Нужна ли философия в современном ВУЗЕ

- Что Вы  имеете в виду? 

- Важно осмыслить  перемены, происходящие в различных  сферах современной культуры, и  выяснить, не возникают ли здесь  новые жизненные смыслы и ценности, которые потом станут зародышевыми  формами нового культурно-генетического  кода, обеспечивающего новый тип  цивилизационного развития. 

Я анализировал с этих позиций современные изменения  научной рациональности и тенденции  научно-технического прогресса, который  является сердцевиной техногенной  цивилизации. Сегодня наука и  высокие технологии все чаще имеют  дело со сложными, исторически развивающимися системами, в которые включен  человек. 

Образцами таких систем выступают: биосфера как  глобальная экосистема, биогеоценозы, объекты современных биотехнологий, социальные объекты, системы "человек - компьютер", "компьютерные сети". 

Сегодня в  социальных и производственных технологиях  все чаще проектируется не просто техническое устройство и даже не система "техническое устройство-человек", а целостный комплекс, выступающий  как сложная развивающаяся система, - "техническое устройство - человек" плюс особенности природной среды, в которую будет внедряться соответствующая  технология плюс особенности социокультурной среды, принимающей данную технологию. 

Стратегия деятельности с саморазвивающимися системами неожиданным образом  порождает перекличку между культурой  западной цивилизации и древними восточными культурами. И это очень  важно, если иметь в виду проблемы диалога культур как фактора  выработки новых ценностей и  новых стратегий цивилизационного развития. Долгое время наука и технология в новоевропейской культурной традиции развивались так, что они согласовывались только с западной системой ценностей. Теперь выясняется, что современный тип научно-технологического развития можно согласовать и с альтернативными и, казалось бы, чуждыми западным ценностям мировоззренческими идеями восточных культур. Здесь я выделил бы три основных момента. 

Во-первых, восточные культуры всегда исходили из того, что природный мир, в котором  живет человек, это - живой организм, а не обезличенное неорганическое поле, которое можно перепахивать и  переделывать. Долгое время новоевропейская  наука относилась к этим идеям  как к пережиткам мифа и мистики. Но после развития современных представлений  о биосфере как глобальной экосистеме выяснилось, что непосредственно  окружающая нас среда действительно  представляет собой целостный организм, в который включен человек. Эти  представления уже начинают в  определенном смысле резонировать с  организмическими образами природы, свойственными и древним культурам. 

Во-вторых, объекты, которые представляют собой  развивающиеся человекоразмерные системы, требуют особых стратегий деятельности. 

Этим системам свойственны синергетические характеристики, и в них существенную роль начинают играть несиловые взаимодействия, основанные на кооперативных эффектах. В точках бифуркации незначительное воздействие может радикально изменить состояние системы, порождая новые возможные траектории ее развития. Установка на активное силовое преобразование объектов уже не является эффективной при действии с такими системами. При простом увеличении внешнего силового давления система может не порождать нового, а воспроизводить один и тот же набор структур. Но в состоянии неустойчивости в точках бифуркации часто небольшое воздействие - укол в определенном пространственно-временном локусе - способно порождать (в силу кооперативных эффектов) новые структуры и уровни организации. Этот способ воздействия напоминает стратегии ненасилия, которые были развиты в индийской культурной традиции, а также действия в соответствии с принципом "у-вэй". 

В-третьих, в стратегиях деятельности со сложными, человекоразмерными системами возникает новый тип интеграции истины и нравственности, целерационального и ценностно-рационального действия. Научное познание и технологическая деятельность с такими системами предполагают учет целого спектра возможных траекторий развития системы в точках бифуркации. Реальное воздействие на нее с целью познания или технологического изменения всегда сталкивается с проблемой выбора определенного сценария развития из множества возможных сценариев. И ориентирами в этом выборе служат не только знания, но и нравственные принципы, налагающие запреты на опасные для человека способы экспериментирования с системой и ее преобразования. 

Сегодня все  чаще комплексные исследовательские  программы и технологические  проекты проходят социальную экспертизу, включающую этические компоненты. Эта  практика соответствует новым идеалам  рационального действия, видоизменяющим прежние представления о связи  истины и нравственности. 

В западной культурной традиции долгое время доминировал  идеал истинного знания как самоценности, не нуждающейся в дополнительных этических обоснованиях. Более того, рациональное обоснование полагалось основой этики. Когда Сократа спрашивали, как жить добродетельно, он отвечал, что сначала надо понять, что такое добродетель. Иначе говоря, истинное знание о добродетели задает ориентиры нравственного поведения. 

Принципиально иной подход характерен для восточной  культурной традиции. Там истина не отделялась от нравственности и нравственное совершенствование полагалось условием и основанием для постижения истины. Один и тот же иероглиф "дао" обозначал в древнекитайской культуре закон, истину и нравственный жизненный путь. Когда ученики Конфуция спрашивали у него, как понимать "дао", то он каждому давал разные ответы, поскольку каждый из его учеников прошел разный путь нравственного совершенствования. 

Новый тип  рациональности, который сегодня  утверждается в науке и технологической  деятельности со сложными развивающимися, человекоразмерными системами, резонирует с древневосточными представлениями о связи истины и нравственности. Сегодня во многом теряет смысл жесткое противопоставление западного идеала рациональности многим идеям традиционных культур. Новые точки роста создают иную, чем ранее, основу для диалога западной культуры с другими культурами. 

Я думаю, что  подобные точки роста новых ценностей  могут обнаруживаться при анализе  современных перемен в политическом, правовом, нравственном и религиозном  сознании, в литературе, искусстве. Работы здесь много. Заранее трудно сказать, что из возникающего в современной культуре, какие из философских идей смогут оказаться кристаллизаторами новых мировоззренческих ориентаций в ближайшем будущем. 

- Может ли  философия претендовать на знание  последних и окончательных истин,  но может ли отдельная философская  школа претендовать на то, чтобы  стать фундаментом духовной жизни  общества? 

- Многие  философы претендовали на этот  статус, но, как правило, общество  не целиком, а избирательно  заимствовало в философских системах  те или иные идеи. Причем, когда  эти идеи переплавлялись в  реальные мировоззренческие ориентации  людей и ценности, их философское  происхождение часто забывалось. Лишь в редких случаях философские  системы, например, брахманизм в  Древней Индии, конфуцианство  в Китае, явно становились основой  принципов и норм, в соответствии  с которыми воспроизводилось  социальное устройство соответствующих  цивилизаций. 

Важно различать  два типа философствования, исторически  возникшие в человеческой культуре: классическую и неклассическую философию. Классическая философия была ориентирована  на построение последних окончательных  систем знания. Вообще-то любая система  философского знания определена особенностями  культуры некоторой исторической эпохи. И ее возможности изобретать новые  мировоззренческие идеи также зависят  от особенностей культуры, ее времени. Классические системы не обращали внимание на эти зависимости. Они претендовали на статус абсолютной истины, которая способна раскрыть все тайны человека и мира. Развитие философии осуществлялось через конкурентную борьбу таких систем, каждая из которых критиковала предшественников и сама становилась объектом критики. 

Но со второй половины XIX века в философии возникают  новые движения. Формируется осознание  того, что сам философский разум  не стоит над миром, как бы со стороны  созерцая его (так считала классика), а находится внутри человеческого  мира, определен исторически меняющимися  социальными обстоятельствами, особенностями  той или иной культурной традиции. Обнаруживается, что между разумом  и миром есть посредники, которые  их соединяют, -это деятельность и культура. От уровня их исторического развития зависит, что увидит и что не увидит разум в изменяющемся человеческом мире. Но тогда становится понятным, что любая философская система может быть лишь относительной истиной. Ни на каком этапе развития философия не может дать последнего, абсолютно истинного знания об основаниях человеческого бытия. Поскольку человеческое бытие исторично, а история не закончена. 

