Упор делается
на "новый" средний класс
как движущую силу постиндустриализации;
при этом в центре внимания оказываются
главным образом интеллектуалы, обладатели
дорогостоящего "человеческого капитала",
который может быть востребован в условиях
динамично развивающегося частного сектора
экономики и "третичного сектора".
В основе поведения этого среднего класса
- "новая рациональность", то есть
стремление не к деньгам и материальному
благополучию самому по себе, а к самореализации
через процесс-инновации и продукт-инновации.
Но в России одновременно
действуют разнонаправленные факторы,
представляющие угрозу для среднего
класса. С одной стороны, чрезвычайная
концентрация крупного финансового
капитала, генетически связанного
с властью, с другой — сохранение
значительного (хотя при этом
не ограничивающего крупный капитал)
государственного регулирования
в экономике, а также увеличение
доли социальных расходов государства
на поддержание количественно
растущих нижних слоев.
Таким образом, не приходится
говорить о реализации значимых
для среднего класса ценностей
в ситуации:
- тотального контроля власти и криминала над частными и государственными предприятиями, обусловленного вынужденным нарушением закона практически всеми участниками хозяйственной деятельности;
- отсутствия реальной независимости у судебной системы;
- монополизации СМИ исполнительной властью и вскормленным ею крупным капиталом;
- нынешнего избирательного законодательства, превращающего выборы в состязание "денежных мешков".
Не случайно формирование
массового среднего класса на
всех этапах реформ в России
декларируется как одна из
целей преобразований. Но достичь
ее, по признанию самих реформаторов,
в частности А.Чубайса, так
и не удалось.
Еще недавно исполнительная
власть с уверенностью говорила
о достижении данной цели в
краткосрочной перспективе. Правда,
уже иными путями. Если в начале
реформ провозглашалось, что массовый
средний класс возникнет как
широкий слой частных собственников
в результате непосредственной
передачи бывшей государственной
собственности раскрепощенным для
частной инициативы российским
гражданам, то теперь вывод
о скором формировании массового
среднего класса обосновывается:
неизбежностью возникновения у
крупных собственников острой
нужды в услугах специалистов
и управленцев и мультипликативным
эффектом от этого для других
рынков и макроэкономической
стабилизацией, создающей условия
для внешних и внутренних инвестиций.[6]
Формирование полноценного
среднего класса в России напрямую
связано с преодолением системного
кризиса и движением не к
примитивному рыночному хозяйству
со значительным криминальным
сектором и архаизацией структуры
занятости, а к социально ориентированному
рынку и постиндустриальному
обществу.[5]
Очевидно, что формирование
нового среднего класса в России
решает не только экономические,
но и политические проблемы. Это
достаточно длительный и противоречивый
процесс, охватывающий экономические
отношения и институциональные
преобразования, опирающиеся на
такие базовые понятия, как
свобода, собственность, государство,
интересы, власть, на их сложное
диалектическое взаимодействие.
2.2 Критерии отнесения к среднему
классу.
Исследователи российского среднего
класса все еще не выработали
единую или хотя бы преобладающую
концепцию его идентификации.
В качестве исходных теоретико-методологических
положений нами приняты следующие.
Средний класс как сложное
социально-экономическое образование
не может быть выделен на
основании одного или нескольких
критериев. Скорее, он может быть
определен и описан в виде
структурно-функциональной модели,
включающей ряд взаимосвязанных
признаков и функций. Такой
подход имеет традицию в отечественной
литературе. Речь идет об идентификационной
цепи признаков и функций: профессия,
образование, профессиональный статус,
доход, сбережения, инвестиционное
поведение, социальное воспроизводство,
социально-политическая стабилизация.
Понятно, что незрелость социальной
структуры общества переходного
типа соответствует разрывам
и деформациям связей между
звеньями этой цепи. Именно поэтому
в. настоящее время целесообразно
говорить не о российском среднем
классе в классическом смысле,
а о социальном слое, обладающем
несколькими существенными из
перечисленных признаков и потому
имеющем потенциал для перерастания.[4]
Проблема определения среднего
класса, по моему мнению, не может
сводиться только к критерию дохода,
благосостояния. Средний класс как
социально-структурный феномен определяется
комплексом критериев (признаков), количественными
и качественными характеристиками.
