Работа В.А.Садовничева «Знание и мудрость в глобализирующемся мире»

Аналитическая записка №1

Магистратура 1-курс

(Международное  торговое право)

    Бадалова Мадина

Работа  В.А.Садовничева «Знание и мудрость в глобализирующемся мире».

     В конце мая в Москве прошел IV Российский философский конгресс «Философия и  будущее цивилизации». В Московском Государственном Университете собрались  сотни ученых, количество принятых к публикации тезисов докладов превысило  тысячу, и тексты эти пришлось распределить по пяти (!) внушительной толщины томам, вышедшим из печати в день начала работы Конгресса.

Открыл работу Конгресса ректор МГУ, академик РАН  Виктор Антонович Садовничий, прочитавший  доклад на тему «Знание и мудрость в глобализирующемся мире». Количество знаний растет, а мудрости у человечества не прибавляется. Да и не может пока человечество быть мудрым по очень простой причине, которую легко понять, прочитав доклад В.А.Садовничего. Ибо что такое мудрость и чем она отличается от знания?

«В отличие  от знания, образованности, информативности, — утверждает академик В.А.Садовничий, — мудрость в моем понимании — это способность принимать и усваивать опыт жизни предыдущих поколений. Без этого невозможно развитие науки и культуры, а значит, и цивилизации».

«Научное знание как таковое интернационально, — продолжает он. — Оно одинаково для всех стран и народов. Мудрость, как мне кажется, наоборот, глубоко национальна… Поэтому нередко к, казалось бы, внешне одним и тем же жизненным ситуациям, к одному и тому же жизненному опыту люди, принадлежащие к разным этносам, относятся существенно по-разному.

Чем такое различие можно было бы объяснить? Думаю, двумя  обстоятельствами. Первое. Мудрость — это разговор о жизни, о ее смысле. А жизнь у всех народов разная. Второе. Родной язык, на котором этот разговор о жизни ведется, — его внутренняя музыка. Все это часто плохо воспринимается чужим ухом».

Человечество  в целом обретет мудрость еще  очень не скоро: для этого не у  каждого из сотен народов, а у  всего вида Homo Sapiens должен возникнуть общий «опыт предыдущих поколений». Легко представить себе, как много времени должно для этого пройти. Не исключено, что человечество не станет мудрым никогда — потому что не видно нынче, чтобы хотя бы одна нация пожелала избавиться от самоидентификации в пользу космополитизма. Напротив, даже в объединенной Европе различие между немцем и французом, испанцем и чехом не становится менее ощутимым от того, что эти народы существуют в едином экономическом и технологическом пространстве.

Знание стало  общим, мудрость осталась у каждого  своя.

И потому нет, на мой взгляд, такого понятия, как «будущее цивилизации». О какой цивилизации  речь? Об общечеловеческой? Такой цивилизации  не существует, поскольку цивилизация — это «уровень, ступень общественного развития, материальной и духовной культуры». У человечества в целом нет еще даже общей материальной культуры, о духовной и говорить не приходится. На планете Земля проживают сейчас несколько цивилизаций, которым не всегда удается договориться друг с другом об объединии накопленных знаний. О создании общечеловеческой мудрости и речи нет.

Можно ли, учитывая эти обстоятельства, говорить о более  или менее правдоподобном прогнозировании  будущего всего человечества хотя бы на несколько десятилетий?

Ученые уже  научились делать дальносрочные (на 20-30 лет) прогнозы в области того или иного вида знаний — во всяком случае, соответствующие методики (Дельфийский метод, метод тенденций и другие) разработаны еще лет сорок назад и с тех пор используются с тем или иным успехом (чаще — с иным, поскольку в области дальносрочных прогнозов футурология не может похвастать значительными достижениями).

