Геополитика

географическом развитии», «Геополитика Тихого океана», «Геополитика пан-

идей», «Мировая политика сегодня».

Картина планетарного дуализма – «морские силы» против «континентальных

сил» или талассократия («власть посредством моря») против теллурократии

(«власть посредством  земли») – являлась для него  тем ключом, который открывал

все тайны международной  политики, к которой оно был  причастен самым прямым

образом.

Планетарный дуализм «морской силы» и «сухопутной силы»  ставил

Германию перед проблемой  геополитической самоидентификации. Но само

положение Германии в Центре Европы, пространственное и культурное «срединное

положение», делало ее естественным противником западных морских держав –

Англии, Франции, в перспективе  – США.

Будущее национальной Великой  Германии лежало в геополитическом

противостоянии Западу и особенно англосаксонскому миру, с которым фактически

отождествлялась «морская сила».

На этом анализе основывается вся геополитическая доктрина Карла

Хаусхофера и его последователей, которая заключается в необходимости создания

континентального блока  или оси Берлин – Москва –  Токио. В таком блоке не было

ничего случайного – это  был единственный полноценный и адекватный ответ на

стратегию противоположного лагеря, который не скрывал, что самой  большой

опасностью для него было бы создание аналогичного евразийского альянса.

В разных вариациях Хаусхофер проводил эту мысль в своих статьях и книгах.

Эта линия получила название «ориентация на Восток», поскольку  предполагала

самоидентификацию Германии, ее народа и ее культуры как западного

продолжения евразийской, азиатской  традиции. Не случайно англичане в  период

второй мировой войны  называли немцев «гуннами». Для геополитиков

хаусхоферовской школы это было характерно.

В этой связи следует подчеркнуть, что концепция «открытости Востоку» у

Хаусхофера совсем не означала «оккупацию славянских земель». Речь шла о

совместном цивилизационном  усилии двух континентальных держав – России и

Германии, которые должны были бы установить «Новый Евразийский  Порядок» и

переструктурировать континентальное пространство Мирового Острова, чтобы

полностью вывести его  из-под влияния «морской силы». Расширение немецкого

пространства планировалось  Хаусхофером не за счет колонизации русских земель,

а за счет освоения гигантских незаселенных азиатских пространств  и

реорганизации земель Восточной  Европы.

Так же как и отцы-основатели геополитики Маккиндер и Челлен, Хаусхофер

был убежден в том, что  месторасположение и территориальные  характеристики

государства составляют главные  детерминанты его политической и  исторической

судьбы. Согласно Хаусхоферу около 25% элементов исторического движения

можно объяснить, исходя из «определенных земель, зависящих  от земли черт». Но

он считал, что научное  описание этих 25% «не поддающегося иначе  учету целого»

стоит труда. Когда Хаусхофер подсчитывал, что только четверть вопросов

исторического движения может  быть объяснена географическими причинами, он

преследовал этим определенную цель, не желая «поставить роль сцены, земли,

пространства выше роли героя».

Главной движущей силой государства  К. Хаусхофер считал обеспечение и

расширение жизненного пространства. Расширяя свое жизненное пространство,

утверждал он, динамическое государство обеспечивает себе большую

экономическую автаркию, или  независимость от своих соседей. Завоевание такой

свободы рассматривалось  как показатель истиной великой  державы. Важным

способом территориального расширения такой державы, по его  мнению, является

поглощение более мелких государств. В этом отношении Хаусхофер был солидарен

с отцами-основателями геополитики  в их приверженности установкам социал-

дарвинизма.

К. Хаусхофер писал: «Геополитика служит обоснованию права на почву, на

землю в самом широком  смысле этого слова, не только на землю, находящуюся в

пределах имперских границ, но и права на землю в более широком смысле

единства народа и общности его культуры».

В другом своем довоенном  произведении – «Основы геополитики» К.

