Основные этнические диаспоры на Ставрополье

Внутриобщинные коммуникации имеют и горизонтальное измерение, так как внутри одной диаспоры можно вычленить разные социальные слои, что, позволяет говорить о диаспоре не как о корпоративном сообществе, а как о союзе корпораций. Выживает и процветает та диаспора, которой удается соединить интересы различных социальных групп, в нее входящих. Прежде всего, интересы тех, кто 1) является хранителем этнокультурного наследия; 2) обеспечивает экономическую основу выживания диаспоры;     3) создает общественно-политические условия для  сохранения диаспоры.[9]

Кроме того, в диаспорах выделяются так называемые разностатусные группы, между которыми возможно разрастание внутренних противоречий. А именно, между представителями старожильческих слоев и переселенцами новой и новейшей волн, представителями разных регионов  и мест исхода; традиционными слоями и модернизированными кругами; этнической элитой и широкими слоями диаспоры; структурирование группами диаспоры в рамках конкурирующих национально-культурных объединений и так далее.[10] Консолидация и агрегирование интересов различных групп, входящих в диаспоральную общину, также как и мобилизация усилий всех членов диаспоры во имя достижения поставленных целей, являются основой внутриобщинной коммуникации.

Важнейшим срезом внутридиаспорной коммуникации  выступают связи между этнической группой и этническими мигрантами, переселенцами новейшей волны, которые в ускоренном и чрезвычайном порядке пополняют диаспоры. Мощный миграционный приток этнических сородичей выводит этнические группы из состояния равновесия,  привносит хаос в сложившиеся связи, а также испытывает на прочность культурную общность диаспоры.

Сложившиеся  социокультурные идеологемы,  обеспечивающие эффективную эволюцию ставропольских диаспор (приверженность российским государственным приоритетам,  уважение и симпатии к русским, к автохтонным северокавказским народам, этнокультурная и религиозная терпимость),   не представляют ценности для «пришельцев». Их культурные нормативы и проявления подчас вызывают недоумение и неприятие не только у основного этноса края, но и у этнических сородичей – старожилов Ставрополья.   Многоуровневая  внутридиаспорная коммуникация, в связи с этнической миграцией,  отмечена локализмом,  который создает новые уровни внутриэтнических привязанностей:   первый -  общая групповая  внутриэтническая комплиментарность;  второй -   локальная внутриэтническая комплиментарность на основе  общности исторических мест происхождения; третий - локальная внутриэтническая комплиментарность на основе  общности  мест исхода.

В целом, внутренние связи диаспор приобретают новое содержание и требуют от этнических сообществ и их национально-культурных объединений нового уровня организации, современных приемов общения.

Второй план   взаимодействия предполагает  межкультурное общение диаспоры и иных этнических, социальных, политических организмов.  В качестве субъектов такого общения выделяются:

1)     диаспора - основной этнос края, в том числе казачество; 

2)     диаспора - иноэтническая диаспора; 

3)     диаспора - государственные органы и муниципальные структуры;

4)     диаспора - материнский этнос и историческая родина; 

5)     диаспора - одноименная диаспора в пределах России;

6)     диаспора  - одноименная диаспора в странах ближнего Зарубежья.

Указанные  отношения имеют выраженное социально-политическое содержание и предъявляют  высокие требования  к культурному порогу диаспор.  Не вызывает сомнений, что в рамках обозначенных диалогов развивается   как культура межнационального общения,   так и политическая культура диаспор.

Коммуникации, складывающиеся на этом уровне, выражаются, прежде всего, в информационном и культурном обмене, в финансовой поддержке богатыми общинами менее успешных родственных этнических организаций. Если рассматривать этнонациональную диаспору как сетевую структуру, то поддержание сетей трансобщинной коммуникации следует воспринимать как один из способов защиты корпоративных интересов. В качестве иллюстрации можно привести в пример социо-экономические взаимоотношения армянских этнодиаспоральных общин, совокупность которых напоминает, по мнению С. Градировского, ТНК, диверсифицирующую свои риски, во многом за счет транснационального и кросснационального характера предпринимательства. Поэтому, как только одна из стран начинает политику выдавливания армянского капитала или влияния, активность тут же переносится в более благоприятные сегменты диаспоральной сети.

