Философия истории П.А. Сорокина

      РГ: Но марксистско-ленинская философия  не исчезла. Партия стояла на страже идеологии. 

      Гусейнов: Верно. И все же время стало  другим. Например, среди массы толстых журналов был "Новый мир" Твардовского, который привечал тех, кто имел иное мнение, чем требовала власть. Точно таким же "диссидентом" был в те годы и Институт философии вместе со своим журналом "Вопросы философии". Именно сюда пришли изгнанные из Московского университета Александр Зиновьев и Эвальд Ильенков. Они стали лидерами обновления философии, понимали философское мышление как критическое. Вокруг института сложилась очень активная группа веселых, дерзких, влюбленных в философию людей. Это была своеобразная фронда, которая в этих стенах вела речи, просто немыслимые в другом месте. Власть долго терпела, но в конце концов Зиновьев был изгнан из института и выслан из страны, Ильенков покончил собой 

      Конечно, все это трагично, но именно тогда сформировалось поколение философов-шестидесятников, которые хорошо известны не только у нас, но и за рубежом. Кроме Зиновьева и Ильенкова, которые положили начало оригинальным школам, это и Алексей Лосев, и Мераб Мамардашвили, и Юрий Лотман, и другие. Кстати, сейчас в связи с юбилеем института на Западе, в частности во Франции, США, выходят сборники, полностью посвященные русской философии. Только что в Германии вышел наш коллективный труд "Кант в зеркале русского кантоведения". 

      РГ: Когда-то имена философов - скажем, Руссо, Дидро, Канта - были на слуху, их идеи были основой многих романов. Последним таким "общественным" философом был в 1960-х годах Сартр - отец знаменитого экзистенциализма. Но с тех пор голос философов в мире не слышен. Где нынешние Сократы и Канты? 

      Гусейнов: Сегодня работают немало очень сильных  ученых, которые, может, и не достигли столь широкой известности, но, кто  знает, что будет в будущем. Ведь немало примеров, когда философ получал  признание в конце жизни, а  чаще - после смерти. 

      Но  вы правы, сейчас таких признанных во всем мире философов, как тот же Сартр, нет. Мельчают? Думаю, причина куда глубже и серьезнее. По мнению многих ученых, нынешнее общество лишилось ориентиров, оно не знает куда двигаться. Именно этот кризис ценностей, а вовсе не экономика, стал главной причиной разразившегося сейчас мирового кризиса. 

      Около 400 лет назад философы сумели найти  вектор движения. Они предложили построить  рай не на небе, а на земле. И назвали  средство - научно-технический прогресс. На несколько столетий эта идея овладела массами. В итоге построено общество потребления. Сегодня уже всем ясно, что это далеко не рай. Как не рай и капитализм, который сегодня не критикует только ленивый. 

      РГ: В прошлом году в Сеуле прошел Всемирный философский конгресс. Может, там появился свет в конце философского туннеля? 

      Гусейнов: Сама тема конгресса "Переосмысливая философию" указывает, что наша наука  тоже в кризисе. Уже понятно, что  обществу нужна кардинальная смена  многих ценностей, что материальный прогресс уже не может оставаться фетишем, что должны измениться ценностные основы общества - представления о справедливости, об отношении к природе, о власти. 

      Что придет на смену обществу потребления? Ответа пока нет. Поиск будет очень  сложным, ведь мир стал глобально противоречивым. Охватить его во всем многообразии - задача, которой не было равных в истории человечества. 

      РГ: Наш знаменитый математик Людвиг Фаддеев утверждает, что математиком  надо родиться. А философом? 

      Гусейнов: Думаю, да. Философы живут в особом мире, где надо мыслить на очень высоком уровне абстракции, говорить на особом языке. Почитайте, к примеру, Сартра "Бытие и ничто". Уверяю вас, что неподготовленный человек над одной страницей просидит неделю и ничего не поймет. 

