Стоицизм

Трудности основания этики на едином «природном» фундаменте были, ясны уже Зенону. Сложно было объяснить самодовление (абсолют) разумного начала и его выделение из неразумной природной жизни. Понятие «природа» неизбежно

получало множественный смысл. Естественным выходом было представить появление разума как результат стадиального процесса. «Первичное по природе»  - на первый ступени (у животных и детей), «согласие» с логосом - на второй. Тогда в понятии «природа» намечаются два компонента - неразумный и разумный, сочетаемые не параллельно, а последовательно.

   Хотя задатки разумности изначально присутствуют в каждом разумном существе, трудно объяснить переход от одной ступени к другой. Зенон предпочитал изображать этот переход как каталептическое взросление: к 7 годам разум впервые заявляет о себе (время активного формирования «общих представлений»), к 14 - достигает полной зрелости. Для Хрисиппа между ребенком и взрослым не было почти ничего общего, и потому он вполне логично видел в «первичном по природе» лишь предварительное условие развития разума. Отождествление «природного» и «благого» действительно лишь в том смысле, что «природное» понимается как «разумное». Среди стоиков здесь не было единомыслия. При всех неясностях соотношения «природы» и «блага» несомненно достоверным считалось одно: нравственное благо и конечная цель состоит в следовании разуму. 
 
 
 
 
 
 

Глава 3. Средняя Стоя. Крупнейшие Представители. 

Тенденции, наметившиеся в предыдущий период, получили свое законченное выражение в учениях Панэтия и Посидония, с которым Стоя пережила новый расцвет. Новая эпоха в развитии учения непосредственно связана с изменениями, которые явно обозначились к тому времени во всей картине античного мира. С выходом Рима на передний план и завоеванием Средиземноморья стоический «космополис» стал приобретать вполне зримые очертания «Римского мира». Сознание единства культурного мира, где Греция была хоть и заметной, но все же частью, рост абсолютного знания о мире способствовали значительным изменениям в мироощущении культурных обитателей Средиземноморья. Желание узнать свой мир еще лучше и во всех его проявлениях вставало как первичная задача и как идеал познания. Глубинной подосновой была тяга к синтезу, открытость для всего, что могло быть обращено на пользу познанию. Эта тенденция в эпоху Панэтия и Посидония целиком определила направление эволюции учения Стои. 

3.1 Панэтий (Родосский) (неизвестно – до 180 г. до н.э.) 

   Панэтий происходил из старого и влиятельного рода в городе Линд на Родосе. Его отец и дед занимались политикой, а сам он посвятил себя науке. В молодые годы он много путешествовал – жил в Пергаме и Афинах, но особо важным для него стал период жизни в Риме, где он познакомился с Сципионом Эмилианом (римским полководцем и государственным деятелем, разрушившим Карфаген), с которым впоследствии очень близко и длительно дружил и даже был единственным греком, сопровождавшим полководца в его поездке на Восток (Египет - Сирия - Пергам - Греция) в 140 – 139 гг. до н.э. Кроме этого, Панэтий так же пользовался безусловным уважением среди членов Сципионова кружка –

он был не наемным учителем-«гречишкой», а равным среди равных и по своему положению наставника - первым среди первых. Среди сочинений Панэтия широкую известность имеют «О промысле», «О надлежащем», «О сектах», «О Сократе, «О благодушие»; названия же других сочинений не сохранились, но всего насчитывается около 70 фрагментов.

