Понятие и виды гражданско-правовой ответственности

Иногда в такого рода ситуациях говорят о "прямых" и "косвенных причинных связях" (и соответственно о "прямых" и "косвенных убытках") <*>. "Косвенные  причинные связи" по смыслу такого подхода предполагается не считать  юридически значимыми и не учитывать  в качестве условий ответственности. Но тогда их нельзя считать и подлинными причинными связями, не говоря уже о  трудностях разграничения однородных связей на "прямые" и "косвенные". 

Проблема причинных  связей должна разрешаться на методологической базе общефилософского подхода к  причинности и с учетом особенностей таких связей в правовой сфере. Прежде всего, речь идет о том, что все  явления природы и общественной жизни, так или иначе взаимосвязаны  и взаимозависимы. Однако эти взаимосвязи  весьма разнообразны: в пространстве, во времени, как форма и содержание, как условие и обусловленное, как причина и следствие и  т.д. С этой точки зрения причинно-следственная связь - лишь одна из разновидностей взаимосвязи  явлений. 

Различные явления  могут быть связаны друг с другом не только как причина и следствие, а потому имеется опасность рассмотрения в качестве причинно-следственных иных взаимосвязей, в действительности не являющихся таковыми. В частности, причинно-следственную связь нередко смешивают со взаимосвязью условия и обусловленного. 

Так, грузовой автомобиль при развороте задел женщину, которая была госпитализирована  с травмой бедра, а спустя некоторое  время была признана инвалидом, но в  связи с другим, скрытым ранее  заболеванием, обострившимся в результате полученной травмы. Последняя, безусловно, была следствием наезда, но сама стала  лишь условием, а не причиной потери трудоспособности у потерпевшей. Поэтому  имущественная ответственность  владельца автомобиля здесь не наступила. 

Причинная связь  всегда объективна - это реально  существующая взаимосвязь явлений, а не субъективное представление  о ней. Поэтому она должна быть подтверждена реально, а не основываться лишь на предположениях или догадках. Необоснованно поэтому иногда встречавшееся  в теоретической литературе деление  причинных связей на "необходимые" и "случайные". Объективность причинной  связи выражается в том, что данная причина в аналогичных условиях всегда порождает данное следствие  и в этом смысле не зависит от каких-либо "случайностей". 

Наконец, причинная  связь всегда конкретна и является таковой только в реальной ситуации, ибо в ином случае данное следствие  может стать причиной, а соответствующая  взаимосвязь может иметь совсем другое значение. Ведь одно и то же следствие  может порождаться несколькими  различными причинами, а одна и та же причина может породить несколько  разных последствий. В отдельной  же реальной ситуации всегда необходимо и возможно выявить конкретную причину  и конкретное следствие, имеющие  такое значение именно для данного  случая. 

Таким образом, взаимосвязь  причины и следствия - объективно существующая разновидность взаимосвязи  явлений, которая характеризуется  тем, что в конкретной ситуации из двух взаимосвязанных явлений одно (причина) всегда предшествует другому  и порождает его, а другое (следствие) всегда является результатом действия первого. 

Правовая сфера  касается причинных связей в общественных отношениях, имеющих свои особенности  по сравнению с природными, естественными  связями. Здесь причинные связи  обычно не сводятся к механическим или физическим воздействиям одного явления на другое (хотя природные  взаимосвязи явлений и здесь  в ряде случаев играют важную роль). В качестве причины в общественных отношениях обычно выступает деятельность людей, их конкретное поведение, в свою очередь обусловленное множеством социальных и природных причин. 

В частности, причиной появления вреда может стать  бездействие обязанного лица, хотя в естественно-физическом смысле бездействие  не может вызвать никакого результата. С другой стороны, здесь появляется возможность использования для  причинения вреда естественной (природной) причинной связи явлений, например при намеренном создании вредоносной, в частности пожароопасной или  взрывоопасной, ситуации. Разумеется, социальной причиной возникших в  результате убытков и условием возложения ответственности за наступивший  вред будет считаться не вредоносное  действие природных сил, а поведение  использовавшего их в своих целях  конкретного лица. 

Наконец, в социальных явлениях причины конкретного, в  том числе неблагоприятного, результата нередко "переплетаются" и взаимодействуют, как будто бы "поглощая" одна другую. 