Взаимодействие диаспоры с государством исхода является одним из важнейших ее функциональных признаков; кроме того, данный аспект остается наиболее актуальным с точки зрения научного познания роли и места диаспор в современной системе межгосударственных связей.

Анализ существующей практики взаимодействия государств с зарубежными диаспорами позволяет выявить несколько тенденций:

1) отказ (официально декларируемый либо фактически осуществляемый) от реализации репатриационной политики как основной задачи взаимодействия с диаспорой;

2) сочетание патерналистской политики с прагматическим подходом, направленным на эффективное использование потенциала диаспоры;

3) создание и укрепление системы коммуникаций с зарубежными диаспорами.

Однако современные реалии международных отношений позволяют усомниться в ведущей роли государства во взаимоотношениях с зарубежной диаспорой. На примере еврейской диаспоры можно констатировать, что идеология и практика взаимодействия с мировой диаспорой за период, прошедший после создания государства Израиль, претерпела ряд качественных изменений. Репатриационная политика, проводимая Израилем в 1950-1980-е гг., уступила место прагматичному подходу к использованию потенциала диаспоры. Кроме того, почти шестидесятилетняя практика взаимодействия возрожденного государства Израиль и еврейской диаспоры показала, что последняя является ведущим звеном в сложившейся системе коммуникаций, определяя не только политику государств по отношении к Израилю, но и, фактически, являясь гарантом его существования.[11]

Рассматривая специфику взаимоотношения государства и организаций соотечественников за рубежом, создаваемых на основе этнического признака, мы не можем обойти вниманием тот факт, что диаспоры также способны выступать в роли катализатора насилия и конфликтов, нанося непоправимый ущерб региональной и глобальной безопасности. Недавнее исследование Всемирного банка о роли различных ин­тересов во внутренних вооруженных конфликтах показало, в част­ности, что наличие диаспоры является важным фактором, способствующим их возобновлению. Оказывается, после пятилетнего периода замирения риск повторного возгорания конфликта в шесть раз выше в обществах, имеющих обширные диаспоры, чем в тех, которые их не имеют.

Активная позиция диаспоральных сообществ во взаимодействии с государством исхода проявляется в самых разнообразных сферах: экономической, культурной, идеологической, политической и других. Многие современные диаспоры требуют со стороны исторической родины признания статуса равнодействующего по значимости субъекта, от влияния которого зависит положение государства в системе международных      связей.

Совокупность социальных, культурных, экономических, идеологических, информационных, политических и иных взаимоотношений диаспоры и принимающего государства можно отнести к специфическому коммуникационному субпространству, где образуются и существуют устойчивые и долговременные связи между этническими общностями на уровне государства как национальной корпорации. Одним из субъектов коммуникации здесь всегда выступает диаспора как организация, состоящая из представителей национального меньшинства, осевших на данной территории в результате миграции, создавшие коммуникационную сеть с государством исхода и с родственными этническими общинами. С другой стороны во взаимоотношениях участвуют разнообразные социальные группы, этносы (включая не только титульный), группы давления и политические партии, правящая и неправящая элиты и так далее.

Подробнее остановимся на рассмотрении механизмов включенности диаспоральных групп в общественные отношения принимающего государства. В этой связи следует признать, что дискурс о диаспорах нередко является изощренной формой разделения и отчуждения в политических целях существующих гражданских сообществ с высокой степенью социальной и культурной близости. Участники современных диаспор постепенно переживают процесс трансформации идентичности, когда незначительная степень ассимиляции еще не позволяет растворить диаспору в принимающем обществе, однако уже есть смысл рассматривать стратегии, выстраиваемые в отношении государств исхода и пребывания, с опорой на принцип “двойной лояльности”. Данный принцип можно описать через наличие устойчивых механизмов этнической и конфессиональной идентификации, защищающих диаспору от вырождения и дающих основания для установления связей с “титульным государством”. С другой стороны принцип “двойной лояльности” предполагает наличие у членов диаспоры устойчивых гражданских связей с принимающим государством, вовлеченность в его внутренние культурные, социальные, политические и экономические отношения. Таким образом, стратегия диаспор, выступающих в роли медиатора между государствами, сводится к полноценной поддержке исторической родины, через каналы своего влияния, однако не ценой ущемления национальных интересов государства пребывания. “Двойная лояльность” позволяет диаспоре строить конструктивный и взаимовыгодный диалог сразу с несколькими государствами, расширяет инструментарий культурной, экономической и политической деятельности.

