабриолете на Бродвей – к очагу неприятностей, коим являлась контора адвоката Олдпорта, управляющего его недвижимостью, - хранил сардоническое и скучающее выражение лица («Квартал “Кирпичная пыль”»). []

Комический образ в данном отрывке создается в результате несоответствия эмоций происходящим событиям, ибо речь идет о богатом наследнике, который направляется в контору к адвокату, управляющему его недвижимостью, подписать кое-какие документы. Описывая душевное состояние молодого человека, а также называя адвокатскую контору очагом неприятностей, О.Генри иронизирует над избалованным жизнью юнцом.

В заключении хотелось бы сказать, что в произведениях О. Генри ирония весьма богата и разнообразна. Чтобы достичь желаемого иронического эффекта, автор использует разные стилистические средства, которые делают его произведения более яркими и красивыми.

Выводы по главе II

Отличительной чертой Американского писателя О. Генри является социальность. Она прежде всего проявляется в его демонстративном и подчеркнутом демократизме. Писатель стремится привлечь внимание привилегированной части общества к людям, обделенным благами в этом обществе. И поэтому он часто делает героями своих новелл тех, кто, выражаясь современным языком, находится «у черты бедности». Еще одной чертой О. Генри является создание комического образа при помощи иронии.

Ирония – действенное средство создания словесно комического образа. Языковые средства для выражения иронии у О.Генри весьма богаты и разнообразны. Это могут быть метафоры, олицитворения, гиперболы, сравнения и другие стилистические средства.

Наиболее распространенными средствами создания иронии являются сравнения и многозначность слова. Самый распространенным типом сравнения является неожиданное сравнение, когда автор сравнивает, например, главного героя с каким либо образом (пример: человек и певичка). Обычно такие сравнения неожиданно появляются в тексте, но они всегда помогают с другой точки зрения взглянуть на главного героя или ситуацию.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Целью исследования был лингвостилистический анализ стилевых фигур в произведениях  О. Генри, а именно иронии. В ходе исследования были выполнены все поставленные задачи, а именно:

      была проанализирована литература по проблеме стилистических приемов и выразительных средств (стилевых фигур) в современном английском языке;

      определены особенности иронии и сферы ее употребления;

      изучена биография О. Генри – мастера юмора и иронии, а именно особенности его произведений, индивидуальный стиль автора;

      выявлены и описаны выразительные средства, при помощи который создается ирония, в произведениях О. Генри.

Таким образом, можно утверждать, что поставленная цель исследования была достигнута. Исследование привело к следующим выводам:

1.      Ирония родилась из особого стилистического приема, известного уже античным авторам. Древние греки называли так словесное притворство, когда человек хочет казаться глупее, чем он есть на самом деле.

2.      В современном английском языке ирония - это стилистическое средство, выражающее насмешку или лукавства; иносказание, при котором в контексте речи высказывание приобретает противоположный смысл.