Договор банковского права

    Таким образом, ГК, в отличие от ч. 2 ст. 29 Закона о банках и банковской деятельности, не допускает включения в договор срочного банковского вклада с гражданином условия о возможности одностороннего изменения банком процентных ставок в случаях, когда это предусмотрено только договором. Между тем на практике при наличии указанной коллизии норм продолжалось применение оспариваемого положения ч. 2 ст. 29 Закона о банках и банковской деятельности, которое толковалось банками как не требующее дополнительной законодательной конкретизации, предусмотренной ст. ст. 310 и 838 ГК; соответственно, банки снижали в одностороннем порядке процентные ставки по срочным вкладам граждан, что продолжительное время не отвергалось и судами. С принятием в январе 1998 г. Верховным Судом РФ решения по конкретному гражданскому делу, в котором было указано, что в такого рода спорах подлежат применению нормы ГК, судебная практика стала меняться, однако оспариваемое положение ч. 2 ст. 29 Закона о банках и банковской деятельности не было исключено из системы действующих правовых норм.

    В судебной практике должно обеспечиваться конституционное истолкование подлежащих применению нормативных положений. Поэтому в случаях, когда коллизия правовых норм приводит к коллизии реализуемых на их основе конституционных прав, вопрос об устранении такого противоречия приобретает конституционный аспект и, следовательно, относится к компетенции Конституционного Суда РФ, который, оценивая как буквальный смысл рассматриваемого нормативного акта, так и смысл, придаваемый ему сложившейся правоприменительной практикой, обеспечивает в этих случаях выявление конституционного смысла действующего права.

    Из  смысла конституционных норм о свободе  в экономической сфере вытекает конституционное признание свободы  договора как одной из гарантируемых государством свобод человека и гражданина, которая ГК провозглашается в числе основных начал гражданского законодательства (п. 1 ст. 1). При этом конституционная свобода договора не является абсолютной, не должна приводить к отрицанию или умалению других общепризнанных прав и свобод (ч. 1 ст. 55 Конституции РФ) и может быть ограничена федеральным законом, однако лишь в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, прав и законных интересов других лиц (ч. 3 ст. 55 Конституции РФ).

    В качестве способов ограничения конституционной  свободы договора на основании федерального закона предусмотрены, в частности, институт публичного договора, исключающего право коммерческой организации  отказаться от заключения такого договора, кроме случаев, предусмотренных законом (ст. 426 ГК), а также институт договора присоединения, требующего от всех заключающих его клиентов-граждан присоединения к предложенному договору в целом (ст. 428 ГК).

    К таким договорам присоединения, имеющим публичный характер, относится и договор срочного банковского вклада с гражданами (п. 2 ст. 834 ГК), условия которого в соответствии с п. 1 ст. 428 ГК определяются банком в стандартных формах. В результате граждане-вкладчики как сторона в договоре лишены возможности влиять на его содержание, что является ограничением свободы договора и как таковое требует соблюдения принципа соразмерности, в силу которой гражданин, как экономически слабая сторона в этих правоотношениях, нуждается в особой защите своих прав, что влечет необходимость в соответствующем правовом ограничении свободы договора и для другой стороны, т.е. для банков.

    При этом возможность отказаться от заключения договора банковского вклада, внешне свидетельствующая о признании  свободы договора, не может считаться достаточной для ее реального обеспечения гражданам, тем более когда не гарантировано должным образом право граждан на защиту от экономической деятельности банков, направленной на монополизацию и недобросовестную конкуренцию, не предусмотрены механизмы рыночного контроля за кредитными организациями, включая предоставление потребителям информации об экономическом положении банка, и гражданин вынужден соглашаться на фактически диктуемые ему условия, в том числе на снижение банком в одностороннем порядке процентной ставки по вкладу.

    Осуществляя правовое регулирование отношений  между банками и гражданами-вкладчиками, законодатель должен следовать ст. 2 и ст. 18 Конституции РФ, в соответствии с которыми признание, соблюдение и  защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства. При этом, исходя из конституционной свободы договора, законодатель не вправе ограничиваться формальным признанием юридического равенства сторон и должен предоставлять определенные преимущества экономически слабой и зависимой стороне, с тем чтобы не допустить недобросовестную конкуренцию в сфере банковской деятельности и реально гарантировать в соответствии со ст. 19 и ст. 34 Конституции РФ соблюдение принципа равенства при осуществлении предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности. Используя договор срочного банковского вклада, гражданин осуществляет именно такую экономическую деятельность.

