Институт соучастия в преступлении

Представляется, что именно из-за недостающего элемента – объективной стороны состава преступления в общепринятом понимании, т.е. из-за так называемого условно-стандартного состава преступления и особенностей объективных признаков в деяниях организатора, подстрекателя и пособника, в юридической литературе появились приведенные нами различные точки зрения при определении понятия основания уголовной ответственности соучастников преступления.

Особенности объективных признаков деяния «сложных субъектов», прежде всего, обусловлены своеобразием причинной связи между их действиями и наступившими общественно опасными последствиями от действий, непосредственно совершенных исполнителем.

Так, отдаленность во времени и пространстве действий «сложных субъектов» (например, директора предприятия, организовавшего кражу денег, предназначенных для выдачи зарплаты, и кассира этого предприятия, передавшего ключи от сейфа охраннику административного здания) от события преступления (непосредственного изъятия охранником денег из сейфа) позволяет многим авторам полагать, что действия организаторов, подстрекателей и пособников являются не причинами, а лишь условиями наступления преступного результата.

Ученые, придерживающиеся другой точки зрения, считают, что «…благодаря возникающей при соучастии в преступлении взаимосвязи между поведением соучастников, последнее образует совокупно действующий причиняющий фактор. Следовательно, при соучастии существует, с одной стороны, общность для всех соучастников и каждого из них в отдельности преступного результата (ущерб объекту охраны), с другой – наличие причинной связи между поведением каждого соучастника и указанным преступным результатом». 16, с. 71

Третьи, соглашаясь с тем, что между действиями соучастника и наступившим преступным результатом должна быть установлена причинная связь, находят, что предположение о причинной взаимообусловленности действий соучастников приводит к выводу о несамостоятельности их решений, об отсутствии в них волевого момента. Данная позиция по существу отражает основные положения теории акцессорной природы соучастия, согласно которой с общественно опасным последствием материального состава причинно связано только деяние исполнителя, тогда как деяния остальных соучастников являются не причинами, а лишь условиями наступления этого последствия.

Предпочтительнее, на наш взгляд, является точка зрения, согласно которой «…особенность причинной связи при соучастии обусловлена требованием, чтобы каждый из соучастников своими действиями внес вклад в совершение преступления, вменяемого в ответственность всем соучастникам, чтобы их опасные поступки оказали воздействие на сознание исполнителя и явились составной частью общей причины совершения преступления. Таким образом, преступные последствия причиняются объединенными усилиями всех соучастников». 16, с. 79

Следует подчеркнуть, что указанные особенности основания уголовной ответственности соучастников, обусловленные своеобразием объективных признаков их действий, являются достаточными лишь для определения видов соучастников и характеристики объективной стороны состава преступления, совершаемого при соучастии. Но соучастие представляет собой сложное взаимодействие, в котором только исполнителем (соисполнителями) выполняется объективная сторона состава преступления, остальные соучастники действуют за пределами этой стороны. Таким образом, действия собственно соучастников характеризуют лишь внешний вид деяния и не в состоянии отразить все элементы состава преступления каждого из так называемых «сложных субъектов».

Если ограничиться установлением только объективных признаков действий организатора, подстрекателя и пособника даже при внешне очевидной связи с действиями исполнителя и причинно-следственной связи с событием преступления, оснований считать такое взаимодействие соучастием будет недостаточно. Так, нельзя считать соучастником преступления работника аптечного учреждения, отпустившего с нарушением установленных правил ядовитое вещество лицу, впоследствии отравившему свою жертву, лишь по факту предоставления непосредственному исполнителю убийства ядовитого вещества.

Для основания уголовной ответственности и привлечения, скажем, в качестве пособника в убийстве, как в приведенном выше примере, необходимо, чтобы кроме внешних признаков связи совместных действий работника аптеки и непосредственного убийцы, была связь внутренне психической деятельности: их совместной целенаправленной воли и осознанного стремления к успеху в достижении общего преступного результата – лишения жизни другого человека.

