Значение силы воли в спортивной деятельности у пловцов 11-12 лет

П.В. Симонов рассматривал волю как потребность преодоления препятствий. Он полагал , что филогенетической предпосылкой волевого поведения является «рефлекс свободы», описанный И.П. Павловым. «Рефлекс свободы» - это самостоятельная форма поведения, для которой препятствие служит адекватным стимулом.

В обоснование своей точки зрения П.В. Симонов ссылался также на исследование В.П. Протопопова, показавшего, что «реакция преодоления», возникающая при наличии преграды и дополнительная по отношению к потребности, первично инициировавшей поведение, играет важную роль в формировании приспособительных действий. Столкнувшись с преградой на пути к пище, животное начинает использовать не те варианты поведения, которые ранее приводили к пищевому подкреплению, но те способы преодоления сходных препятствий, которые хранятся  в его памяти. Именно характер преграды, а не первичный мотив (потребность) определяет состав действий, которые перебираются в процессе выбора варианта поведения, способного обеспечить достижение цели.

П.В. Симонов замечал, что у человека, по сравнению с животными, взаимоотношения между реакцией на препятствия и первичным мотивом усложняются. Активность, вызванная преградой, в определенных случаях может оттеснить первоначальное побуждение на второй план, и тогда наблюдается поведение, в котором преодоление становится самоцелью, а исходный мотив утрачивает свое значение и даже забывается. У человека могут быть не только внешние, но и внутренние препятствия, «внутренние помехи» в виде конкурирующей потребности. Тогда доминирование одного из альтернативных побуждений будет определяться не только их относительной силой, но и возникновением специфической активности для преодоления субдоминантного побуждения.

П.В. Симонов сделал такое заключение: воля есть потребность преодоления препятствий. Ярким подтверждением относительной самостоятельности этой потребности может служить спорт. Если бы цель спортивного соревнования заключалась единственно в победе над соперником, спортсмены должны были бы предпочитать возможно более слабых конкурентов. Однако хорошо известно, что победа над слабым соперником не приносит ни радости, ни удовлетворения. В то же время сколько-нибудь полная автономия воли лишает ее адаптивного значения, превращает в бессмысленное упрямство. Поэтому центральным вопросом психофизиологии воли остается вопрос о механизме, благодаря которому воля начинает «служить» именно этой, а не какой-либо потребности.

Решение поставленного вопроса видно в том, что препятствие человек воспринимает как ограничение своей свободы – и это порождает вторичную потребность преодоления. П.В. Симонов полагал, что сеченовское определение воли как «побуждения, пересиливающего все прочие», справедливо с той оговоркой, что здесь имеется в виду потребность, устойчиво доминирующая в структуре личности. Под доминирующей потребностью понимается потребность, сформированная условиями воспитания человека на протяжении всей его предшествующей жизни. При этом определенную роль при формировании такой потребности играют и врожденные задатки личности, в том числе присущая ей выраженность «рефлекса  свободы».

П.В. Симонов отмечал и недостатки волевой регуляции. «Способствуя удержанию первоначально намеченной цели, воля чрезмерно локализует поиск решения, препятствуя тем «отказам», которые так необходимы для новых и неожиданных подходов к решению проблемы».

Итак, положение П.В. Симонова о том, что воля «служит» доминантой потребности, ничего не проясняет. Сила воли нужна именно при равенстве побуждений, чтобы одно из них сделать доминантным. А когда одна из потребностей уже доминантная, то по закону доминанты А.А. Ухтомского, она и является вектором поведения.

С одной стороны, П.В. Симонов говорил о том, что воля обслуживает доминирующую потребность, с другой стороны, приводил примеры, показывающие, что воля нужна именно для преодоления субдоминантных потребностей.

П.В. Симонов рассматривал не только внешние, но и внутренние препятствия, понимая под последними только конкурирующие потребности. Но даже при таком понимании потребность в нравственном поведении может стать препятствием для удовлетворения  первичной потребности. Вследствие этого потребность преодоления должна была бы проявляться и в отношении нравственных принципов человека, осилив которые, человек становится волевым, а если не сумеет «поступиться принципами», то – безвольным.

Неудача, по мнению В.И. Селиванова, В.К. Калина и Е.П. Ильина, – ссылка на В.П. Протопопова, исследование которого не имеет никакого отношения к проблеме воли, а посвящено изучению быстроты формирования у животных навыков , с помощью которых можно преодолеть преграду, т.е. в этом случае рассматривалась проблема обучения. Поэтому В.П. Протопопов и говорил о преодолении препятствий животными с помощью имеющихся у них навыков, хранящихся в памяти, а вовсе не с помощью воли. Дело в опыте, а не в потребности преодоления. Кроме того, в опытах В.П. Протопопова было выявлено, что если животное не смогло преодолеть препятствие, повторно активность не возникала, пока в ситуацию не вводилось какое-либо новое условие.

Кроме того, далеко не на каждое препятствие нужно реагировать. Роль разума в преодолении препятствий не менее важна, чем значение силы воли. Человек не должен вовсе реагировать на любое препятствие возникновением потребности преодоления.

Понимание воли, предложенное П.В. Симоновым, вызвало резкую критику со стороны В.И. Селиванова, который указывал на свойственный такому пониманию отрыв воли от личностного самосознания и от сознательной регуляции целенаправленного преодоления препятствий.

59

1.6. Волевые состояния

В каждом конкретном случае волевая регуляция проявляется через волевые состояния. Однако, волевое состояние не тождественно воле и волевым качествам, так как оно может быть пережито и безвольным человеком.

Впервые волевые состояния стал обсуждать Н.Д. Левитов. Он говорил о состояниях волевой активности и пассивности, о решительности – нерешительности, об уверенности – неуверенности, о «борьбе мотивов» как сложном и типичном волевом состоянии, о сдержанности – несдержанности и даже о раскаянии.  Е.Ю. Сосновикова считала, что «борьбу мотивов» нельзя относить к состояниям. С ее точки зрения, волевым состоянием является длительное подавление одного мотива другим.

По мнению Е.П. Ильина, нельзя считать волевыми состояниями уверенность или неуверенность, которые характеризуют процесс оценки ситуации, прогноз успеха или неудачи, т.е. связаны с информационной стороной психической активности человека, с его интеллектуальной деятельностью. Такие свойства, как уверенность – неуверенность, являются лишь причинами, вызывающими какое-либо состояние, и то не во всех случаях.

Н.Д. Левитов говорил также о волевом состоянии, характеризующемся определенным соотношением решительности – нерешительности. В психологической литературе под этими терминами чаще всего имеют ввиду волевые качества, а не состояния. Для волевого состояния есть другое понятие – «решимость».

О волевых состояниях писали В.И. Селиванов, В.К. Калинин. В.И. Селиванов определял эти состояния как «класс психических временных состояний, которые являются оптимальными внутренними условиями личности, способствующими преодолению возникших трудностей».

Волевые состояния становятся предметом обсуждения, когда говорят: человек осмелел, расхрабрился, отважился, мобилизовался и т.п. Следовательно, можно говорить о состояниях отваги, решимости, «боевого возбуждения» так же, как и о состояниях сосредоточенности, мобилизованности, готовности, бдительности.

Состояние мобилизационной готовности.

Известно, что в зависимости от обстоятельств человек способен по-разному мобилизовывать имеющиеся у него возможности. В связи с этим О.Граф выдвинул представление о нескольких уровнях работоспособности.

О. Граф выделял 4 уровня работоспособности (мобилизованности). Уровень А соответствует защитным резервам человека, включаемым при экстремальных ситуациях, вызывающих возбуждение симпато-адренальной системы. Уровень Б – это максимальная работоспособность, проявляемая в обычной ситуации посредством волевого напряжения. Уровни В и Г соответствуют работоспособности, достигаемой без особых волевых усилий.

Состояние мобилизационной готовности изучалось в основном спортивными психологами (А.Ц. Пуни,  Ф.Генов), но оно несомненно проявляется и в других видах деятельности, в том числе и интеллектуальной (у студентов перед экзаменами, у ученого перед докладом, у артиста перед выступлением). Это состояние характеризуется как довольно устойчивое, длящееся от нескольких часов до нескольких дней, отражающее возникновение целевой доминанты, направляющей сознание человека на достижение высокого результата, и готовность бороться с любыми трудностями во время предстоящей деятельности. Это готовность проявить максимум волевых усилий, не допустить развития неблагоприятного эмоционального состояния, направить сознание не на переживание значимости предстоящей деятельности и ожидание успеха или неудачи, а на контроль своих действий. Данное состояние отражает самонастраивание на полную мобилизацию своих возможностей, причем именно тех, которые обеспечивают достижение результата в данном виде деятельности.

Психологически мобилизационное состояние характеризуется переводом из долговременной памяти в оперативную информации, необходимой для эффективной деятельности, активизацией мыслительных процессов, обостренностью восприятия адекватных стимулов, созданием у себя уверенности в успехе. Важно при этом, чтобы уверенность не перерастала в самоуверенность. Например, показано, что спортсмены добивались лучших результатов. Когда уровень их уверенности в успехе составлял в среднем 70% от максимального. В связи с этим был выдвинут тезис об оптимальном уровне уверенности как о критерии прогноза успеха.

Наличие определенной доли неуверенности свидетельствует об адекватности отражения человеком трудностей предстоящей деятельности. В то же время  при завышенной или заниженной уверенности отмечается неадекватность уровня притязаний, которые приводят к неполной мобилизации.

Волевая мобилизация при необходимости включает в регуляцию и эмоциональные механизмы с участием симпато-адреналовой системы, чтобы процесс регулирования приблизился к экстремальному (например, при помощи вызывания у себя «спортивной злости», досады на себя или же состояния воодушевления).

Поскольку волевая мобилизация – это доминантное состояние, нельзя давать повод для преждевременной разрядки этой доминанты. Нужно сохранить стремление человека к выполнению предстоящей деятельности, его энергетический заряд.

Между волевой мобилизацией и ее результатом во многих случаях нет прямой зависимости. Показательном в этом плане является факт, что максимальная величина напряжения мышцы достигается при волевом усилии, которое испытуемые не считают максимальным, и дальнейшее усиление волевых импульсов не ведет к росту напряжения мышцы. Имеют значение и типологические особенности человека.

Способствует мобилизации четкая и конкретная постановка наставником (тренером, педагогом) задания на предстоящую деятельность с учетом возможностей ученика.

Мобилизационная готовность вызывается человеком сознательно, и ее не следует путать с предстартовым состоянием, которое может возникать непроизвольно, вследствие попадания человека в привычную рабочую обстановку.

Своеобразной формой мобилизованности при опасности можно считать для человека состояние боевого возбуждения. Впервые это состояние начал обсуждать Б.М. Теплов. Оно положительно эмоционально окрашено, связано с активной сознательной деятельностью в момент опасности. Человек испытывает повышение активности психической деятельности и своеобразное наслаждение от переживания опасности.

К состояниям, характеризующим мобилизованность человека, можно отнести и собранность (внимательность, сосредоточенность).

Состояние сосредоточенности.

Это волевое состояние связано с преднамеренной концентрацией внимания на процессе деятельности.

Концентрированное произвольное внимание обеспечивает эффективность восприятия, запоминания, мышления, быстроту реагирования на сигналы, качественный контроль за действиями и т.д. Физиологической основой этого состояния является доминанта А.А. Ухтомского, которая подавляет восприятие раздражителей, не имеющих отношения к данной доминанте, за счет повышения порогов чувствительности к неадекватным раздражителям.

Несобранность (рассеянность) является состоянием, противоположным мобилизационной готовности (как неспособность человека с помощью волевого усилия мобилизоваться, сосредоточиться). При нацеленности человека на решение той или иной задачи она проявляется в обилии ненужных движений; в «бегающем», а иногда отрешенном взгляде; в быстрой подключаемости ко всему, что происходит вокруг и не имеет отношения к предстоящей деятельности; в излишней говорливости; в мимике, не соответствующей ситуации, - такой как улыбки, перемигивания с окружающими, гримасы. Выражение лица при этом не волевое и собранное, а такое, которое свидетельствует о том, что мысли и чувства человека находятся в хаотичном состоянии.

Стартовая несобранность может иметь место и при недооценке соперника, а также при низкой мотивации на предстоящую деятельность.

Развитие произвольного внимания, как подчеркивал С.Л. Рубинштейн, является одним из важнейших приобретений в процессе воспитания и тесно связанным с формированием у ребенка «силы воли».

В результате постоянного упражнения внимания вырабатывается такая волевая характеристика личности, как внимательность, проявляемая постоянно, в разных ситуациях. Внимательность служит предпосылкой проявления сознательной дисциплинированности.

Состояние решимости.

Впервые этот термин употребил У.Джемс, но им он скорее обозначил именно решительность (как волевое качество или как форму его проявления в процессе принятия решения). О решимости как состоянии писал А.Ф.Лазурский. Ее он описывал как своеобразное чувство, которое специфично для всех волевых актов и относится к числу возбуждающих и сопутствующих разрешению напряжения. В термине «решимость» подчеркивается готовность к действию, и поэтому в состоянии решимости имеет место специфическое переживание, благодаря которому сам человек относит это состояние не к чувствам, а к волевой сфере.

Понимая состояние решимости как готовность, следует сознавать, что это готовность не к быстрому принятию решения, а готовность начать осуществлять принятое решение, инициировать действие при наличии риска, в случае возможности неприятных последствий. Таким образом, это состояние возникает одновременно с принятием решения, а не до него. Характерной особенностью является то, что по мере временного и пространственного приближения к желаемому объекту решимость может снижаться, если человек не уверен в успехе, и даже переходить в свою противоположность – нерешимость.