Буддизм в России

В этом же году девять монахов приехали в монастырь, трое из Забайкалья, четверо из Астраханской губернии, двое – из Ставропольской, кроме них в монастыре поселился буддийский монах Карл-Август Теннисон (1878-1962), латыш по происхождению. Настоятелем стал лама Агван Доржиев. Таким образом, в Петербурге появился буддийский монастырь с постоянной общиной буддийских монахов. Власти, однако, не признавали статус храма, как монастыря. Этой же причиной объясняется небольшое количество монахов, которым было разрешено жить в монастыре.

10 августа 1915 года состоялось освящение монастыря в честь воплощения Будды божества Калачакры (которое связано с Его Святейшеством Далай-ламой). На церемонии присутствовали представители правительства России, Его Святейшества Далай-ламы XIII, сиамского короля Рамы IV Вачировуды и монгольского Джебцун Дамбы Хутухты. Церемонию вел лама Агван Доржиев и высокие ламы. При освящении монастырь получил название "Источник Святого Учения Будды, сострадающего ко всем [живым существам]"

В сфере вероисповедной политики России перемены наметились еще в 1903 году, когда в манифесте от 26 февраля было заявлено: «Мы с непреклонною решимостью незамедлительно удовлетворить назревшим нуждам государственным, признали за благо: Укрепить неуклонное соблюдение властями, с делами веры соприкасающимися, заветов веротерпимости, начертанных в основных законах Империи Российской, которые, благоговейно почитая Православную Церковь первенствующей и господствующей, предоставляют всем подданным нашим инославных и иноверных исповеданий свободное отправление их веры и богослужения по обрядам оной»[12]

В 1904 году 12 декабря был издан высочайший указ о предначертаниях к усовершенствованию государственного порядка. Верховная власть признавала необходимость пересмотра узаконений о правах раскольников и лиц принадлежащих инославным и иноверным исповеданиям «для закрепления выраженного Нами в Манифесте 26 Февраля 1903 года неуклонного душевного желания охранять освященную Основными Законами Империи терпимость в

делах веры»[13]

17 апреля 1905г. последовал специальный указ об укреплении начал веротерпимости. В нем впервые признавался юридически возможным и ненаказуемым переход из православия в другую христианскую веру. И кроме всего прочего, впредь в официальных актах запрещалось именовать буддистов идолопоклонниками и язычниками[14].

Наконец, осенью 1905г. Николай II подписал Высочайший Манифест от 17 октября 1905 г, которым на правительство возлагалась обязанность «даровать населению незыблемые основы гражданской свободы, на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний, союзов»[15].

Но на деле появление в России свободы совести стало возможным лишь после Февральской революции.

4.2. Несбывшиеся планы Временного правительства

Временное правительство (2(15) марта – 25 окт.(7 нояб.) 1917г.) ставило своей задачей кардинальный пересмотр законоположений по вероисповедным делам.

20 марта было принято постановление «Об отмене вероисповедных и национальных ограничений»: «Все установленные действующими узаконениями ограничения в правах Российских граждан, обусловленные принадлежностью к тому или иному вероисповеданию, вероучению или национальности отменяются»[16]

Синод был распущен, а 15 августа   созван Поместный собор. В обществе идея отделения церкви от государства находила сочувствие, особенно у представителей ранее  «стесняемых в религиозном быте» религий.

5 августа 1917г. Обер-прокуратура и Департамент духовных дел иностранных исповеданий МВД были объединены в единое ведомство - Министерство исповеданий, которое возглавил А. В. Карташев. 16 августа было отменено

положение Комитета Министров от 7 июня 1889 года «об изъятии духовных дел

ламаитов Иркутской губернии из ведения Бандидо-Хамбы».

22 августа была создана специальная Комиссия по пересмотру законодательства, определяющего положение буддийского исповедания в России при Министерстве Исповеданий под председательством профессора С.А. Котляревского.

7 июня 1917 года был утвержден законопроект «Об именовании ламаитов в официальных актах «буддистами».

В июле Временное правительство приняло и опубликовало еще один принципиальный акт - постановление «О свободе совести». В нем государство заявляло, что каждому российскому гражданину  «обеспечивается свобода совести».

К сожалению, планам Временного правительства не суждено было сбыться. Новая власть была заинтересована не в свободе совести, а скорее – в ее отсутствии.

4.3. Преследования буддизма Советской властью

29 июня 1918г. образованное в Омске Временное сибирское правительство взяло власть в свои руки. Началась гражданская война в Сибири. В буддийской церкви шла борьба двух партий духовенства – обновленцев и консерваторов. Говоря об истории этого периода, нельзя не упомянуть и о так называемом булагатском движении. Его зачинатель лама-созерцатель Сандан Цыденов пытался создать новое направление в буддизме с акцентом на мирские формы буддийской йоги.

После образования Советского Союза Коммунистическая партия, которая ни за что не позволила бы посягнуть на свою мировоззренческую «монополию», опиралась на буддизм лишь до тех пор, пока он был для неё полезен. В первые годы после революции новая власть поддержала «обновленцев», сторонников Доржиева, эту власть признававших. Но в 30-е гг. Доржиев, как и другие буддисты, подвергся преследованиям, был арестован в ноябре 1937г. и в январе 1938г. умер в тюрьме города Улан-Удэ

Различные законы и постановления, принятые в период с 1918 по 1929 год, постепенно сужали возможности религиозного образования. Как только Советская власть укрепилась в Бурятии и Калмыкии, она не оставила сомнений в том, что эти законы распространяются также и на буддистов. Приблизительно с 1929 года можно говорить об антибуддийской кампании. По Конституции РСФСР 1918 года все служители религиозных культов были лишены избирательных прав. В поисках спасения от реквизиций имущества, налогов и притеснений властей многие обитатели дацанов – прежде всего низшее ламство, не имеющее богословского образования, – поспешили снять с себя духовный сан и вернуться в родные деревни-сомоны. Но это их не спасло. С 1927г. прав на землю были лишены и степные ламы, живущие вне дацанов.

В партийной прессе и коммунистических справочных изданиях появились статьи, в которых, в сопровождении цитат генерального секретаря Сталина, говорилось о несовместимости буддизма и коммунизма. К 1935 году примерно треть дацанов пустовала из-за отсутствия духовенства - бежавшего или репрессированного. В 1936г. под предлогом, что 22 из 29 действующих дацанов находились в пограничной зоне, все они были закрыты, а ламы выселены как «враги народа» и «японские шпионы». Аналогичные процессы шли в Калмыкии и формально независимой Тыве.

Со смертью 13-го Далай-ламы в декабре 1933 года храм в Санкт-Петербурге (тогда - Ленинграде) лишился особенного статуса – официальные церемонии там больше не проводились.

24 августа 1937 года считается одним из самых чёрных дней в истории российского буддизма. «Работники НКВД внезапно ворвались в здание храма и схватили всех, кто там находился. В эту же ночь большинство из них в главном здании КГБ Ленинграда по приговору "Тройки", знаменитого трибунала советской секретной службы, были осуждены и расстреляны на месте»[17].

В это же время начались захваты и погромы дацанов по всей стране. При этом безжалостно уничтожались произведения искусства и памятники письменности. Разграблены были хранилища деревянных матриц с вырезанными на них текстами для ксилографической печати.

В Докладной записке, хранящейся в Петербурге, в архиве академика Щербатского, сообщается:

«Такого рода досок... в одном только Агинском дацане, который располагает самой большой печатней в Бурято-Монгольской АССР, до ста тысяч штук. Десятки тысяч досок имеются также в дацанах Цугольском, Гусиноозерском и в других.

При этом необходимо заметить, что значительная, если не большая, часть этих досок не имеет собственно религиозно-культового содержания, представляя собою

клише для печатания самых разнообразных тибетских и отчасти монгольских сочинений. В число их входят тибето-монгольские словари, грамматики, повествовательные и поэтические произведения и руководства по поэтике, многочисленные и интересные сочинения по истории, медицине, астрономии и философии... редчайшие экземпляры важнейших памятников тибетской науки, философии, литературы и искусства... Встречаются также и рукописи, которые вообще имеются в одном экземпляре и отсутствуют даже в самом Тибете... Между тем они в настоящее время подвергаются риску полного уничтожения. Местные организации не имеют ни сил, ни средств, ни достаточной компетенции, чтобы осуществить охрану и использование этих рукописей[18]».

...В 1931 году экспедиция АН СССР, работавшая в Агинском аймаке Бурято-Монгольской АССР, констатировала возмутительные факты использования тибетских рукописей и ксилографов, поступивших в органы милиции, для оклейки оконных рам в районных учреждениях и для уборных….

В Калмыкии за период 1917-1937 гг. было ликвидировано 79 хурулов. Вскоре после революции закрыли одну из двух духовных академий, Чоре, вторая просуществовала до 1933г. В результате «последовательной борьбы за молодое поколение» в 1937г. в хурулах не осталось ни одного послушника-манджи. Упразднение в 1943г. калмыцкой автономии и выселение калмыцкого народа в Сибирь сняло сам вопрос о существовании храмов и буддизма в Калмыкии.

В независимой с 1921г. Танну-Туве вначале церковь оставалась неприкосновенной, и в 1928 г. Малый хурал даже принял закон, объявивший буддизм государственной религией. Это, вероятно, и спровоцировало начало разгрома, который начался в 1929 году. По рассказам очевидцев, за ламами приезжали в насколько приемов: сначала брали верхушку духовенства, затем следующий слой – и так до конца.

В Тыве, как и в Калмыкии, все храмы были сожжены дотла. И если у калмыков все же сохранилось одно здание - каменный Хошеутовский хурул князей Тюменей, – в Туве остались лишь остатки метровой толщины стен Чаданского хуре.

5. Смена советской религиозной политики.

5.1. «Оттепель» в религиозном вопросе

С 1944 года меняется советская религиозная политика. Руководство страны

осознало, как сильно оно зависело от любой мыслимой поддержки внутри своей страны во время Второй мировой войны. Некоторые религиозные организации были частично реабилитированы.

Организационная структура централизованного управления жизнью буддистов на территории СССР возникла в 1946г., когда в Улан-Удэ состоялся собор ламаистского духовенства. Собор избрал Центральное Духовное управление буддистов (ЦДУБ СССР) и принял "Положение о буддийском духовенстве (ламстве) в СССР".Был создан «Центральный буддийстский совет» и назначен новый Хамбо-лама. Тогда же были открыты два храма в Забайкалье. Недалеко от Улан-Удэ снова возник Иволгинский монастырь, а в последующие годы были открыты Ага-Дацан (в окрестностях Читы), а также некоторые храмы в Кызыле (Туве), Астрахани (близ Калмыкии), а также в столице Монголии Улан-Баторе. Их использовали отчасти как музеи, открытые для посетителей. На самом деле буддисты Советского Союза ещё долгое время не могли получить религиозную свободу. Глубокие поучения были практически утрачены, до храмов было тяжело добираться, а популярные религиозные праздники превращались в массовые попойки. Ламы регулярно призывали народ к перевыполнению пятилетнего народнохозяйственного плана. Те немногие старые ламы, которые пережили сталинский террор и могли считаться в какой-то степени образованными, изолировались от остальной Сангхи, занятые исследованиями древних рукописей в музеях и институтах. Под прикрытием «живого» буддизма советское государство преследовало в основном внешнеполитические цели. Оно хотело привлечь к себе таким образом буддийские государства Азии.

В 60-70-е гг. зарождается процесс приобщения русских и других европейцев к буддизму, процесс, который и является темой данной статьи. В европейской части России интерес к буддизму, возникший перед революцией среди русской интеллигенции, полностью не угас. К началу 60-х гг., на волне нового общеевропейского интереса к Востоку вообще и к буддизму в частности, в России появляются русские буддисты. Их почвой были труды нескольких поколений российских буддологов, их собственное внутреннее вопрошание и встреча с подлинными буддийскими учителями, первым из которых был Бидия Дандарон. Своеобразную и даже уникальную роль в распространении буддизма сыграла академическая буддология. Из среды учёных выходили первые русские буддисты, а академические и буддологические издания стали настольными книгами членов буддистских кружков. Когда с конца 60-х гг. в книжных магазинах стали всё чаще появляться общедоступные книги по восточной духовности (т.е. не требующие для понимания многолетней специальной подготовки), для многих они оказались настоящим откровением ранее не известного им духовного мира. В удушливой общественно-политической атмосфере тех лет эти книги глотались как свежий воздух. Кроме книг академических изданий, хорошо и увлекательно написанных, появились рукописные переводы, например, Судзуки о дзен, книги Гурджиева, книги о суфизме и многие другие. Они читались, переписывались, давались на одну ночь. Формировались частные библиотеки из таких книг, появлялись квартиры, где собирались открыватели новых пространств: Индия, Китай, Тибет, Япония, мусульманские страны, Латинская Америка, монахи, шаманы, целители. Христианство в этой среде проявлялось в виде своей самой «эзотерической» практики «умной молитвы». Причём христианство приобреталось уже иначе: оно было тем, что завоёвывалось самостоятельно, а не получено в результате воспитания.

Со временем, главным образом в научной среде, сложился своеобразный «восточный круг», где большой популярностью пользовались книги по философии и мистике от исламского мира (суфизм), до Дальнего Востока (дзен-буддизм) и Латинской Америки (Борхес, позднее Кастанеда). Некоторым симптомом таких исканий можно считать ходившую в рукописи книгу «Роза мира» Даниила Андреева, сына известного писателя начала века Леонида Андреева, где предлагалась некая моральная инстанция из представителей всех религий для предотвращения тирании и мировых войн.

Заметную роль в этой среде играли идеи Николая и Елены Рерих, которые породили «рериховское движение». Оно косвенно содействовало распространению буддизма, поскольку говорило на языке родственном языку буддийского учения. Были рерихианцы, называвшие себя буддистами.