В правоприменительной практике допускаемые ограничения лишь видимой частью взаимодействия, только внешними, объективными признаками деяния «сложного субъекта» нередко приводят к объективному вменению, влекущему осуждение невиновных.

Подлинному соучастию помимо своеобразных объективных присущи специфические субъективные признаки, и в этом вторая важная особенность основания уголовной ответственности соучастников преступления. Признаки субъективной стороны состава преступления соучастника являются дополнительными к обязательным субъективным признакам, указанным в ст. 19 УК РФ, и характеризуются только умыслом. Здесь вспомогательной нормой, позволяющей определить основание уголовной ответственности собственно соучастника по субъективным признакам его действий, выступает ст. 32 УК, которая помимо вменяемости и достижения субъектом определенного возраста также обязательно предусматривает наличие умысла и умышленной совместности участия двух или более лиц в совершении преступления.

Субъективная сторона преступления, совершаемого в соучастии, как и преступления, совершаемого единолично, имеет важное юридическое значение прежде всего в том, что она наряду с другими элементами является составной частью основания уголовной ответственности. Только посредством субъективных признаков возможно отграничить преступное поведение от неприступного. Так, не является преступлением причинение общественно опасных последствий без вины, а также деяние, хотя и предусмотренное нормой уголовного права, но совершенное без указанной в этой норме цели (например, ст. 294 УК РФ) или по иным мотивам, нежели указанным в законе (например, ст. 153 УК РФ). Конкретные цели здесь как для воспрепятствовавших осуществлению правосудия, так и для подмены ребенка, являются обязательными признаками обоих приведенных нами составов преступления.

И, наконец, содержание признаков субъективной стороны преступления, совершенного при соучастии, в значительной мере определяет характер и степень общественной опасности как преступления, так и его соучастников, то есть характер ответственности и размер наказания с учетом предписаний, содержащихся в статьях 35 ч. 7, 63 и 67 УК РФ.

Особенности субъективной стороны преступления, совершенного при соучастии, заключается в том, что в совершении его принимают участие несколько лиц. В результате через сознание и волю каждого соучастника проходят как его собственные общественно опасные действия, так и подобные действия других соучастников. Поэтому содержание интеллектуально-волевого момента умысла соучастника отличается от умысла лица, действующего в одиночку, поскольку соучастник должен осознавать не только основные моменты своей собственной деятельности, но также тот факт, что деяние совершается совместно и именно оно вызывает единый для всех преступный результат.

Таким образом, исходя из основных положений концепции соучастия и особенностей основания уголовной ответственности соучастников, можно сделать вывод о том, что соисполнители преступления несут ответственность за умышленные действия по исполнению преступления за все совместно причиненные ими по неосторожности тяжкие последствия, в то время как организатор, подстрекатель и пособник могут отвечать лишь за ту часть деяния, которая охватывалась умыслом каждого из них.

Весьма сложным в правоприменительной практике является принятие решения о наличии либо отсутствии добровольного отказа от преступления в действиях «сложных соучастников» (организатора, подстрекателя, пособника). Как и в случаях индивидуального совершения преступления, добровольный отказ соучастников характеризуется теми же признаками и имеет те же общие сложности в правоприменительной практике. Вместе с тем при совершении преступления в соучастии добровольный отказ имеет определенные особенности.

Например, положение ч. 2 ст. 31 УК о том, что «…лицо не подлежит уголовной ответственности за преступление, если оно добровольно и окончательно отказалось от доведения этого преступления до конца», относится только к исполнителю. На остальных соучастников данные правила распространяться не могут, поскольку действия собственно соучастников совершаются чаще всего задолго до исполнения преступления непосредственным исполнителем.

Хотя в целом УК РФ достаточно подробно урегулировал последствия добровольного отказа от преступления, а также правила квалификации действий «сложных соучастников» преступления и применение положений, содержащихся в частях 4 и 5 ст.31 УК РФ, однако в каждом случае необходимо учитывать индивидуальные требования закона к видам соучастников, стадии совершения преступления и последствия отказа от преступлений.

