Институт соучастия в преступлении

Первое важное правило: соучастие мыслимо либо с мо­мента совершения преступления, либо как присоединяю­щаяся деятельность в момент начала преступления и во время его продолжения, но всегда до наступления преступного результата. Это положение высказано еще на седьмом Кон­грессе по уголовному праву и неуклонно соблюдается в законодательстве большинства государств.

Второй предпосылкой причинной связи является требо­вание, чтобы соучастники чем-либо активно содействовали преступлению. При этом вновь возникает вопрос о бездейст­вии. В подавляющем большинстве работ о причинной связи считается, что и бездействие в уголовно-правовом смысле может причинять вред, так как любое преступное бездейст­вие всегда представляет собой неисполнение определенных обязанностей, благодаря чему начинают действовать вредо­носные силы, причиняющие преступный результат, и причинителем его признается тот субъект, который должен был в данный момент действовать, чтобы предотвратить преступ­ные последствия. К этому следует добавить: только то без­действие может считаться соучастием, которое исполнитель использует как средство, помогающее ему совершить престу­пление. Кроме того, обязательно требуется, чтобы соучастник был осведомлен о действиях исполнителя, а последний – о бездействии соучастника.

Следующей особенностью причинной связи при соуча­стии надо признать то положение, что деятельность соучаст­ников в любой стадии совершения преступления причинно связана с интеллектуально-волевой деятельностью испол­нителя преступления: все нити ведут к сознанию и воле ис­полнителя. Совокупные действия всех соучастников при этом становятся необходимым условием успеха преступной дея­тельности исполнителя и наступления преступного резуль­тата. К этому нужно добавить, что деятельность подстрека­теля и пособника имеет своим последствием:

– совершение исполнителем преступного действия;

– преступный резуль­тат, наступивший непосредственно от действий исполнителя.

Как уже было сказано, состав преступления выполняет исполнитель, но все соучастники отвечают за преступление, совершенное им, и связующим звеном всех их внешне разрозненных дей­ствий является умысел. Именно он делает преступную дея­тельность этих лиц совместной. При такой форме соучастия, как соисполнительство, действия каждого соисполнителя характеризуются не только умыслом, но и знанием того, что преступление совершается им совместно с другими (хотя бы одним) исполнителями. Без этой осведомленности каждый участник действует самостоятельно и отвечает в пределах им лично совершенного.

При соучастии необходимо, чтобы все соучастники зна­ли об исполнителе преступления, в котором они участвуют. Знание заключается в том, что они сознают те стороны пре­ступного деяния, которые образуют основные признаки и элементы состава преступления. Сказанное не требует не­посредственного знакомства с исполнителем; достаточно со­знания того, что таковой есть, преступление им совершается или будет совершено.

Так называемое посредственное соучастие, т.е. подстре­кательство к подстрекательству, пособничеству, либо пособ­ничество подстрекательству или пособничеству должно рас­сматриваться как обыкновенное соучастие. Верховный Суд в таких случаях всегда употреблял очень четкую формулу: все соучастники должны иметь представление о преступном характере намерений и действий исполнителя.

«Не менее важ­ным является вопрос и знания исполнителем других соучаст­ников. На этот вопрос следует ответить так: если исполни­тель не сознает преступной деятельности подстрекателя, а выступает в качестве простого орудия в руках подстрекате­ля, то ни тот, ни другой не могут считаться соучастниками одного и того же преступления. Независимо от ответствен­ности исполнителя подстрекатель в данном случае должен рассматриваться как посредственный причинитель. Однако для подстрекательства не требуется личного общения с ис­полнителем, т.е. исполнитель вовсе не должен всегда знать лично подстрекателя. То же самое можно сказать и о пособ­нике. Важно лишь, чтобы он знал, что оказывает помощь исполнителю в совершении преступного акта». 39, с. 285

Итак, исполнитель должен всегда отдавать себе отчет, что мысль о совершении преступления пришла к нему от подстрекателя, а не возникла сама по себе; при этом неважно, соответствовала ли эта мысль его собственным желаниям. Но, если подстрекатель использовал заблуждение исполни­теля, то здесь вырисовывается другая картина. То же самое можно сказать и о пособничестве.

Поэтому, соучастие возможно там, где у соучастников име­ются: а) взаимное знание о преступной деятельности друг друга; б) единое намерение совершить одно и то же пре­ступление, хотя, разумеется, цели и мотивы у них могут быть разными.

