Стилистические фигуры как способы создания иронии в произведениях О.Генри

Выводы по главе I

Ирония родилась из особого стилистического приема, известного уже античным авторам. Древние греки называли так словесное притворство, когда человек хочет казаться глупее, чем он есть на самом деле. В современном английском языке ирония - это стилистическое средство, выражающее насмешку или лукавства; иносказание, при котором в контексте речи высказывание приобретает противоположный смысл.

Изучение истории иронии показало, что до того состояния, в котором мы привыкли видеть иронию сейчас, она потерпела всевозможные изменения. После Аристотеля, с 5 в. до н.э. ирония трактовалась в поэтике как риторический прием, называющий вещи обратными именами. В эстетике классицизма иронию понимали как атрибут комического, один из приемов смеховой критики в сатире. Романтики возвели ее на уровень философской жизненной позиции, отождествили с рефлексией вообще и подчеркнули то, что ирония способна порождать не только комический, но и трагический эффект. На протяжении последних ста лет ирония была предметом исследовательского интереса психологов, лингвистов, логиков, а также представителей таких новых отраслей гуманитарного знания, как семиотика и теория коммуникации. Инструментарий этих наук помог раскрыть многие секреты. Психологи, например, попытались определить степень присутствия сознательного и бессознательного в специфической смеховой реакции на ироническое высказывание. Логики установили связь иронии с остроумием, показали, что ироническое высказывание соотносится одновременно с несколькими взаимоисключающими толкованиями: как логичность, так и алогичность при этом работают на создание смысла. С появлением семиотики было подробно изучено, как "кодируется" и "расшифровывается" иронизирование в тексте. Теория коммуникации установила диалогическую природу иронии и проанализировала отношения между автором, адресатом и предметом иронического высказывания.

Ряд ученых занимались проблемой изучения иронии, как зарубежные, так и отечественные. Примером таких ученых являются Н. Тюпа, Л. И. Тимофеев, Г. Н. Поспелов, М. М. Бахтин и др. 

ГЛАВА II. ПРАКТИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ

§ 1. Генри – мастер юмора и иронии

Американский писатель О. Генри (O. Henry) (настоящие имя и фамилия Уильям Сидней Портер) вошел в историю литературы как замечательный мастер юмора и иронии. Подавляющее большинство рассказов О. Генри, в сущности, посвящены самым обычным явлениям жизни так называемых "маленьких американцев". Его герои движимы чувством любви, дружбы, стремлением делать добро, способны к самопожертвованию, тогда как отрицательные персонажи действуют под влиянием ненависти, злобы, стяжательства, карьеризма. За необычным у О. Генри в конце концов всегда скрывается обычное. О. Генри - американский прозаик, автор более 280 рассказов, скетчей, юморесок. Сын врача, рано лишился матери, получил образование в частной школе. Детство и отрочество его пришлись на годы Реконструкции Юга. В 17 лет Портер стал работать в местной аптеке, получив позднее диплом фармацевта. В 1882 году отправился в Техас, два года провел на ранчо, затем обосновался в Остине, служил в земельном управлении, кассиром и счетоводом в банке. Первые литературные опыты относятся к началу 1880-х годов. В 1894 году Портер начинает издавать в Остине юмористический еженедельник "Роллинг Стоун", почти целиком заполняя его собственными очерками, шутками, стихами и рисунками. Через год журнал закрылся, одновременно Портер был уволен из банка и привлечен к суду в связи с обнаруженной, хотя и возмещенной его родными, недостачей. Освобожденный после предварительного следствия под залог, поселился в Хьюстоне, где в газете "Дейли пост" началась его профессиональная журналистская и литературная деятельность. Получив вызов в суд, уехал в Новый Орлеан, а затем в Гондурас, но через полгода вернулся домой из-за смертельной болезни жены, был арестован и приговорен к 5 годам тюрьмы по обвинению в растрате. 1898-1901 годы провел в каторжной тюрьме штата Огайо, где работал аптекарем при тюремной больнице, в часы ночных дежурств писал рассказы, которые нелегальным путем посылались в журналы. Три рассказа были напечатаны в нью-йорской прессе, тогда же возник и псевдоним. Тюремные годы можно считать периодом формирования писательской индивидуальности О. Генри. После досрочного освобождения и восьми месяцев жизни в Питтсбурге, (где находились его родственники), переселяется в Нью-Йорк. Здесь налаживаются его связи с крупнейшими газетами и журналами, выходят первые книги, он становится одним из популярнейших американских авторов. Все этапы пестрой и драматической судьбы писателя нашли преломление в сюжетах его новелл. Неподражаемый мастер блестяще построенной, "закругленной" фабулы, с ее характерной "двойной" развязкой (первая - ложная, вторая - неожиданная) создал великое множество выразительнейших "образов-масок".

