Виды противоречий и способы их преодоления

А. В. Алехичева в своем выступлении отметила, что ряд противоречий в законодательстве о формах прямой демократии носит случайный характер, а другие выражают реальные сложности демократического развития России. В значительной степени данные противоречия отражают несогласованность федерального и регионального регулирования форм прямой демократии в субъектах РФ.

Коллизии между  федеральными законами и законами субъектов  РФ в рассматриваемой сфере в  настоящее время в основном связаны  с тем, что в условиях динамично  развивающегося федерального нормотворчества  законодательные органы субъектов  РФ не всегда успевают реализовать  поставленные перед ними нормотворческие  задачи. По состоянию на май 2006 г. в  некоторых субъектах Федерации  не приняты соответствующие изменения  в законы о выборах, что порождает  o сложности для нормотворчества на муниципальном уровне. Данные проблемы доказывают необходимость выработки на федеральном уровне мер, направленных на преодоление такойo ситуации. Они могли бы включать методическую, правовую помощь субъектам РФ, а равно выработку стратегии по стабилизации норм федерального, законодательства, обращенных к субъектам РФ.

В своем выступлении  О. С. Батова обосновала ряд мер, направленных на устранение противоречий в гражданско-процессуальном и семейном законодательстве при рассмотрении споров, связанных с воспитанием детей. Общие процессуальные положения о сторонах в гражданском судопроизводстве (ст. 38 ГПК РФ) следует дополнить ссылкой на то, что положение истца в процессе могут занимать лица, в защиту прав которых возбуждается производство по гражданскому делу, независимо от наличия у них процессуальной дееспособности. Необходимо включить в ГПК РФ норму, в соответствии с которой производство по делам, связанным с воспитанием детей, может быть прекращено лишь при согласии органа опеки и попечительства и (или) самого ребенка, достигшего возраста 14 лет. Несовершеннолетним участникам гражданского процесса необходимо обеспечить бесплатную юридическую помощь в лице адвоката, независимо от присутствия в процессе законных представителей, если между интересами родителей и детей имеются противоречия. К обязательным участникам процесса по делам, связанным с воспитанием детей, следует отнести также и эксперта-психолога. В ГПК РФ следует закрепить положение, регламентирующее порядок выражения ребенком своего мнения в ходе судебного заседания. В Семейный кодекс РФ следует включить норму, наделяющую уполномоченного по правам ребенка в субъекте РФ правом на обращение в суд в интересах несовершеннолетнего гражданина, которая будет корреспондироваться со ст. 46 ГПК РФ.

Необходимо внести в ГПК РФ норму, устанавливающую  требования к содержанию заключения органа опеки и попечительства, прокурора, акта обследования условий жизни  ребенка и лица (лиц), претендующего  на его воспитание. В Семейном кодексе  РФ надо предусмотреть право родителя, который является плательщиком алиментов, получать в письменном виде отчет  о том, как выплаченные денежные средства были затрачены на содержание ребенка.

В своем выступлении  М. А. Архимандритова затронула проблему соотношения норм Трудового кодекса РФ, Федерального закона "О коммерческой тайне" и Гражданского кодекса РФ в части регулирования ответственности работников за разглашение сведений, составляющих коммерческую, служебную или иную тайну. Служебную тайну предлагается рассматривать как закрытую в силу служебной необходимости информацию, ограничение на распространение которой установлено нормативными правовыми актами, и имеющую коммерческую ценность в силу неизвестности ее третьим лицам. Банковская, налоговая, аудиторская тайны, инсайдерская информация часто совпадают с информацией, составляющей коммерческую или служебную тайну.

При разрешении противоречия между Федеральным  законом "О коммерческой тайне" и Гражданским кодексом РФ в отношении  информации, которая не может составлять коммерческую тайну, приоритетными  являются нормы Закона. Для устранения несоответствия между нормами Трудового  кодекса РФ, Федерального закона "О  коммерческой тайне" и нормами  Гражданского кодекса РФ в части  установления материальной ответственности  работников второе предложение абз. 2 п. 2 ст. 139 ГК РФ можно изложить в следующей редакции: "Такая же обязанность возлагается на лиц, прекративших трудовые отношения с работодателем, в случае их вины в разглашении сведений, составляющих коммерческую или служебную тайну, доступ к которой они получили в связи с исполнением ими трудовых обязанностей, в иных случаях, установленных федеральными законами".