Хаусхофер доказывал, что вся история человечества – «борьба за жизненное

пространство», и усматривал в этом «основы геополитики». «Справедливое

распределение жизненного пространства на земле, дающее возможность смотреть в

глаза ужасной опасности  перенаселения земли в течение  не более трехсот лет»,

явится наградой за труды, связанные с этим изучением, ибо  именно «геополитика в

большей степени, чем какая-либо другая наука, непосредственно ставит своих

адептов и учителей перед  лицом судьбы, делающей свое дело».

Считая, что периоду господства морских держав приходит конец и  что

будущее принадлежит сухопутным державам, он вместе с тем придавал важное

значение и морской  мощи государства как средству защиты и расширения его

границ. Рассматривая Центральную  Европу как оплот Германии, Хаусхофер

указывал на восток как  на главное направление германской территориальной

экспансии. Предлагая свою версию «Drang nach Osten», Хаусхофер рассматривал

Восток как жизненное  пространство, дарованное Германии самой  судьбой.

«Журнал геополитики» и Общество впервые предприняли попытку  создать

общую программу геополитики. Такая программа была необходима для

целенаправленной пропаганды геополитических идей по всей Германии,

сосредоточения внимания всех геополитиков на разработке основных

геополитических проблем. Основные тезисы данной программы были

опубликованы в 1928г. за подписью К. Хаусхофера и ведущих редакторов

«Журнала геополитики» во вступительной статье к сборнику «Основы построения

геополитики». Ведущие теоретики  немецкой геополитики определили программу

геополитики следующим образом:

«1. Геополитика есть учение о зависимости политических событий  от земли.

2. Она опирается на  широкий фундамент географии,  в особенности

политической географии  как учения о политических пространственных организмах

и структуре.

3. Постигаемая географией  сущность земельных пространств  дает геополитике

те рамки, внутри которых  должен совершаться ход политических событий, для того

чтобы им был обеспечен  длительный успех. Носители политической жизни будут,

разумеется, временами выходить за эти рамки однако раньше или позже

зависимость от земли непременно даст о себе знать.

4. В духе такого понимания  геополитика стремится дать оружие  для

политического действия и  сделаться путеводительницей политической жизни.

5. Тем самым геополитика  становится нормативной наукой, способной вести

практическую политику до того пункта, где необходимо оторваться от твердой

почвы. Только так может  совершиться скачок от знания к умению, а не от

незнания; в последнем  случае он, безусловно больше и опаснее.

6. Геополитика стремится  и должна стать географической  совестью

государства».

 

 

 

 

Современные геополитические  теории и школы Запада

3.1 Атлантизм

3.2 Неоатлантизм

3.3 Мондиализм

3.4 Новая евразийская геополитика

3.5 Геополитика «новых  правых»

3.6 Неомондиализм

 

 

3.1 Атлантизм

Атлантистская линия в геополитике развивалась практически без всяких

разрывов с классической англо-американской традицией (Мэхэн, Маккиндер,

Спикмен).

Составной частью американской геополитической доктрины становится

учение о всеобщности  американских стратегических интересов  и о

«необходимости» для Соединенных  Штатов баз, расположенных на достаточно

далеком расстоянии от американских морских и сухопутных границ.

Специфической чертой американской геополитики стало главным образом  не

оправдание тех или  иных отдельных захватов США, не только борьба за передел

мира, но и борьба за мировое  господство. Американские геополитики  утверждают,

что география стала «глобальной», то есть охватывающей весь земной шар.

Общим местом американской геополитики и политической географии

сделалось утверждение, что  Соединенным Штатам недостает многих важнейших

сырьевых материалов, доступ к которым должен быть обеспечен, если США

намерены сохранить безопасность в экономическом и политическом отношениях.

Историк Уильямсон, автор  работы «Океан в английской истории», развил

точку зрения, согласно которой  Англия имеет законное право претендовать на

руководство атлантическими странами, так как связывает их воедино; по

отношению к США Англия является той страной – носителем  европейской

культуры и географических судеб Европы; по отношению к Европе Англия

является как бы форпостом  США и, таким образом, естественным представителем

американо-атлантической  культуры.

Развитие чисто атлантической  линии в геополитике после 1945 г. в основном

представляло собой развитие тезисов Спикмена.

