Футурологические теории общества второй половины ХХ века

       Все это заставляет обращать внимание не только на методологическую и теоретическую  обоснованность социальных прогнозов, но и на их идеологическое содержание, на то, чьим интересам они объективно служат.

       Идеологическая  функция футурологических концепций  становится вполне очевидной в таких  акциях, как организация в 1967 году в США симпозиума на тему «Следующие пятьдесят лет: 1967–2017 годы», издание  американской Ассоциацией внешней  политики книги «К 2018 году». Конечно, никому не возбраняется стремление мысленно проникнуть в грядущее столетие; больше того, демографические, градостроительные, экологические и иные прогнозы долговременных тенденций на 50 и даже 100 лет вперед могут быть вполне оправданными и  целесообразными. Однако совершенно нелепыми и научно несостоятельными были бы при этом попытки приурочить такие  прогнозы не к десятилетиям, а к  годам. Вот почему, приурочивая свои предсказания к 2017 или 2018 году, буржуазные экономисты, социологи и политологи просто набрасывают футурологические одеяния на свои идеологические мероприятия  и кампании. В самом деле, то, что  выглядит явно бессмысленным с точки  зрения научной экстраполяции, приобретает  весьма определенный идейно-политический смысл как изощренная попытка  воздействовать на общественное мнение с целью умалить значение 50-летия  Великой Октябрьской социалистической революции, извратить события в 1967 и 1968 годах, досадные для правящих кругов на Западе.

       В своих прогностических экскурсах  буржуазные футурологи устремляются не только в следующее столетие, но даже в… XXV век, о чем свидетельствует, например, появление любопытной книги  Бернхэма Патнэма Беквита «Следующие 500 лет: научные предсказания главных социальных тенденций». Разумеется, ни о каком серьезном научном прогнозе на такой срок вообще не может быть и речи.

       Легенда о мнимой «идеологической нейтральности» и «политической беспристрастности» футурологии теперь уже мало кого вводит в заблуждение. Как подтвердила III Международная конференция по исследованию будущего, состоявшаяся осенью 1972 года в Бухаресте, буржуазные футурологи сами склонны отказаться от декларации «чистой науки», призванной якобы лишь просветить людей относительно предстоящих событий, и открыто  пишут об идеологическом назначении как чужих, так и своих собственных  концепций будущего.

       Классические  футурологические теории

       Концептуальное обоснование информационного общества берет свое начало в футурологии. Первыми к этой теме обратились американские социологи Д. Белл и О. Тоффлер, предложившие собственные интерпретации грядущего постиндустриального общества. Работа Д. Белла «Грядущее постиндустриальное общество» впервые была опубликована в 1973 г., книга О. Тоффлера «Третья волна» в 1980 г. Ученые пришли в своих работах к широким футурологическим обобщениям.

       Рассмотрим  две классические футурологические концепции — социально ориентированная теория постиндустриализма Д. Белла и теория социального прогноза О. Тоффлера. Именно эти авторы внесли наиболее весомый вклад в понимание сущности грядущего информационного общества и роли информации в развитии электронной демократии.

       В теоретической концепции Д. Белла  грядущее общество определяется как  постиндустриальное. Основными его  характеристиками являются: информация - главный источник и средство производства; глобальная система средств массовой коммуникации и вызванный ею рост производства услуг; изменение образа жизни и образа деятельности в  соответствии со сменой способов и  средств передачи информации и ее дальнейшего применения и использования. Автор теории постиндурстриализма акцентирует внимание на проблемах политического развития.

       Концепция «послеиндустриального общества»  в изложении впервые ее сформулировавшего  Д. Белла представляет собою, быть может, наиболее оригинальную и во многом незаурядную попытку в немарксистской социологической литературе обобщить и предвидеть социальные последствия  научно-технической революции.

       В своей монографии «Изменение знания и технологии» он отмечает пять главных  факторов «послеиндустриального общества», которые в тенденции ведут  к глубоким социальным преобразованиям:

       1) создание сферы экономических услуг;

       2) преобладание класса профессионально-технических  специалистов;

       3) центральное положение теоретического  знания как источника нововведений  и определения политики в будущем;

       4) возможность самоподдерживающегося  технологического роста;

       5) создание новой «интеллектуальной технологии».

