Общественное мнение как социальный институт

В России действуют  более двух десятков центров изучения общественного мнения. Но на виду и  на слуху миллионов телезрителей, радиослушателей, читателей массовых печатных изданий не больше шести (некоторые из них были упомянуты ранее): Всероссийский центр изучения общественного мнения

(ВЦИОМ), Фонд  «Общественное мнение», Аналитический  центр по общей политике

Администрации Президента, Vox Populi Б. Грушина, Центр  А. Кисельмана (Санкт

- Петербург), Институт  прикладного системного анализа.  Но это не значит, что другие  научные центры, особенно в регионах, плохо знают проблему, некачественно  её исследуют. Скорее наоборот. Но, как показывает практика, наибольший  интерес средств массовой информации и политиков вызывает продукция именно названных центров. Дело в том, что эти центры охотно выполняют социальные заказы политических лидеров, а региональные подразделения, как это ни парадоксально, дают более объективную информацию, находясь в стороне от столичных политических игр и баталий. Сошлёмся на факты, являющиеся объектом внимания исследователей общественного мнения, в том числе широких теле –и рдиоаудиторий, читателей наиболее тиражных газет.

Начиная с 1993 г. средства массовой информации (особенно электронные) во время подготовки к выборам в Госдуму регулярно публиковали, транслировали различные прогнозы, рейтинги популярности партий, движений их лидеров. По данным опросов накануне голосования в 1996 г. социологи отдавали пальму первенства поочерёдно то партии «Демократический выбор России», то движению

«Наш дом Россия», то «Яблоку». А в итоге победу одержали коммунисты и аграрии. В  чём дело? Уровень профессиональной квалификации столичных социологов стал так низок, что они не смогли подготовить точный прогноз?

Нет. Мы имеем  дело с обыкновенной манипуляцией общественного  мнения.

Рейтинги популярности лидеров строились и строятся на чрезвычайно субъективных показателях, на априорных мифологемах, а поэтому  не отражают реального положения  дел.

Достоверность социологической информации во многом зависит от политических воззрений  учёного, его зависимости заказчика. Российская печать полна фактов, свидетельствующая  о такой зависимости многих, социологических  центров, особенно при опросах общественного мнения во время избирательной компании. Этим, во многом, объясняется потеря доверия к опросам и к самой социологии в обществе. «И заявления таких известных учёных, как В. А. Ядов, «что надежность исследований» не зависит от политической ориентации или участия в политических движениях, есть лишь желание сделать очевидное невероятным» (8 с.292). Таким образом, социологи пытаются скрыть реальную действительность. А урок 1993 г., по-видимому, не оказался поучительным, или российские социологи не обратили на него никакого внимания, хотя после первых многопартийных выборов в

Государственную думу в декабре 1993г. они очень  долго пытались понять причину своего фиаско, выдвигая всевозможные теории такого грандиозного провала. Эту проблему постарался изучить В. Э. Шляпентох, чьи работы были опубликованы в «Социологических исследованиях» в 1995г. в №9 и 10. Думаю, будет правильно обратить к этим материалам, для того, чтобы понять: «Почему же социологи не могут правильно спрогнозировать итогу голосования народных масс, если исключать возможность манипулирования общественным мнением?»

На 1995 г. В. Э. Шляпентох  писал «В последние пять лет были три ситуации, когда усилия исследователей общественного мнения потерпели  поражения предсказать результаты выборных компаний – в Никарагуа в 1989 г., в Великобритании в 1992 г. и в России в 1993 г. Обсуждения, которые сопровождали эти три случая, поднимают общие проблемы, включая качество методологии, политическую ситуацию в течение выборной кампании и политическую нейтральность исследователей общественного мнения.

П. Ривьюс, Джовелл  и Мюллер в 1991, 1993 гг. обращались к  анализу ситуаций в Никарагуа  и Великобритании» (16 с.14 -15).

Российская катастрофа. 12 декабря 1993 года состоялись первые многопартийные выборы в России. Одновременно были осуществлены первые попытки русских исследователей выборных компаний продемонстрировать своё мастерство в предсказании результатов выборов. Эти результаты, которые радикально изменили политический ландшафт в стране так же посеяли сомнения в способностях российских исследователей выборных кампаний.