    Отсутствие  в законе норм, вводящих обоснованные ограничения для экономически сильной  стороны в договоре срочного банковского вклада, приводит к чрезмерному ограничению (умалению) конституционной свободы договора и, следовательно, свободы не запрещенной законом экономической деятельности для граждан, заключающих такой договор. При этом положение ч. 2 ст. 29 Закона о банках и банковской деятельности, поскольку оно позволяет банку на основании договора снижать процентную ставку в одностороннем порядке, вводит ограничение указанных конституционных прав и свобод граждан без определения в федеральном законе оснований, обусловливающих такую возможность. Тем самым нарушаются предписания ст. ст. 34, 35 и 55 (ч. 3) Конституции РФ, создается неравенство, недопустимое с точки зрения требования справедливости, закрепленного в преамбуле Основного закона.

    В соответствии со ст. 55 (ч. 3) Конституции РФ именно законодатель устанавливает основания и пределы необходимых ограничений конституционной свободы договора соразмерно указанным в этой конституционной норме целям. Поэтому только федеральным законом, а не договором должно определяться, возможно ли (а если возможно, то в каких случаях) снижение банками в одностороннем порядке процентных ставок, с тем чтобы исключалось произвольное ухудшение условий договора для гражданина-вкладчика в отсутствие каких-либо объективных предпосылок.

    Таким образом, без дополнительного правового  регулирования, конкретизирующего  основания и пределы необходимых  ограничений, по существу отсылочное положение  ч. 2 ст. 29 Закона о банках и банковской деятельности применяться не может. Иное его истолкование правоприменителем, допускающее право банка на включение в договоры с гражданами-вкладчиками условия о возможности одностороннего снижения процентной ставки по срочному вкладу в отсутствие соответствующего федерального закона, не согласуется с Конституцией РФ.

    Такое не соответствующее Конституции  РФ понимание оспариваемой нормы  фактически приводит к отказу в судебной защите (ч. 1 ст. 46 Конституции РФ) и  к нарушению принципа равенства  перед законом и судом (ч. 1 ст. 19 Конституции РФ), поскольку само содержание этой нормы не обязывает суды устанавливать наличие или отсутствие объективных предпосылок для одностороннего снижения банком процентной ставки по вкладам граждан, позволяет им ограничиваться формальным подтверждением условий договора и, следовательно, не гарантирует должную защиту прав граждан в судах.

    Исходя  из изложенного Конституционный  Суд РФ признал не соответствующим  Конституции РФ, ее ст. 34 и ст. 55 (ч. ч. 2 и 3), положение ч. 2 ст. 29 Закона о  банках и банковской деятельности об изменении процентной ставки по срочным вкладам граждан как позволяющее банку произвольно снижать ее исключительно на основании договора, без определения в федеральном законе оснований, обусловливающих такую возможность.

    В отсутствие закрепленных в федеральном законе оснований для снижения процентных ставок по срочным вкладам граждан банк не вправе предусматривать в заключаемых с гражданами договорах условие, позволяющее ему снижать в одностороннем порядке процентные ставки по этим вкладам.

    Что касается порядка начисления процентов по договору банковского вклада, то согласно первоначальной редакции п. 1 ст. 839 ГК, регулирующего соответствующие правоотношения, проценты на сумму банковского вклада подлежали начислению со дня, следующего за днем ее поступления в банк, до дня, предшествующего ее возврату вкладчику либо ее списанию со счета вкладчика по иным основаниям.

    Правила, регулирующие порядок выплаты процентов  по банковским вкладам, содержатся в  п. 2 ст. 839 ГК, согласно которому, если иное не предусмотрено договором банковского вклада, проценты на сумму вклада выплачиваются вкладчику по его требованию по истечении каждого квартала отдельно от суммы вклада, а не востребованные в этот срок проценты увеличивают сумму вклада, на которую начисляются проценты. При возврате вклада вкладчику выплачиваются все начисленные к этому моменту проценты.

