Переселенческая политика

    На  агрономическую и ветеринарную помощь расходы также были ничтожны, хотя в газетах уверялось, что внимание к этому вопросу постоянно  растет: “… деятельность переселенцев управления будет в особенности  направлена: на оказание помощи при  устройстве до 80 тыс. новых хозяйств, одновременно с поддержкою новоселов  последнего трехлетия; на оборудование врачебной помощи в районах заселения;…  проведение а тайге до 2000 верст грунтовых дорог и на обследование новых районов…”

    Тяжесть положения переселенцев усугубилась  еще и тем, что они были “обязаны возвратить, хотя и с рассрочкой, те ссуды, которые выдавались им на путевое довольствие и хозяйственное  устройство” . Порядок выдачи таких ссуд был таков, что “основная масса переселенцев никогда не получала ее в полном размере. До 1912 года первоначальное пособие при водворении определялось по усмотрению крестьянских начальников, которые имели право прекратить дальнейшую выдачу ссуды до установленной нормы, если переселенец расходовал аванс не по назначению”.

    С. М. Сидельников считает, что для организации хозяйства на новом месте переселившимся крестьянам требовалось (в зависимости от природных условий и местностей) от 400 до 800 рублей на семью. Большинство из них таких средств не имело, и бедственное положение переселенцев вынудило правительство несколько увеличить хозяйственную помощь новоселам. “Ссуда увеличилась до 165 рублей,… но… в таком размере денежная помощь переселенцам почти не выдавалась. В 1908 году она в среднем составила 73 рубля на семью” .

    В. Г. Тюкавкин приводит данные по Восточной Сибири: “в среднем одна переселенческая семья имела сумму в 210 – 230 рублей, которой было явно не достаточно для хозяйственного устройства. Даже по официальным данным переселенческого управления для этой цели требовалось 310 рублей”.

    Переселенец был обязан в течение определенного  срока возместить выданные ему ссуды. Льготы в возвращении этих ссуд были очень незначительны: было, к примеру, предоставлено право “сельскому населению Акмолинской области… возвращать выданные ему правительством продовольственные и семенные ссуды, по усмотрению заемщиков, или деньгами, по заранее установленной цене, или натурой, по расчету одного пуда пяти фунтов хлеба за пуд полученного в ссуду зерна…”

    “Россия о помощи переселенцам писала так: “Что касается до помощи переселенцам, то она в последнее время, при усилении нужд в России, является все более необходимой… В текущем году пришлось уже всех переселенцев отнести к силу таких, которые не могут обойтись без денежной помощи.

Но как эта  помощь не нужна, она все же не должна быть настолько велика, чтобы убивать деятельность новоселов, которая должна составлять основу переселенческих хозяйств. В силу таких соображений решено было выдавать новоселам ссуды не выше… 100 рублей…”. Так оправдывалась недостаточность помощи переселенцам.

    Большинство переселенцев нуждалось не только в  финансовых средствах, но и в приобретении на льготных условиях сельскохозяйственных орудий, семян, транспортных средств  и всего прочего, необходимого для ведения хозяйства. И здесь помощь государства новоселам была незначительной. Для снабжения крестьян такими товарами, как жатки, косилки, конные грабли были созданы сельскохозяйственные и лесные склады, товарно-продовольственные лавки переселенческого управления, которые на коммерческих условиях снабжали орудиями новоселов. “Продажей сельскохозяйственных орудий за Уралом занимались более 30 частных фирм, в подавляющем большинстве иностранных, получавших громадные прибыли”.

    Медицинская помощь переселившимся также была недостаточной, особенно если учесть, что первое время  они ютились “в не прикрытых, сколоченных  на скорую руку постройках, а то и вовсе в землянках с их сырым… воздухом”.

    Санитарное  положение новоселов описывалось  в официальных донесениях. Так, В. И. Ленин приводит выдержку из донесения  одного чиновника, причем отмечает, что  такие донесения встречались  на каждом шагу: “После тифа… не меньшие  размеры приняла здесь цинга; почти во всех поселках, во всех избах  есть больные этой болезнью или кандидаты  к ней” .

