История развития отечественного конституционализма

    5. Следует указать и на такую  особенность Конституции 1918 года, как открытое признание применения  насилия в целях утверждения  принципов нового социалистического строя. Эта черта не характерна для последующих советских конституций. Так в статье 3 Конституции говорится об уничтожении паразитических слоев   общества, о беспощадном подавлении эксплуататоров. Конституция закрепляла насильственное уничтожение частной собственности, допускала её принудительное безвозмездное изъятие.

    6. С точки зрения юридической  техники, относящейся к правовому  оформлению государственно-правовых  институтов, обычно четко выделяемых  в конституциях, Конституция 1918 года  была в значительной своей части несовершенной,  что объяснялось и объективными факторами. Отсутствие субъектов федерации не позволяло выделить соответствующий раздел в Конституции.  Не мог еще быть в обобщенном виде представлен и раздел  об основах общественного строя, поскольку последний еще только закладывался.

    Все отмеченные особенности Конституции 1918 года характеризуют её как конституцию  революционного типа, принимаемую в  результате насильственного изменения  общественного и государственного строя, отвергающую все прежние правовые установления, существующие до переворота или революции.¹

     2.2. Конституция  РСФСР 1925 года  

        Причиной замены Конституции  1918 года Конституцией 1925 года явилось  объединение  РСФСР с другими  независимыми республиками  в  Союз ССР и принятие первой Конституции СССР 1925 года. Конституция СССР устанавливала, что «союзные республики в соответствии с настоящей Конституцией вносят изменения в свои конституции».²

    Поэтому в постановлении 12 Всероссийского Съезда, утвердившего текст Конституции 1925 года, он назван «измененным текстом Конституции».

    Конституция РСФСР, принятая 11 мая 1925 года, отразила статус Российского государства  как субъекта другой, более сложной  федерации. В Конституции нашло  отражение положение о том, что  РСФСР добровольно объединилась с иными республиками в новое государственное образование и по своей воле передала часть своих прав Союзу ССР.  Закреплялись новации в структуре  и компетенции  органов государственной власти и управления. Из текста Конституции РСФСР были исключены положения о социализации земли, о рабочем контроле и др.¹ 

    Черты преемственности  в этой Конституции  положений Конституции 1918 года значительны. Характерно, что в ряде  случаев  имеются ссылки на нормы последней, что как бы пролонгирует их действие. Так в статье 20, закреплено: «Всероссийский  Съезд Советов составляется на основаниях, установленных   ст. 25 Конституции  (Основного Закона) Российской Социалистической Федеративной Советской Республики, принятой 5 Всероссийским  Съездом Советов». При этом соответствующая норма воспроизводилась. Аналогичная отсылка к нормам Конституции 1918 года имеется и в статье 51.²

    В отличии от Конституции 1918 года Конституция  РСФСР 1925 года не включала в свой текст  «Декларацию прав трудящегося и  эксплуатируемого народа», однако записала, что исходит из основных  её положений и воспроизводила многие из них.

    Конституция 1925 года в значительной мере сохранила  некоторые отмеченные выше черты, свойственные Конституции 1918 года.

    Оставляя  открыто классовый, она существенно смягчила при этом формулировки норм о насилии, подавлении, уничтожении «паразитических» слоев  общества, исключила положения о мировой революции  и интересах всего человечества.¹

    Конституция 1925 года стала юридически более строгой  и сняла общие политические положения, присущие Конституции 1918 года.

    То  новое, что характеризует Конституция 1925 года, заключается в следующем:

    1. В ней отражен факт вхождения  РСФСР в Союз ССР. Он зафиксирован  в статье 3, записавшей, что согласно воле народов РСФСР, принявших решение на 10 Всероссийском Съезде Советов об образовании Союза ССР, РСФСР, входят в состав Союза ССР, передает союзу полномочия, отнесенные  в соответствии со статьей 1 Конституции СССР к ведению органов Союза ССР. 