Например, изготовитель недоброкачественного товара ссылается  на недостатки полученного им сырья  или ухудшение товара в результате его длительной перевозки либо неправильного  хранения и т.д. Такие причины  не могут быть приняты во внимание применительно к убыткам, возникшим  в результате их действия у конечного  потребителя. Если контрагент по договору был в состоянии предотвратить  изготовление и передачу недоброкачественного товара потребителю и не сделал этого, его поведение, безусловно, и должно считаться причиной нарушения договорных обязательств. В свою очередь, он вправе в регрессном порядке обратиться к своим контрагентам, например изготовителям  недоброкачественного сырья, с требованием  о возмещении ему соответствующей  части убытков (ибо в определенной части они стали следствием и  его ненадлежащего поведения). Таким  образом, "цепочка" названных причин становится условием появления соответствующей "цепочки" в применении мер  гражданско-правовой ответственности, а не основанием для освобождения от нее. 
 

5. Вина как условие  гражданско-правовой ответственности 
 

Вина является субъективным условием юридической ответственности, выражающим отношение правонарушителя  к собственному неправомерному поведению  и его последствиям. Обычно она  рассматривается как субъективное психическое отношение лица к  своему противоправному поведению и его последствиям, связанное с предвидением неблагоприятных результатов своего поведения и осознанием возможности их предотвращения. С этой точки зрения не могут считаться виновными действия душевнобольного или малолетнего гражданина, которые в большинстве случаев не в состоянии правильно оценивать свое поведение и его последствия. 

Такой подход традиционен  и вполне обоснован для уголовного права и ряда других правовых отраслей, устанавливающих юридическую ответственность  за неправомерное поведение людей. На нем основано выделение различных  форм вины, от которых, как правило, зависит, и содержание применяемых  мер ответственности. Прежде всего, речь идет о различии умысла и неосторожности (ср. п. 1 ст. 401 ГК и ст. 25 и 26 УК). Правонарушение признается совершенным умышленно, если нарушитель сознавал неправомерность  своего поведения, предвидел его  неблагоприятные последствия и  желал или сознательно допускал их наступление. Правонарушение признается совершенным по неосторожности, если нарушитель, хотя и не предвидел, но по обстоятельствам дела мог и  должен был предвидеть наступление  неблагоприятных последствий своего поведения, либо хотя и предвидел  их, но легкомысленно рассчитывал  на их предотвращение. 

Однако в гражданском  праве вина как условие ответственности  имеет весьма значительную специфику. Она вызвана особенностями регулируемых гражданским правом отношений, в  большинстве случаев имеющих  товарно-денежный характер, и обусловленным  этим главенством компенсаторно-восстановительной  функции гражданско-правовой ответственности. Ведь для компенсации убытков, понесенных участниками имущественного оборота, субъективное отношение их причинителя  к своему поведению, как правило, не имеет существенного значения. Именно поэтому в гражданском  праве различие форм вины редко имеет  юридическое значение, ибо для  наступления ответственности в  подавляющем большинстве случаев  достаточно наличия любой формы  вины правонарушителя. Более того, по этим же причинам в целом ряде случаев  вина вообще не становится необходимым  условием имущественной ответственности, которая может применяться и  при отсутствии вины участника гражданских  правоотношений, в том числе за вину иных (третьих) лиц. 

Лишь в некоторых, прямо предусмотренных законом  случаях применение или размер ответственности  зависят от определенной формы вины. Так, конфискационные санкции в  соответствии со ст. 169 ГК применяются  лишь к участникам сделки, умышленно  действовавшим в противоречии с  основами правопорядка и нравственности. Умысел потерпевшего в деликтных  обязательствах освобождает причинителя  от ответственности, а грубая неосторожность потерпевшего может быть учтена при  определении размера полагающегося  ему возмещения (ст. 1083 ГК). Закон  также объявляет ничтожными любые  соглашения об устранении или ограничении  ответственности за умышленное нарушение  обязательства (п. 4 ст. 401 ГК). 