    Местные власти предпринимали некоторые  попытки для улучшения экономического положения и подъема сельского  хозяйства переселенцев, но скудные  правительственные ассигнования ограничивали развитие агрономического дела в  Сибири. Помощь эта не всегда была эффективной, а иногда, из-за незнания местных  условий, дело доходило до курьезов. Так, “в 1908 году по инициативе местного управляющего государственными имуществами И. К. Окулича было оказано воспособление  скотоводству, или, вернее говоря, свиноводству. Из Англии было привезено шесть йоркширов, обошедшихся казне вместе с покупкою их, привозом, пропитанием и сопровождавшим их инструктором до 250 рублей за штуку”. Цифра немалая, особенно по сравнению  со средствами, отпускавшимися на подъем хозяйства переселенцев… Для решения многих важнейших задач в области агрономического дела не хватало специалистов. “К 1 января 1913 года их насчитывалось в России всего лишь 6.554 человека, преимущественно средней и низшей квалификации” .

    Что же касается выделенных переселенцам участков, то на многих из них хозяйство  вести было чрезвычайно трудно, чтобы  не сказать невозможно. На некоторых  участках, например, дожди представляли собой поистине стихийное бедствие: “… не только во время половодья, но даже во время проливных дождей вода выступает из берегов настолько, что лицу отводившему этот участок, приходилось “на всякий случай” ставить двух сторожей, чтобы не быть застигнутым случайным валом, к которому так склонны все горные сибирские реки и речонки”. В других же случаях “переселенческое управление, устраивая на новых местах новоселов, нередко не находило нужным посчитаться даже с тем обстоятельством, есть ли на… участках вода, не высыхают ли летом или не промерзают до дна те ручьи и речонки, которые орошают тот или другой участок… Об исследовании качества воды, ее пригодности для питья не могло быть и речи”. Так, на одном из участков Минусинского уезда вода оказалась с примесью солей, и была непригодна для питья, так и для хозяйства.

    Нередко участки отводились на безводных  местах, где без оросительных систем нечего было и думать о ведении хозяйства. Так, в газетной заметке сообщалось: “Переселенческим управлением разработан проект устройства орошения на участке в 13.510 десятин, отведенном переселенцам вблизи селения Георгиевского в Пишпекском уезде, Семиреченской области, на правом берегу реки Чу. Стоимость проектного канала, посредством которого может быть устроено орошение на площади до 9.000 десятин, исчислена в 194.196 рублей”.

    Многие  участки были покрыты лесом сплошь, что разумеется, почти исключало возможность сельскохозяйственных работ. Крестьяне зачастую ездили пахать на гари, за 20 – 30 верст. “Первый год урожай получался прекрасный, второй год – хуже, третий – еще хуже, а на четвертый год сеять уже не рисковали и навсегда прекращали грустные сельскохозяйственные опыты”. Таким образом, было ясно, что мест, годных для ведения сельского хозяйства мало, и поэтому на многих участках замежеванными оказались не только части старожильческих земель, но и заимки, за сохранение которых так ратовало начальство.

    “Русское знамя” отмечало, что в Закавказье положение было не лучше: “Русские поселяне на Мугани… привыкли к комарам, которых благодаря наличию больших заболоченных разливами Аракса пространств, действительно великое множество с мая до сентября. От обилия комаров происходит и лихорадочность местности – первое время переселенцы сильно страдали от лихорадки”.

    Что же касается хуторского хозяйства в  Сибири, то при правильной организации  эти хозяйства принесли бы свои плоды. Но, как отмечает А. И. Комаров, “эти опыты относятся не к тем, кого так желают возложить на лоно хуторского хозяйства” Так, участок “Каменный” Канского уезда был заселен латышами, хозяйство у них было гораздо более культурным, фермерского типа. “В чем другом, а в этом несомненная заслуга никого другого, как немецких баронов, сумевших вложить правовые идеи своим бывшим вассалам”, – считает А. И. Комаров, указывая, что уклад фермерского хозяйства здесь создавался веками, а не мановению “Волшебной палочки”.

    Из  этого А. И. Комаров делает вывод, что “надежда на образование там  хуторского хозяйства – дело из рук вон безнадежно… Чего же ожидает  хуторян, заброшенных в чужую  непривычную тайгу с их плохонькими  лошаденками, при полном почти отсутствии проселочных дорог…”.

