Философия Платона: теория идей, учение о обществе и государстве

 

Слово 'идеи' (ideai) означает у  Демокрита то же, что слово 'формы'

(morphai). По Демокриту, эти  формы-фигуры не воспринимаемы  с помощью

чувств. Их нельзя видеть глазами, осязать пальцами, обонять ноздрями.

Однако существование  и свойства их вполне достоверны для  нашего

познания. В их существовании  нас удостоверяют не чувства, а ум. Для него

'идеи' - формы, открывающиеся  уму в вещах как элементы  бытия этих вещей.

 

Принципиальную перемену в применении термина 'идея' вносит Платон. У

Платона слово 'идея' и близкое  к нему этимологически слово 'вид' (eidos)

также применяется для  обозначения сущности предмета, равно  как и для

обозначения 'формы', 'фигуры', 'облика', 'вида'. У него, как и у

Демокрита, 'идея' (или 'вид') есть форма, постигаемая не чувствами, а

умом.

 

У Демокрита атомы-идеи, или  атомы-формы, недоступны чувствам только

из-за маленькой величины. У Платона идеи-формы, или идеи-виды,

недоступны чувствам потому, что сама природа их отнюдь не та, что

природа вещей чувственного мира. Демокритовские идеи-формы телесны, его

атомы - тела. Платоновские идеи-формы  бестелесны. Иначе говоря,

воззрения Демокрита на формы - материализм, воззрения Платона -

идеализм. 'Формы' Платона - нечувственные  формы, и сознание (или

созерцание) этих форм принципиально  иное, чем познание (или созерцание)

чувственных вещей.

 

Как утверждает Платон, в  философии имеются два разряда, или класса,

философов.[1] Одни допускают, будто существовать может только то, что

может быть воспринимаемо  внешними чувствами; другие - будто  кроме

чувственного воспринимаемого  существует также и бытие бестелесное  и

именно в области бестелесного пребывает истинная сущность.[2]

 

Эту противоположность двух воззрений Платон ярко изобразил  в диалоге

'Софист', где излагается  беседа между странником из  Элеи и Теэтетом. В

ходе беседы выясняется, что  в философии происходит борьба великанов

из-за спора друг с другом о сущности. И мы понимаем это, как  первое

свидетельство о происходившей  в IY в. до н.э. в Древней Греции борьбе

материализма и идеализма.

 

Хотя до Платона в древнегреческой  философии идеализм не существовал  как

учение осознанное и систематически разработанное, хотя Платон как

основатель идеализма  оригинален, но вместе с тем его  мышление опирается

на элементы, которые могут  быть обнаружены предшествующих Платону

философских учениях, религии  и мистике.

 

Немалую роль среди этих учений сыграла философия элейцев, южноиталийских

ученых Парменида и  Зенона. От них Платон усвоил чрезвычайно  важное для

всей последующей философии  различие между сущностью и явлением. Четко

формулирует это различие в одном из важнейших поздних  своих диалогов - в

'Тимее'. 'Прежде всего, - утверждает  Платон, - по моему мнению, надо

различать: что всегда существует и никогда не становится и что  всегда

становится, но никогда не существует'.[3]

 

Платон распространяет это  различие на все предметы исследования. Он

различает сущность прекрасного  и его явлений, сущность доброго  и его

явление и т. д. Из подобных сущностей он уделяет наибольшее внимание

исследованию прекрасного. И это не удивительно. Платон - великий

художник античного мира. Для него вопрос о прекрасном, о  его сути, о его

критериях - один из наиболее захватывающих. О нем он рассуждает в ряде

диалогов: в 'Гиппии Большем', 'Пире', 'Филебе', 'Тимее' и др.

 

Однако прекрасное, которого ищет Платон, не есть все лишь кажущееся. 'Мы

исследовали то, - поясняет Платон, - чем прекрасны все прекрасные

предметы, подобно тому, что  великое велико своим превосходством'.

 

И то же относится, по Платону, ко всем другим классам предметов  и их

свойств. Каждому классу одноименных  вещей чувственного мира

соответствует в мире вещей, постигаемых умом, некая вечная, не

возникающая и не погибающая, безотносительная причина того, что  делает

вещь именно вещью этого  и никакого другого класса. Указать  эту причину -

значит указать в противоположность  явлению истинную сущность вещи.

 

Но возможно ли такое постижение. Он утверждает, что эта задача хоть и

трудна, но разрешима. Она  разрешима, прежде всего, потому, что  предмет

исследования существует объективно, в самой реальности. Эту

безотносительно и объективно существующую причину вещи и ее столь  же

безотносительных и объективных  свойств Платон называет чаще всего

'видом' или 'идеей'. Ни  в одном из своих диалогов  Платон не развивает

свое учение об 'идеях' в  полном и систематическом виде.

 

Но и тексты, в которых  можно было бы искать ответы на все  эти вопросы,

находятся в сочинениях Платона, принадлежащих к различным периодам его

полувековой философской  эволюции. Возможно, что тексты эти  обрисовывают

не различные стороны  единого воззрения Платона, а  различные фазисы в

развитии этого воззрения.

 

Наконец, тексты самого Платона  освещают лишь частичные стороны  проблемы.

Отчасти же о взглядах Платона  по сформулированному выше вопросу  мы

узнаем не из уст самого Платона, а из свидетельств других философов,

например Аристотель. А  именно: Аристотель сообщает, будто  в годы

старости Платон уже отрицал  существование ранее признававшихся им 'идей'

вещей, появляющихся в результате ремесленной и художественной

деятельности человека.

 

Как бы то ни было, внимательное рассмотрение текстов Платона показывает,

что область 'идеи' представлялась ему не совсем однородной, 'одно

плановой': в ней Платон намечает некоторую 'иерархию', которая, однако,

не сложилась у него в четко очерченную систему взглядов.

 

К области 'идеи', во-первых, принадлежат 'идеи' высших по ценности

категории бытия. Таковы 'идеи' блага, истины, прекрасного,

справедливого. Эти 'идеи', которые  немецкий философ Гербарт назвал,

говоря о Платоне, 'идеями' абсолютных качеств.

 

Во-вторых, есть у Платона  также 'идеи' физических явлений и  процессов

(таких, как 'покой' и  'движение', и 'звук', 'огонь').

 

В-третьих, 'идеи' существуют и для отдельных разрядов существ. Есть

'идея' животного, 'идея' человека  и т. п.

 

В-четвертых, иногда Платон допускает  также существование 'идеи' для

предметов, производимых человеческим ремеслом или искусством (таких, как

стол, кровать и т. п.).

 

В-пятых, большое значение в платоновской теории 'идеи' имели,

по-видимому, особенно в исследовании понятий науки, 'идеи' отношений.

Так, доказывается, что определением или оценкой равенства, доступной  не

чувствам, а уму. [4]

 

В понятии об идеи у Платона  сочетается то, что делает 'идею' 1) причиной

(aitia), или источником бытия  вещей, их свойств и их отношений; 2)

образцом (paradeigma), взирая на который  демиург творит мир вещей; 3)

цель (telos), к которой как  к верховному благу стремится  все

существующее.

 

Но есть в этом понятии  еще один аспект, и притом чрезвычайно  важный. В

нем 'идея' Платона сближается со смыслом, который это слово - под  прямым

влиянием именно Платона  получило в обиходном словоупотреблении  у

цивилизованных народов. В этом значении 'идеи' Платона уже  не само

бытие, а соответствующее  бытию понятие о нем, замысел, руководящий

принцип, мысль и т. п.

 

У самого Платона на первом плане стоит антологическое и  телеологическое

значение слова 'идея' в  разъясненном выше смысле. Но так как, по

убеждению Платона, различию видов бытия строго соответствует  различие

видов познания 'идее', т. е. истинно  сущему бытию, соответствует понятие

об этом бытии.

 

По своему историко-философскому источнику и происхождению

гносеологический аспект термина 'идея' восходит у Платона  к учению

Сократа о знании. Именно Сократ определил значение как мысль, и притом

как мысль, направленную на родовые, общие черты предмета, т. е.

определил знание как общее  понятие.

 

В плане познания бытия  и сущностей бытия Платон понятия, или идеи,

относящиеся ко многим одноименным  вещам, называет 'родами' и 'видами'.

'Виды' получаются из 'родов'  в результате разделения 'рода', т.  е.

множества, которое заключает  в себе 'род', на соподчиненные 'роду' части

его полного объема.

 

Исследование 'идеи' есть созерцание умом самих сущностей, а не одних

лишь теней сущностей.[5] Исследованием этим предполагается, во-первых,

метод восхождения умом до 'идеи' как до начал. Этот метод отыскивания  во

многом одного (hen) или общего (ta coina); отыскание единого и общего,

будучи достигнуто, приводит душу к тому, что в понятии или  посредством

понятия душа созерцает саму 'идею' в антологическом смысле слова.