По тому, как диаспоры взаимодействуют с мультиэтничным государством, Джон Армстронг предложил разделять их на мобилизированные (укоренившиеся) и пролетарские (возникшие относительно недавно). Первый тип обладают высоким политическим, экономическим, организационным потенциалом Пролетарские диаспоры не имеют навыков для “эффективного действия в своих коллективных интересах” Армстронг характеризует их как “непривилегированные проекты современной политики”.[12]

В качестве относительно самостоятельного субъекта коммуникации диаспоры взаимодействуют с принимающим государством по ряду направлений:

Во-первых, культурный обмен в рамках концепции мультикультурализма. В результате частичного взаимопроникновения культур диаспора становится носителем уникальной системы ценностей;

Во-вторых, лоббирование получения дополнительных прав и возможностей для своего этнического меньшинства, получения особых гарантий для их эффективного развития;

В-третьих, построение системы социальных и экономических отношений с принимающим обществом. В ряде случаев, для того, чтобы избежать конфликтов члены диаспоры вынуждены встраиваться в существующую систему социальных и экономических связей, отыскивая, так называемые, “свободные экономические ниши”. В.И. Дятлов рассуждает о специализации этнических и религиозных групп в торговле, финансах, ремеслах, свободных профессиях.[13]

В-четвертых, диаспоры являются активными или пассивными участниками политической коммуникации с государством пребывания, при этом, в качестве активного субъекта диаспора:

1) влияет на общественное мнение (например, через СМИ); 2) участвует путем финансирования политических групп; 3) влияет на содержание платформ политических партий, (например, через выступления на соответствующих форумах и общение с кандидатами; 4) организует лоббистскую деятельность в органах законодательной власти (как на формальном, так и на неформальном уровнях); 5) пытается контролировать уже принятые законы, сотрудничая с администрацией; 6) воздействует на внешнюю политику в отношении своего исторического региона.[14]

В сфере взаимоотношений диаспоры и государства проживания исторический опыт подсказывает, что чем выше авторитетность и влиятельность ее представителей в государственных, экономических, культурных кругах общества, тем больше шансов, что при проведении политики данным государством, при принятии решений будут учитываться интересы этой этнической группы.

Следует также отметить некоторые характерные для нашей страны черты, которые влияют на внешние коммуникации диаспор Ставрополья: развитие  ассиметричного и этнического  федерализма;  повышение уровня суверенитета субъектов РФ и статуса этносов;  распространение института национально-культурной автономии;  обеспечение реабилитации репрессированных народов и этнических групп; возрождение и развитие национальных культур. 

Межнациональный диалог осложняется  также конкуренцией между народами и этническими группами, в которой  проявляется разная степень  модернизации,  адаптации к меняющимся социально-экономическим и политико-правовым  условиям  (ногайцы и даргинцы, ногайцы и корейцы, армяне и русские, евреи и русские, карачаевцы  и русские и т.д.).

На фоне этих процессов повышается не только общекультурная, но и социально-политическая значимость диаспоры, ее широкие возможности в налаживании межнационального контакта, в предупреждении межнационального противостояния, в миротворческих процессах.

Глава 3. Роль диаспор в разрешении межэтнических проблем на территории Ставропольского края

Участие диаспор в межэтнических отношениях приобрело новое содержание и формы в условиях межэтнических конфликтов. Можно утверждать, что любые социальные инициативы диаспор, во-первых, развивают культуру внутриэтнического общения, а во-вторых, культуру межнационального  взаимодействия. Успех такого общения и взаимодействия  не может обеспечиваться  только традицией и современной  этнополитической интуицией народов и этнических групп.  Эффективный межкультурный диалог этнических организмов возможен  лишь при целенаправленной скоординированной деятельности  государственных органов, муниципальных структур и национально-культурных объединений.