2.5. Понятие социализма  шире его содержания, известного из  истории

Почему альтернативу капитализму мы неизменно обозначаем словом социализм? Ведь, наверное, социализм  это не просто отрицание капитализма? Очевидно, у социализма должно быть и какое-то положительное определение, конкретное содержание?

Выше мы уже  упомянули главную черту социализма – производимый обществом прибавочный  продукт целенаправленно расходуется  на нужды всего общества. Этого  возможно достигнуть только при общественной собственности на средства производства и распределения. Разумеется, всегда есть опасность того, что исполнительное «средостение» между продуктом  и его адресным социальным распределением будет частным порядком присваивать  себе какую-то долю этого продукта. Такого «средостения» не избегло  советское общество, и оно-то как  раз и стало главной причиной дискредитации и свёртывания  советского проекта.

Идеальным, конечно, является то, чтобы произведённый  продукт потреблялся самим же производителем. Но общественное развитие всегда идёт в сторону разделения и специализации труда. Поэтому  неизбежен и обмен продуктами производства между членами общества. Задача в том, чтобы сделать этот обмен максимально эквивалентным, а следовательно, нетоварным, нерыночным. Это же относится и к отношениям между работодателем и рабочим  – зарплата должна перестать формироваться  как взаимодействие между спросом  и предложением на рынке труда (что  всегда служит источником прибавочной  стоимости). Она должна исходить из иных критериев – общественной (нерыночной) полезности произведённого, выступающего не как товар.

В XIX-XX вв. таким  организатором производства и распределения  в общенациональном масштабе могло  выступить только государство. Отсюда – огромная роль государства в  экономике реального социализма, обозначенная сторонниками капитализма  как «тоталитаризм». В условиях того времени рынок мог быть заменён  только директивным распределением, что предполагало усиление прямого  принуждения в механизме государственной  власти. Это – следствие порочности не социализма как такового, а недостаточной  развитости ПС, на базе которых предпринимались  попытки перехода к социализму. Вместе с тем, эти попытки были объективно обусловлены неразрешимостью общественных противоречий в той или иной стране в рамках капитализма.

Но не следует  полагать, что социализм всегда может  быть только таким, каким он был в  ХХ веке. Понятие социализма значительно  шире его конкретного исторического  содержания на данный момент. Социализм  – вовсе не обязательно тотальное  «огосударствление» всего и вся. Социализм есть прежде всего организация  национальной экономики, направленная на достижение благополучия всей нацией в целом, а не отдельными её привилегированными слоями.

Отношения собственности  подчиняются главной задаче социализма: распределению прибавочного продукта в целях общего блага. При таких  условиях сама форма собственности  является функцией в отношении некоего  сегмента национальной экономики. Она  зависит от эффективности: где-то наилучшие  результаты могут быть достигнуты при  частном хозяйствовании, где-то –  только при государственном (общественном).

В современном  крупном капиталистическом производстве уже давно отмерла частная  собственность в её классическом виде. Управление сегментами экономики  осуществляют корпорации. Социалистическая экономика XXI века будет представлять собой единую корпорацию, организованную в общенациональном масштабе. А равноправными  участниками этой корпорации станут все граждане государства.

В XXI веке складываются предпосылки для организации  общественного производства и распределения  при социализме на более высоком, чем в прошлом столетии, уровне. Конкретное содержание будущего социализма определится развитием ПС, состоянием технологий и массового сознания на момент начала социалистических преобразований.

2.6. Киберэкономика вместо  стихии рынка и  директивного плана

Ещё в XIX столетии марксисты выдвинули принцип  национализации как основу социалистической экономики. Возражая им, социалисты немарксистского  толка указывали на опасность  превращения государства в монопольного эксплуататора. Они представляли себе будущее общество как федерацию  самоуправляющихся производственных общин. Однако они не смогли показать, каким образом эти общины будут  строить нерыночную экономику. Ведь если отношения между производственными  общинами будут рыночными, это опять  таки откроет каналы для частного присвоения прибавочного продукта.

