5. Философия бессознательного

      В конце XIX в. усилился скептицизм. Истина, по Ницше, есть «род заблуждения». Отрицание высшего начала и истины порождало иррационализм. Отказ от гегелевского панлогизма привел к философии бессознательного Эдуарда Гартмана (1842—1906). Еще Шеллинг полагал, что «мы приходим к нужной нам предустановленной гармонии (между миром идеальным и миром реальным.), как только признаем, что та самая деятельность, которая в поведении нашем сознательно продуктивна, в порождении своем мира продуктивна бессознательно». Это положение Гартман развил на широком естественно-научном материале.

      Бессознательное, по Гартману, — единая духовная субстанция, общей для природы и людей и лежащей в основе их деятельности. В человеке бессознательное действует на уровне инстинкта, который никогда не ошибается. Представление о бессознательном присуще не только западной культуре. В древнеиндийской философии ему уделялось большое внимание — как подсознательным мотивам, так и сверхсознанию, под которым понималась часть человеческого существа, находящаяся в контакте с Единым.

      То, о чем Кант говорил как об априори  — образование понятий равенства, причинности и т. п., — Гартман объяснял работой Бессознательного. «Таким образом, все истинно априорное постановлено Бессознательным и попадает в сознание в виде результата». Само сознание, по Гартману, есть «изумление воли перед сопротивлением против ее до сих пор признанного владычества... смущение, которое является в Бессознательном вследствие внедрения представления».

      Гартман продолжал Канта и особенно Шопенгауэра  в том значении, которое они  придавали воле. К сознательной воле Гартман добавил волю бессознательную, которая, по его мнению, первична и  более сильна. «Самая твердая решимость, самое крепкое намерение до дела обращаются в ничто, когда на деле из мрака Бессознательного выступает истинная воля». Исходя из того что нравственность проистекает из побуждения воли, а не представлений человека, Гартман сделал вывод: «Этический момент человека, то есть то, что обусловливает характер его чувств и деяний, лежит в глубоком мраке Бессознательного».

      Одно  из свойств бессознательного — моментальность действия. Если мы что-то делаем, не раздумывая, по первому побуждению, это и есть проявление бессознательной воли. Она  может находиться в конфликте с сознательными желаниями, и этим объясняется состояние, когда мы разумом понимаем, что нужно делать, но что-то внутри, непонятное нам самим, мешает приступить к выполнению намеченного, и делаем мы совершенно иное. С помощью представления о бессознательной воле можно объяснить, почему удовольствие часто переходит в свою противоположность. Человек отдает себя во власть инстинкта, являющегося выражением бессознательной воли. Но после его удовлетворения последняя ослабевает, зато более сильной становится сознательная воля, недовольная происшедшим; отсюда чувство неудовлетворенности собой.

      Пессимизм, свойственный Шопенгауэру, достиг у  Гартмана максимума. «Как ноша для носильщика становится тем тяжелее, чем более пути он ее несет, так и страдания человеческие и сознание их горечи все растут и растут и станут невыносимыми». Гартман объясняет, почему так. «Физические потребности людей лезут в дурную бесконечность... Но есть и специальная страсть к власти и господству. Ясно, что она может быть удовлетворена только за счет таковых же страстей, а также и за счет стремления к свободе у других людей; кроме того, для нее имеет силу то же, что для честолюбия и славолюбия: чем более она удовлетворена, тем ненасытнее становится». Отмечая тщетность удовлетворения физических потребностей, Гартман сделал вывод, что было бы лучше, если бы мир вообще не существовал.

      Рост  материального благосостояния с  еще большей остротой ставит вопрос о цели жизни. «Это происходит, с  одной стороны, вследствие постепенно возрастающего прозревания в призрачность большей части положительного наслаждения, с другой, вследствие все яснее становящегося понимания, что зло и страдание, подобно нечистому духу, вечно изменяющие свой вид, подстерегают каждого в его собственной груди. Таким образом, возможно высший мировой прогресс повлечет за собой пессимистическое сознание в человечестве, в чем и заключается телеологическое значение этого прогресса».

      Гартман пришел почти к буддизму. «После трех стадий иллюзии, надежды на положительное счастье человечество наконец увидало безумие своих стремлений и, отказавшись от положительного счастья, порывается только к абсолютной безболезненности, к Нирване, к ничто». Делая вывод, что небытие мира заслуживает предпочтения перед «безумным карнавалом бытия», Гартман перебрасывает мостик в философию XX в.

      Выводы

      Как и Шеллинг, Георг Вильгельм Фридрих Гегель близок Пармениду, утверждавшему, что «одно и то же есть мысль и бытие», но Парменид на основании этого отрицал движение, а Гегель, напротив, создал диалектическую систему. Еще ближе он к гераклитову тождеству огня и логоса и к утверждению стоиков, что в идеале мудрец тождествен космическому разуму.

      Гегель  последователен в своем идеализме. Действительно, всякий, кто захочет утверждать что-то как абсолютно истинное, должен прежде принять гипотезу тождества бытия и мышления. Но гегелевская диалектика не дает возможности высказать ни одно общезначимо истинное положение. Формальная логика, по Гегелю, не соответствует диалектике бытия, но без нее оказывается невозможным устойчивое познание.

      Гегель  понимал под диалектикой движение мысли, выходящее за конечные определенности, ее саморазвитие. Диалектическое является вообще принципом всякого движения, всякой жизни и всякой деятельности в сфере действительности. Гегель видит в диалектике всеобщую непреодолимую власть, перед которой ничто не может устоять, сколь бы обеспеченным и прочным оно себя ни мнило, и тут же пишет, что это свидетельствует о могуществе бога. Гегель изменяет диалектике в одном, главном пункте, как впоследствии К. Маркс в учении о коммунизме. Его Абсолютная Идея недиалектична в ее возвращении к себе самой. Вообще любое учение, претендующее на систематичность, может быть лишь относительно диалектичным. Платон противопоставил диалектике бытия мир вечных и неизменных идей. Абсолютная Идея Гегеля движется, но в то же время в «своем другом» пребывает у самой себя.

      Центральное место в системе Гегеля занимает логика, и ее предметом является Абсолютная Идея, развертывающая свои моменты как категории, составляющие основу действительности. Логика Гегеля разделяется на учение о бытие, сущности и понятии. Каждый отдел расчленяется по принципу триады.

      Гегель  полагал, что принцип становления  имеет силу лишь в царстве духа; природа, хотя и существует во времени, не развивается, а только разнообразится в пространстве.

      Список  использованной литературы

1. Философия/ Под ред. Кузнецова. - М., 1999.
2. Философия./ Под ред В.И. Курбатова – Ростов-на Дону, 1997.
3. Причепій Є.М. Філософія. – К., 2001.
4. Філософія./ За ред. Ю.В. Осічнюка. – К., 2003.
5. Надольний І.Ф. Філософія. – К., 2000.
6. Філософський словник. – К., 1994.
7. Німецька філософія. Історія розвитку і становлення. – К., 1991.