Общая характеристика философии экзистенциализма

В этом смысле экзистенциалисты по—новому  выразили понятие свободы воли, возрождая  кантовский категорический императив. В духе Канта экзистенциалисты подчеркивают, что человек отличается от всех природных  существ способностью выбирать самого себя и нести ответственность  перед самим собой за свой выбор; более того, выбирая себя, человек  тем самым выбирает и все человечество, так что выбор — не просто его  частное дело. Однако у Канта человек  должен выбирать себя по закону морального долга, а в атеистическом варианте экзистенциализма он не имеет никакого содержательного критерия выбора: он выбирает себя перед лицом непознаваемого трансцендентного ничто. Так, по Хайдеггеру, выбор своего Я предполагает поставить  себя перед самой последней возможностью своего бытия — смертью. Тем самым  человек освобождается от власти сущего, от предметного и социального  мира, и оказывается перед лицом  бытия, которое есть ничто. Поскольку  подлинное бытие и его "принципы" не могут быть сформулированы в виде общезначимых моральных требований, постольку человеку ничто не может  облегчить задачу выбора. Однако бытие, по Хайдеггеру, "говорит" человеку в минуту самого глубокого молчания, и только актом своего выбора перед  лицом ничто человек обнаруживает — для себя и мира, что ему "сказалось" в этом молчании. 

В религиозном  экзистенциализме выбор происходит перед лицом бога. Согласно Бердяеву, подлинный выбор — это выбор  в себе образа "божьего", который  составляет сущность личности, но является скрытым для самого индивида, пока он живет в мире "обыденности". Но поскольку в религиозном экзистенциализме бог выступает лишь в своих  отрицательных определениях, то в  такой трактовке свободы выбора нельзя найти какого—либо содержательного  критерия, за что экзистенциализм  подвергается критике со стороны  традиционного христианства. 

Характерна  в этом отношении экзистенциалистская  трактовка такого важного понятия  нравственной философии, как совесть. Поскольку экзистенциализм не устанавливает  содержательных критериев добра  и зла, т.е. не строит систему нравственной философии, постольку совесть определяется им как призыв экзистенции выбрать  себя подлинно, найти себя. Совесть  не есть призыв быть добрым и избегать зла — она есть призыв быть самим  собой, а не "другим", не "посторонним". Быть свободным — значит не поступать  и не думать так, как поступают  и думают все. Быть свободным, быть экзистенцией значит быть самим собой, поэтому, по словам Сартра «человек обречен быть свободным». Свобода предстает в  экзистенциализме как тяжелое бремя, которое должен нести человек, поскольку  он личность. Он может отказаться от своей свободы, перестать быть самим  собой, стать "как все", но только ценой отказа от себя как личности.

Экзистенциализм выражает по сути дела определенную реакцию  на ту форму, в которой указанные  процессы развиваются в капиталистическом  обществе, и на те вполне реальные последствия, которые они в этом обществе вызывают.

Поскольку экзистенциализм ставит задачу развить  определенную схему выражения внутренне  индивидуальной стороны исторического  творчества людей в противовес фактическому их отчуждению в обществе, он оказался удобной идеологической формой, в  которую отливались настроения индивидуального  протеста, разочарования и отчаяния, порождаемые вполне конкретными  проявлениями этого отчуждения. И  чаще всего эти настроения были весьма разнородны по своей социальной природе  и значению. Например, непосредственно после второй мировой войны в идеологических формах, разрабатываемых Сартром, находили выход как демократические (и даже социалистические), так и анархическо—нигилистические, декадентские тенденции широких кругов интеллигенции или вообще промежуточных социальных групп и слоев, смятенных войной, напуганных неожиданно звериным обликом человеческого насилия, массового истребления людей, разгулом самых животных инстинктов в «цивилизованном», казалось бы, обществе. В этом отношении экзистенциализм стал неразлучным спутником своеобразного и довольно распространенного социально—политического явления. Это – существование в обществе категории людей, поведение которых в политике и идеологии является сложным результатом сращения в их головах различных тенденций: тенденции, вытекающей из тех или иных форм осознания отчуждения человека, из разочарования его в существующих формах жизни и идеологии, в буржуазных партиях и организациях, из острейшего их неприятия критики и одновременно тенденции, обусловливаемой непониманием фактических отношений действительности, отражением их в сугубо эмоциональных, утопически—романтических представлениях, гипертрофированно «демоническим» восприятием движущих сил общественно—исторического процесса (в частности, современной техники, науки), мистификацией реального строения общественного бытия и т.д.