Практика  ХХ века показала, что марксисты  были правы в своей оценке государства  как главного организатора социалистической экономики. Она же показала, что успех  экономического развития – в его  планомерности, в отрицании стихийности. Причём данная тенденция стала характерной  не только для социализма ХХ века. Капитализм для борьбы с периодически возникающими кризисами был вынужден ввести элементы экономического планирования.

В настоящее  время «стихийный рынок» остался  лишь в отсталых, маргинальных сегментах  экономики да в идеологических баснях ультра-либералов. Ритм мировой капиталистической  экономики целиком и полностью  определяется сговором крупнейших транснациональных  корпораций (ТНК). Сам факт глобального  управления макроэкономическими процессами доказывает актуальность перехода к  социализму. В рамках монополистического капитализма вызрел необходимый  для социализма уровень управления экономикой.

Но при  этом управление экономикой с помощью  ТНК служит целям узкой всепланетной олигархии. Её методы не преследуют цель повышения благосостояния всех людей. Методы управления социалистической экономикой предстоит создавать.

В позднем  СССР директивное планирование народного  хозяйства вызывало очень много  нареканий. Утверждалось, в первую очередь, что плановая экономика не в состоянии  предусмотреть всего разнообразия потребительского спроса, а потому, дескать, лучше «саморегулирующийся» рынок. Такого рынка в нынешнем мире быть не может, а отказ от единого  народнохозяйственного плана породил  худшую форму директивной экономики: диктат немногочисленных финансовых и  промышленных групп, причём в основном иностранных.

Вместе с  тем в позднем СССР делались попытки  преодолеть несовершенства существовавших методов экономического планирования. Ещё в 60-е гг. ХХ в. начались работы по созданию автоматизированных систем управления (АСУ) народным хозяйством. Первоначально они создавались  как форма своевременного реагирования на возникающие явления товарного  дефицита и перебоев в отношениях между предприятиями одного производственного  цикла. Их совершенствование могло  привести к компьютеризации всех процессов, связанных с составлением и отслеживанием выполнения народнохозяйственного  плана и оперативному внесению в  него изменений. Плановая экономика  социализма должна была перейти в  кибернетически управляемую.

Но уже  тогда, в 60-е годы, был выдвинут рыночный вариант (формально пока в рамках социализма) повышения эффективности  экономики: «хозрасчёт», «самоокупаемость», «рост материальной заинтересованности предприятий». Советское руководство  отдало ему, как наиболее простому и  не требующему постоянных усилий по внедрению инноваций, предпочтение перед совершенствованием методов экономического планирования. Так начались знаменитые реформы, традиционно связываемые с председателем Совета министров СССР Косыгиным. Это был первый шаг к отказу от социализма. Все последующие, вплоть до начала 90-х годов, явились логическим продолжением взятого тогда курса на стимулирование рыночных отношений.

В наше время  прогресс кибернетики безусловно позволяет  выработать максимально обоснованные планы экономического развития, создать  эффективную модель оперативного управления всеми экономическими процессами, включающего  предвидение и профилактику любых  кризисных ситуаций. Планомерность  в экономике может быть поднята  на высочайший уровень, который полвека  назад был ещё в принципе недостижим. Произвол и диктат капиталистических  монополий в XXI веке уступят место  не директивной «указивке» командно-административной машины, а киберэкономике, непрерывно и своевременно учитывающей малейшие изменения потребностей общества и  оперативно вносящей поправки в хозяйственные  планы, подчинённые перспективным  целям национального производства, потребления и духовного развития.

2.7. Социализм – единственная  гарантия подлинного  государственного  суверенитета России

Интеграция  в мировую капиталистическую  систему (то, что на языке либералов  называется «цивилизованным сообществом») в наше время означает подчинение национальной экономики диктату  транснациональной олигархии. Политическая власть капиталистической страны в  таких условиях может быть лишь ограниченно  суверенной. С особенной силой  это ущемление суверенитета сказывается  на России, являющейся страной периферийного  капитализма.