Исследователи потерпели поражение не только в  предсказании победителей, но даже в  предсказании очерёдности, с которой  партии пришли к финишу. Проще говоря, они не смогли оценить относительное  влияние политических сил в стране.

Среди партий, включённых в бюллетень, были: «Выбор России»  во главе с

Е. Гайдаром; избирательный  блок «Яблоко» (кодовое название трёх политических деятелей – Г. Явлинского, Ю. Болдырева и В. Лукина); партия

Российского согласия и единства во главе с

С. Шахраем; Российское движение демократических реформ во главе с Г.

Поповым. Эти  четыре партии были проправительственными  и поддерживали проводящие реформы. «Центрийскую» позицию занимали две партии:

Демократическая партия Росси во главе с Н. Травкиным и «Женщины России» во главе с А. Федуловой. Оппозиционные партии были представлены КПРФ во главе с Г. Зюгановым, Аграрной партией во главе с М. Лапшиным и ЛДПР во главе с

В. Жириновским. Четыре остальные относительно небольшие  партии занимали различные промежуточные позиции. В России очень много организаций, занимающихся этими проблемами. Данные по избирательной кампании составили около 75 публикаций, на основе которых В. Э. Шляпентох проводил свой анализ.

Организация исследования избирательных кампаний и общественного мнения.

Так Всероссийский  центр исследования общественного  мнения (ВЦИОМ) являлся лидером в  опубликовании данных о ходе избирательной  кампании (табл. 1).

Публикации ВЦИОМ (33) составляют почти половину все  статей, содержащих результаты исследований. Но, поскольку избирательная кампания продолжалась только один месяц, а закон запрещал публикацию исследований общественного мнения за 10 дней до выборов, исследовательские организации имели только три недели для оценки населения к партиям и их лидерам.

Российские исследователи  также потерпели поражения в  попытке предсказать число людей, которые примут участие в выборах. Согласно различным опросам предсказывалось, что примут участие 60-65% избирателей.

Число же тех, кто  голосовал 12 декабря, было официально признано чуть выше

50%, хотя эти  данные рассматривались некоторыми  экспертами (А. Собянин), как вызывающие  подозрения. Он считал, что только 46% потенциальных избирателей приняли  участие в выборах.

Прогноз партийных  предпочтений. Как правило, российские исследователи работали с выборкой всех включенных в списке избирателей. Однако, они имели тенденцию анализировать только предпочтения намеривающихся голосовать. В своих прогнозах основные центры исследования выборов единодушно отдавали предпочтения победе прореформистским партиям. Ожидалось, что партия Гайдара соберёт 30% голосов, блок Явлинского – 20%. Ожидалось, что коммунисты и агрария разделят между собой 6 – 8% и другими партиями. Либерально демократическая партия Жириновского была вовсе проигнорирована.

Большинство других организаторов опросов были убеждены, как и ВЦИОМ в бесспорной победе проправительственных партий. Социологи  «Московских новостей», влиятельного московского 21 ноября еженедельника  спрогнозировали37% голосов Гайдару и 14% «Яблоку», в то время как коммунистам отводилось 10%. Жириновский не был, упомянут вовсе.

Оптимистичный прогноз победы проправительственных сил большинством опросных организаций  никого не удивил в России. Это случилось, потому что ноябрьские данные были согласованны с информацией о партиях поддержке их лидеров, содержащейся в течение предшествующего времени.

Только несколько  исследователей, большинство из которых  более или менее были враждебны  режиму Ельцина, выразили недоверие  прогнозируемой победе демократов. Однако их суждения были отвергнуты большинством средств массовой информации как примитивный пропагандистский трюк.

Результаты выборов. Если сравнить результаты выборов с  прогнозом исследователей, то главным  ошеломляющим событием стал успех ультранационалистической партии Жириновского, что не было прогнозировано.

12 декабря 1993 либеральные демократы получили 23,9% голосов и стали бесспорными  победителями (табл.2).

В течение четырех  десятилетий, когда эмпирические исследования были распространены в России, российские социологи никогда не были посрамлены, до декабря 1993г.. В течении месяца после выборов интеллектуалы в Москве были самым серьёзным образом вовлечены в обсуждение того, что случилось..