В неклассическом подходе философия отказывается от построения последних и окончательных  систем и определяет себя как постоянную и непрекращающуюся деятельность по исследованию исторически развивающихся  оснований культуры. Работать и предлагать на будущее варианты развития общества философ обязан. Но пытаться построить  последнюю законченную систему - бессмысленно. Ибо изменится культура, и люди придут к философам со старыми  вопросами о добре и справедливости. И поэтому есть в философии  вечные проблемы: что такое добродетель  и что такое зло, на которые каждая культура отвечает по-своему. Великий Кант сформулировал эти вечные философские проблемы в виде четырех вопросов: "Что я могу знать? " (есть ли границы познания), "Что я должен делать? ", "На что я смею надеяться? " (какие мне выбрать ценности, на которые я должен ориентироваться в своей жизни? ) и последний вопрос - самый сложный: "Что есть человек? ". А так как человек постоянно меняется, то ответить на этот вопрос окончательно ни на каком этапе невозможно. 

Неклассическая  философия не претендует на то, чтобы  дать окончательные ответы на все  вопросы, но она претендует на постановку жизненно важных вопросов и предлагает варианты их решения. А судьба этих решений уже зависит от того, как  будет развиваться общество и  культура. 

- Достоинство  или недостаток философа, если  он имеет хорошее марксистское  образование и его взгляды  базируются в основном на идеях  этой школы? Как в этом смысле  можно оценить кадры преподавателей  философии в нашей стране? 

- Если речь  идет о хорошем марксистском  образовании, то это совсем  неплохо. В марксизме есть немало  продуктивных идей. Теория деятельности, теория отчуждения, методология  исследования исторических объектов, анализ сложных взаимосвязей  индивидуального и общественного  сознания и т.д. На западную  философскую мысль эти идеи  Маркса оказали большое влияние.  Так что если человек имеет  марксистскую методологию, то  я не вижу в этом большого  ущерба, если, конечно, рассматривать  философию марксизма как одну  из школ западной философской  мысли, а не как последнюю  вершину философии. Можно быть  марксистом, неокантианцем, гегельянцем,  структуралистом, представителем  аналитической философии - важно,  что нового ты вносишь в  развитие философии и осмысление  современных проблем. У каждого  свои методы, свои подходы. Никаких  запретов нет. А вот делать  из марксизма философский догмат, "единственно правильную идеологию" - вот это уже плохо. Это,  кстати, противоречит исходным установкам  самого марксизма, который был  одним из первых вариантов  неклассической философии. У нас  действительно есть среди преподавателей  много людей, которые хотя и считают себя марксистами, но мало образованны и догматически ориентированны. В свое время их ценили не за знания, а за преданность советской идеологии. Они приходили в философию очень часто совсем не с философских факультетов, а из каких-то других, часто политических, структур. Такие преподаватели сейчас, конечно, не справляются со своими обязанностями, и если они есть, то постепенно вытесняются. 

За последние  десять лет в философском мире произошли очень большие изменения. Появилась новая генерация ученых-философов. Но это не значит, что те, кто работал  в советские времена, были идеологически  ограничены и не являются профессионалами. У нас возникли различные мифы о прошлом. Например, что все философы в советское время были идеологизированными марксистами. Это неправда. Было много школ в нашей философии, среди них были и немарксистские школы. Другое дело, что все обставлялись марксистскими цитатами, но важно. какое содержание ими было закамуфлировано. В 70-80-х годах у нас были философы, работавшие в русле позитивистской, неокантианской, новогегельянской традиции, были феноменологи и была довольно интересная марксистская школа. Во взаимодействии этих направлений и развивалась наша философия. Миф об идеологизированном марксизме создан как раз теми, кто являлся пропагандистом этого направления. И еще один миф - что в советской философии ничего позитивного не было и нужно начинать заново. Это абсолютная неправда. В те годы было немало ярких философов: А.Ф.Лосев, М. М.Бахтин, А.А.Зиновьев, Э.В.Ильенков, Г.П.Щедровицкий. М.К.Мамардашвили (этот список можно продолжить и он будет достаточно велик). Да и результаты в ряде областей философских исследований у нас были совсем не хуже, а часто и лучше, чем на Западе.