Анализ основных положений исследованной уголовно-правовой проблемы позволяет сделать обобщающий вывод о том, что основанием уголовной ответственности соучастников преступления является умышленное заведомо совместно совершаемое запрещенное уголовным законом деяние, содержащее состав преступления, ответственность организатора, подстрекателя и пособника за которое наступает по статье, предусматривающей наказание за его совершение, со ссылкой на соответствующую норму Общей части Кодекса, а исполнителя (соисполнителей) преступления, непосредственно по статье Особенной части Кодекса без ссылки на норму Общей части УК РФ.

2.4 Установление основания уголовной ответственности за совместную преступную деятельность с учетом форм и видов соучастия

Для определения основания и пределов уголовной ответственности соучастников важное значение имеют форма и вид соучастия в преступлении. Практике известны случаи, когда одно и то же совершенное деяние в зависимости от ролевого статуса соучастника, определяемого формой и видом соучастия, может повлечь его ответственность на порядок выше (или, наоборот, ниже), либо обусловить освобождение от уголовной ответственности. Несмотря на столь значительную роль названных уголовно-правовых категорий, в российском уголовном законодательстве вопрос о формах и видах соучастия в преступлении напрямую фактически никогда не решался.

Хотя нормы Общей и Особенной частей УК РФ и предусматривают различные варианты связей между лицами, совместно совершающими умышленное преступление, однако определение понятий «форма соучастия» и «вид соучастия» в действующем уголовном законе отсутствует. Это является определенным основанием того, что в теории уголовного права данный вопрос остается одним из самых сложных и неоднозначно решаемых.

По мнению отдельных авторов классификация соучастников допустима только на его виды, поскольку понятие «форма» уместно лишь применительно к какому-то единичному предмету, явлению, процессу. Нельзя, считают сторонники данной позиции, говорить о форме в отношении целого класса предметов или явлений, объединяемых по какому-либо общему для них признаку.

Вместе с тем, хотя в специальной литературе не имелось общепризнанного перечня форм и видов соучастия, принятие УК РФ 1996 года определенным образом повлияло на сближение позиций ученых по данной проблеме. Новейшие исследования свидетельствуют, что большинство авторов отдают предпочтение классификации как форм, так и видов соучастия. При этом наиболее распространенной является классификация, посредством которой выделяются такие формы, как:

1) соучастие без предварительного соглашения (сговора);

2) соучастие с предварительным соглашением (сговором);

3) организованная группа;

4) преступное сообщество (преступная организация).

Классификация соучастия на виды выделяет:

1) простое (соисполнительство) и

2) сложное соучастие (с разделением ролей или соучастие в тесном смысле слова).

«Между тем отсутствие четкой законодательной регламентации форм и видов соучастия отрицательно сказывается в правоприменительной деятельности». 34, с. 44

Решая вопросы привлечения к уголовной ответственности за преступления, совершенные в соучастии, правоприменитель должен, так или иначе, определять форму и вид соучастия. Следовательно, умение определять последние имеет важное, можно сказать, решающее значение, поскольку позволяет правильно квалифицировать преступные действия каждого соучастника и индивидуализировать его ответственность.

Однако это «умение» (следователя, прокурора, судьи) – категория сугубо субъективная и не может заменить законодательного определения понятия той или иной формы совместной преступной деятельности. С нашей точки зрения, до тех пор, пока законодателем не будут даны ясные формулировки уголовно-правового запрета конкретных форм совместной преступной деятельности (соучастия), установление материально-правового основания уголовной ответственности соучастников преступления и ее пределов будет практически замыкаться на правоприменительной сфере и всецело зависеть от прокурорско-судейского усмотрения.

Известно, что в основании уголовной ответственности за преступления, совершенные в соучастии, наряду с общими уголовно-правовыми признаками лежит единство двух специфических признаков:

1) взаимопомощь соучастников, т.е. объективное содействие, которое каждый из них оказывает и может оказать другому при совершении преступления;