Многие из них  выдвинули всевозможные теории, иногда взаимоисключающие друг друга в попытке обвинить тех, кто проводил опросы общественного мнения.

Рассмотрения  возможного провала российских организаторов  опросов можно было осуществить  только на опубликованных данных, большинство  из которых в средствах массовой информации и реже через бюлютени, публикуемые опросными центрами. Но публикации опросов в течение выборной кампании содержат очень ограниченную информацию методологического и методического характера.

Теории причин ошибочного прогнозирования результатов выборов российскими социологами. Первая теория, выдвинутая К. Любарским, и поддержанная А. Собяниным и В. Суховольским, экспертами, работающими в администрации Ельцина, полагает, что если бы результаты выборов не были подтасованы провинциальными бюрократами в пользу оппонентов демократии, результаты были бы теми же, которые прогнозировали опросные центры.

Доказательства  в поддержку этой теории в первую очередь базировались на очень абстрактных  математических выкладках, в то время  как эмпирические доказательства, показывающие факты мошенничества, фактически отсутствуют.

Согласно Собянину, искажение данных в пользу оппозиции  имело место во всех регионах, за исключением Москвы и Санкт –  Петербурга. Однако ни Собянин, ни другие, делающие свои выводы, не привели каких то убедительных аргументов своего мнения.

Другая теория, используемая многими организаторами опросов для объяснения своего фиаско, выдвигает гипотезу о внезапном  сдвиге в настроения избирателей. Теория основывается на том, что многие избиратели изменили свое мнение за 10 дней до выборов. К подобным объяснениям прибегало большинство социологов из Никарагуа и Великобритании, которые попали в аналогичную ситуацию.

Например, Р. Ю  Левада настаивал после выборов, что поддержка

Жириновского  составила 2% в конце октября, а к началу ноября – уже

9%.Наконец Жириновский  «сделал рывок», результатом чего  стала его победа на выборах.

Сторонники теории «качелей» (т.е. внезапного сдвига настроений людей), утверждают, что несколько  групп электората решили голосовать за

Жириновского  в последний момент (16 с.15-22).

Телевизионная теория имела под собой некоторые  основания. Однако вклад телевидения  преувеличивается теми, кто приписывает  ему основную роль в исходе выборов. Выдвигались такие предположения, что последние дни перед выборами

В. В. Жириновский  получив эфирное время, смог убедить  народные массы голосовать за свою партию. Но эта теория также была опровергнута т. к лидеры других партий, которые заняли вторые третьи позиции  не так часто появлялись на экране.

Скрытые избиратели. Значительное место в провале организаторов опросов занимает их неспособность определиться со скрытыми избирателями. После проведения опросов его организаторы анализировали ответы только тех избирателей, кто выразил политические предпочтения. Они игнорировали все другие категории респондентов, включая тех, кто не собирался голосовать, и тех, кто не определился с политическими предпочтениями. Организаторы опросов так же игнорировали тех, кто отказался общаться с интервьюером.

Таким образом, они анализировали только часть выборки, которая касалась потенциальных участников выборов.

Искренность респондента. Другим значительным вкладом в провал опросных центров была их неспособность  преодолеть нежелание значительного  числа респондентов вести себя искренне с интервьюером. Миллер пришёл к аналогичному выводу, изучая подобную ситуацию в Никарагуа.

Когда советские  социологи начинали свои первые опросы в 60-х гг., они серьёзно беспокоились об искренности респондентов. Они  допускали, что граждане, живущие в полицейском государстве, не часто предрасположены, говорить откровенно, особенно в тех случаях, когда сознавали, что вопрос несёт идеологическую нагрузку.

С началом гласности  в 1985 г. доверие советских социологов к своим респондентам начало расти. После официального распада СССР российских социологов, кажется, почти совсем перестали заботить проблемы, касающиеся искренности респондентов. Но респонденты могли по-прежнему опасаться правящего режима и склонны демонстрировать солидарность с господствующими культурными нормами. Эти факторы, конечно, проявляются не только в России, но их влияние, рождённое авторитарным прошлым, могло составить существенную проблему для опросов периода выборной кампании 1993 г.