В сознании одних и тех же людей – различных  по своей социальной принадлежности, но чаще всего выходцев из мелкобуржуазной  среды и в особенности деятелей культуры, – сталкиваются и сплетаются эти два противоречивых потока, две  тенденции, несущие с собой и  выражения социального протеста индивида или стихийных поисков  социальной истины, и определенный, инстинктивный «демократизм чувств» (а иногда даже и «социализм чувств»), и способность оказаться в  лагере крайней реакции, стать жертвой  и орудием социальной демагогии. И тогда неважно, как называется идеологический итог этого сплетения  – «экзистенциализмом», «антропологической философией» или просто «сюрреализмом». Во всех случаях важна именно получающая развитие в современности форма  утопического мифологизирующего социального  мышления, по методологической схеме  которого начинают строиться как  специальные философские теории и политическая деятельность идеологов, так и модернистские художественные произведения. Специальные средства художественного или философского творчества становятся здесь средствами вычерчивания такой особой формы  человеческого бытия, которая –  предлагается ли она для будущего или может быть искусственно создана  в условиях современности – снимала  бы с человека гнет отчуждения. Экзистенциализм  – лишь одна из разновидностей этого  более общего способа мышления.

Выражение экзистенциализмом указанных тенденций  обусловливает как тесную связь  его с политическими событиями, со сферой политики вообще, так и  крайнюю его противоречивость как  идейного течения. Известна идейная  связь фашизма в Германии 30—х годов с немецким экзистенциализмом: многие экзистенциалистские положения  были ассимилированы в лозунгах фашистской идеологии. Но точно так же известна связь многих французских экзистенциалистов  с «левыми» кругами, демократическими движениями и даже близость некоторых  из них к рабочему движению. Такая  противоречивая картина социально—политических связей и симпатий экзистенциализма говорит, безусловно, о сложности  и социальной многозначности человеческих проблем, находящих выражение в  его идеологических представлениях. Он оказывается способным совместить в себе и выразить одновременно целую  гамму разноречивых явлений –  от антибуржуазных реакций до реакций  просто декадентских, от стихийного ощущения общей человеческой неустроенности в мире до самых примитивных притязаний животно—биологического Я. Многое в  этом идеологическом явлении позволяет  рассматривать его как определенный момент в общей исторической эволюции мелкобуржуазной революционности и социального критицизма в нынешнюю эпоху.

Под знамя  экзистенциализма встают и те, кто ищет что—то новое,  и те, кто ничего не ищет, а лишь предает анафеме все существующее. Таков общий настрой постоянно ищущего, отрицающего, неудовлетворенного экзистенциализма. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Немецкий  экзистенциализм

Отцом современной экзистенциальной мысли  в Германии стал Мартин Хайдеггер.  Он оказал решающее влияние и на философию экзистенциализма в других странах.    

Главным вопросом его экзистенциальной онтологии  является вопрос о смысле бытия. Но проблема бытия ставится в зависимости  от человека,  который задается этой проблемой: "Спрашиваем мы,  здесь и теперь, для себя". Итак, исходной задачей оказывается описание Человека, — того особого существа, которое задается проблемой бытия, и прежде всего основной вопрос множества философий: "Почему существует Нечто, а не Ничто?".     

Хайдеггер определяет человека как существо, чье бытие является eksistence,  то есть он — единственное среди всех существ в мире,  которое eksiste, преступает,  выходит за пределы всех других существ и  самого  себя.  Центральным тезисом является утверждение,  согласно которому "сущность человеческого бытия заключается в ek-sistence,  в преступлении. Это означает не  только  то,  что, человек открыт миру, а не скован предопределенностью, но и то, что внутри себя человек — постоянное пре-ступление, бесконечное воспарение.

Сущность  человека —  в  покинутости,  в одиночестве человека, брошенного в этот мир, в тоску,  в отчаяние — поскольку человек никогда не предстает перед самим собой как существо стабильное,  завершенное,  владеющее собой и вещами,  а как постоянное скольжение, бегство в пустоту, в небытие. И хотя человек всегда возвышается над самим собой, опережает самого себя,  он знает свой конец:  Смерть. Человек — это существо, которое преступает все формы бытия и опережает самого себя — в движении к Смерти. Он является "существом для Смерти".

"И  подобно тому,  как человеческое существо — всегда незавершенность, всегда "еще не...",  оно изначально является и собственным концом. Этот конец, обозначаемый смертью, не делает человеческое существо некой конечностью,  а лишь предназначением к этой конечности, не "существом—концом", а "существом для конца". Смерть — форма бытия,  которую человеческой существо  изначально  приемлет: "едва человек  родится,  он  уже достаточно стар,  чтобы умереть".    