      И в этом нет ничего странного. Ведь никто не удивляется, что математик  мыслит уравнениями, физик и химик - формулами и законами. Точно также свой язык, чтобы описать наш мир, создали философы. Они впервые задумались, что такое человек и его место в мире, что есть добро и зло, прекрасное и безобразное, что такое государство и власть, как с ними взаимодействует человек. Понятия, которые выработали философы, потом вошли в обиход и стали общепринятыми. Можно сказать, что они закладывают мировоззренческий фундамент, на котором потом строится само общество, его культура. 

      РГ: Сегодня молодежь неохотно идет в  науку. Какова ситуация с вашем институте? 

      Гусейнов: Из 280 научных сотрудников около 40 моложе 40 лет. Причем только за последние  три года, когда в институте шло сокращение кадров, мы взяли сразу десять молодых ученых. Думаю, что кризис только усилит спрос на философию и философов. 
ВЕЧНЫЕ ЦЕННОСТИ 

И  БОЛОНСКИЙ ПРОЦЕСС 

      Аксиология  – философская наука о ценностях  человека и человечества, один из самых  молодых разделов философии. Теоретическую самостоятельность аксиология обрела лишь в конце XIX века. Разумеется, суждения о различных видах ценности – о пользе, добре, красоте – мы встречаем уже у классиков античной философии, однако обобщающего представления о ценности как таковой, о конкретных формах её проявления в философии тогда не было.

      Основной  вопрос аксиологии – «Что есть благо?»  – впервые был поставлен ещё  Сократом. Сам он даёт несколько  ответов на этот вопрос, в том  числе – «жить по природе». Аристотель же называл высшим благом то, что значимо для человека как такового вообще и отвечает его назначению. Исходя из того, что разумность является специфическим свойством человека, отличающим его от растений и животных, он утверждал, что высшее благо для человека заключается в разумной деятельности его души и всё остальное имеет смысл в отношении к этому высшему благу. 

      В аксиологии и этике высшее благо  называется идеалом. Именно идеалом  определяется содержание добра и  зла, прекрасного и безобразного, справедливого и несправедливого, истины и заблуждения. Идеал – это наиболее общее представление о благом, о должном, образ совершенства, высший критерий ценностной оценки. 

      Европейская культура начинается с идеала единства. Для древнегреческих натурфилософов прекрасное есть всеобщая гармония  вселенной. Гераклит  видел причину порока и духовной смерти в отпадении людей от космического закона - логоса.  Идеалом единства обусловлено содержание нравственного долженствования и в христианской этике: любить ближнего как самого себя. Идея единства провозглашается в качестве высшей нравственной идеи  во всех развитых религиях мира. 

      Нормативно-ценностное содержание добра и зла определяется не тем, в чём усматривают источник идеала или высшего блага (Логос, Бог, Разум), а тем, каково его содержание. Если нравственный идеал заключается во всеобщем духовном единении людей и в этом состоит абсолютное добро, то злом будет всё, что препятствует этому, мешает человеку творить добро. Конкретизируя содержание добра и зла, можно сказать: добро утверждается в преодолении враждебности, насилия, разрозненности людей и в установлении человечности, взаимопонимания, согласия. Высшее благо представляет собой часть духовного мира. Принятые общие положения и воспринимаются как закон, которому должен следовать эмпирический мир.

      В философии Нового времени Иммануил Кант развил представления о мире должного в отличие от мира сущего. Исходной предпосылкой этики И. Канта  является представление о человеке как свободном существе, о его  самоценности. Человек никогда не должен рассматриваться как средство для достижения высших целей, сколь бы благородными они не были. Человек – субъект самосовершенствования и автономного, самостоятельного поведения. Единственным ограничителем человеческого своеволия и способности возвышаться над природой выступает нравственный закон. Действие, по И. Канту, невозможно без включения должного в его структуру. Из этого принципа этической полноты И. Кант выводит свой знаменитый категорический императив: «Поступай так, чтобы максима твоего поведения на основе твоей воли могла стать общим естественным законом». В своих социологических воззрениях философ выше всего ставил необходимость достижения человечеством всеобщего правового состояния и вечного мира между народами. Неокантианцы (основатели аксиологии) полагали,  что благодаря ценностям философия становится мировоззрением, учением об идеалах человечества, помогающим понять смысл жизни и значение нашего «Я» в мире. Свобода - прежде всего свобода выбора ценностей и ответственность за такой выбор. Аксиология – не столько даже учение о ценностях, сколько сумма ответов на вопросы о смысле бытия, назначении человека, его целях и идеалах.

