Проблема сознания в философии

Знаком  называют взаимосвязь означающего (в форме письма, рисунка или  звука) и означаемого (значения слова  или понятия). Языковой знак соотносится, как правило, со словом, в форме  которого усматривают минимальную  единицу языка. Способность любого знака обозначать какое-то явление, свойство, отношение обычно называют его значением, или понятием. Например, с понятием о камне ассоциируется  предмет со свойствами твердости, тяжести, формы и др. Совокупность свойств, образующих понятие о камне или  значение слова «камень», никак не связана с произвольной последовательностью  буквенных знаков или произносимых звуков к-а-м-е-н-ь, которые его выражают. Это понятие могло быть выражено каким угодно знаком — означающим, о чем свидетельствуют его  написания и произношения в различных  языках. Тем самым мы замечаем, что  связь между знаком и значением, означающим и означаемым произвольна, т.е. она ничем не детерминирована  ни со стороны знака, ни стороны значения. Знак и значение взаимно определимы: знак — всегда то, что имеет значение, а значение — это то, что обозначается знаком, выражается в его письменной, изображаемой или звуковой форме.

Надо  заметить, что сам термин «знак» имеет длинную историю от античной философии до сегодняшнего компьютерного  моделирования.

Уже Платон отличает способность языка представлять предметы через отношение подобия  между означающим и означаемым от способности языка действовать  на основе соглашения, договоренности. Произвольность знака отчетливее намечается у стоиков. Под означающим они  подразумевали то, что воспринимается, а под означаемым — то, что  понимается. Семиотические свойства языка, выражавшие его способности  обозначения явлений, стали предметом  философских исканий средневековых  мыслителей от Августина до Фомы Аквинского. Свойства знака привлекают своей  искомостью, универсальностью и разнообразием  возможностей его употребления. Одни знаки отличаются от других по тому, как они обозначают предметы. Поэтому  знаки всегда пытались расклассифицировать. С каждым видом знака ассоциировалась та роль, которую он играл в жизнедеятельности человека.

Одной из первых современных классификаций  знаков считается разделение знаков на три основных вида, предложенное Ч. Пирсом.

Он выделил  «иконические знаки», «знаки-индексы» и «знаки-символы». Иконический знак обладает сходством с тем, что  он обозначает; знак-индекс может играть роль признака (дым — признак  костра) или симптома (жар — симптом  высокой температуры); знак-символ действует  на основе договоренности о том, что  он будет обозначать.

Наиболее  распространенные классификации знаков, как правило, сводятся к разделению их на неязыковые и языковые, или  на естественные и искусственные. Так, Гуссерль делит знаки на «знаки-указатели» и «знаки-выражения». Первые из них  он относит к неязыковым знакам, представляющим или замещающим какие-либо предметы. Эти знаки не выражают сознание и не могут служить средством  общения. Вторые знаки являются языковыми  знаками, которые выражают акты сознания и служат средством общения людей. Существуют классификации знаков более  общего вида. В них все знаки  разделяются на естественные и искусственные; причем искусственные знаки, в свою очередь, делятся на языковые и неязыковые. Кроме того, языковые знаки подразделяются на естественные языки (например, национальные) и искусственные (например, языки  науки), а неязыковые знаки — на сигналы, символы и другие знаки. Свойства искусственных языков математики символической логики, химии и  т.п. производны от знаковых особенностей естественных языков человеческого  общения.

Любой вид  знака, независимо от того, в какую  классификацию он включается, предполагает отношение между означаемым и  означающим. Правда, сам характер этих взаимоотношений варьируется в  зависимости от разных свойств, которые  в них проявляются. Так, действие естественных знаков-признаков основано на фактической детерминации означающего  означаемым. Тогда как сходство означающего и означаемого, например, в знаках-рисунках, поддерживается уже определенными соглашениями. А произвольный характер национальных языков или знаков-символов определяется главным образом конвенциональными (договорными) условиями. Например, под словом «стол» подразумевается соглашение о том, что оно будет выполнять функцию знака тех предметов, за которыми можно сидеть. Знак «+» выражает конвенциональное правило-символ арифметической суммы чисел или (если он красного цвета) — символ медицинской помощи. Если мы сталкиваемся, например, со знаками-аллегориями, то они могут быть выражены в форме художественного образа-символа (например, «Обрыв» — название романа И.А. Гончарова — является аллегорическим символом душевной драмы, жизненного «обрыва» героини). Знаки-жесты рук, пальцев, мимика лица, позы тела, пантомимы и т.п. обладают вторичными знаковыми свойствами и могут выполнять роль способов общения людей (например, «стрелять глазами» — жест человека, который стремится привлечь к себе чье-то внимание; «морщить лоб» — жест человека, думающего над чем-то или недовольного кем-то). Знаки-сигналы содержат информацию, которая фиксирует отношения непосредственной зависимости между своим источником и носителем (например, передача информации средствами радио- или телеграфными сигналами).