Достижение  подлинного государственного суверенитета невозможно без освобождения от влияния  ТНК на политику страны. Для этого  должна быть полностью ликвидирована  экономическая почва, на которой  произрастает лоббирование интересов  ТНК внутри государства. Эта почва  – капитализм. Следовательно, движение к социализму является единственным способом завоевания истинной независимости  страны. Социализм и государственная  независимость становятся синонимами.

Великое государство, подобное России, имеет больше шансов возглавить такое движение. А то, что оно вполне может быть успешным, доказывает пример маленькой Кубы, сумевшей остаться социалистической и  подлинно независимой после падения  социализма в СССР.

3. Как не сбиться  с пути?

3.1. Государство –  необходимое условие  социализма

Многие наши нынешние неурядицы происходят от…  дефицита государственной власти. Государства  в современной России не слишком  много, как кажется иным, а наоборот, слишком мало. Да, многим не нравится фискальный гнёт государства, его чрезмерная бюрократичность. Но от решения очень  многих социальных функций государство  просто самоустранилось, отдав всё  на волю «рыночного саморегулирования» и «самоорганизации гражданского общества». Тогда как чем сложнее социальный организм, тем объективно сильнее  возрастает регулирующая роль государства. Ибо именно государство является субъектом, в руках которого сосредоточена  наибольшая информация об общественных процессах и наибольшие возможности  эффективного воздействия на них.

При господстве частного присвоения прибавочного продукта потенциал государства как инструмента  достижения общего блага остаётся нераскрытым  до конца. Институты государства  используются в классовых и корпоративных  интересах, как правило, вопреки  интересам всей нации в целом. Общее благо повсеместно подменяется  частным, потребности развития страны – сиюминутной корыстью отдельных  лиц и групп.

Между тем, даже согласно буржуазным теориям, государство  – инструмент, служащий общему благу, которое не слагается из суммы  и векторов отдельных частных  интересов, а господствует над ними[11]. В буржуазной интерпретации общее благо является общим лишь для класса собственников средств производства. Только при социализме, где присвоение носит общественный характер, государство в полной мере соответствует своей природе как средства достижения общего блага всех независимо от классовой принадлежности.

Ещё основоположники  научного коммунизма считали государство  как главнейшим средством, так и  целью социалистических преобразований. Причём именно и только – централизованное государство. Это было указанием  на изменение функций государства  при социализме: вместо орудия угнетения  большинства меньшинством государство должно превратиться в орудие планомерного развития ПС в интересах всего общества.

Очевидно, что  по мере строительства социализма роль политической надстройки над базисом  должна только увеличиваться. Ибо кто, как не государство, сможет успешно  руководить таким сложным процессом, как строительство нового общества? «Отомрут» лишь те функции государства, которые всегда были связаны с  господством привилегированного меньшинства  над неимущим и малоимущим большинством. Под «отмиранием» государства по мере строительства социализма следует  понимать коренное изменение не только функций государства, но и методов  его действия. Преобладающими методами станут, вместо многовекового насилия, научное предвидение, комплексное  побудительное стимулирование и  профилактика предсказуемых кризисных  ситуаций.

В конечном итоге это будет не самоликвидация государства, как упрощённо понимали это многие социалисты ещё совсем недавно, а переход его на качественно  более высокий уровень. При этом не только в полной мере сохранятся, но и получат наивысшее развитие функции государства (выделенные ещё  буржуазной философией права) как «орудия  духовной жизни», помогающего гражданам  «осуществить на земле жизнь духовно  возвышенную и нравственно совершенную»[12].

Из всего  этого следует важный практический вывод: в процессе революционного перехода от капитализма к социализму недопустимо  ослабление институтов государственности. На разрушение государственности работает либерализм. Оно и понятно: он желает полностью уничтожить государственность, чтобы тем легче подчинить  человечество диктату ТНК. Социализм  становится идеологией сохранения, укрепления и совершенствования государства. Социализм в наше время – это  революционный консерватизм и этатизм. Все институты современной российской государственности, обеспечивающие централизацию  власти, необходимо сберечь при переходе к социализму.