Сравнительный анализ методологий системного анализа с точки зрения прикладных областей

Принцип формализации (формальный — относящийся к форме, в противоположность  сущности, т. е. несущественный) нацелен  на получение количественных и комплексных  характеристик.

Эти классические принципы системного анализа, носящие прежде всего философский характер, постоянно  развиваются, причем в разных направлениях. Ниже представлены те основные принципы и идеи, которые наиболее тесно  связаны с совершенствованием управленческой практики, особенно при принятии крупных  решений в сфере экономики  США (Арбатов Г. А. Вступительная статья к книге «США: современные методы управления», 1971).

1. Процесс принятия решений  (ППР) должен начинаться с выявления  конечных целей, которые хотят  достичь. Эта идея может быть  сочтена элементарной, простым правилом  здравого смысла, но и весь  СА, по мнению американского ученого  А. Энтовена, представляет собой просвещенный здравый смысл. Особенно острая потребность в СА возникает тогда, когда хочется многого, а возможности и средства ограничены. В этих условиях важна упорядоченная процедура определения целей — выяснение их приоритетов и иерархии, соподчиненности, взаимной связи и т. д.

2. К каждой крупной  задаче необходимо подходить  как к сложной системе, т.  е. выявляя все взаимосвязи  и последствия того или иного  решения — как по вертикали  (по времени), так и по горизонтали  (с точки зрения влияния на  другие отрасли экономики, на  политику и т.д.). Идея системы  в том и состоит, что изменения  в одном ее элементе вызывают  цепную реакцию изменений в  других. Надо отметить, что в эволюции  управления в начале 1970-х годов  произошел существенный сдвиг.  Долгое время эта эволюция  шла в направлении все более  узкой специализации — функции  дробились, становились все более  специальными и узкими. Это начинало  заводить управленческую деятельность  в очевидный тупик. Именно поэтому  уже в те годы лозунгом дня  стала интеграция, т. е. попытки  охватить весь комплекс проблем,  заранее предугадать всю систему  взаимодействий и взаимозависимостей  и учесть не только прямые, но и косвенные, не только  непосредственные, но и отдаленные  последствия принимаемых решений.

Расширение масштабов  мирового хозяйства и усложнение взаимосвязей между входящими в  него элементами в условиях высоких  темпов социального и научно-технического прогресса объективно приводят к  тому, что ряд крупных проблем  не может быть эффективно решен с  помощью изолированных частных  мер (предметных знаний!) или систем только отраслевого либо только территориального управления (тоже предметных знаний, только более широких). В первую очередь  это относится к проблемам, охватывающим смежные сферы и требующим  всесторонней объективной оценки (социальной, экономической, технической, политической и пр.).

3. При подготовке решения  обязательно выявление возможных  альтернатив, т. е. разных путей  к целям, разных методов решения  каждой задачи, анализ достоинств  и недостатков каждого из них,  с тем чтобы можно было выбрать  оптимальный, т. е. в данных  условиях самый лучший.

Важно, чтобы набор основных альтернатив представлялся высшему  руководству — тем, кто принимает  окончательные решения, будучи свободным  от ведомственных соображений и  имея более широкий взгляд на совокупность всех существенных в данном случае факторов.

Естественно, что речь идет об обоснованных альтернативах, подготовленных таким образом, чтобы были видны  плюсы и минусы каждой из них, относительные  достоинства и недостатки. Это  предполагает, в частности, в ыработку объективных критериев оценки различных вариантов решения, дающих возможность сравнить эти варианты и таким путем выбрать наилучший. Американской наукой определен ряд таких критериев в зависимости от сферы применения (стоимость — эффективность, стоимость — выгода и др.).

4. Механизм управления  должен быть подчинен цели  или задаче, которая реализуется  с его помощью, т.е. структура  организации приспосабливается  к цели, а не наоборот. Этот  принцип получает в практике  управления все более распространение  в противовес традиционной функциональной  организации. Все более типичной  структурой организации в промышленности  и сельском хозяйстве становится  программно-целевая, т.е. специально  приспособленная для решения  поставленной задачи, способная  создать надежное организационное  обеспечение для реализации решения.  Организационные структуры при  этом стараются создавать гибкие, легко приспосабливающиеся к  специфике программы, способные  совершенствоваться, так сказать,  на ходу.

5. Принцип «скользящего»  планирования и финансирования  состоит в том, что в рамках  долговременной программы, рассчитанной  на достижение той или иной  конечной цели, устанавливаются  среднесрочные планы, которые  каждый год сдвигаются на год. Например, в США в ряде областей деятельности на федеральном уровне утвердилась практика составления планов на 5 лет (особенно в области военного строительства). Но эти планы, как правило, рассчитываются на 5 лет вперед каждый год: скажем, план на 1998 — 2002 гг. будет в этом случае выглядеть как план на 1998 г. плюс четыре последующих года и т. д.

Такой порядок составления  планов и финансирования дает в сравнении  с «жестким» сроком планирования, не сдвигающимся от года к году, ряд  преимуществ. Одно из них состоит  в том, что предприятия и отрасли  в каждый момент знают свои перспективы  на несколько лет вперед. При жестком  же планировании они могут иметь  такие перспективы лишь в первом году программы, а в последнем  году перспектива будет ясна лишь на один год или несколько месяцев. Другое преимущество заключается в  том, что открывается возможность  постоянно вносить в планы, без  их ломки, необходимые коррективы, связанные  с новыми открытиями, изменениями  в экономике и пр. Открывается  широкая возможность как бы для  обратной связи — не только от плана  к практике, но и от практики к  плану.

Каждая из перечисленных  идей (принципов), даже отдельно взятая, при своем практическом осуществлении  может дать определенный эффект. Но эффект возрастает, если они применяются  в комплексе. Тогда эти идеи превращаются в определенную систему принятия решений и управления, позволяющую более эффективно руководить сложными программами. При этом процесс управления расчленяется на следующие элементы:

• выявление и обоснование конечных целей и уже на этом основании — промежуточных целей и задач, которые необходимо решать на каждом данном этапе;
• выявление и сведение в единую систему частей решаемой задачи, ее взаимосвязей с другими задачами и объектами, а также последствий принимаемых решений;
• выявление и анализ альтернативных путей решения задачи в целом и ее отдельных элементов (подзадач), сравнение альтернатив с помощью соответствующих критериев, выбор оптимального решения;
• создание (или усовершенствование) структуры организации, призванной обеспечить выполнение принимаемой программы, с тем, чтобы она с наибольшим эффектом обеспечивала реализацию принимаемых решений;
• разработка и принятие конкретных программ финансирования и осуществления работ — как долговременных, рассчитанных на весь срок, необходимый для реализации поставленных перед собой целей (этот план может быть и ориентировочным, своего рода прогнозом), так и средне- и краткосрочных.

На этой основе в США  начались попытки внедрения новых  систем управления в деятельность государственного аппарата. В качестве пионера выступило  военное ведомство. Основные принципы были внедрены в систему планирование — программирование — разработка бюджета (ИПБ), которая стала главным  инструментом всего военного строительства. Если говорить коротко, система ППБ  — это система принятия решений  по государственным программам и  распределения ресурсов. Основное ее назначение — ликвидация разрыва  между стратегическим и текущим  планированием, а также увязка планирования с финансированием конкретных мероприятий.

Однако внедрение системы  ППБ оказалось далеко не везде  успешным. Главная причина — недостаточная  подготовка кадров!!!

 Интегральный  тип познания

В современном изучении окружающего  мира четко прослеживается переход  к интегральному типу познания. Он представляет собой воссоединение  элементов и процессов известного отражения действительности, логического  мышления и интуитивного познания.

М. Г. Чепиков

Познание всегда начинается со знакомства с предметами внешнего мира при помощи органов чувств. Решив изучить какую-либо незнакомую вещь, мы прежде всего тщательно  осмотрим ее, если нужно, потрогаем  руками, попробуем на вкус и т. д. Живое созерцание объектов является, таким образом, моментом чувственно-практической деятельности. Оно осуществляется в  таких формах, как ощущение, восприятие, представление и т. п. Однако чувственное  знание, несмотря на его богатство  и красочность, дает нам представление  лишь об отдельных, внешних сторонах вещей, не раскрывая внутренней их природы, сущности, законов их развития. А  ведь в этом и состоит основная задача познания. Здесь и приходит на помощь абстрактное (логическое) мышление. Его основными формами являются понятие, умозаключение, гипотеза и  др. В основе логического мышления лежит отвлеченная мысль, мир  математических и логических абстракций. Но при его использовании мы, безусловно, отталкиваемся от чувственного познания. Здравый смысл, обычная логика, рацио — эти элементарные средства познания вначале сковывают полет отвлеченной мысли, однако с каждым шагом она все дальше уходит от привычного мира рассудка и на более высоком уровне оказывается ненадежным средством. Отвлеченная мысль дала много полезного для познания: переход от евклидовой геометрии к геометрии Лобачевского или от классической физики Ньютона к физике релятивистской... Однако в случае своей абстрактности отвлеченная мысль не может дать окончательного и подлинного познания реальности.

Приведем три интересных факта.

1. Задолго до установления и опубликования принципа дополнительности в науке Нильса Бора (явление описывается в противоречивых терминах, и можно этот принцип приложить к любой области знания) аналогичным способом строились формулировки христианства и антиномичная (антиномия — от греч. против закона, противоречие между двумя взаимополагающими положениями, признаваемыми одинаково доказуемыми логическим путем) логика буддистов.
2. Религиозная мысль уже давно предвосхитила эйнштейновское понимание времени (с исчезновением материи исчезают пространство и время).
3. По мысли экзистенциалистов, наше мировоззрение зависит от теорий куда меньше, чем мы полагаем (т. е. подрывается вера в науку). Поэтому полнота познания уходит корнями в загадочное «нечто». Следовательно, возникает необходимость искать какой-либо третий аспект в гносеологии, кроме эмпирического и абстрактного. Что же это за аспект?

Сначала несколько опорных  сигналов:

«Интуиция — самое совершенное  знание» (Г. Лейбниц).

«Доверяйте интуиции как  единственному остающемуся у  нас пути» (К. Декарт).

«Я связываю интуицию со сферой бессознательного, определяемого "порядком" во Вселенной, не зависящего от нашего произвола» (В. Паули).

«В интуиции прямой путь к познанию Я» (И. Фихте).

«Бытие, расчлененное разумом, всегда дает остаток, и из этого выводит  необходимость интуиции» (И. Гете).

«Интуиция переходит за интеллект. В глубину вещей интеллект  не в состоянии проникнуть» (А. Бергсон).

К понятию интуиции близко примыкает понятие веры, г. е. внутреннее состояние человека, при котором  он убежден в достоверности чего-либо без посредства органов чувств или  логического хода мысли.

Итак, речь идет об интуитивном  познании.

1. По А. Меню (православный  теолог), за исходную точку надо  взять самопознание. Действительно,  что может быть дано нам  более непосредственно, чем наше  собственное Я? О нем мы узнаем  вовсе не через органы чувств и не через логические операции. Отвлеченное мышление разбивает Личность на тысячи состояний, будучи неспособным объединить их в живое целое, и внутреннее единство Я бесследно ускользает от анализа. Природа сознания, его свойства не могут быть описаны. Чтобы понять их, как и все психическое, необходимо непосредственно пережить. Это наиболее глубинное и полное восприятие реальности превышает ощущения и разум, хотя отнюдь не исключает их. Человек обладает не только ими, но и как бы особым органом внутреннего постижения, который раскрывает перед ними сущность бытия.

2. По П. Симонову (физиолог), современная наука убедительно  показала, что самопознание не  сводится и не может быть  сведено ко «взгляду внутрь  себя». На самом деле (хотя это  и не осознается, не замечается  человеком) мы познаем себя  только через других людей,  наблюдая их, сравнивая себя с  ними. Другое дело, что каждый  из нас видит окружающий мир  в чем-то по-своему, и это свое  личное уникальное видение мира  невозможно передать другим с  помощью абстрактных понятий.  Вот здесь-то на помощь человеку  приходит искусство. К. Станиславский  ввел понятие сверхсознания (творческой интуиции) художественного произведения. Эта способность искусства (в отличие от науки!) обращаться к сверхсознанию человека, его способности прямого восприятия истины лучше всего осознала и поставила себе на службу религия. Но между искусством и религией существует огромное различие. Искусство — это форма познания, а поэтому оно, как наука, подлежит проверке действительностью, может быть истинным и ложным. Подобно тому, как критерием правильности научного познания служит объективная истина, критерием художественного познания — правда, выясняемая общественной практикой.