Уже поэтому сущность среднего класса
и его структуру следует рассматривать
в аспекте социальных статусов тех
групп, которые, вероятно, в него войдут.
При всей пестроте структуры среднего
класса ( что видно из данных по тем
странам, где он наличествует) можно
выделить какие-то существенные общие,
либо сближенные черты статусов этих
групп:
- уровень дохода, благосостояния, позволяющий реализовать современный образ жизни, его социальный стандарт;
- относительную устойчивость экономического статуса, его стабильность; устойчивое экономическое самообеспечение;
- владение собственностью либо условиями, безусловно необходимыми для ее эффективного функционирования на современном уровне: знаниями и умениями в сфере организации и управления, высокой квалификацией, информацией;
- признанную особо ценной для общества деятельность в сфере науки, культуры, осуществляемую на основе обладания уникальными творческими способностями;
- повышенную (по сравнению с нижерасположенными на социальной лестнице группами) субъектность : на рынке труда, в выборе образцов социального поведения и т.д.; способность влиять более или менее существенно на общественный процесс и управление им : средний класс – один из важнейших компонентов системы социального партнерства.
Лица, для которых
признаки, указанные в пунктах
1-5 , имеют высшее выражение, составляют
группы, расположенные на социальной
лестнице выше среднего класса
(выше среднего, высший слой, элита).
[3]
Вопрос о том, какие
группы населения можно считать средним
классом в реальных социально-экономических
условиях современной России, кроме его
политической актуальности, приобретает
и самостоятельное методологическое значение
в связи с трансформацией классических
критериев стратификации общества в переходных
условиях.
В западной социологии
обычно применяют 2 критерия определения
среднего класса - субъективный и
объективный. Субъективный основан
на принципе "самоидентификации",
то есть исходит из мнения
самих членов общества относительно
того , к какому социальному слою
(классу, страте) они принадлежат,
или из самозачисления индивида
в тот или иной класса. Объективный
критерий, используемый социологами,
основан на признаках, не зависящих
от мнения индивида. Таких признаков
в сущности два: характер деятельности
(труда) и величина дохода.
В Англии, например, с
1981 г. принята следующая классификация
по характеру трудовой деятельности
согласно Генеральному Регистру:
1)Осуществляющие профессиональную
(высокопрофессиональную) деятель-
ность;
2)Выполняющие временные (сезонные)
работы;находящиеся в стадии выбора профессии;
3)Выполняющие квалифицированный
нефизический труд;
4)Выполняющие квалифицированный
физический труд;
5)Выполняющие работу, не требующую
высокой квалификации;
6)Выполняющие неквалифицированную
работу (разнорабочие).
Считается, что граница
между средним и рабочим классом
проходит между 3 и 4 группами.
При этом, правда, предполагается, что
в стабильном обществе как
уровень дохода, так и социальный
статус человека решающим образом
зависит
от характера трудовой деятельности.
В России, однако, в 90-е гг. развернулась
масштабная ломка сложившейся социально-экономической
системы, а потому и прежней статусной
иерархии. Если применить вышеприведённую
классификацию к нашей действительности,
то станет очевидным, например, что
значительная часть представителей
1-й и 3-й категорий, занятых в
государственном секторе оказались
- в силу "усыхания" бюджета
и деградации ряда направлений государственной
политики доходов и социальной политике
вообще - отброшенными по уровню доходов
и жизненным стандартам за границы
средних слоёв. И, напротив, некоторые
представители 4-й и 5-й групп совершили
заметное социальное восхождение.
Второй объективный
показатель - доход - более точен,
но его труднее зафиксировать
в количественном отношении, поскольку
необходимо учитывать не только
поддающиеся исчислению первичные
доходы, включая заработную плату,
предпринимательский доход и
ренту, но и социальные трансферты,
льготы и прочее.