Во-вторых, этим исследованием  предполагается метод нисхождения, идущего

от начал (родов) к видам, или, иначе говоря, метод деления  родов на

виды.

 

Итак, 'идеи' Платона - зримые умом фигуры, или формы, вещей. Но сказать,

что у Платона 'идеи' - формы, еще совершенно недостаточно. 'Идеи ' - не

только сами по себе существующие формы. Платон наделяет их целым рядом

важных свойств. Наиболее полная характеристика этих свойств 'вида', или

'идеи', развита Платоном  при исследовании 'идеи' прекрасного  в диалогах

'Федон', 'Пир', 'Филеб'.

 

По Платону, к созерцанию прекрасного философ поднимается  по ступеням.

Кто поднимается по ступеням созерцания прекрасного не беспорядочно, но в

правильной последовательности, тот в конце этого подъема 'увидит нечто

удивительно прекрасное по природе'.[6]

 

'Он увидит, прежде всего,  что прекрасное существует вечно,  что оно ни

возникает, ни уничтожается, ни увеличивается, ни убывает; далее, что  оно

ни прекрасно здесь, ни безобразно там; ни что оно то прекрасно  в одном

отношении, безобразно в другом; ни что в одном место оно  прекрасно, в

другом безобразно; ни что  для одних оно прекрасно, для  других

безобразно.'[6]

 

Опираясь на эту характеристику, можно установить ряд важных признаков

платоновского определения  прекрасного, и не только его одного, но и

признаков каждого 'вида' ('эйдоса'), каждой 'идеи'. Эти признаки -

объективность бытия 'идеи', ее безотносительности, независимости  от всех

чувственных определений, от всех условий и ограничений пространства,

времени и т. д.

 

'Идея' противопоставляется  у Платона всем ее чувственным  аналогам,

подобиям и отображениям в мире вещей, воспринимаемых нами посредством

чувств. Чувственные вещи необходимо изменчивы и переходящие, в них нет

ничего прочного, устойчивого, тождественного, постоянного. Напротив,

'идея' прекрасного, т. е.  прекрасна сама по себе, истинно-сущее

прекрасное, не подлежит - так  утверждает Платон - никакому изменению  или

превращению, идея эта совершенно тождественна самой себе и есть сама

сущность.

 

Как 'идея' прекрасное есть сущность, чувственно не воспринимается.

Платон характеризует  сущность, например сущность прекрасного, как

безобразную, бесформенную. Такими чертами характеризуется  истинно сущее

в 'Федре'. Это не лишенность формы, а нечувственный характер образа, или

формы. По разъяснению Платона, в этом диалоге местопребывания 'идеи' -

не чувственно зримые, а 'наднебесные  места' (hyperoyranios topos). Эти

места 'занимает бесцветная, бесформенная, неосязаемая сущность, подлинно

существующая, зримая лишь кормчему души - разуму'.[7]

 

Только несовершенство нашего способа мышления, только привычка к

чувственному восприятию внушает нам, по Платону, ошибочное

представление, будто 'идеи' находятся в каком-то пространстве подобно

чувственным вещам, которые  представляются нам как обособленные друг от

друга. Согласно утверждению  Платона, источник этой иллюзии - материя.

Под 'материей' Платон понимает, собственно говоря, не вещество, а

постигаемый каким-то 'незаконным рассуждением' род пространства, причину

обособления единичных вещей  чувственного мира. Взирая на этот род

пространства, 'мы точно грезим и полагаем, будто все существующее должно

неизбежно должно находиться в каком-то месте и занимать какое-нибудь

пространство, а то, что  не находится на земле, ни на небе, то не

существует'.[3]

 

Форма, какой является 'идея', по Платону, не чувственная. Только в

несобственном, чрезвычайно  неточном смысле к 'идеям' Платона могут  быть

прилагаемы определения  пространства, времени и числа. В  отношении 'идеи'

они лишь метафоры, употребления. В строгом смысле слова 'идеи', как  их

понимает Платон, запредельны  по отношению к чувственному миру.

 

Здесь мы достигли точки, остановившись  на которой и оглядываясь на

раннее изложенное, мы можем  характеризовать принципиальную основу

философии Платона. Учение Платона  есть идеализм, так как, согласно

Платону, реально существует не чувственное явление предмета, но лишь его