С интеллектуальной стороны умысел соучастников от­личается от умысла лица, действующего в одиночку. Требу­ется, чтобы они сознавали обстоятельства, относящиеся не только к их собственному поведению, но и к деятельности других соучастников. Для интеллектуального момента умысла соучастников характерно: а) сознание общественно опасного характера своей деятельности; б) предвидение ее общественно опасного результата, т.е. преступных действий со стороны исполнителя со всеми их последствиями.

Разумеется, не требуется знание преступного деяния во всех его деталях. Необходимо лишь представление об основ­ных элементах состава совершаемого преступления.

В тех случаях, когда закон конструирует состав пре­ступления, предъявляя особые требования к его субъектив­ной стороне, это требование распространяется и на других соучастников. Например, соучастники умышленного убийства из корыст­ных побуждений (п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ) должны знать о наличии корыстного мотива у исполнителя. Напомним, что Верховный Суд СССР и Верховный Суд РФ всегда в своих решениях и постановлениях подчеркивали: «…соучастие в пре­ступлении предполагает осведомленность каждого из соучаст­ников о преступных целях лиц, участвующих в преступлении. Если же закон не указывает на специальные цели и мотивы преступления, то знание их, если они имелись у ис­полнителя, соучастниками не требуется. В этом случае до­статочно знания того, что преступление совершается испол­нителем умышленно». 10, с. 425

Если под­стрекатель склоняет исполнителя к умышленному преступ­лению, а он действует неосторожно, то также нет соучастия, а есть покушение на умышленное преступление; исполни­тель же отвечает за неосторожное. Знание или незнание чисто личных обстоятельств, характеризующих исполнителя, если они не относятся к основным элементам состава преступле­ния, не может влиять на ответственность соучастников.

Особенности волевого момента умысла соучастников за­ключаются в том, что во всех случаях он является прямым. Нельзя говорить о соучастии в преступлении, если подстре­катель или пособник действовали с косвенным умыслом. Со­участник, сознавая, что его действия способствуют соверше­нию преступления, не может сознательно допускать, что в нем участвует. Если он содействует преступлению или под­стрекает к нему, то он желает этого.

Вместе с тем общность намерения всех соучастников совершить преступление не означает общности их целей и мотивов. Наличие у подстрекателя и пособника иных моти­вов, чем у исполнителя (исполнитель совершает корыстное преступление, а соучастники действуют из мести), не влияет на квалификацию (участие в корыстном преступлении).

«В связи с этим в судебной практике иногда возникает проблема юридической оценки действий агента-провокатора, т.е. лица, которое подстрекает исполнителя на преступле­ние, преследуя цель его последующего изобличения. В прин­ципе названная проблема особых сложностей не вызывает. В практике работы правоохранительных органов агентурная деятельность имеет важное значение, но вряд ли она может представлять собой неограниченное поле для провокаций преступлений, хотя бы и для последующего разоблачения виновных. Конечно, каждый конкретный случай деятельности агента должен обсуждаться с точки зрения законности, но наибо­лее ответственные действия санкционируются соответству­ющей службой, которая и должна взять на себя ответствен­ность. Во всяком случае решение (решимость) осуществить преступление не должна исходить от агентурного работни­ка, а если такое решение принято главарями преступной организации, то агенты могут быть замешаны в подготовке преступления или его осуществлении, но лишь постольку и в такой мере, в которой они содействуют не совершению, а раскрытию преступления». 9, с. 198

Лицо может выступать в роли организатора группы лиц, соединившихся для совершения одного преступления. Однако чаще всего такая группа организуется для совершения неопределенного количества преступлений либо для постоянного занятия преступной деятельностью. Статья 35 УК РФ содержит определение различных преступных групп, отличающихся по степени их организованности.

В ч. 1 ст. 35 УК говорится о самой примитивной форме совместной преступной деятельности. «Преступление признается совершенным группой лиц, если в его совершении совместно участвовали два или более исполнителя без предварительного сговора». Здесь организатором может выступать лишь один из соисполнителей, хотя выявить его в такой группе бывает достаточно сложно.

Часть 2 ст. 35 УК предусматривает наиболее простую преступную группу, организованную по предварительному сговору: «Преступление признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в нем участвовали лица, заранее договорившиеся о совместном совершении преступления». Этот вид соучастия (как и предусмотренный ч. 1 ст. 35 УК) – классический пример совиновничества (соисполнительства). В данном случае организатором может выступать человек, по чьей инициативе создана эта группа, который ее возглавлял и сам непосредственно участвовал в преступлении в качестве соисполнителя.