И. В. Плюгина остановилась в своем o выступлении на пробелах и коллизиях правовых норм законодательства в миграционной сфере. Так, не разработан понятийный аппарат миграционного. законодательства. Отсутствие нормативного закрепления некоторых фундаментальных понятий в миграционной сфере может повлечь их неоднозначную интерпретацию. В законодательстве РФ отсутствуют определения таких базовых терминов, как "мигрант" и "миграция", тем не менее они часто используются как в законах, так и в подзаконных актах. Понятие миграции должно отражать следующие аспекты: во-первых, необходимо указать на возможность перемещения физических лиц не только между двумя различными государствами, но и в пределах одной страны. Во-вторых, необходимо указать на наличие временного характера изменения места пребывания и места жительства лица. При этом под перемещением должно подразумеваться изменение места пребывания или места жительства.

Мигрантом должно быть признано физическое лицо, осуществляющее перемещение на определенный срок через  государственную границу либо через  внутренние административные границы  РФ и не ставящее целью получение  российского гражданства.

Статья 11 ФЗ "О  правовом положении иностранных  граждан в Российской Федерации" содержит ряд ограничений на свободу  передвижения иностранных граждан, временно проживающих на территории РФ, что противоречит ст. 27 Конституции  РФ. Правоприменители в этом случае должны ориентироваться на конституционные нормы.

Вызывает вопросы  обоснованность смешения законодателем  понятий "депортация" и "выдворение" в ст. 13 ФЗ "О беженцах". Правила проведения выдворения, которое является видом административного наказания, не распространяются на режим депортации.

Юридические проблемы делимости жилого дома и жилого помещения  как объекта общей долевой  и совместной собственности с  исторической точки зрения в своем  выступлении проанализировала Т. Н. Дурнева. Так, тема горизонтального деления здания между собственниками возникла в Германии в середине XIX в., когда владельцы доходных домов принялись продавать дома поквартирно своим постояльцам. Так как обычно в таком доме весь этаж занимала одна квартира, то возник прецедент горизонтального деления здания между различными собственниками. Последующее законодательство Германии (пар. 94 ГГУ) и законодательство Швейцарии (ст. 675 ШГУ) не дозволили делить здания по этажам.

Советское гражданское  право до 1961 г. прямо не отвечало на вопрос о делимости зданий, а  строения не признавались составными частями земельных участков, на которых  они располагались. Основы гражданского законодательства СССР и союзных  республик 1961 г. и вслед за ними ГК РСФСР (ст. 106) признали часть жилого дома объектом права собственности, допустив деление как по горизонтали, так и по вертикали.

Возможность раздела  в натуре здания должна означать, что  на момент раздела может быть установлена, пусть пока только мыслимо, линия, показывающая физические границы выделяемого  объекта. Особенностью зданий и сооружений является то, что они, как правило, не могут быть разделены в натуре, за исключением тех случаев, когда  образуемая в результате раздела часть обладает всеми признаками обособленного объекта и может самостоятельно эксплуатироваться.

Е. С. Басманова рассмотрела проблему юридических противоречий при удостоверении и передаче прав на интернет-сайты. Легальное определение web-сайта содержится в письме Центрального банка РФ от 3 февраля 2004 г. № 16-Т. Однако к интернет-сайту в данном случае применяются нормы авторского права, при этом сайт определяется как программа для ЭВМ и одновременно как база данных. Применение норм патентного права возможно в случае, когда сайт отвечает признакам патентоспособного промышленного образца. С позиций административного права возможно рассматривать сайт как средство массовой информации и регистрировать его в этом качестве.

В связи с  существующими противоречиями между  авторским и патентным законодательством  возникают следующие юридические  проблемы: идентификации интернет-сайта как результата интеллектуальной деятельности; проблема передачи прав на сайт в полном объеме от одного субъекта права к другому и выбора вида гражданско-правового договора, вытекающая из проблемы идентификации интернет-сайта; проблема множественности видов государственной регистрации интернет-сайта. Пути решения указанных проблем заключаются в законодательном закреплении понятия интернет-сайта, указывающего на его комплексную природу. Также необходимо установление единой и добровольной системы государственной регистрации сайтов и закрепление в законе самостоятельного вида договора, по которому права на сайт могут быть переданы.

Вопросы определения  понятия "право следования" по российскому авторскому законодательству, Бернской конвенции и праву ЕС затронула в своем выступлении  Е. Ю. Фесенко. Под правом следования понимается право автора произведения изобразительного искусства и его правопреемников на вознаграждение при любой перепродаже произведения (право перепродажи, право долевого участия), следующей за первой уступкой произведения самим автором.