О. Генри можно было бы назвать своеобразным запоздалым романтиком, американским сказочником XX века, но природа его уникального новеллистического творчества шире этих определений: гуманизм, независимая демократичность, зоркость художника к социальным приметам своего времени дали возможность этому сторонящемуся больших общественных проблем писателю, у которого юмор и комедия преобладают над сатирой, а "утешительный" оптимизм - над горечью и негодованием, создать уникальный новеллистический портрет Нью-Йорка на заре эры монополий - многоликого, притягательного, загадочного и жестокого метрополиса с его четырьмя миллионами "маленьких американцев". Интерес и сочувствие читателя к жизненным перипетиям клерков, продавщиц, бродяг, безвестных художников, поэтов, актрис, ковбоев, мелких авантюристов, фермеров и пр. объясняется особым "даром обольщения", присущим О. Генри как повествователю. Образ, словно бы возникающий на наших глазах, откровенно условный, обретает мимолетную иллюзорную достоверность - и навсегда остается в памяти. В поэтике новеллы О. Генри очень важен элемент острой театральности, что, несомненно, связано с его мироощущением фаталиста, слепо верящего во власть Случая или Судьбы. Освобождая своих героев от "глобальных" раздумий и решений, О. Генри никогда не избавляет их от моральных ориентиров: в его маленьком мире действуют твердые законы этики, человечности - даже у тех персонажей, чьи действия не всегда согласуются с законами. На редкость богат, ассоциативен и причудлив язык его новелл, насыщенный пародийными пассажами, аллюзиями, скрытыми цитатами и всевозможными каламбурами, что ставит чрезвычайно сложные задачи перед переводчиками - ведь именно в самом языке О. Генри заложен "формообразующий фермент" его стиля. При всей своей оригинальности новелла О. Генри - явление чисто американское, смыкающееся с национальными литературными традициями.

Письма и неоконченные рукописи свидетельствуют о том, что в последние годы жизни О. Генри подошел к новому рубежу. Он жаждал "простой честной прозы", стремился освободиться от некоторых стереотипов и "розовых концов", которых ждала от него коммерческая пресса.

Большая часть его рассказов, публиковавшаяся в периодике, вошла в прижизненно изданные сборники: "Четыре миллиона" ("The Four Million", 1906), "Горящий светильник" ("The Trimmed Lamp", 1907), "Сердце Запада" ("Heart of the West", 1907), "Голос города" ("The Voice of the City", 1908), "Благородный жулик" ("The Gentle Grafter", 1908), "Дороги судьбы" ("Roads of Destiny", 1909), "На выбор" ("Options", 1909), "Деловые люди" ("Strictly Business", 1910), "Волчки" ("Whirligigs", 1910). Посмертно издано еще более десятка сборников. Роман "Короли и капуста" ("Cabbages and Kings", 1904, русский перевод 1923) состоит из слабо связанных сюжетно авантюрно-юмористических новелл, действие которых происходит в Латинской Америке.

Судьба наследия О. Генри сложилась не менее трудно, чем личная судьба У. С. Портера. После десятилетия славы наступила пора резкой, даже беспощадной критической переоценки ценностей - реакция на самый тип "хорошо сделанного рассказа". Впрочем, примерно с конца 1950-х годов в США снова возродился литературоведческий интерес к творчеству и биографии писателя. Что же касается читательской любви к нему, то она неизменна: О. Генри по-прежнему занимает прочное место среди постоянно перечитываемых авторов во многих странах мира.

§ 2. Стилистические фигуры как способы создания иронии в произведениях О.Генри

Все творчество О.Генри проникнуто вниманием к незаметным «маленьким» людям, чьи беды и радости он так живо и ярко изображал в своих произведениях. Он хочет обратить внимание на те подлинные человеческие ценности, которые всегда могут служить опорой и утешением в наиболее трудных жизненных ситуациях. И тогда происходит нечто удивительное: самые, казалось бы, плачевные финалы его новелл воспринимаются как счастливые или, во всяком случае, оптимистические. [7]

В «Дарах волхвов»  муж продает часы, чтобы купить своей юной супруге набор гребней для волос. Однако она не сможет воспользоваться подарком, поскольку продала волосы, чтобы, в свою очередь, купить мужу цепочку для часов. Но и ему подарок, увы, не пригодится, раз часов у него больше нет. Печальная и нелепая история. И, тем не менее, когда О. Генри говорит в финале, что «из всех дарителей эти двое были мудрейшими», мы не можем не согласиться с ним, ибо истинная мудрость героев, по мысли автора, не в «дарах волхвов», а в их любви и самоотверженной преданности друг к другу.