 Хайдеггеровское  представление о человеке трагично. Но он не обесценивает таким  образом жизнь,  не стирает различие  между добром и злом, поскольку надо принять условия человеческого существования такими, какие они есть.     

 В  работе "Что такое метафизика?"  он  показывает,  как  страх сливается с мужеством.  "Человеческое существо все более пронизано ощущением приближающегося небытия,  и лишь страх может  обнаружить его подлинный  характер.  Этот  "первородный" страх в человеческом существе обычно подавляется.  Страх не  исчезает,  он  лишь  дремлет. Его дыхание пронизывает человеческое существо; слабее всего он проявляется в человеке боязливом, совершенно неощутимо — в деловитом, знающем лишь "да — это да", "нет — это нет"; сильнее же всего — в человеке,  сутью которого является мужество.  Можно даже  сказать, что мужество рождается из этого страха,  чтобы спасти достоинство человеческого существа".    

 Свобода,  ясность понимания,  мужество — таковы моральные ценности. Хайдеггер так объясняет их взаимосвязь с  гуманизмом: "Моральные проблемы — не первоочередные и самостоятельные; основное - это взаимосвязь мысли и бытия,  а она вне этики и онтологии.  Этические требования заявляют о себе тем настойчивее, чем явные бедствия человека — равно как и сокрытые — постепенно переходят всякие допустимые пределы.С того момента,  как человек эпохи техники, которая находится в руках  коллективного  существа,  не может достичь сколько-нибудь уверенной и устойчивой преемственности,  не пересмотрев все  свои планы и поступки, и не подчинив их требованиям все той же техники, — с этого момента все наши заботы должны быть  посвящены  созданию этических взаимосвязей... И хотя этические взаимосвязи поддерживают человеческое существо временно и неполно,  сохранение и поддержание их необходимо...  Но может ли мысль по—прежнему отказываться от познания бытия в тот миг, когда это бытие, выходя на яркий свет после долгого забвения, заявляет о себе потрясением всего сущего?"

Хайдеггер  противопоставляет свою концепцию традиционному гуманизму в рациональной и оптимистической форме XVIII—XIX веков,  а также догматической форме утверждения неизменных  ценностей.  Однако гуманизм он опровергает не во имя антигуманизма,  а во имя экзистенции человека, его незавершенности, его созидательного познания.

Крупным представителем немецкого экзистенциализма был Карл Ясперс (1883-1969). Он рассматривал ставшую уже традиционной, но и поныне актуальную проблему соотношения научной деятельности, способствует преодолению в ней узости, доктринерства и догматизма. Философия устанавливает истину, а не пресловутую «научную точность». Наука питает философию результатами своих исследований, данными опыта и теоретическими открытиями. К особенностям научного знания, отличного от философского, было отнесено то, что наука познает не само бытие, а отдельные вещи; наука не обладает способностью направлять жизнь, устанавливать ценности и решать проблемы человека; экзистенция науки основана на импульсах, а не на поисках собственного смысла.

Поисками  смыслов, прояснением экзистенции  занимается именно философия. Она позволяет  преодолеть ограниченность анонимного научного рационализма, игнорирующего  мораль и религию, и иррационализма, который ориентируется на чувства  и опьянен витальностью. Даже науки  о человеке, например, психология изучают  его наряду с другими предметами, выводя экзистенцию «за скобки». Философская истина укоренена в  индивиде, единичной экзистенции. Человек  уникален и истина уникальна: Я - моя  истина.

Проясняя  экзистенцию, философия, по Ясперсу, одновременно устанвливает ее историчность. Все  имеет свое начало, свой подъем и  конец. Ничто не вечно, все истощается и угасает, экзистенция - тоже. Человечество в целом есть жизненный процесс. И оно «растет, достигает расцвета, стареет и умирает… Из аморфного  материала, близкого к природе человечества, формируются культуры как исторические образования, которым свойственны  закономерность развития, жизненные  фазы, начало и конец». Ничто не может  оставаться самим собой. Об этом свидетельствует  все сущее: разорванное бытие, господство раздора, повсеместность противоречий, сама экзистенциальная структура человека, который не способен реализовать  свою собственную сущность совершенным  образом.

Человека, по Ясперсу, надо понять как экзистенцию, которая в отличие от эмпирического  бытия человека, «сознания вообще»  и «духа» есть такой «уровень»  человеческого бытия, который уже  не может стать предметом рассмотрения науки. «Экзистенция,- пишет Ясперс, - есть то, что никогда не становится объектом, есть источник моего мышления действия, о котором я говорю в таком ходе мысли, где ничего не познается». С точки зрения Ясперса, экзистенция неразрывно связана с «трасенденцией», с богом.