Право следования было признано первоначально во Франции  в 1920 г., затем в Бельгии в 1921 г. В России право следования впервые  было закреплено в п. 2 ст. 17 Закона РФ от 9 июля 1993 г. № 5351-1 "Об авторском  праве и смежных правах". Однако это положение закона не работает. Причины этого явления заключаются  как в недостаточном регулировании  по данному вопросу, в неудачном  выборе формулировок закона, так и  в несогласованности положений  нашего закона с положениями Бернской конвенции, законодательством других стран, в том числе стран - членов ЕС. В настоящее время право  следования применяется в отношениях с иностранным элементом только на основе материальной взаимности, что  продолжает оставаться действенным  стимулом для введения эффективной  охраны для права следования во всех заинтересованных странах. Необходимо согласовать положения права  следования по российскому законодательству с нормами Бернской конвенции  и с Директивой 2001/84/ЕС, в которой  содержится развернутая регламентация  этого права.

Е. А. Ягудина посвятила свое выступление проблеме преюдиции решений международного коммерческого арбитража в РФ на примере дел о несостоятельности (банкротстве). Термин "преюдиция" используется в широком смысле как правовой эффект, который производит юрисдикционный акт, принятый одним судебным органом при рассмотрении другого спорного дела иным судебным органом. При этом Закон РФ "О Международном коммерческом арбитраже" не регламентирует вопросы освобождения от доказывания, что порождает определенные проблемы в юридической теории и практике. В настоящее время решение третейского суда рассматривается как опровержимая презумпция, поскольку не связывает государственный суд при рассмотрении другого дела. Однако, исходя из того, что третейские суды, к которым относится и Международный коммерческий арбитраж, составляют звено в общей юрисдикционной системе РФ, целесообразно законодательно закрепить свойства преюдициальности арбитражного (третейского) решения.

В соответствии с п. 3 ст. 6 ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" для возбуждения  дела о банкротстве по заявлению  конкурсного кредитора принимаются  во внимание требования, подтвержденные вступившим в законную силу решением суда, третейского суда. В то же время ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" формулирует еще ряд обязательных условий, при которых у заинтересованного лица появляется право на обращение в арбитражный суд с заявлением о признании должника банкротом, при наличии которых решение суда как акт признания задолженности неисправного должника может иметь необходимый правовой эффект для возбуждения дела о банкротстве. Одним из таких условий является обращение заинтересованного лица к компетентному государственно- му суду за принудительным исполнением решения третейского суда. Механизм принудительного исполнения решений третейского суда не предусматривает прямого обращения заинтересованного лица к службе судебных органов, а требует подтверждения со стороны компетентного государственного суда, которое, таким образом, является необходимым элементом такого механизма. В этой связи преюдициальный эффект решения третейского суда для дела о банкротстве, возбуждаемого на основании задолженности, установленной решением третейского суда, обеспечивается признанием такого решения третейского суда компетентным государственным судом через процедуру выдачи согласия на его принудительное исполнение.

Проблемы противоречий норм о фирменном наименовании при  продаже предприятия как имущественного комплекса затронула в своем  докладе Л. С. Артабаева. Предприятием как объектом прав признается имущественный комплекс, используемый для предпринимательской деятельности. По договору купли-продажи предприятия к покупателю переходят как материальные, так и нематериальные блага, входящие в состав предприятия, за исключением тех прав и обязанностей, которые продавец не вправе передавать другим лицам. При этом действующее законодательство допускает участие предприятия в обороте как в качестве объекта, так и в качестве субъекта.

Не вполне понятно, может ли фирменное наименование принадлежать только юридическому лицу или же оно является составной  частью предприятия как имущественного комплекса. Можно сделать вывод, что фирменное наименование нельзя отнести к обозначениям, индивидуализирующим  предприятие, так как согласно действующему законодательству оно является средством, индивидуализирующим не предприятие (как имущественный комплекс), а  его собственника - коммерческую организацию, в отличие от фирмы, которая в  Положении о фирме 1927 г. признавалась названием предприятия как обособленного  имущественного комплекса. Поэтому  фирма всегда включалась в состав предприятия и была оборотоспособным объектом гражданских прав. Теперь под такой режим попадает предусмотренное ГК РФ "коммерческое обозначение", индивидуализирующее конкретный бизнес (предприятие) какой-либо организации. В соответствии с ГК РФ фирменное наименование коммерческой организации не может включаться в состав предприятия, поскольку по существу является неотчуждаемым объектом гражданских прав, хотя право ограниченного его использования может предоставляться другому лицу в предусмотренных законом случаях (например, по договору цессии). В состав же предприятия как имущественного комплекса или отдельных составляющих его элементов входит в том числе и его общее коммерческое обозначение в виде конкретного наименования.