  Человек - важнейшая  часть интересов  Панэтия. Не без оснований он может быть назван вторым (после Хрисиппа) основателем стоической антропологии. Душа у него состоит из 6 частей вместо обычных 8. Речевая способность есть «часть влечения» (приравнивается к функции «ведущего начала»). Способность продолжения рода есть функция низшей «природы», но не разумной души в собственном смысле. Уже здесь намечен дуализм «природа»/разум. Этот дуализм платоновского типа действительно был тем новшеством, которое ввел Панэтий. Но необходимо иметь в виду следующее: Панэтий допустил только психологический дуализм, но не дуализм идеи и материи, - ибо такой дуализм совершенно разрушил бы все здание стоической догматики. Из антропологии и психологии Панэтия следовал очень важный вывод: если телесная организация человека свидетельствует о его совершенстве, то телесные достоинства уже нельзя считать чем-то безразличным или даже «предпочитаемым». Это побудило Панэтия к новациям в этике. Прежде всего, была изменена формула конечной цели. Панэтий не мог отойти от тезиса «только нравственное – благо», а пытался модифицировать само понятие блага, расширив его за счет «природных» ценностей – здоровья, красоты и т.д. Парадоксальным образом психологический дуализм Панэтия должен был сыграть синтезирующую роль и смягчить дуализм первого порядка в понимании «природы» Хрисиппа. Для Панэтия естественно было обратиться к учению о «первичной склонности». Его размышления были примерно таковы.

   То, чего природа требует от человека, разумно, а потому нравственно прекрасно. Природой заданы 4 основных влечения: к познанию мира, к общению с другими людьми, к возвышению собственной души (к главенству) и к упорядочению жизни. Эти влечения со временем развиваются в добродетели и одновременно служат основой «надлежащего». Совокупность природных влечений передается понятием «нравственно прекрасное». Нравственно «некрасивое» тождественно неупорядоченности и порочности. Надлежащее в поступках передается понятием «подобающего». Смысл понятия - выделение разумно-природного долженствования: все, что «нравственно прекрасно» - «подобает». «Нравственно прекрасное» тождественно добродетели вообще: в каждой отдельной добродетели оно проявляется сообразно ее виду.

   Таким образом, впервые добродетели непосредственно выводятся из «первичного по природе», а «надлежащее» приравнивается к добродетели как ее практическое воплощение. «Безразличное» возвышается до блага, без которого невозможно счастье – этим реформируется одно из важнейших положений этики и открывается путь для соединения благополучия и добродетели в счастье.

   Добродетель  Панэтий традиционно определяет через мудрость и разумение, а мужество  заменяет добродетелью «величия души». В раннестоической этике «величие души» понималось как разновидность мужества, как интеллектуально-нравственное состояние, позволяющее быть выше превратностей, но термин не был ходовым. В системе ценностей Панэтия и в иерархии добродетели Поздней Стои «величие души» заняло же особое место.

    К традиционному образу мудреца Панэтий врядли относился серьезно и понимал под ним нечто вроде необходимой абстракции. К идеалу нужно стремиться, и само стремление - продвижение – обладает ценностью. Вершина продвижения (достижимая) представима в соединенной добродетели  «величия души», связывающей этику Панэтия с его политической программой в одно этико-политическое целое. «Величие души» есть соединение справедливости и мужества, воплощенное в совершенном гocyдapственном деятеле, вроде Сципиона. (Трактат «О надлежащем» был написан с учетом римских ценностей и римской политической культуры). Властвовать достоин только нравственный человек. Государство - средство для достижения такого состояния, нравственная институция, корни которой уходят в первичные влечения. Если объединение людей не преследует общей пользы, не способствует росту добродетели, оно недостойно называться государством.

    Есть все основания полагать, что не без влияния Панэтия в кружке Сципиона стал оформляться тот круг ценностей, смысл которых позже выразился в понятии humanitas. Это более сложное понятие, чем уважение; включает в себя природное небезразличие к другим людям, максимальное развитие всех нравственных и творческих задатков, а также риторическое совершенство, благовоспитанность и общую  цивилизованность.

   Таким  образом, в соответствии со своей программой Панэтий переосмыслил почти все (за исключением логики) разделы стоической доктрины. 

3.2 Посидоний и дальнейшая модификация учения 

   Посидоний (135/134 – 51/50 гг. до н.э.) происходил из сирийской Апамеи. Приехав в Афины в молодости, Посидоний учился у Панэтия. В середине 90-х много путешествовал, объехал почти все западное Средиземноморье, включая Германию, и в конце концов добрался до Рима, где ещё помнили Панэтия. Там Посидоний получил хороший прием и знакомства с влиятельными друзьями Панэтия. По возвращении изо всех путешествий Посидоний по неизвестным соображениям перебрался из Афин на Родос и там открыл свою Школу, которая быстро приобрела популярность у молодых римлян.