    Что касается материальной стороны дела, то он утверждает, что “о том, что  бы к расчистке под хутор приступил  сам хуторянин, нечего и думать. Ему  она не под силу, так как расчистка  сплошная: не даром же переселенческое управление в так называемых участках “трудных” допускает 1 – 2 процента чистых полян (еланей)”.

    Хуторские хозяйства было почти невозможно организовать и из-за преступности. “Грабежи и убийства не вызывают уже  не малейшего внимания и только разве  такой случай, как убийство всех обитателей в количестве десяти человек  на одной из ферм… остановит на себе на минуту внимание ближайших  к месту обывателей…

    И при таких-то условиях, в лесную глушь, будет загнан не один десяток тысяч  людей, привыкших к общинной совместной жизни, не приспособленных к суровому климату и суровым людям, и, конечно, трусливых в одиночку. Только слепой или не желающий видеть и понимать не сообразит, что делать это –  значит сознательно посылать живые  души на убой”.

    На  трудностях переселявшихся крестьян наживались предприниматели, которые за бесценок скупали, к примеру, строевой лес, из-за чего участки обесценивались, а толку  было мало, так как бревна требовались  определенных размеров. Так в силу разрешенной переселенцам продажи  леса (вероятно, подразумевалась рубка  леса для расчистки участка под  пашню), на практике получалось нечто  удивительное: купец Аким Жоголев скупал лес на шпалы, сначала 30 тысяч, затем 20 тысяч, а в 1908 году – 50 тысяч сосновых бревен. Но вырубка была выборочной, следовательно, о расширении площади посева не могло быть и речи. Да и земля из-под соснового бора для посева непригодна. “таким образом, выходило, что лес вырубался, участок обесценивался, а сельскохозяйственные культуры даже в зачаточном состоянии не было”.

    Таким образом, организация хозяйства  на новых землях была сопряжена с  большими трудностями, которые заключались  в суровых климатических условиях, в том, что многие участки отводились переселенцам в местах, не приспособленных  для ведения хозяйства и сельскохозяйственных работ, в недостаточности материальной помощи новоселам, которые переселялись в Сибирь, часто не имея достаточных  средств и инвентаря. Но говоря об организации переселенческого хозяйства в Сибири, нельзя ограничиться перечислением одних только негативных сторон, так как в результате переселений увеличилась сеть дорог, улучшились агрикультуры, больше стало медицинских и учебных заведений, что сыграло для Сибири положительную роль. Но в масштабах переселения сделано было недостаточно, и столыпинская переселенческая политика потерпела поражение. В. И. Ленин писал: “Новая аграрная политика, разоряя одну полосу России за другой, крестьян одного района за крестьянами другого, выясняет… перед всеми крестьянами, что не в этом лежит действительное спасение”. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Список  использованной литературы и источников.

1. Программы по истории для средней школы (5-11 кл.) часть 1, М., 1991.
2. Программы для общеобразовательных учебных заведений. История (6-11 кл.), М., 1992.
3. Данилов А. А., Косулина Л. Г. История России ХХ век. Учебная книга для 9 классов общеобразовательных учреждений. М.,
4. 1995.
5. Данилов А. А., Косулина Л. Г. История России ХХ век. Учебная книга для 9 классов общеобразовательных учреждений. М.2010г.
6. Далуцкий И. И. Отечественная история ХХ век. Учебник для 10 классов средней школы. ч. 1, М., 1995.
7. Аврех А. Я. П. А. Столыпин и судьбы реформ в России. М.: Политиздат, 1991.
8. Аврех А. Я. Царизм и IV Дума 1912-1914 гг. М., Наука, 1981.
9. Дубровский С. М. Сельское хозяйство и крестьянство России в период империализма. М.: Наука, 1975.
10. Дубровский С. М. Столыпинская земельная реформа. М., Изд-во АН СССР, 1963.
11. История Сибири. т. 3. М. -Л.: Наука, 1968.
12. Скляров Л. В. Переселение и землеустройство в Сибири в годы столыпинской аграрной реформы. Л., 1962.
13. Теляк Д. В. Столыпинская аграрная реформа: историография (1906-1917 гг.). Самара, 1995.
14. Трапезников С. П. Ленинизм и аграрно-крестьянский вопрос. М., 1974, т. 1.