       Обстоятельно  характеризуя новые тенденции в  современном капиталистическом  обществе, Белл объективно выражает интересы, надежды и опасения широких кругов университетской и академической  интеллигенции, связанные с будущим. Именно этой ориентацией на творческую интеллигенцию продиктованы следующие  выводы: «…если мы попытаемся представить  форму общества — по крайней мере передового западного общества —  примерно в 2000 году, становится ясно, что  «старый» индустриальный порядок на исходе и начинается создание «нового» общества. Грубо говоря, если ведущими лицами последних ста лет были бизнесмен, предприниматель и промышленный администратор, то «новыми людьми» станут ученые, математики, экономисты и социологи, практики новой «интеллектуальной технологии», которая нарождается благодаря появлению вычислительных машин. Основными учреждениями нового общества, поскольку от них будет зависеть творческий поиск и отбор лучших талантов, будут интеллектуальные учреждения. Ведущая роль в новом обществе будет принадлежать не бизнесменам и корпорациям, какими мы видим их сегодня, но корпорациям исследования и развития, индустриальным лабораториям, экспериментальным станциям и университетам. В сущности, скелет структуры нового общества виден уже сейчас». 

       Белл  признает, что в его «послеиндустриальном обществе» интеллигенция, а тем  более ученые не будут составлять подавляющей массы населения  и даже просто большинства. Но ведь и сейчас, восклицает он, «большинство членов общества не бизнесмены, и все же об этом обществе можно сказать, что оно «цивилизация бизнеса». Основной социально-экономической базой творческой интеллигенции в борьбе за ключевые позиции в обществе, за влияние и власть станут, по его мнению, «мультиверситеты» — своеобразные аналоги монополистических корпораций в сфере науки и образования. Для Белла характерна подмена производственных отношений технологическими, из которых он затем непосредственно выводит господствующие типы социальных организаций, учреждений и институтов, приписывая им неоправданную самостоятельность в обществе. Если «доиндустриальное общество» породило армию и церковь, индустриальное — капиталистическую корпорацию, то в «послеиндустриальном» будут преобладать «мультиверситеты», то есть гигантски разросшиеся академические учреждения и университеты, ставшие государством в государстве. Основным фактором экономического развития в «послеиндустриальном обществе», продолжает Белл, будет уже не капитал, находящийся в руках буржуазии, а теоретическое и прикладное знание, которым будет распоряжаться интеллигенция. В этой технократической утопии политические знания будут диктоваться не партикулярными интересами собственников капитала, а научными соображениями, долговременными национальными интересами. Отличительной чертой этого общества по сравнению с предшествующим „индустриальным обществом“ явится также вытеснение рыночного механизма распределения товаров и услуг неким неуточняемым «социальным механизмом». Итак, заключает Белл, «послеиндустриальное общество» является также «коммунальным» обществом, в котором первоначальной социальной единицей становится не личность, а скорее община, и в нем «социальное решение» будет преобладать над простой тотальной суммой индивидуальных решений, которые, взятые в совокупности, приводят к кошмарным ситуациям, о чем можно судить на примере индивидуального автомобиля и заторов общественного транспорта». В своем прогнозе Белл отмежевывается от примитивных представлений о конвергенции двух социальных систем и в этой связи пишет: «Идея послеиндустриального общества не претендует на исчерпывающий охват социальных изменений. Такие индустриальные страны, как США, СССР, ФРГ и Япония, в политическом отношении организованы по-разному, и точно так же послеиндустриальное общество может вылиться в различные политические формы».

       Д. Белл рассматривал историю как смену  трёх эпох, (или трёх типов общества): доиндустриальная, индустриальная и  постиндустриальная. Доиндустриальное общество было организовано вокруг взаимодействия человека с природой: ресурсы обеспечивались добывающими отраслями промышленности, а общество подчиняется законам  снижающейся отдачи и низкой производительности. Д. Белл в своей книге «Грядущее  постиндустриальное общество» определяет данную эпоху как «такой социальный порядок, который основан на примитивных  производственных формах, развивающихся  прежде всего в отраслях, обеспечивающих добычу и первичную обработку  ресурсов, наиболее пригодных для  удовлетворения самых настоятельных  потребителей» Труд в этом случае фактически является неквалифицированным, развитие способностей человека обусловлено  в первую очередь сложившимися традициями, и люди остаются неразрывно связаны  с прошлым. Индустриальное общество знаменует собой радикальный  разрыв с такой традиционностью  и становится важнейшим условием становления постиндустриальной системы. Индустриальное общество – это уже  взаимодействие человека с преобразованной  природой, в его рамках добыча природных  ресурсов сменяется производством  заранее определённых продуктов, наблюдается  возрастающая квалификация работника, основным производственным ресурсом становится энергия, человек оказывается способным  делать определённые локальные технологические  и хозяйственные прогнозы. И, наконец, постиндустриальное общество: Д. Белл противопоставляет его индустриальному обществу в качестве такого, где «производство как дискретный и постоянно возобновляющийся процесс сменяется непрерывным воздействием на окружающую среду, где каждая сфера человеческой деятельности оказывается тесно связана со всеми другими». Постиндустриальное общество основано на «игре между людьми», в которой на фоне машинной технологии доминирующую позицию занимает технология интеллектуальная, основанная на информации. В этих условиях основным ресурсом становится информация, приоритет переходит от полуквалифицированных работников к инженерам и учёным, дальнейшее совершенствование знаний человека о мире происходит в первую очередь на базе применения абстрактных моделей и системного анализа, центральное значение приобретает кодификация теоретического знания, а важнейшей задачей учёных становится перспективное прогнозирование хозяйственных и социальных процессов. Быстрое развитие науки и техники в постиндустриальном обществе делает социальную революцию излишней, поскольку её место занимает научно-техническая революция.

       Что касается вопроса о характере  перехода от одного типа общества к  другому, то Белл чётко противопоставляет  постиндустриальное и индустриальное общества как теоретические принципы. «В теоретическом аспекте, - отмечает он, постиндустриальное общество принципиально  отличается от доиндустриального и  индустриального. Как теоретический  принцип, идея индустриализма не возникла из аграрного способа производства. В равней степени, стратегическая роль теоретического знания как нового базиса технологического развития или роль информации в преобразовании социальных процессов никак не связаны с  ролью энергии в создании промышленного  или производящего общества. Короче говоря, это аналитически независимые принципы». Между тем, Д. Белл не считает необходимым столь же чётко разводить их хронологически, говоря: «Было бы безрассудно пытаться точно датировать социальные процессы (с помощью каких критериев можно определить, когда капитализм сменил феодализм?), но наше представление о времени… вынуждает нас искать какие-то символические точки, которые могли бы ознаменовать возникновение нового понимания общества».

       «В  этом смысле позиция Д. Белла базируется на двух моментах. С одной стороны, он предпочитает рассматривать становление  постиндустриального общества через  призму поступательно развивающихся  процессов, которые в раной мере можно трактовать и как модификацию  самого социума, и как совершенствование  теоретических представлений о  нём. Так, он акцентирует внимание прежде всего на таких основных признаках  технократической эры, как рациональность, планирование и предвидение, отмечая, что одним из важнейших признаков  постиндустриального общества становится «разительное изменение в моральном  настрое – новая «ориентация на будущее», распространившаяся во всех станах и социальных системах». С другой стороны, он стремится максимально чётко указать на то, что новые тенденции не предполагают в качестве своего непосредственного результата разрушение прежних экономических и социальных форм». В Предисловии к изданию 1976 года он пишет: «Постиндустриальное общество… не замещает индустриальное, так же как индустриальное общество не ликвидирует аграрный сектор экономики. Подобно тому, как на древние фрески в последующие эпохи наносятся новые и новые изображения, более поздние общественные явления накладываются на предыдущие слои, стирая некоторые черты и наращивая ткань общества как единого целого».

       Постиндустриальное  общество возникает благодаря переменам  в социальной структуре, которая  включает экономику, структуру сферы  занятости и систему стратификации. Это то общество, в котором преобладает  сектор услуг, которое основано на производстве услуг. Если индустриальное общество определяется через количество товаров, определяющее уровень жизни, то постиндустриальное общество характеризуется качеством  жизни, измеряемым услугами и различными удобствами, - здравоохранением, образованием, отдыха и культурой. Неадекватность рынка для удовлетворения потребностей людей в нормальном окружении, равно как и в лучшем здравоохранении и образовании, ведёт к развитию функций государственной и муниципальной власти. Рост технических потребностей и профессионального мастерства делает образование , и в частности доступ к высшему образованию, условием вхождения в постиндустриальное общество. Информация становится основным ресурсом, а внутри организации – источником силы. Профессионализм превращается в основной критерий общественного положения. Постиндустриальное общество в той же мере является информационным обществом, в какой индустриальное общество – товаропроизводящим. Постиндустриальное общество представляет собой общество знаний в двояком смысле. Во-первых, источником инноваций всё в большей степени становятся исследования и разработки, основанные на теоретическом знании. Во-вторых, прогресс общества однозначно определяется успехами в области знания. В индустриальном обществе главной экономической проблемой была проблема капитала: как институционализировать процесс накопления досточных сбережений и превратить их в инвестиции. В постиндустриальном обществе главная проблема заключена в организации науки, а важнейшим институтом становится университет или научно-исследовательская лаборатория.