    В статье 19 определялось, что в пределах, указанных в Конституции СССР и по предметам, отнесенным к компетенции  Союза, на территории РСФСР имеют обязательную силу  постановления верховных органов СССР. За этим  исключением никакие органы, кроме Всероссийского Съезда Советов, ВЦИК, его Президиума и СНК, не имеют права издавать  законодательные акты общегосударственного значения  на территории РСФСР. Этим косвенно подтверждались суверенные права РСФСР вне пределов прав Союза, однако прямого указания на суверенитет РСФСР в её Конституции не содержалось. Не было также закреплено в этой Конституции сохранение за РСФСР права выхода из состава Союза ССР (хотя такая норма в Конституции СССР 1924 года имелась).

    Компетенция РСФСР как государства, входящего  в состав Союза, в отличие от последующих конституций  не определялась прямо, а лишь через предметы ведения высших органов РСФСР.²      

    2. В связи с появлением субъекта  РСФСР в её Конституции уже  появились положения, определяющие  их статус и полномочия федерации  в отношении них.

    В структуре Конституции была введена глава 4 «Об автономных советских социалистических республиках и областях», в которой определялись принципы формирования их органов государственной власти, порядок принятия Основных Законов (Конституций) АССР и Положений об автономных областях.

    К ведению Всероссийского Съезда Советов  было отнесено окончательное утверждение  Конституций АССР. К совместному  ведению Съезда и ВЦИК относилось установление границ АССР, и автономных областей, утверждение Конституций  АССР, разрешение споров  между АССР и другими частями федерации, отмена постановление Съездов Советов АССР и автономных областей, нарушающих настоящую Конституцию или постановления верховных органов РСФСР.

    Последующие конституционное развитие РСФСР  также напрямую связывалось с  принятием новых союзных конституций. Причем, этот процесс шел по линии  все большего совпадения структуры и содержания конституций республик с Конституцией СССР и установления почти единообразного текста конституций всех союзных республик.

    Поэтому основные черты и особенности последующих советских конституций РСФСР являлись в полной мере производным от соответствующих характеристик конституций СССР.

    2.3. Конституция РСФСР 1937 года 

    Сталинский  режим личной власти сложился в ленинских  государственно-правовых формах, установленных Конституциями 1918 г. (РСФСР) и 1924 г. (СССР). Но И.В. Сталин, провозгласивший курс на всемерное укрепление государственной власти, со временем пришел к выводу, что требуется демократизировать фасад этой власти. В результате появилась Конституция 1936 г., действительно очень демократическая для своего времени.

    В этой Конституции авторы показали знание принципа разделения властей, основанного на известной независимости парламента, правительства и суда друг от друга.

    Конституция ушла от откровенной дискриминации в избирательных правах, провозгласив принцип равноправия всех граждан. Впервые в истории Советского государства в конституционном тексте говорилось о политических и личных правах и свободах, социально-экономических правах. Но это была лишь бутафория, практически никаких улучшений в правовом статусе советского гражданина не произошло, этот гражданин как был, так и остался фактически бесправным.

    В марте 1936 г., незадолго до принятия «своей» Конституции, И.В. Сталин изложил собственное видение свободы при социализме, отвергая мысль, что социализм отрицает личную свободу: «Это общество мы построили не для ущемления личной свободы, а для того, чтобы человеческая личность чувствовала себя действительно свободной. Мы построили его для действительной личной свободы, свободы без кавычек… Настоящая свобода имеется только там, где уничтожена эксплуатация, где нет угнетения одних людей другими, где нет безработицы и нищенства, где человек не дрожит за то, что завтра может потерять работу, жилище, хлеб. Только в таком обществе возможна настоящая, а не бумажная, личная и всякая другая свобода»'.