Особую сложность
представляет определение уровня
дохода в нынешнем российском
обществе, где, во-первых, сохраняются
весьма существенные государственные
дотации, которыми пользуются
в том числе и представители
отнюдь не обездоленных слоёв
общества - на жильё, общественный
транспорт и т.п., - существенно
искажающие картину. Во-вторых, в
силу ряда причин, которые слишком
сложны, и достаточно хорошо известны,
чтобы на них здесь останавливаться
(масштабы теневой экономики и
т. п.), уровень реальных денежных
доходов россиян, особенно относительно
состоятельных слоёв общества, значительно
превышает официально декларируемые
цифры.[1]
Очевидно, что несовершенство
статистики доходов и имущественного
состояния граждан, неустойчивость
и интенсивная хаотичная динамика
размеров доходов у значительных
групп населения приводит к
тому, что объективный критерий
выделения среднего класса может
быть использован только в
качестве уточняющего, дополняющего
данные, полученные в результате
самозачисления опрошенных в
те или иные социальные слои
и классы.
Экономическая социология
выделяет 5 признаков СК: уровень
образования, уровень доходов,
самоотнесение, тип потребления,
обеспеченность жильём. Очевидно, что
в настоящее время на основании
этих критериев выделить российский
средний класс не представляется
возможным. Главным препятствием
является проблема оценки доходов,
в которой можно выделить 3 аспекта:
уровень доходов, степень дифференциации
доходов, скрытые доходы.
Первый - статистическое
определение среднедушевого дохода
или заработная плата. Какой
размер зарплаты или дохода
может считаться средним?
Выделить средние группы по уровню
доходов крайне сложно, особенно с
учётом различий уровня жизни по регионам,
как впрочем, и многих других факторов.
При этом принципиальное значение имеет
вопрос об определении прожиточного
минимума, поскольку существующая методика
далека от идеальной.[6]
По-видимому, основным
критерием отнесения как к
дореформенному, так и к постсоветскому
среднему классу, является всё
же не уровень текущего личного
дохода или душевого потребления
и не его динамика, то есть
эти показатели важны, но недостаточны.
Достаточными критериями могут
быть скорее, основополагающие ценности,
мотивация экономической и социальной
активности, жизненные стратегии,
выполнение определённых социальных
функций.
2.3 . Состав среднего класса.
Можно выделить
следующие слои (страты): лидеры, носители
реальных рыночных отношений, активное
ядро нового среднего класса. Это, прежде
всего, предприниматели средней
руки и владельцы малых предприятий,
менеджеры, работники олигархических
структур, служащие новых финансовых
институтов, банков, инвестиционных
компаний, различных фондов, руководители
торговли. Кроме того, есть «примыкающие
слои» - государственные служащие невысокого
ранга, поддерживающие процесс реформ,
сотрудники органов исполнительной, законодательной
и судебной власти, представители шоу-бизнеса,
творческая интеллигенция, актеры, художники,
работники средств массовой информации,
журналисты, функционеры общественных
объединений предпринимателей.
Также надо учитывать слои населения,
«переходящие» из старого среднего
класса, - учителей, врачей, преподавателей
ВУЗов, научных работников (без научных
степеней и званий), квалифицированных
рабочих, работников детских дошкольных
учреждений, других социальных работников
(эти группы в советское время идеологически
поднимались на щит, но экономически их
представители медленно поднимались по
лестнице благополучия, поскольку государство
формально брало их под свою защиту). К
среднему классу в «старом» советском
преломлении можно отнести инженерно-технических
работников оборонных предприятий, офицерский
корпус. Это - типичные верные государственники,
с трудом отказывающиеся от старой шкалы
ценностей и представлений о роли государства.
Таким образом, это все те, на ком держится
этот мир, кто своим трудом обеспечивает
достойную жизнь своей семье, так или иначе
сводя концы с концами, привыкая держать
удары постсоветского реформирования,
постоянно осваивая новые возможности
и стараясь не упустить шансов на удачу.
И именно эти слои попали в наиболее трудное
положение в процессе рыночных преобразований.[2]