В большей степени  оправдываются масштабные дальносрочные прогнозы писателей-фантастов. Можно назвать две причины. Первая в том, что фантасты, в отличие от футурологов, не придерживаются какой-либо конкретной методики и описывают будущее, исходя не столько из существующих тенденций, сколько из собственных представлений о том, каким должно быть будущее и каким оно быть не должно. При наличии достаточно большого числа прогнозных моделей (ежегодно из печати выходят тысячи новых произведений, большая часть которых содержит ту или иную воображаемую модель будущего) естественно и большее число «попаданий». Футурологи утверждают, что попадания эти случайны, и потому о писателях-фантастах нельзя говорить, что они на самом деле предвидят будущее лучше, чем ученые. Готов с этим согласиться (хотя на самом деле все далеко не так просто), но ведь и наука до сих пор действует в постижении новых знаний о природе все тем же старинным, как мир, методом «тыка», методом проб и ошибок. Каждый экспериментатор знает — чем больше проб (экспериментов) и чем больше ошибок на пути, тем ближе правильный результат. Чем больше публикуется фантастических произведений и чем больше ошибочных идей о будущем человечества создают фантасты, тем вернее ожидать, что и совершенно правильное описание, истинный прогноз будет обнаружен в опубликованных текстах.

На это можно  возразить: попробуйте-ка правильно  выбрать истинный прогноз, жемчужное  зерно в этой груде песка! Выбрать  среди множества научных идей верную тоже далеко не просто, и выбор этот занимает порой десятки лет. Разница в том, что проблема выбора верной научной идеи не выносится на общественное обсуждение, остается в тиши лабораторий и на страницах научных журналов, которые читают избранные. А фантастика — часть литературы, фантастический роман читают (во всяком случае, могут это сделать) десятки, если не сотни тысяч читателей, что и создает кумулятивный эффект — видимость того, что фантастическая «куча» куда более высока и грязна, нежели «куча» научная.

Вторая же причина, почему прогнозы фантастов все-таки сбываются чаще, чем аналогичные  прогнозы футурологов, заключаются  в том, что фантасты в своих  предположениях бывают скорее мудрыми, нежели знающими. Футурологи, создавая прогноз, ограничиваются знаниями, накопленными наукой, и тенденциями, выявленными  на основе этих знаний. Фантасты тоже не пренебрегают знаниями, но больше полагаются на тот или иной цивилизационный опыт — то есть на мудрость цивилизации. Не всего человечества, если речь идет о прогнозах на относительно небольшой (меньше века) исторический промежуток, а мудрость конкретной цивилизации, к которой принадлежит автор. Разумеется, это чаще всего именно иудео-христианская цивилизация, поскольку научно-фантастическая литература является ее детищем.

Если же речь идет о фантастических прогнозах  отдаленного будущего, где человечество уже преодолело, наконец, кризисы  объединительных времен (Эра Мирового Воссоединения, в терминах «Туманности  Андромеды» И.А.Ефремова), то именно фантасты в своих романах пытаются создать  и описать будущую общечеловеческую мудрость.

Футурологам и  философам мудрости не хватает, от того и ошибки, которые они допускают  чаще, чем писатели-фантасты.

* * *

Вернусь к докладу  академика В.А.Садовничего.

«На ближайшие 50-70 лет, — говорит он, — основным источником удовлетворения потребностей общества в энергии будут невозобновляемые естественные ресурсы — нефть, газ и уголь… Какими бы компьютерными системами управления ни был обустроен бензиновый автомобиль, самолет или океанский лайнер, это в сущности своей ничего в мире не меняет.

Нужна принципиальная смена источника энергии, нужно  топливо будущего. Тогда и произойдет смена цивилизационного развития… Но это время, если и наступит, то наступит весьма и весьма не скоро…

Так что реально  прогнозируемый путь движения человечества в XXI веке будет, скорее всего, пролегать  через борьбу за сырье и ресурсы».

Это прогноз  именно того типа, какие популярны  в среде футурологов и философов — прогноз, основанный на знании, а не на мудрости. Академик В.А.Садовничий это и сам интуитивно понимает, поскольку дальше в своем докладе заявляет следующее:

«Именно по этой причине лично я не принимаю на веру рассчитанные на длительные промежутки времени научные, а тем более технические, технологические прогнозы…

Известен факт, что в 30-е годы президент США  Ф. Рузвельт поручил своей администрации  провести обширное исследование в области  перспективных технологий. Как оказалось  впоследствии, ученые и инженеры не смогли тогда предсказать появление  ни телевизора, ни пластмасс, ни реактивных самолетов, ни искусственных органов  для трансплантации, ни лазеров, ни даже шариковых ручек! А ведь физические эффекты, которые были использованы при создании этих технологий, к  тому времени были открыты и хорошо изучены».