    В соответствии с таким подходом первое место среди зафиксированных конституцией прав занимали социально-экономические права: на труд, на отдых, на материальное обеспечение в старости, в случае болезни и потери трудоспособности, на образование. Это были не столько индивидуальные права, сколько направления государственной социальной политики. Гарантии этих прав опирались только на государственные меры, исключающие какие-либо частные системы (страхования, школ, бирж труда, санаториев и т.д.).

    В Конституции были записаны политические права и свободы (слова, печати, собраний и митингов, уличных шествий и  демонстраций, на объединение, избирательные права). Гарантии, как и в первой Конституции, свелись к типографиям, запасам бумаги, общественным зданиям, улицам, средствам связи и другим материальным условиям, которые в действительности ничего не могли гарантировать, а только усиливали зависимость человека от государства.¹

    Лицемерием  и цинизмом были пронизаны положения  Конституции, связанные со свободой совести. В основном они воспроизводили Декрет от 23 января 1918 г. и положения Конституции 1918 г., которые ввели свободу религиозной и антирелигиозной пропаганды. В 1929 г. было принято Постановление ВЦИК и СНК РСФСР, которое ввело драконовский государственный контроль за церковью. Но сталинская Конституция пошла еще дальше. Она сохранила свободу антирелигиозной пропаганды, исключив свободу религиозной пропаганды, сведя свободу совести к свободе отправления религиозных культов. И. В. Сталин, обосновывая эти изменения, даже сформулировал «право бороться против всякой религии». При Совете Министров СССР был создан Совет по делам Православной церкви, без разрешения которого церковь не могла ступить ни шагу; она также была поставлена под контроль органов государственной безопасности. Продолжалось уничтожение и закрытие храмов и монастырей, о церковном образовании и издательской деятельности не могло быть и речи.

             Конституция закрепила неприкосновенность  личности, жилища и тайны переписки,  как бы гарантировав людей  от незаконных арестов, обысков,  выемок, осмотров личной корреспонденции  и иных мер, ограничивающих  личную свободу. Эта была абсолютно  формальная декларация, поскольку ни свободного правосудия, ни контроля за карательными органами в стране не существовало. Было объявлено, что по мере успехов в социалистическом строительстве классовая борьба обостряется, что ведет к ужесточению диктатуры пролетариата, а значит – к произволу и беззаконию.¹

    По  иронии судьбы или в силу цинизма  И. В. Сталина конституционные нововведения совпали по времени с чудовищными репрессиями против миллионов невинных людей, которые без суда и следствия лишались свободы, подвергались заключению в концлагеря, где их труд использовался в целях «социалистического строительства». Многие были расстреляны или погибли на каторге.

    Но  репрессии 30-х гг. – это не только акт политической борьбы конъюнктурного характера. Гораздо важнее другое – их возведение в принцип функционирования самой системы. В сущности, такой принцип был заложен еще В.И. Лениным, но И.В. Сталин довел его до своеобразного совершенства, сделав постоянным политическим и правовым фактором. Он выдвинул концепцию «врагов народа», которая составила «моральный», политический и юридический фундамент массовых репрессий. Реализация этой концепции должна была привести к физическому истреблению инакомыслящих и в то же время создать психологическую атмосферу страха в стране, чтобы сделать народ абсолютно послушным.

    Подавление  личной свободы граждан строилось  на законах, т.е. носило организованный характер. Вот некоторые примеры  и формы этой политики:

    - уничтожение и выселение миллионов крестьян в ходе коллективизации под видом «борьбы с кулачеством»;

    - включение в Уголовный кодекс РСФСР (и соответственно в кодексы других республик) ст. 58', 58¹⁰, 58¹⁴, 59, которые под видом борьбы с «контрреволюционной агитацией и пропагандой» и «преступными сообществами» ликвидировали свободу слова, печати, собраний, митингов и демонстраций;

    - всеобщая паспортизация населения с изъятием из нее жителей села, что исключало возможность для крестьян свободно менять место жительства и устанавливало милицейский контроль за каждым городским жителем;