      Хотя  многие ценности выработаны ещё в  античные времена, иерархия ценностей  подвижна и исторична. Человечеством накоплен богатый арсенал культурных ценностей. Ценности – то, что очеловечивает мир, способствует возрастанию качества человеческого бытия, делает полной и осмысленной человеческую жизнь, служит жизни. Они творятся человеком, который придаёт чему-либо ценность, наделяет ценностью и способен обратить их в движущие силы собственного поведения. Вот почему ценности существуют не сами по себе, не представляют собой действительности, ни физической, ни психической. Сущность их состоит в их значимости, а не фактичности. Ценности не есть реальные силы, а векторы долженствования и реализуются не сами собой, не как законы природы, а в известной мере против них, оттого не могут быть доказаны или опровергнуты – они императивны. Чувство ценности внерационально, может быть, даже космично, оттого существенный вклад в духовную культуру человечества внесли  нравственно, художественно и мистически одарённые люди. Познание ценностей происходит в сфере духа, через акты переживания и предпочтения и  скорее эмоционально, интуитивно, нежели интеллектуально. Ряд философов (Б. Рассел, М.С. Каган, И.И. Гарин), подчёркивает,  что истина не тождественна ценности и всякий раз нуждается в аксиологической оценке: критерии знания не совпадают с критериями блага, добра, красоты. Можно говорить об инструментальной ценности истины, но атомные бомбы, из научной истины возникающие, требуют иных оценок, скажем эмоционально-вопросительных, типа «Боже, что же мы сделали?». Наука может стать не созидательно-продуктивной, а разрушительной, если она лишена эмоционально-ценностной составляющей.  Р. Перри считал, что ценности не подлежат рационализации, само знание, наука полезны, но бесстрастны, безразличны к ценностям и целям, которым они служат. Ценности – основания человеческого выбора, формы человеческой свободы, показатель уровня духовного развития. Главный критерий ценности – духовная и материальная продуктивность, общее благо. Важнейшая проблема философии ценности – не то, как она возникает или чему служит, а каковы плоды выбора. Ценности важны в меру продуктивности веры в них.

      Ценность  – потому благо, что без идеи ценности рушатся главные духовные завоевания человека, в том числе религия, этика, сама философия. Цель философии  – обеспечить скольжение умов от одной  системы ценностей к другой, от менее примитивной – к более многообразной и глубокой.

      Сложнейшие  проблемы философии ценности связаны  с вопросом существования «высших», общих для всех ценностей. Вера в  них не даёт право навязывать другим свою систему ценностей с целью  «осчастливить» человечество. Из всех политических идеалов, которыми вдохновляются, стремления сделать человека счастливым, пожалуй, наиболее опасны. Такие идеалы ведут к утопизму и насилию. Попытка создать рай на земле неизбежно приводит к созданию преисподней. Почти все трагедии, пережитые человечеством, были результатом приобщения к «высшим» ценностям (крестовые походы, религиозные войны, тоталитарные общества).

      Ценности  плюральны, ибо многообразие – основа существующего, обеспечивающая возможность  эволюции и открытость её путей. Смысл и значение ценностей определяется тем, насколько они индивидуальны, неповторимы и обладают общезначимостью (как и истины, ценности амбивалентны: общезначимы и персональны). В представлении А.И. Суббето общечеловеческие ценности – это тот инвариант ценностного освоения мира, который характерен для всех племён и народов, то, что характеризует человечество как единого ценностного субъекта в его отношениях к Природе, к Космосу, к самому себе, к процессам воспроизводства. Поэтому общечеловеческие ценности есть ценности самого высокого уровня абстракции, которые живут разнообразием своих проявлений в многообразии культур, локальных цивилизаций, ментальностей и пр. Если общечеловеческие ценности трактовать конкретно, не понимая, что категории высокой абстрактности должны пройти цепочку ступеней конкретизаций, прежде чем стать ориентиром в поведении того или иного народа, то это значит уничтожить разнообразие ценностных систем культур, форм жизнеобеспечения, уничтожить своеобразный «ценностный генофонд» человечества. Тогда под прикрытием общечеловеческих ценностей начинает утверждаться система ценностей того народа или общества, которые претендуют на мировое господство и унификацию всех форм социально-экологического и культурного бытия под свой «образец» как якобы единственный и правильный. Такая установка является утопически-разрушительной и ведёт человечество к гибели. В ней на методологическом уровне происходит замена «единства» на «одинаковость». Единство всегда есть разнообразие, объединённое в целостность, и чем больше разнообразия внутри целостности, тем совершеннее сама целостность [2]. Сторонник конвергенции (сближения) культур и социально-экономических систем.  П.А. Сорокин считал систему ценностей залогом внутреннего социального мира: Когда их единство, усвоение и гармония ослабевают увеличиваются шансы международной или гражданской войны. Культурный прогресс  он видел как эволюцию к более развитой и богатой системе ценностей.  Учёный пытался соединить в социологии практически все идеи и всё содержание гуманитарного знания – от эмпирически-поведенческих до культурно-ценностных, подчёркивал ведущую роль истины, красоты, добра и пользы, ибо факты обретают смысл только в контексте ценностей.

      Современные философы, аксиологи и культурологи активно разрабатывают концепцию  общечеловеческих ценностей. Самыми обобщёнными и абстрактными общечеловеческими ценностями с древности  выступает триада: Истина, Добро, Красота. Не потеряли своей актуальности эти универсальные ценности и в начале третьего тысячелетия, именно в них отражается стремление людей к свободе, равенству, счастливой и достойной жизни. В настоящее время общечеловеческая ориентированность ценностного сознания достигает качественно нового состояния, прекраснодушные рассуждения сменяются процедурами гуманитарного контроля и научной экспертизы, тщательно разработанными стратегиями и программами развития, принципами нового политического мышления, становясь духовной основой сплочения различных государств и народов перед лицом природных катаклизмов, экологических катастроф, терроризма, наркобизнеса, преступным использованием научных знаний фанатиками, да и просто непорядочными людьми. Консолидация мирового сообщества на основе общечеловеческих ценностей – не утопия и свидетельств тому много: деятельность ООН, ЮНЕСКО, ЮНСЕД, Римского клуба,  движение последовательных «правозащитников». На наших глазах идёт становление глобальной цивилизация, культура которой (как единство многообразия) должна быть основана на приоритете общечеловеческих ценностей: идеях ненасилия, гуманизма, демократии,  социальной справедливости, бережном отношении к жизни и окружающей среде, так как альтернативой могут быть лишь эгоистическая разобщённость, соперничество, войны, истощение ресурсов планеты, гибель человечества. Выживание человечества непосредственно зависит от того, сумеет ли оно обрести своё ценностное самосознание как «единый субъект» ценностного отношения прежде, чем индивидуалистический эгоизм и религиозный фанатизм могут привести к гибели земную цивилизацию. В то же время приходится признать, что духовно-ценностное единство человечества лишь возможность, а не действительность и пока складываются лишь предпосылки для его становления.  Прав был И. Кант, утверждающий необходимость достижения человечеством всеобщего правового состояния, ибо идея единого правового пространства –  ближе к реалиям сегодняшнего дня, чем прекраснодушные рассуждения о грядущем ценностном единстве человечества.