В ч. 3 ст. 35 УК сказано: «Преступление признается совершенным организованной группой, если оно совершено устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений». Эта группа отличается организованностью и устойчивостью.

Организованность, по смыслу закона, выражается прежде всего в устойчивости группы до совершения ею первого преступления. Устойчивость предполагает довольно высокий уровень группы, который выражается в том, что ее предварительная деятельность, во-первых, рассчитана на более или менее длительное существование и преступную деятельность. Такая деятельность может выражаться в подготовке и совершении определенных преступлений: краж, грабежей, разбоев, заказных убийств, рэкета и т.п. Для этих групп преступный универсализм не характерен (подобная тенденция свойственна организованным группам, когда они перерастают в преступное сообщество). Но их уже отличают существенные элементы преступной организации: целенаправленность, организованное руководство, дисциплина среди участников и т. п.

Во главе таких групп стоят наиболее авторитетные преступники, которые вырабатывают планы, руководят преступлениями на месте их совершения, а зачастую и сами являются основными исполнителями.

Наибольшую опасность для общества и государства представляет собой организованное преступное сообщество, которое предусмотрено ч. 4 ст. 35 УК РФ: «Преступление признается совершенным преступным сообществом (преступной организацией), если оно совершено сплоченной, организованной группой (организацией), созданной для совершения тяжких или особо тяжких преступлений, либо объединением организованных групп, созданным в тех же целях». В российском уголовном законодательстве данное определение появилось впервые за все существование советского и постсоветского государства. 2, с. 34

Таким образом, согласно ч. 4 ст. 35 УК преступное сообщество – это организованная группа (банда, шайка), для которой характерны три признака:

– устойчивость;

– сплоченность;

–  совершение тяжких и особо тяжких преступлений.

Устойчивость означает, что преступное сообщество создается для занятия преступной деятельностью, т. е. для совершения неопределенного количества преступлений за неопределенный, сравнительно длительный срок. Сплоченность означает высокую степень организованности, иерархическое руководство, т. е. во главе стоит босс, шеф, старик, хозяин и т. п. Он, как правило, возглавляет «совет», на котором решаются основные вопросы преступной деятельности, утверждаются планы преступлений и т.п. В него входят руководители отдельных преступных формирований, и (обычно временно) руководители отдельных преступлений. На последней ступени организации стоят рядовые исполнители, наводчики, пособники, укрыватели, сбытчики имущества, добытого преступным путем. В той или иной степени в руководство могут включаться различные советники – юристы, коррумпированные должностные лица и т.п. Всех их цементирует строжайшая дисциплина, основанная на круговой поруке.

Чаще всего такие преступные группы избирают основным ремеслом: хищения, торговлю наркотиками, рэкет, бандитизм, охрану (естественно, принудительную) и т. п. Вместе с тем основное ремесло не препятствует занятию и другой преступной деятельностью, например, заказными убийствами. Но в большинстве своем «любимое» занятие группы – один-два вида преступной деятельности.

Следует признать, что организованная преступность стала в настоящее время прямой, реальной и страшной угрозой российскому обществу. Поэтому проблемы организации борьбы именно с организованной преступностью встали во весь рост перед государством и, особенно перед органами охраны общественного и государственного правопорядка.

1.2 Виды соучастников преступления

Соучастниками называются лица, объединившиеся для совместного участия в совершение умышленного участия в совершение умышленного преступления. В зависимости от ролей, которые они при этом выполняют, уголовный закон (п. 1 ст. 33 УГ РФ) выделяет следующие их виды:

– исполнитель;

– организатор;

– подстрекатель;

– пособник;

В основе такого разграничения лежит содержание содеянного лицом в совместно совершенном преступлении. Каждый участник характеризуется специальными признаками. Правильное представление о каждом из видов соучастников – исполнителе (соисполнителе), подстрекателе, пособнике и организаторе имеет большее значение. Если выяснение обязательных признаков соучастия в преступлении служит его отграничению от иных, смежных с ним форм преступной деятельности, то правильное преставление о каждом из названных видов соучастников, о присущих им особенностях позволяет избежать их смешения и ошибок при квалификации содеянного ими.