    Ежеквартальное (если иной порядок выплаты процентов  не предусмотрен договором банковского  вклада) увеличение суммы вклада, а  следовательно, и объема обязательства  банка перед вкладчиком, за счет начисленных, но не выплаченных процентов является характерной особенностью договора банковского вклада, отличающей его от иных договорных обязательств, в том числе и от договора займа.

    Применение  указанного порядка начисления и  выплаты процентов, при котором производится капитализация процентов, оказывается невозможным лишь в случае оформления договора банковского вклада выдачей сберегательного (депозитного) сертификата, который, будучи ценной бумагой, удостоверяет права вкладчика (держателя сертификата) на получение по истечении установленного срока той суммы вклада и процентов, которые указаны в сертификате и остаются неизменными до его предъявления к оплате.

    Как отмечалось ранее, уменьшение размера  процентов, подлежащих выплате по срочным вкладам гражданам (юридическим лицам - вкладчикам, если иное не предусмотрено договором), не может быть произведено банком в одностороннем порядке, но может быть последствием действий вкладчика, связанных с досрочным требованием о выдаче (возврате) вклада, поскольку в этом случае проценты по вкладу подлежат выплате в размере процентов, выплачиваемых банком по вкладам до востребования (п. 3 ст. 837 ГК).

    Аналогичная ситуация может иметь место и  при досрочном предъявлении к  оплате сберегательного (депозитного) сертификата. В этом случае банком выплачиваются сумма вклада и проценты, выплачиваемые по вкладам до востребования, если условиями сертификата не установлен иной размер процентов (п. 3 ст. 844 ГК).

    Наконец, уменьшение размера процентов по срочным и условным вкладам может явиться следствием бездействия вкладчика. Имеется в виду случай, когда по истечении срока, на который вносился вклад, или наступлении иных условий возврата вклада, предусмотренных договором банковского вклада, вкладчик не требует возврата суммы вклада, и тогда договор считается продленным на условиях вклада до востребования (если иное не будет предусмотрено договором) в силу правила, содержащегося в п. 4 ст. 837 ГК¹. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

2.3.     Права  вкладчика. 

      Основным обязанностям банка, вытекающим из договора банковского вклада корреспондируют права требования вкладчиков. Федеральный закон "О страховании вкладов физических лиц в банках Российской Федерации" формулирует наряду с основными и дополнительные обязанностями банков, являющихся участниками системы страхования вкладов и дополнительные права вкладчиков, также являющихся участниками системы страхования вкладов. Таковыми являются:

    1) получать возмещение по вкладам  в порядке, установленном Законом  о страховании вкладов;

    2) сообщать в Агентство по страхованию вкладов о фактах задержки банком исполнения обязательств по вкладам;

    3) получать от банка, в котором  они размещают вклад, и от  Агентства информацию об участии  банка в системе страхования  вкладов, о порядке и размерах  получения возмещения по вкладам.

    Вкладчик, получивший возмещение по вкладам, размещенным  в банке, в отношении которого наступил страховой случай, сохраняет  право требования к данному банку  на сумму, определяемую как разница  между размером требований вкладчика  к данному банку и суммой выплаченного ему возмещения по вкладам в данном банке. Удовлетворение такого права требования вкладчика к банку осуществляется в соответствии с гражданским законодательством (ст. 7 Закона).

    Весьма  оригинальным является подход законодателя к определению страхового случая, являющегося основанием для возмещения по вкладам: таковым в системе обязательного страхования является не определенное событие, а конкретные действия Банка России. В соответствии со ст. 8 Закона о страховании вкладов для целей данного Закона страховым случаем признается одно из следующих обстоятельств:

    1) отзыв (аннулирование) у банка  лицензии Банка России на осуществление  банковских операций;

    2) введение Банком России в соответствии  с законодательством Российской  Федерации моратория на удовлетворение требований кредиторов банка.

    Страховой случай считается наступившим со дня вступления в силу акта Банка  России об отзыве (аннулировании) у  банка лицензии Банка России либо акта Банка России о введении моратория  на удовлетворение требований кредиторов банка.