Таким образом, различия знаков (с какими бы классификациями  знаков мы не сталкивались) относительны. Между знаком и тем, что он обозначает, не может быть никакой причинной  связи. Просто знак может обладать элементами сходства с обозначаемым предметом, но может и не иметь никакого сходства с ним. Отсутствие сходства с обозначаемым предметом превращает знак в незаменимое  орудие обобщения предметных свойств  и отношений. Значение любых видов  знака «прочитывается», когда сформулированы правила или условия договора относительно тех функций, которые  он должен выполнять, когда носители языка определяют характер подобия  в отношениях обозначения. Произвольность языкового знака может корректироваться желаниями людей уподобить его свойства каким-либо предметам, и наоборот, степень сходства означающего и означаемого уменьшается или усиливается в зависимости от того, какие правила-конвенции приняты в данном сообществе людей. Знание, закрепленное в значении слова-знака, воспринимается и расшифровывается благодаря языковым способностям человеческой памяти.

Память  людей содержит в себе элементы логических, энциклопедических, лексико-семантических  и прагматических способностей. Логические способности воплощены в особенностях дедуктивного или индуктивного вывода, а также в умении оперировать  соответствующими знаками. Энциклопедические  способности выражают наши знания языка. Лексико-семантические навыки основываются на использовании всевозможных приемов  синонимии, полисемии, омонимии, а также  на применении метафоры, метонимии  и других смысловых фигур языка. Прагматические навыки обусловлены  нашим языковым опытом, который позволяет  использовать язык данной культуры с  учетом ее исторических, социальных и  других жизненных ограничений и  в соответствии с нашими целями, потребностями, желаниями, интересами. С помощью языка мы фиксируем, запоминаем, храним, воспроизводим  и передаем из поколения в поколение  знания, приобретенные в нашей  жизни, обмениваемся знаниями, которые  накоплены в разных культурах.

Произвольные  качества языка наделяют его не только неограниченным числом степеней свободы  в общении людей, но и превращают язык в незаменимое средство выражения  разнообразных актов или состояний  нашего сознания: мыслительных, чувственных, эмоциональных, волевых, мнемических, а также производных от них  актов и состояний убежденности, веры, сомнения, страха, вины и многих других. Использование языка в  целях общения и выражения  сознания сопряжено с речью в  ее устной и письменной формах. При  этом, как мы уже отмечали в предшествующем параграфе, внутренняя форма речи существенно  отличается от внешней. Слушающий или адресат получает речевой стимул, какой-то фрагмент знания в форме устного, звучащего или письменного слова. Он затрачивает усилия, необходимые для расшифровки сообщения на фоне конкретных ситуаций общения и бытия. Каждое слово, словосочетание или высказывание обозначают предметы, действия, свойства, отношения. Обозначая их, язык как система знаков замещает предметный мир, его свойства и отношения. Например, слово «кошка» соотносится с определенным видом животных. С его же помощью мы фиксируем действие этого животного — «кошка бежит», выделяем конкретное свойство — «кошка серая», соотносим поведение кошки в определенной ситуации — «кошка бежит по лестнице» и т.д.

Речь  является индивидуальным актом обращения  человека к языку как социальному  и культурному явлению. Она предполагает комбинаторную способность говорящего человека, его умение пользоваться языком для выражения чувственных  образов, мыслей, эмоций, воли, памяти. Речь обеспечивается ресурсами органов  речи человека, позволяющими артикулировать и произносить звуки и звукосочетания. Свободное комбинирование знаков и  выстраивание их в нужные последовательности — высказывания, сделанные в устной или письменной форме, — есть основное назначение речи. Именно поэтому говорят, что без речи нет языка, хотя справедливо  и обратное: без языка невозможно судить о речевой способности  человека. Потребности общения людей  диктуют соблюдение в речи формальных и нормативных предписаний языка: орфографических (написание), фонологических (произношение), синтаксических (организация  предложения), семантических (значения слов и других элементов языка) и  прагматических (особенности использования  языка в конкретных ситуациях). Речеоформление актов или процессов сознания осуществляется средствами фонологии, синтаксиса, семантики и прагматики языка. Язык и речь обеспечивают выразительность  сознания совместными усилиями.