Отмечу на полях, что телевизоры уже существовали к тому времени на страницах научно-фантастических произведений (см. например, «Один день американского журналиста» Жюля Верна), были предсказаны фантастами и пластмассы («Когда спящий проснется» Герберта Уэллса), и лазеры («Война миров» Герберта Уэллса и «Гиперболоид инженера Гарина» Алексея Толстого)…

Завершая цитирование  доклада академика В.А.Садовничева, приведу еще одну мысль, с которой вполне согласен и на которую хочу опереться в дальнейшем:

«В фундаментальной  науке эпохальные прорывы, ее развитие практически всегда связаны со снятием  тех или иных запретов на границы  познания, отказа от тех или иных устоявшихся убеждений, в том  числе и заблуждений. Заблуждение  в науке не означает невежества ученого…

Примеров таких  немало. Свидетельствуют же все они  об одном и том же: наука не терпит раз и навсегда установленных  запретов и ограничений».

Итак, две главные  мысли можно вынести из чтения материалов Конгресса. Первая: человечеству еще далеко до обретения мудрости, а строить дальносрочные прогнозы за основе одного лишь научного знания, означает впасть в ошибку. И вторая: наука не терпит раз и навсегда установленных запретов и ограничений.

А теперь, вооруженные  этими идеями, вернемся к дальносрочному прогнозу будущего человечества. Научный подход требует: прежде чем говорить о будущем, нужно обратить взгляд в прошлое, где и выявить тенденции, закономерности, позволяющие «обратить прошлое в будущее».

Что ж, обратимся  к прошлому.

Человечество  существует на нашей планете несколько  десятков тысячелетий, а жизнь зародилась больше миллиарда лет назад. При  появлении жизни возникла биосфера — саморазвивающаяся биологическая система, состоящая из множества различных видов живых организмов, обитавших на суше, в воде, в воздухе и даже под землей. За миллиард лет биосфера Земли успела достичь высочайших вершин самоорганизации. В земной биосфере нет не нужных ей популяций — если какой-нибудь вид животных или растений начинает эволюционировать «не в ту сторону» — мутации произошли, скажем, или естественный отбор «сбился» с курса, — биосфера достаточно быстро (в историческом масштабе времени) восстанавливает равновесие. Лишние виды вымирают, и у природы есть для этого множество способов, которые она использует по мере необходимости: от истребления одних видов другими до инфекций, способных «выкосить» множество особей в кратчайшие сроки.

Баланс сил  в биосфере сложился, достиг совершенства…  и тут развитие человечества, одного из составляющих биосферы, вышло на уровень, когда люди сами стали определять — что им нужно, чего они хотят добиться. Люди создали промышленность, с биосферой планеты никак не связанную. Возникла и стала делать открытие за открытием наука. Человек начал познавать тайны биосферы и использовать полученное знание в своих «личных» целях.

Тогда-то и возникла сфера разума — ноосфера, о которой писали еще в прошлом веке Тейяр де Шарден и Владимир Иванович Вернадский.

Новорожденная ноосфера была сначала составной  частью биосферы, но постепенно приобрела  самостоятельность и начала развиваться  по собственным законам. Биологическая  наука с законами развития живой  неразумной природы — биосферы — как-то уже разобралась, а вот законы развития ноосферы во многом еще остаются тайной за семью печатями.

Являются ли для ноосферы определяющими понятия  добра и зла? В животном мире есть понятия целесообразности, инстинкта. Человек, однако, не может руководствоваться  лишь инстинктами, он вроде бы должен стремиться к добру, к свету, в  человеческом обществе возникли понятия  о морали, нравственности, о том, что хорошо и что плохо. А тут  еще и наука с технологиями добавили в развитие биосферы свои, ранее не существовавшие, особенности. Людей стало слишком много  на планете. В рамках биосферы сразу  стали бы действовать давно опробованные механизмы, и численность людей (как  и всякой иной популяции) сократилась  бы до оптимального уровня. Но развитая медицина, увеличение продолжительности  жизни сломали эти регуляционные  механизмы природы — законы собственного развития человек начал устанавливать для себя сам, ноосфера занялась саморегуляцией на ином, неведомом прежде уровне.