Д. Мейнинг опубликовал труд «Хартленд и Римленд в евразийской истории».

Здесь Мейнинг специально подчеркнул, что «геополитические критерии должны

28

особо учитывать функциональную ориентацию населения и государства, а не

только чисто географическое отношение территории к Суше и  Морю».

Мейнинг говорит о том, что все пространство евразийского римленда делится

на три типа по своей  функционально-культурной предрасположенности:

1. Китай, Монголия, Северный  Вьетнам, Бангладеш, Афганистан, Восточная

Европа (включая Пруссию), Прибалтика и Карелия – пространства, органически

тяготеющие к хартленду.

2. Южная Корея, Бирма,  Индия,. Ирак, Сирия, Югославия – геополитически

нейтральны.

3. Западная Европа, грация, Турция, Иран, Пакистан, Таиланд –  склонны к

талассократическому блоку.

3.2 Неоатлантизм

Осмысление планетарной  реальности после окончания холодной войны

привело атлантистских геополитиков к двум принципиальным схемам.

Одна из них может быть названа пессимистической (для атлантизма). Она

наследует традиционную для  атлантизма линию конфронтации с хартлендом,

которая считается незаконченной и неснятой с повестки для вместе с падением

СССР, и предрекает образование  новых европейских блоков, основанных на

цивилизационных традициях и устойчивых этнических архетипах. Этот вариант

можно назвать «неоатлантизм», его сущность сводится в конечном итоге к

продолжению рассмотрения геополитической  картины мира в ракурсе

основополагающего дуализма, что лишь нюансируется выделением

дополнительных геополитических  зон (кроме Евразии), которые также  могут стать

очагами противостояния с  Западом. Наиболее ярким представителем такого

неоатлантического подхода является С. Хантингтон.

Вторая схема, основанная на той же изначальной геополитической  картине,

напротив, оптимистична (для атлантизма) в том смысле, что рассматривает

ситуацию, сложившуюся в  результате победы Запада в холодной войне как

окончательную и бесповоротную. На этом строится теория мондиализма,

концепция конца истории  и единого мира, которая утверждает, что все формы

геополитической дифференциации – культурные, национальные, религиозные,

идеологические, государственные  и т. д. – вот-вот будут окончательно преодолены

и наступит эра единой общечеловеческой цивилизации, основанной на принципах

либеральной демократии. История  закончится вместе с геополитическом

29

противостоянием, дававшим изначально главный импульс истории. Этот

геополитический проект ассоциируется  с именем американского геополитика

Фрэнсиса Фукуямы., написавшего программную статью с выразительным

названием «Конец истории».

Концепция Сэмюэла П. Хангтинтона – директора института стратегических

исследований им. Джона  Олина при Гарвардском университете – можно считать

ультрасовременным развитием  традиционной для Запада атлантистской

геополитики.

Это достаточно точно выражает сущность двух новейших геополитических

проектов – неотлантизм следует консервативной линии, а мондиализм

предпочитает совершенно новый подход, в котором все  геополитические

реальности подлежат новому пересмотру.

Смысл теории Хантингтона, сформулированный им в статье «Столкновение

цивилизаций», сводится к  следующему. Видимая геополитическая  победа

атлантизма на всей планете – с падением СССР исчез последний оплот

континентальных сил –  на самом деле затрагивает лишь поверхностный  срез

действительности. Стратегический успех НАТО, сопровождающийся

идеологическим оформлением, – отказ от главной конкурентной

коммунистической идеологии  – не затрагивает глубинных цивилизационных

пластов. Хантингтон вопреки Фукуяме утверждает, что стратегическая победа не

есть цивилизационная  победа; западная идеология – либерал-демократия, рынок и

т.д. – стала безальтернативной  лишь временно, так как уже скоро  у незападных

народов начнут проступать цивилизационные и геополитические  особенности.

Отказ от идеологии коммунизма и сдвиг в структуре традиционных государств

– распад одних образований, появление других и т.д. – не приведут к

автоматическому равнению всего  человечества на универсальную систему