Владея  языком, человек удваивает свои возможности  сознательного отношения к миру, раскрывая его средствами чувственного и языкового опыта. Язык оказывается в роли универсального посредника в отношениях сознания и бытия. Сознание человека может иметь дело с самим языком точно так же, как и предполагать существование внешнего мира. Из этого вовсе не следует, что язык тождественен бытию и сознанию.

Своеобразную  форму таких движений в смысловом  содержании сознания представляет работа сознания с символами. Символы всегда связаны с некоторым образом, что отличает их от абстрактных идей, теоретических понятий. Вместе с  тем если смысл образа нацелен  на воспроизведение сознанием именно данной реальности в ее определенности и специфичности, то символ через  образ данной конкретной реальности указывает на некое связанное  с ней содержание, воплощаемое  в определенной конкретике, но несводимое к ней. Скажем, образ льва нацелен  на то, чтобы зафиксировать своеобразие  этого зверя, отличая его от других родственных ему хищных животных. Но представление о льве, не теряющее своей образности, может приобретать  символическое значение, символический  смысл, указывая на силу, мужество, агрессивность  как некие глубинные реальности, воплощенные в этом живом существе. Иными словами, через непосредственную конкретность в символе "просвечивает", проявляется некоторая более  широкая или более глубокая реальность, представителем, проявлением, воплощением  которой выступает данная конкретность.

Символ, символизация, символическое сознание имели и имеют исключительно  важное значение как в истории  культуры, так и на современном  ее этапе. Исключительно важную роль играли символы в возникновении  культуры и на ранних фазах ее существования. Все архаические сознания, вся  мифология пронизана символами. Без символизма нельзя представить  себе искусство, теоретическое сознание, в том числе и наука, так  или иначе связано с символизмом. В частности, всегда можно проследить генетические связи исходных теоретических  понятий с символами, значение символического сознания для подвижности, "открытости" научного мышления. Весьма велика роль символизма и в практическом сознании. Скажем, достаточно ясна мобилизующая роль символов в общественных движениях, в государственном строительстве (в частности, символика знамен, флагов, гербов, эмблем и т.п., в которой, несмотря на значительный налет условной знаковости, все-таки проглядывает глубинное смысловое содержание).

Во всех ситуациях осуществления знаково-символической  функции связанные с ней смысл  или значение, выражающие определенное содержание сознания, носят идеальный  характер. Как и идеальность психического образа, идеальность смысла и значения знаков, знаково-символических систем связана прежде всего с тем, что  эти смысл и значение выражают определенную программу действия людей, воспринимающих этот смысл и значение в данной системе культуры. Чертеж здания, которое намерен построить  архитектор, или же чертеж машины, которую  собирается создать конструктор, - реальные материальные листы бумаги. Однако, кроме того, в чертеже воплощен образ будущего здания (или машины), определенный смысл как план, проект, программа, воплощен определенный результат  творческой работы сознания.

Сознание  возникает в практической деятельности людей как необходимое условие  ее организации и воспроизводства. Важнейшей вехой в развитии человеческой культуры является разделение духовного  и физического труда, обособление  производства феноменов сознания как  особого, духовного, производства. В  свою очередь, в духовном производстве, производстве норм и представлений  сознания выделяется теоретическое  сознание, нравственное, религиозное, политическое и другие виды сознания.

Затрагивая  вопрос о характере влияния языка  и речи на наше сознание о мире, целесообразно  вторгнуться в современную философию  языка. Формирование в XX в. философии языка вызвало интерес к его природе, породило разногласия во взглядах и усилило конкуренцию между ними. Но в отличие от эмпирических и рационалистических парадигм традиционной онтологии и теории познания новые модели языка объединил общий тезис, согласно которому отношение сознания к бытию является языковым. Язык пронизывает все структуры бытия и сознания. Конечно, необходимо отличать существование внешнего мира от языка так же, как и отделять от языка сознание. Однако осознание внешнего мира человеком настолько тесно связано с языком, что стремление отдельных философов отделить сознание и бытие от языка — это противоестественный акт и по сути дела это невозможно. Ведь сознание бытия становится по необходимости полным лишь в языковых формах и с помощью языковых средств, а выражение актов сознания и обмен ими (общение) без языка трудно представить. Язык становится способом осознанного конструирования мира.