Поскольку система управления
после Великой Отечественной войны
начала « пробуксовывать », с 1957 г. был
осуществлен переход к управлению промышленностью
и строительством по территориальному
принципу через Советы народного хозяйства
(совнархозы) экономических административных
районов. К сожалению, этот опыт управления
оказался неудачным. Под влиянием успехов
модельного управления в США, в СССР 1960-ых
годах появилась самостоятельная ветвь
управления экономикой - экономическая
кибернетика, тесно связанной с использованием
на практике экономико-математических
методов. Это связано с именами академиков
А.И. Берга и В.М. Глушкова. Кибернетика
сыграла важную роль в развитии теории
управления производством, но она вступала
в противоречие с политическими и классовыми
основами Советского общества. Множество
последующих реформ связано с очевидными
проблемами эффективного управления в
СССР. С 1965 г. по настоящее время, характеризуется
проведением в стране трех реформ, направленных
на совершенствование системы управления
народным хозяйством. Это:
Реформа системы управления экономикой
1965 г.
Реформа системы управления 1979 г.
Ускорение социально-экономического
развития (1986 г.) и переход к
рыночным
отношениям (с 1991 г.). [9,10].
Хотя на последнем этапе к
реформам подключились специальные
комиссии - комиссия под руководством
академика А. Г. Аганбегяна, которая предложила
три альтернативных варианта перехода
к рынку: внесение отдельных элементов
рынка в существующую командно-административную
систему управления; быстрый переход к
рынку без какого-либо государственного
регулирования; создание системы управления
на основе регулируемой рыночной экономики.
Этот вариант совершенствования системы
управления соответствовал предложениям
правительства. А также другая специальная
комиссия под руководством академика
С. Шаталина с программой «500 дней», под
другим названием «шоковая терапия», результат
управления был скорее неудачным, поскольку
привел к провальным 90-тым годам. [10,11].
Теперь следует перейти
к рассмотрению развития
научного управления в России.
Первые упоминания о тейлоризме
появились в 1908-1909 гг. в узкоспециализированных
журналах «Металлист» и «Записки
Русского технического общества».
Пик интереса к творчеству
Ф. Тейлора падает на 1912-1914 гг.
в ряде петербургских и московских организаций
проходят публичные диспуты о западных
новинках научной организации труда
(НОТ). Переводятся основные работы
Тейлора, Джилбретта, Гантта, Пиркгорста
и др. Венцом легитимизации идей Тейлора
в России следует считать 1913 г., когда
появился первый в мире тейлористский
журнал «Фабрично – заводское дело», где
систематизировалась самая разнообразная
информация о создателе «научного менеджмента».
Дискуссия вокруг тейлоризма развернулась
еще острее после Октябрьской революции.
Она приобрела государственный размах
и политическую окраску. До революции
мнения о системе Тейлора разделились
на два лагеря - ее сторонников и противников.
Критиков тейлоризма (Воронцов, Маслов,
Поплавский, Алексинский) можно назвать
приверженцами популистской ориентации.
Они полагали, что в России при низком
уровне организации производства и жизни
населения, произволе предпринимателей
и отсутствии законодательных гарантий
внедрение системы Тейлора принесет больше
вреда, чем пользы. Отношение Ленина к
Тейлору – беспрецедентный случай. До
1917г. он оценивал его систему крайне негативно.
Но вот произошла революция, большевики
взяли власть. Главная их задача – доказать
преимущества социализма над капитализмом.
Через четыре года после первой своей
статьи в 1918г. Ленин на заседании Совнаркома
во всеуслышание заявляет, что построить
социализм без высокой культуры и производительности
труда невозможно, а эти факторы, в свою
очередь, невозможны без внедрения тейлоризма.
Сторонники технократической ориентации,
в их числе Поляков, Сарровский, Железнов,
Озеров [11] видели в этой системе символ
научно технического прогресса: тейлоризм
победит старую систему управления, и
бескультурье как в свое время паровая
машина победила ремесленный традиционализм.
Система Тейлора – проявление общемировых
тенденций производства, и рост безработицы
связан именно с ними, а не с тейлоризмом.
Сторонники Тейлора указывали, что в его
системе нет ничего, что способствовало
бы ускоренному изнашиванию организма
работника. Одновременно они предостерегали
против механического переноса чужих
идей: надо искать новые пути, учитывая
исторический опыт нации и трудовую этику
народа. Проблемами организации труда
Л. Крживицкий начал заниматься в начале
20 века и независимо от Тейлора. Он разработал
учение о профессиональных типах и даже
пытался построить карту «размещения
в обществе способностей».[11,12].
2.2 Применение теории научного
управления в России
Формирование отечественной науки
управления и организации труда разворачивалось
в 20-е годы на фоне острой дискуссии
вокруг системы Тейлора и вопросов НОТ.
«Тогда главные группировки, - П. М. Керженцев
о I Всероссийской конференции по НОТ в
1921 году – складывались под углом зрения
принятия или не принятия тейлоризма».
Если антитейлористы умалчивали о достижениях
западной теории рационализации, то тейлористы,
которых было много среди инженеров технических
специалистов, напротив, превозносили
американские и европейские методы
НОТ.К «богдановщине», как называли
антитейлоровское течение, примыкали
тогда известные нотовцы Лавров, Кан, Ерманский.
Длительная дискуссия вокруг тейлоризма
касалась так же вопросов производительности
труда. Доказывая необоснованность попыток
планировать заведомо низкие темпы роста
экономики, А.К. Гастев проявил себя принципиальным
защитником повышения
интенсивности
труда. Многие в то время считали
возможным достижение высокой
производительности труда без его
интенсификации, полагая, что у классового
врага следует перенимать лишь теоретические
достижения, учиться же у буржуазии дисциплине
труда, его рациональной организации не
только бесполезно, но и, якобы, вредно.
Ленин назвал подобные утверждения предрассудками,
облеченными в научную форму. Но тот же
Ленин решительно критиковал тектологию
Богданова за приверженность субъективному
идеализму [12].
Отсутствие однозначного отношения
к зарубежным теориям, дискуссии
вокруг системы Тейлора - все
это и многое другое свидетельствует
о переходности данного периода.20-е
годы – это, пожалуй, самый интересный
и плодотворный период, когда отечественная
наука управления создала теоретический
концепции и практический методы, сопоставимые
с лучшими зарубежными образцами. Научный
подход к управлению был применен
большевиками во время внедрения
и проведения новой экономической
политики с 1922 г. Ни до, ни после
этого она уже не знала столь высокого
подъема. Короткий период в 10-15 лет дал
нам подлинные образцы социологии эффективного
управления, которые в последующие 50 лет
не только не были развиты, но фактически
полностью утрачены. Теоретические основы
науки управления, понимаемой широко –
от управления всем народным хозяйством
до руководства отдельным предприятием
– развивали такие крупные ученые, как
Чаянов, Гастев, Богданов и др. [12,13].
После перехода России к
рыночным отношениям в 1991 г
и последующего развития
нового экономического уклада
и принципа хозяйствования, роль
к пониманию управления
изменилась. Переход к рынку
выдвинул задачу формирования российского
менеджмента. Его становление зависит,
во-первых, от уровня развития товарного
производства. Менеджмент как форма управления
присуща товарному производству. Наличие
в Российской Федерации переходной к рынку
экономики означает в то же время и процесс
формирования менеджмента. Во- вторых,
от уровня технического и технологического
развития общества. Так, революция в системе
управления, произошедшая в 19 - начале
20 века, была вызвана переходом от ремесленного
к машинному производству. Изменилась
система управления и при переходе к конвейерному
производству. Меняется она и с переходом
к новейшим автоматизированным и
информационным технологиям.
1) Концепция копирования западной
теории менеджмента. Она не учитывает
особенностей российского менталитета.
России “надо брать модель менеджмента
в готовом виде и использовать ее в
управлении экономикой...”.Для овладения
теорией надо будет лишь перевести западные
учебники и монографии на русский язык.
Затем, ничего не меняя, использовать данные
положения на практике. Вероятность реализации
этой концепции весьма высока в силу своей
простоты и привычки бездумного копирования
западного опыта. Но она несет и большую
опасность. Достаточно вспомнить использование
неадаптированной к условиям России теории
“монетаризма”, концепций “шоковой терапии”,
и т.д. Можно спрогнозировать новые потрясения,
которые ждут Россию при осуществлении
данной концепции.
2) Концепция адаптации западной
теории менеджмента. Предполагает
частичный учет особенностей русской
ментальности, т.е. не слепое копирование,
а приспособление западной теории к современным
российским условиям. При этом возникает
важная проблема, какую из западных теорий
менеджмента мы будем адаптировать?
Системы управления Японии, США, Западной
Европы сильно отличаются между собой.
Какой из данных вариантов принять
за аналог? Но при любом выборе мы рискуем
использовать теорию, учитывающую специфические
особенности, условия функционирования
экономики, уровень социально-экономического
развития данных стран, ментальность их
жителей. Здесь целесообразно вспомнить
слова М. Вебера: “ Капитализм западного
типа мог возникнуть только в западной
цивилизации”. В России конца 80-х годов
опоздание или уход с работы ранее установленного
срока, мелкое воровство, низкое качество
продукции – стали нормальным явлением
и сохранились вплоть до сегодняшнего
дня. Исходя из этого в систему национального
менеджмента придется вносить поправки
на борьбу с опозданиями, “несунами”,
вводить новые методы повышения качества.
В результате адаптированные теории, слабо
учитывающие специфику российской действительности,
не смогут дать российской экономике то,
что от них ожидают [13].
3) Концепция создания российской
теории менеджмента. Исходит из полного
учета особенностей российской ментальности
с использованием аспектов мирового опыта
управления. При этом невозможно ни слепое
копирование западного и восточного опыта,
ни полное отрицание достижений западной
и восточной школы менеджмента. И первое,
и второе одинаково неприменимо. Необходимо
отметить, что еще А. Маршалл утверждал,
что: “ Экономическая наука это не совокупность
конкретной истины, а лишь орудие для открытия
конкретной истины”. На наш взгляд это
высказывание полностью можно перенести
и на науку менеджмент. Поэтому, российский
менеджмент должен иметь свое специфическое
содержание, формы и методы управления,
соответствующие специфике российского
менталитета.
Основная проблема состоит в
следующем: должна ли Россия
слепо перенимать теорию японского, американского
и европейского менеджмента и применять
их на практике? Результат копирования
чужого опыта мы уже видели на примере
США. Заимствование чужого опыта Россией
может принести еще более отрицательный
результат. Это объясняется тем, что российский
менталитет всегда характеризовался наличием
полярности, стремлением к гротеску, доведением
любой ситуации до крайности.
Традиционно существовало несколько точек
зрения по поводу типов российского
менталитета:
1-западники;
2-славянофилы;
3-евразийтство; [12,13]
Западники (П.Я.Чаадаев, А.И.Герцен,
В.Г.Белинский и др.) отрицали самобытную
форму мышления русских. По их мнению,
необходим переход к западным стандартам
и формам мышления. Западничество оказало
существенное влияние на российскую ментальность.
Особенно сильно это сказалось в среде
интеллигенции и предпринимателей, которые
восприняли некоторые черты чисто западных
умонастроений (стремление к свободе,
индивидуализм, прагматизм и т.д.). В настоящие
время прозападные настроения имеют в
российской среде много убежденных сторонников.
Они считают западную ментальность единственно
верной, доминирующей и основополагающей
при формировании новой системы экономических
отношений. По мнению западников, “ россияне
и американцы имеют, чуть ли не совпадающий
менталитет. Внедрение у нас американских
принципов хозяйствования и их стиля жизни...”
преподносятся как выход из создавшейся
критической ситуации. [13]
Славянофилы (А.С.Хомяков, И.В.Киреевский,
К.С.Аксаков и др.) наоборот считали,
что Россия имеет принципиально
отличный от западноевропейского
путь развития, собственный образ
мышления, основанный на ее самобытности,
патриархальности, консерватизме и православии.
Основа этой ментальности – общественная
форма хозяйствования. Исходя из этого
положения, ряд ученых полагают, что “
менталитет россиян – главное препятствие
американизации России. Он является причиной
провала экономических и социально - политических
реформ Ельцина. Любые попытки осуществить
перемены в России, если они пренебрегут
менталитетом россиян, обречены на неудачу”.
Однако крайние точки зрения чаще всего
оказываются неверными [14].
По моему мнению, Россия представляет
собой причудливое сочетание западничества
и славянофильства. Это нашло отражение
в теории евразийства. Последняя не отрицает
влияния на русскую ментальность, как
запада, так и востока. Россия всегда стояла
между Европой и Азией. Ее географическое
и расово-этническое многообразие впитало
в себя эту геополитическую реальность.
Население, проживающее на территории
России, творило и создавало «синтезированную»
культуру. Бердяев отмечал: «...Противоречивость
русской души определялась сложностью
русской исторической судьбы, столкновением
и противоборством в ней восточного и
западного элемента ».
От Азии Россия впитала форму
группового мышления – группизм,
а от Европы – индивидуализм
с присущим ему мировоззрением.
Группизм и индивидуализм – два фундаментальных
качества, составляющие основу русского
менталитета. Причем они входят в противоречие
между собой в силу полярности их основ.
Их соотношение в ходе исторического развития
не было постоянным. В дореволюционные
времена общинные традиции были определяющими.
В ходе столыпинских реформ
произошел скачок в развитии
индивидуализма.
После революции 1917г. тенденция развития
коллективизма вновь стала определяющей
в динамике ментальности. В таких
условиях индивид мог паразитировать
за счет коллектива, искать не тяжелую,
но хорошо оплачиваемую работу, хитрить,
изворачиваться, что было хорошо известно
в
советское
время. Но борьба с ним оказалась
безуспешной. Ментальность нельзя искоренить,
ее можно лишь использовать в интересах
личности, коллектива и общества. Наоборот,
люди пропитанные духом коллективизма,
верой в светлые идеалы, работали ради
общества, ради коллектива. В итоге они
оказывались жертвой развивающегося индивидуализма,
их менталитет трансформировался. Человек,
понявший бесполезность своих усилий,
начинал лениться, превращался в « винтик
». Подобная психология сформировалась
в 60- е годы и нашла отражение в теории
« Х » Мак Грегора. Она оказалась особенно
актуальной для нашей страны, где объектом
управления стал работник безынициативный.
Инициатива стала наказуема, а ее “ виновники”
наталкивались на недоброжелательное
к себе отношение, которое вызывалось
самим фактом проявления несанкционированной
свыше самостоятельности. Таким образом,
и индивидуализм, и коллективизм приходили
в противоречие с