Радость и теплота человеческого общения во всей гамме его проявлений – любви и участия, самоотречения, верной, бескорыстной дружбы – вот те жизненные ориентиры, которые, по мысли О. Генри, способны скрасить человеческое существование и сделать его осмысленным и счастливым. [7]

Социальность О.Генри прежде всего проявляется в его демонстративном и подчеркнутом демократизме. Писатель стремится привлечь внимание привилегированной части общества к людям, обделенным благами в этом обществе. И поэтому он часто делает героями своих новелл тех, кто, выражаясь современным языком, находится «у черты бедности».

Кроме сатирического и комического, в исследуемой прозе настойчиво проступает лирическое начало - «великодушие в сочетании с любовью». Это достигается, олицетворением предметов и их воздействием на повествователя и автора. У О. Генри лирическое чувство выражено просто и изящно: «… я тут рассказал вам ниже не примечательную историю про двух глупых детей из восьмидолларовой квартирки, которые самым неудачным способом пожертвовали друг для друга своими величайшими сокровищами» («Дары волхвов»). Обнаруживается лирическая интонация в речевой характеристике персонажей у О. Генри. Наряду с лингвостилистическими параметрами здесь очень существенно художественное своеобразие описания интонации, ее воспроизведения. [7]

Сложный шлейф поэтики ассоциаций возникает при анализе слов, словосочетаний и предложений новелл. О. Генри тонко чувствует слово и демонстрирует виртуозную изобретательность в создании неожиданных сравнений, метких и ярких метафор.

Ирония – действенное средство создания словесно комического образа в произведениях О.Генри. Языковые средства для выражения иронии у О.Генри весьма богаты и разнообразны. Это могут быть метафоры, олицитворения, гиперболы и другие стилистические средства.

Например:

Which instigates the moral reflection that life is made up of sobs, sniffles, and smiles, with sniffles predominating (“The Gift of the Magi”). [21, 162]

Пер.: Откуда напрашивается философский вывод, что жизнь состоит из слез, вздохов и улыбок, причем вздохи преобладают («Дары волхвов»). [11, 22]

Иронический образ актуализируется в пределах контекста одного предложения на лексико-семантическом уровне, то есть наблюдается полная одноуровневая актуализация образа. Ирония используется как средство характеристики ситуации и формирования читательского отношения.

Описывая поведение одного из героев своего рассказа, О.Генри иронизирует, характеризуя героя фразой «гордость и доброе имя земли», в то время как тот затеял пьяную драку в кафе. Размеры контекста, необходимого для актуализации словесно комического образа иронической направленности, не превышают одного развернутого предложения.

‘A competence is to be desired. But when you have so many millions that!’ she concluded the sentence with a gesture of despair. ‘It is the monotony of it,’ she continued, ‘that palls. Drives, dinners, theatres, balls, suppers, with the gilding of superfluous wealth over it all. Sometimes the very tinkle of the ice in my champagne glass nearly drives me mad’ (“While the Auto Waits”). [21, 67]

Пер.: «Достаток в средствах, конечно, желателен. Но когда у вас столько миллионов, что… - она заключила фразу жестом отчаяния. – Однообразие, рутина, - продолжала она, - вот что нагоняет тоску. Выезды, обеды, театры, балы, ужины – и на всем позолота бьющего через край богатства. Порою даже хруст льдинки в моем бокале с шампанским способен свести меня с ума» («Пока ждет автомобиль»). [12, 78]

Через речь героя выражено отношение к нему. Главная героиня рассказа относится к маленьким снобам из среды клерков и продавщиц, которые тешат себя эфемерными иллюзиями, стремясь подняться над себе подобными и приблизиться к социальной элите. В данном примере налицо присутствие подтекста с эмоциональной доминантой смысла. Оценка читателя формируется на лексико-семантическом уровне через семантику лексических единиц, имеющих или получивших в данном контексте эмоционально-оценочные и экспрессивные коннотации (gesture of despair - жест отчаяния, monotony - однообразие, drives me mad – сводит меня с ума).

Очень часто в качестве средств, конструирующих контекст и определяющих его оценочное поле, выступают метафоры. Например: