Роль телевидения Китая в формировании культурной идентичности

           В сложившихся условиях многие европейцы стремятся подчеркнуть характерные особенности своего культурного наследия. Именно обращения к традициям своего народа, передающимся из поколения в поколения символам и понятиям, структурирующим картину мира, становится важным источником утверждения культурных основ коллективной идентичности западных обществ в мультикультурном мире.

            Таким образом, наблюдаемый в развитых странах кризис мультикультурализма усугубляет риски дезинтеграции западных сообществ. В этих условиях культурная идентичность теряет те свои черты и характеристики, которые позволяют рассматривать ее в качестве прочной основы для социальной консолидации перед лицом новых вызовов глобализма. В тоже время, новый этап цивилизационного развития, связанный с глобальными изменениями и ростом различного рода противоречий, постепенно привел к повсеместному обострению проблем идентичности и самоидентификации.

         Кризис идентичности коснулся всех уровней человеческого бытия. В этих условиях новая Россия уже мало чем напоминает некогда великий Советский Союз. Это совершенно новое государство, как в плане территориальных границ, так и в культурно-цивилизационном смысле.

         Новое время ставит новые вопросы, находить ответы на которые становится все труднее. Одной из наиболее актуальных тем на сегодняшний день является необходимость определения, к какой культуре и традициям сегодня должны относить себя граждане современной России, в которой проживают представители около 120 этнических групп? Как пишет декан одного из факультетов Столичной финансово-гуманитарной академии О.А. Жукова: «Для одних Россия выступает в качестве наследницы Византии, для других — самобытной цивилизацией евразийского типа, вобравшей в себя формы, черты западной и восточной культур, для третьих — представляет собой развивающуюся цивилизацию европейского типа, до настоящего времени находящуюся в процессе становления под воздействием волн вестернизации»¹³.

           Вместе с тем, нельзя отрицать тот факт, что вопрос культурной самоидентификации современного российского общества в полной мере

раскрывается в контексте ее тесной связи с историей страны. По мнению старшего преподавателя Российской Академии Государственной службы Гаджиевой Р.Г., уже в спорах славянофилов и западников, консерваторов и либералов, монархистов и социалистов отразился драматический процесс

становления национально-исторического самосознания, напрямую связанный

с опытом самообоснования культурного предания — культурной памяти народа,    цивилизационной    и    политической    идентичности,    а также 

исторической преемственности на уровне складывания и передачи традиции¹⁴. Она выделила базовые элементы российской идентичности, к которым относятся: географический (самая большая страна мира с суровыми природными условиями); религиозный (многоконфессиональное население, с подавляющим большинством православных); политический (авторитарная форма правления, независимо от режима власти, при отсутствии развитого гражданского общества и демократических свобод); ментальный, заключающийся в противоречивости и в высшей степени поляризованности русского национального характера, вобравшего в себя черты Юга (Византия), Востока (татаро-монголы и тюрки), Запада (Европа); державность (желание видеть своё государство великим). Отдельно она рассматривает особенности, которые в некоторой степени усложняют процессы самоидентификации российского народа, общества и государства: промежуточное положение России между цивилизациями Запада и Востока; полиэтничность и поликонфессиональность российского народа¹⁵.

      Таким образом, на протяжении веков в нашей стране под воздействием ряда факторов формировался уникальный тип культуры и ментальное™, что вполне обоснованно позволило многим зарубежным и отечественным мыслителям выделять её в самостоятельную цивилизацию. За Россией признается особая самобытная идентичность, которая отличает «нас» от «других». Немецкий философ и культуролог О. Шпенглер, говоря о России и Европе, писал: «...здесь есть различие не двух народов, но двух миров... Разницу между русским и западным духом необходимо подчёркивать самым решительным образом. Как бы глубоко ни было... противоречие между

англичанами, немцами, американцами и французами, но перед русским началом они немедленно смыкаются в один замкнутый круг. 

Настоящий русский нам внутренне... чужд»¹⁶. Кроме того, дополнительными примерами, указывающими на признание российской исключительности можно считать цитаты из Тютчева: «Умом Россию не понять, аршином общим не измерить, у ней особенная стать, в Россию можно только верить» и из Чаадаева: «...мы никогда не шли вместе с другими народами, мы не принадлежим ни к одному из известных семейств человеческого рода, ни к Западу, ни к Востоку, и не имеем традиций ни того, ни другого»¹⁷. Таким образом, цивилизационно-ментально нас считают чужими как Европа (Запад), так и Азия (Восток), что в значительной мере отразилось на восприятии Россией внешнего мира и своего места в нем.

        Как уже говорилось выше, историческое становление Руси / России складывалось под воздействием византийской культурной и политической традиции. Россия в X веке восприняла христианство в том виде, в котором оно сформировалось в Европе. Однако, по мнению Н.А. Косолапова, тем самым Россия фактически выбрала одно из двух враждебных друг другу ее направлений: «Сделанный выбор изначально поставил Россию в конфессиональную и мировоззренческую оппозицию католической, а позже и протестантской Европе»¹⁸.

       Новые проблемы с культурной идентичностью начались для России в ходе установления и развития отношений с Азией в XIII веке. Поражение Руси в конечном итоге вылилось в насильственную деформацию ее культурных основ за счет искусственного внедрения в них отдельных компонентов азиатской идентичности. Но мнению специалиста   по   российско-китайским    отношениям    B.C. Мясникова, фактически именно с того времени было положено начало российскому евразийству. 

      В дальнейшем, - пишет автор, - стратегия самосохранения и самоусиления, принятая русской правящей элитой в те годы, привела к тому, что в XIV в. Русь консолидируется и выходит на европейскую международную арену в качестве равноправного партнера. Русское государство, вступив в XVII столетии в дипломатические связи с великими государствами Азии — Турцией, Ираном, Индией, Китаем,— боролось за равенство в дипломатических отношениях,

         Причины столь невиданного подъема председатель научного совета Московского Центра Карнеги Д.В. Тренин видит в получившем в то время значительном развитии в отечественной философской мысли идей западничества, которые стали считаться важной и наиболее прогрессивной частью российской внутри- и внешнеполитической традиции. В XVHI-XIX в.в. Россия была не только непременным участником системы баланса сил на континенте, предполагавшей постоянные многосторонние коалиции в многочисленных войнах. Ее элита, сознательно ориентируясь на французские, немецкие, английские образцы, направляла развитие страны по западному пути.

         Тесная связь культурной идентичности России с историческими событиями, происходящими в государстве, становится все более очевидной по мере приближения Нового времени. Только в XX в. Россия испытала две

резкие смены идентичности (1917 и 1991 гг.) и несколько важных корректировок (середина 1920-х, середина 1940-х, конец 1980-х). «У России, — писал историк Юрий Афанасьев, — было два реализованных ею выбора: самодержавие и социализм; были два грандиозных сооружения на их основе, и оба рухнули»¹⁹.

       Российский политолог СВ. Кортунов считает, что кризис духовно-нравственной сферы является одной из важнейших причин падения Советского Союза:

«После 1917 года страна пошла по ложному пути. Ложные ценности были приняты за подлинные. Коммунизм был принят за интеркультуру. Его победу во всемирном масштабе и пролетарский интернационализм были приняты за национальную сверхзадачу. Когда же выяснилось, что распространения коммунизма (мировая революция) в одночасье не произойдет, был опущен «железный занавес» и произведен экстраординарный эксперимент — попытка создать интеркультуру в масштабе одной, правда, очень большой страны. Этот тип поведения для России был нехарактерен — страна всегда стремилась интегрировать в себя все другие типы культур, и потому никогда не была закрытой, а напротив, максимально открытой для всех народов и цивилизаций. Он вступил в непримиримое противоречие с русской национальной культурной традицией, вбирающей в себя другие культуры, самообогащающейся и обогащающей других и тем самым создающей предпосылки для созидания подлинной интеркультуры. С этого момента уже ничто не могло удержать страну в тоталитарном режиме, отгороженном от внешнего мира. Потеряв моральный и идеологический стержень, в одночасье распалось и великое государство»²⁰.

        Тогда, единый суперэтнос (по Л. Гумилеву ) или сверхнарод (по Д.Л. Андрееву²¹), раскололся на несколько частей, каждая из которых начала пересматривать свою идентичность применительно к новым реалиям. Геополитическая катастрофа XX в., вызванная дезинтеграцией СССР, дробление страны, усиление влияния западной культуры - стали новыми

факторами возникновения угроз культурной идентичности глобализирующейся России, которой, в случае непринятия встречной политики, грозит утрата и растворения в ценностях более сильных сообществ. Как отмечают многие авторы, наша страна фактически разрывается между ощущением своей «особой миссии», историко-культурной причастностью к Европе и перспективностью взаимодействия с динамично' развивающимся Востоком.

        Опыт зарубежных государств свидетельствует о том, что на современном этапе нам необходимо решать вопросы поиска культурной самоидентификации путем обращения к тем имеющимся культурным ценностям, которые уже успели стать прочной константой. Так в ряде работ российских философов прослеживается мысль о том, что в новом веке основу идентичности России должны составить идеи возрождения страны, достижения статуса сильного государства, завоевания достойного места в современном мире, рост патриотизма у населения, мирное сосуществование этносов и конфессий. Эти процессы должны происходить на фоне быстрого вовлечения в процесс глобализации и регионализации.

        С учетом расширения процессов культурной глобализации, наибольшую угрозу для России в духовном плане представляет массовая культура Запада. Николай Бердяев называл противостояние России и Запада «борьбой духа и машины». Машина, - как писал Бердяев,— это момент пути духа. Запад, выбросив машину из недр своего духа, стал ее рабом. Россия не стала рабом машины, но это не значит, что России должна материальной силе предпочесть лишь силу духа. Поэтому нельзя, строго говоря, противопоставлять дух машине. Можно противопоставлять низкому, рабскому духу, порабощенному машиной, дух свободный и высокий²².

В этом противостоянии важной нам видится роль действующей власти, удерживающей в руках основные инструменты формирования 

        в руках основные инструменты формирования культурной идентичности. Однако организация процесса эффективного «отпора» культурной агрессии Запада сталкивается с рядом объективных трудностей, в числе которых, обеспокоенность российской общественности возможностью установления жесткого авторитарного режима, принудительно насаждающего и поддерживающего общую идентичность.

        Как пишет Уполномоченный по правам человека в России В.П. Лукин: «Крах Советского Союза наглядно показал' опасность и губительность попыток государственного аппарата монополизировать право на идейное и практическое руководство развитием. Задача современного эффективного государства - создать условия для длительного и подчас противоречивого взаимодействия различных субъектов политической, экономической, культурной и других сфер общественной жизни. Только в такой среде постепенно формируется национальная идея»²³.

        Можно утверждать, что если в краткосрочной перспективе не будут предприняты эффективные меры по развитию и укреплению общероссийской идентичности, возрастет вероятность обострения кризиса культурной идентичности среди российского населения и, как следствие - потеря нравственных и ценностных ориентиров у молодежи и других слоев общества. Для того чтобы избежать подобного рода сценариев, способных привести российское общество и государство к распаду, необходима целенаправленная и последовательная государственная политика, представляющая формирование у жителей России, прежде всего у молодежи, чувства принадлежности к единому обществу и государству. Попытки проведения культурной политики отмечаются во многих европейских и азиатских странах, таких как Великобритания, США, Канада, Китай и т.д. Данный контекст актуализирует обращение к зарубежному опыту сохранения своего национального культурного наследия.

2.2 Телевидение КНР как механизм укрепления культурной идентичности.

           Исследование процесса становления национального телевидения Китая четко указывает на его неразрывную связь с особенностями развития страны  
на её отдельных исторических этапах. Начипая с 1958 г. все попытки  
установить систему телевещания в Китае зависели, главным образом, от  
политики действующего руководства и тех задач, которые ему приходилось  
решать. В современных условиях глобализации информационного  
пространства телевидение КНР располагает достаточными возможностями для эффективного формирования куль-гурпой идентичности страны перед лицом западной идеологической экспансии. Во многом это обусловлено практически полувековым опытом его функционирования, а также наличием высокоразвитой материально-технической базы. Таким образом, анализ  
истории становления телевидения в Китае позволит не только понять логику и закономерность его становления, по и определить дальнейшие перспективы его развития. 

        Китайский исследователь Ли Янь выделяет пять этапов развития национального телевнденмя, каждый из которых «характеризуется  
качественно новым содержанием»: