Жизнь и рождение Сократа

Реально значимая для  человеческой жизни польза тогдашней  младенческой натурфилософской науки  была небольшой. Удивление вызывали, пожалуй, только предсказания (в частности  Фалесом и Анаксагором) солнечных  затмений. В остальном положения  и выводы тогдашней научной мудрости были весьма далеки от практической значимости. Ведущим двигателем тогдашней науки  был не практический эффект, а познавательным интерес исследователей-одиночек. Подобное состояние современной ему натурфилософской науки делает понятным скептическое к ней отношение Сократа. Натурфилософия была наличием двух по существу различных  компонентов – естественнонаучного  и философского. Первоначально сосуществование  разнородных начал было неизбежным и плодотворным. Ко времени Сократа  прежнее единство философских и  естественнонаучных исследований в  рамках натурфилософии пережило себя. 

Сократ развил философский  аспект проблематики. Этой переходной ситуации. Он вырвал философию из натурфилософского  тупика и освободил ее от естественнонаучных исследований, тем самым совершив переход к моральной философии. 

сократ мыслитель  философия идея 

3. Сократ и софисты 

До того, как Сократ сформировался как самостоятельный  мыслитель, он прошел обучение у старшего софиста Протагора, заняв затем  непримиримую по отношению к софистике  позицию. Концептуально переворот  в античной философии оформил  Сократ, но сам переворот совершался в борьбе Сократа с софистами. 

Софисты (греч. мудрец, искусник, лжемудрец) не случайно отделили себя от философов как любителей  мудрости, назвав себя мудрецами. Эта  школа возникает в ответ на конкретно-историческую потребность  периода расцвета демократии в жизни  Эллады в V–IV вв. до н.э. Потребность  эта состояла в том, чтобы готовить общественных деятелей как ораторов, способных ярко, убедительно доказывать, умеющих находить аргументы в  пользу своей точки зрения и таким  образом склонять на свою сторону  большинство сограждан. Софисты  как раз и предлагали свои услуги тем, кто стремился участвовать  в политической жизни своего города: обучали грамматике, стилистике, риторике, умению вести полемику, а также  давали общее образование. Главным  их искусством было искусство слова. 

Софистика – это  рассуждение, основанное на преднамеренном нарушении законов логики и употребления софизмов. Вот пример софизма: стол – это понятие; понятие не материально; значит стол не материален. Здесь использован  самый распространенный прием нарушения  правил формальной логики: подмена  понятий, что означает нарушение  первого закона формальной логики –  закона тождества: А = А. В данном софизме  в первом суждении понятие «стол» используется в гносеологическом (познавательном) смысле, а в заключительном выводе в онтологическом (бытовом, материальном) смысле. На обыденном уровне этот софистический  прием используется нами в основном не умышленно, а скорее от бестолковости, когда мы беседуем по принципу: «ты  – про Фому, а я – про  Ерему». Владеющий софистикой специалист должен уметь одинаково убедительно  выступать по одному и тому же судебному  процессу как в роли защитника, так  и в роли обвинителя. 

В то же время софистика  – это философская школа Древней  Греции V–IV вв. до н.э., имеющая свою концептуальную основу. Заслуга софистов состоит в том, что они первые повернули философию к человеку, поставив именно его в центре философских  поисков. Софисты делились на старших  и младших. 

Именно старшие  софисты разработали концептуальные основы этой школы, в то время как  младшие, занимаясь преимущественно  софистической практикой, развили  только отдельные этические и  социальные идеи. В борьбе со старшими софистами разворачивался сократовский переворот в античной философии. 

Под ножом скептического  разума софистов старые понятия разрушались  одни за другими: прежние истины оказались  ложью, старые обычаи – творением  хитрых и своекорыстных правящих классов, а древние общественные узы – одной лишь тиранией. Личный разум индивида занял верховное  место как в политике, так и  в морали, и все признано было за обман, что не в состоянии было оправдаться на суде этого разума. «Человек есть мера всех вещей», – гордо  провозгласил Протагор, наиболее блестящий  вождь софистов: не только свойства, но и самое существование вещи зависит от суждения разумной личности. В этом мире все относительно и  вещи имеют значение лишь постольку, поскольку они признаются за таковые  мыслящим субъектом. Объективная истина, таким образом, исчезает, и на ее место становится субъективное наше мнение о ней. Этот принцип и есть та единственная связь, которая соединяла  целый ряд людей с разнообразным  родом деятельности и профессий  в одну общую школу софистов, и  из него вытекал крайний скептизм. Такое крайнее развитие индивидуализма, такой философский анархизм был  лишь логическим выводом из тех посылок  о державности личного разума, во имя которых эти деятели  разрушали древний мир понятий  и отношений. Произвол индивида становился здесь руководящим принципом. 

Но общественное сознание не может долго жить одним  отрицанием, и деятельность общества лишь на короткое время в состоянии  ограничиться одним разрушением: как  только поле очищено от старого хлама, на сцену выдвигаются иные запросы, имеющие своей целью уже не дальнейшее разрушение старого, а созидание  нового. 

С инстинктом натуры глубокой и уравновешенной, Сократ не мог удовлетвориться одним  отрицанием, и тенденция софических учений казалась ему тем опаснее, что развитие их в теории и на практике не встречало на своем пути никаких преград. И немудрено  поэтому, что Сократ решил им противодействовать, выдвигая против их бесконечного отрицания  новую философию, построенную на положительных основаниях. Эта философия  должна быть этикой, потому что в  области этических понятий и  отношений царил хаос. 

Каковы же концептуальные основы противостояния Сократа и  софистов? 

Принципиально не занимаясь  онтологией (учением о бытие), Сократ тем не менее имел четкую позицию: фундамент бытия – это единая божественная сущность. Классик философии  не может не иметь онтологического  фундамента, поскольку без этого  невозможно исследовать место человека в мире. Софисты в онтологии  были единственными субъективными  идеалистами, что ярко выражено в знаменитом тезисе Протагора: «Человек есть мера всех вещей: существующих, что они существуют, и не существующих, что они не существуют». Все, что мы знаем о предметах, рассуждают они, мы получаем через органы чувств; все же чувственные восприятия субъективны: то, что здоровому человеку кажется сладким, больному покажется горьким. Значит, всякое человеческое знание только относительно. 

Как видим, если критерием  истины объявить индивида, а точнее его органы чувств, то последним  словом теории познания будет релятивизм (провозглашение относительности знания), субъективизм, скептизм. 

Позиция софистов, опиравшихся  на чувственное познание, была для  Сократа в принципе не приемлемой. Еще более нелепой представлялась ему трактовка индивидуального  ощущения в качестве критерия истины. Соглашаясь с Протагором в том, что  ощущение каждого отдельного человека носит индивидуальный характер, Сократ вместе с тем резонно возражал против сведения всего познания к  ощущению и против подмены объективной  истины субъективными чувствами  и представлениями. «Те его слова, – говорит Сократ о Протагоре, – что каким каждому что-то представляется, такого оно и есть, мне очень нравится. А вот началу этого изречения я удивляюсь: почему бы ему не сказать в начале своей «истины», что мера всех вещей  – свинья, или кинокефал (буквально-собакоголовый, порода обезьян), или что-нибудь еще  более нелепое среди, что имеет  ощущения, чтобы тем пышнее и высокомернее было начало речи, доказывающей, что  мы-то ему чуть ли не как богу дивимся  за его мудрость, а он по разуму своему ничуть не выше головастика, не то что  кого-либо из людей» (Платон. Теэтет, 161 d). 

Сократ верно замечает, что подобный релятивизм истины, отрицание  ее объективных и общезначимых критериев  вообще лишает смысла всякие поиски истины и споры о ней. 

В гносеологии[1] Сократ является рационалистом и диалектиком. Его диалектика, оттачиваясь в  борьбе с софистами, раскрыла глубину  соотношения относительной и  абсолютной истины (пример см. в пункте сократовский переворот в философии). Разрабатывая диалектику относительной  и абсолютной истины, Сократ тем  самым утверждает ее объективность, т.е. само ее существование, поскольку  объективность является сущностью  истины. Истина – это адекватное объективное отражение действительности. 

Софисты в гносеологии, на основе онтологического релятивизма  разрабатывают релятивизм гносеологический, поскольку целью их риторики (греч. наука об ораторском искусстве) выступает  доказательство субъективного интереса в качестве истины. Гносеологический релятивизм как позиция, заключался в том, что истина – это то, что выгодно субъекту. Именно поэтому  софисты смогли поставить на поток  обучение софистическим приемам. 

Если бы относительность  истины не была объективно присуща  процессу познания, то интеллектуальное шулерство, чем, по сути, является софистика, было бы доступно только тем, кто обладает харизмой (грч. милость, божественный дар  – исключительная одаренность, наделяющая человека в глазах других людей особенным  авторитетом, мудростью, героизмом). Гносеологический релятивизм логично приводит софистов к агностицизму[2], поскольку абсолютизация  относительности истины означает отрицание  истины вообще. Об этом свидетельствует  тезис старшего софиста Горгия, утверждающего, что ничто не существует, а если существует, то непознаваемо, а если познаваемо, то невыразимо. Фактически в этом тезисе выражены три позиции: 

1) ничто не существует  безотносительно к субъекту; 

2) если существует, то непознаваемо – непосредственное  выражение агностицизма; 

3) если познаваемо, то невыразимо – это иррационализм.[3] 

В этике столкновение Сократа и софистов было непосредственным. Сократ выступает как этический  рационалист, нравственный просветитель и ходячая совесть Афин. Софисты  в этике реализуют самоцель своего творчества: этический релятивизм. Это означает реализацию принципа: нравственно то, что мне выгодно. Онтологический и гносеологический релятивизм софистов – это фундамент  и средство обоснования этического релятивизма. Таким образом, именно софисты сыграли в определенном смысле роль развратителей юношеских  умов, в чем по иронии судьбы был  обвинен и за что казнен Сократ. 

4. Сократовский переворот  в философии 

В чем же состоял  сократовский переворот? Для любой  системы теоретического знания принципиальными  выступают два вопроса: 

1) что познавать  – проблема предмета; 

2) как познавать  – проблема метода. 

Соответственно необходимо выделить два аспекта сократовского  переворота. 

Переворот в области  предмета заключается в том, что  Сократ заявил: не дело философии заниматься проблемой первоначала и структурой бытия космоса, чем занимались досократики, за что их прозвали физиками и натурфилософами. Чем же должна заниматься философия? Человеком, утверждает Сократ. Но поскольку  человек – существо многогранное, предметом философии объявляется  душа человека – необразимое поле исследования. Предметом своей философии  Сократ делает добродетели человеческой души. 

Поэтому его философия  получила название этического рационализма. Этического, поскольку добродетели  являются сферой морали, изучаемой  этикой. Почему рационализм? Потому что  любая добродетель, по Сократу –  это знания. Стало быть, главная  причина безнравственности –  это невежество. Хочешь быть нравственным – просвещайся. 

Определив предмет  философии, Сократ разработал и собственно философский метод, а именно –  метод диалектики. Диалектика в исторически  первом смысле слова – это искусство  сократовской беседы, когда собеседники  через противоположности приходят к истине. Искусство Сократа в  широком смысле слова стало называться майевтика, что в переводе с древнегреческого означает «повивальное искусство». Сократ сам о себе говорил, что он, также  как его мать, занимается повивальным  искусством, но только помогает рождаться  не младенцам, а истине. Сократ, действительно, является «повивальной бабкой» философии  и науки, поскольку помог зародившейся в недрах натурфилософии науке отделиться от осознавшей свой собственный предмет  и метод философии. 

Майевтика как искусство  Сократа в широком смысле включает три основных элемента: 

1) диалектику как  ядро сократовского искусства  и как собственно философский  метод; 

2) наводящие вопросы  и примеры как повивальные  приемы; 

3) иронию. 

Диалектика для  Сократа представляет собой философское  искусство вести рассуждение. Она  отличается от эристики – софистического метода спора. Эристик, отстаивая свою правоту, во что бы то ни стало возражает  против иной точки зрения. Диалектик  же тот, кто умеет ставить вопросы  и давать ответы. Поэтому беседа как диалектический разбор вопроса  предполагает взаимно согласованное, дружеское рассуждение собеседников. Спорщики препираются и затемняют  предмет спора, беседующие же совместными  усилиями стремятся к прояснению возникшей проблемы, причем сведующий  и знающий помогает своему собеседнику  на этом диалектическом пути познания. 

Сократ не преподносил  своих истин готовыми, но, считая, что только то знание – единственно  прочно и ценно, которое добыто самим  мыслящим субъектом, он заставлял своих  собеседников принимать деятельное участие в установлении посылок, в выведении заключений, в проверке положений – словом, во всем логическом процессе аргументации. То был знаменитый его диалектический метод – метод  перекрестных вопросов, ответов, возражений, поправок и пр. Ум человека, по мнению Сократа, чреват истинами, которые требуют  лишь известного ухода, и – в крайнем  случае, операции, чтобы явиться  на свет Божий. Эти истины подобны  младенцам, скрытым в чреве матери, и роль философа в том и состоит, чтобы помочь родительнице – разуму в ее родах. Оттого Сократ любил себя сравнивать с акушером, который помогает рожать другим, а диалектический метод  был тем инструментом, при помощи которого он извлекал истины из умов своих  собеседников. Ясно, поэтому, что он не мог выдвигать вперед своего собственного мнения: собеседник его должен был  сам дойти до него, уподобляясь  роженице. Оттого исходной точкой Сократа  всегда почти служило общепринятое мнение по данному вопросу, которое  затем, целым рядом проверок и  поправок, постепенно изменялось так, чтобы охватить те или другие факты  и, наконец, получить то содержание и  ту форму, которых желал Сократ. Для  иллюстрации приведем в кратком  изложении из Ксенофонта один из наиболее характерных разговоров, который  Сократ имел с молодым, но самоуверенным  Евтидемом, собравшимся в политику.