   Посидоний  был самым универсальным представителем Стои за исключением Хрисиппа. Он разделял основные методологические посылки учителя и полностью реализовал его энциклопедическую программу. По сути это подлинный «стоический Аристотель», питавший интерес к математике и геометрии, естественным наукам - геологии, ботанике, зоологии, географии и этнографии (помимо традиционных разделов учения).

  По названиям известны следующие сочинения.

1. Физика, общие вопросы: «Физическое рассуждение»

«О космосе», «Основы метеорологики», «О небесных явлениях», «О судьбе»;

2. Теология, мантика: «О героях и демонах», «О гадании»;

3. Психология: «О душе», «О страстях»;

4. Логика: «О ,критерии», «Об исследовании  вообще против Гермагора», чтение этого трактата слушал в первое посещение Помпей, «Введение о слоге» «О связках»;

5. Этика: «Этическое рассуждение», «О гневе», «О добродетелях», «О надлежащем»;

6. Точные  науки и естествознание: «Против Зенона Сидонского», «О величине солнца», «О высказываниях Гомера и Арата о математике», «Об океане», «Перипл»;

7. История  и этнография: «История после Полибия в 52 кн.», «История Помпея»,

«Тактика»;

   При огромном объеме написанного Посидоний очень заботился о красочности  и точности слога. Универсализм Посидония был одной из главных причин его влияния: печать посидонианства лежит на всей римской философии 1 в. до - 1 в. н. э., особенно это заметно у Цицерона и Сенеки. Как и учитель, Посидоний стремился черпать истину везде - прежде всего у Платона, у киников, у Аристотеля и Пифагора. Но при этом Посидоний был новатором все же в меньшей мере, чем Панэтий, и дух здорового консерватизма никогда не покидал его, хотя по частным вопросам он никогда не колебался разойтись даже с крупнейшими авторитетами школы.

   Посидоний стремился низвести логику с уровня полноправной части учения на уровень общего введения учения. Он считал, что методы логики, как и методы естественных наук, есть лишь средство для построения и проверки физических концепций. Критерием он считал уже не столько  «каталептическое впечатление», сколько конечную «одобряющую» инстанцию - «здравый» / «верный» логос. К сфере логоса относятся все исходные математические понятия, которые не могут быть выведены из опыта. Посидоний утверждал, что логика и точные науки, предлагая методологический фундамент, сами не занимаются исследованием причин, а потому не являются частью философии.

   Сами по себе физические воззрения Посидония очень традиционны, границы физики он сильно расширил за счет прикладных дисциплин. Типическая картина

космоса показана в «Физическом рассуждении», в трактатах «О космосе», «О небесных явлениях». Посидоний специально занимался размерам небесных тел (специальное сочинение «О величине Солнца» опровергает эпикурейскую гносеологию, показывая, что Солнце гораздо больше Земли, хотя представляется размером в одну ступню). Особенно интересовали Посидония следующие вопросы: восход и заход Солнца, роль Луны в затмении Солнца, затмения Луны. Однако Посидоний был противником гелиоцентрической системы, ибо считал Землю центром космоса. Звезды же традиционно определяются им как божественные эфирные тела. Кроме того, Посидоний специально занимался феноменами радуги, грома, молнии, ветра, приливов и землетрясений, описывал климатические ландшафты и т.д. Во всех явлениях Посидоний доискивается  прежде всего их причин. Формальное определение причины у него совпадает с традиционным школьным.

   Антропология  и психология занимают также  важное место в физике Посидония. Он представлял человека как связующее звено между низшими и высшими ступенями  бытия. Посидоний занимался тщательным описанием различных способностей души. В алогической способности души он выделил 2 разновидности: «пылкую» и «вожделеющую», из которых происходят страсти. Низшая ступень обладает только «вожделеющей» способностью; одушевленные существа  пользуется еще и «пылкой». Состоящее из этих двух способностей «алогическое» начало, гармонически объединяясь с разумным, образует человеческую душу. В определении души использовалось пифагорейское понимание души как гармонии.