Следует, наконец, учесть и то обстоятельство, что участниками  гражданских правоотношений являются не только граждане, но и юридические  лица, и публично-правовые образования. Говорить об их "субъективном, психическом  отношении к своему поведению  и его последствиям" здесь можно лишь весьма условно. Конечно, вина юридического лица может проявляться в форме вины его участников (например, полных товарищей), органов (руководителей) и других должностных лиц, а также его работников, выполняющих свои трудовые или служебные функции, поскольку именно через их действия юридическое лицо участвует в гражданских правоотношениях. Поэтому закон и возлагает на него ответственность за действия указанных физических лиц (ст. 402 и 1068 ГК). Обычно это имеет место в деликтных (внедоговорных) обязательствах, возникающих при причинении имущественного вреда. 

Однако в большинстве  случаев, прежде всего в договорных отношениях, невозможно, да и не нужно  устанавливать вину конкретного  должностного лица или работника  юридического лица в ненадлежащем исполнении обязательства, возложенного на организацию  в целом. Гражданско-правовое значение в таких ситуациях приобретает  сам факт правонарушения со стороны  юридического лица (например, отгрузка недоброкачественных товаров или  просрочка в возврате банковского  кредита), которого вполне можно было бы избежать при проявлении обычной  заботливости или осмотрительности. 

В связи с этим гражданское законодательство отказалось от традиционного для уголовно-правовой сферы подхода к пониманию  вины. 

В соответствии с  абз. 2 п. 1 ст. 401 ГК виной в гражданском  праве следует признавать непринятие правонарушителем всех возможных мер  по предотвращению неблагоприятных  последствий своего поведения, необходимых  при той степени заботливости и осмотрительности, которая требовалась  от него по характеру лежащих на нем обязанностей и конкретным условиям оборота. 

Таким образом, вина в гражданском праве рассматривается  не как субъективное, психическое  отношение лица к своему поведению, а как непринятие им объективно возможных  мер по устранению или недопущению  отрицательных результатов своих  действий, диктуемых обстоятельствами конкретной ситуации. 

Иначе говоря, здесь  вина переводится из области трудно доказуемых субъективных психических  ощущений конкретного человека в  область объективно возможного поведения  участников имущественных отношений, где их реальное поведение сопоставляется с определенным масштабом должного поведения. При этом речь не идет о  некоем абстрактно понимаемом "заботливом хозяине" или "добросовестном коммерсанте", с теоретически мыслимым поведением, которого сопоставляется поведение  конкретного лица в конкретной ситуации (как это требуется, например, во французском и германском гражданском  и торговом праве). По смыслу нашего закона поведение конкретного лица должно сопоставляться с реальными  обстоятельствами дела, в том числе  с характером, лежащих на нем обязанностей и условиями оборота, и с вытекающими  из них требованиями заботливости и  осмотрительности, которые, во всяком случае, должен проявлять разумный и добросовестный участник оборота (а таковым в силу п. 3 ст. 10 ГК предполагается любой участник гражданских правоотношений). 

В гражданском праве  установлена презумпция вины правонарушителя (причинителя вреда), ибо именно он должен доказать отсутствие своей вины в правонарушении (п. 2 ст. 401, п. 2 ст. 1064 ГК), т.е. принятие всех указанных выше мер по его предотвращению. Применение этой презумпции (предположения) возлагает  бремя доказывания иного положения  на указанного законом участника  правоотношения. Поскольку нарушитель предполагается виновным, потерпевший  от правонарушения не обязан доказывать вину нарушителя, а последний для  освобождения от ответственности должен сам доказать ее отсутствие. 

Так, в одном из судебно-арбитражных дел организация - перевозчик груза, загоревшегося в  пути от неустановленных причин, ссылалась  на это обстоятельство как на отсутствие своей вины. Однако оно само по себе не исключало вины перевозчика в  виде непринятия им всех мер заботливости и предусмотрительности, обусловленных  легко воспламеняющимся по характеру  грузом, и не опровергало законной презумпции его вины, а потому на перевозчика как на виновное лицо была возложена ответственность  за утрату и порчу перевозимого им груза. Из этого следует, что в  гражданских правоотношениях, строго говоря, имеет значение не вина как  условие ответственности, а доказываемое правонарушителем отсутствие вины как  основание его освобождения от ответственности, что прямо вытекает из предписаний  действующего закона (абз. 2 п. 1 ст. 401 и  п. 2 ст. 1064 ГК).