Литературно-эстетическая и социально-политическая парадигма творческих исканий отечественной поэзии 60-90-х гг. XX века

Значительным явлением в поэзии 70-х гг. стала художественная тенденция, получившая название «тихая лирика». Она возникла во второй половине 1960-х гг. как противовес «громкой» поэзии. Данная тенденция была связана с кризисом «оттепели», который стал очевидным после 1964 г. «Тихая лирика» представлена такими поэтами, как Н. Рубцов, В. Соколов, А. Жигулин, А. Прасолов, С. Куняев, Н. Тряпкин, А. Передреев, С. Дорофенко. Публицистичности «шестидесятников» они противопоставляли элегичность, мечтам о социальном обновлении - идею возвращения к истокам народной культуры, нравственно-религиозного, а не социально-политического обновления; традиции В. Маяковского они предпочли традицию С. Есенина; образам прогресса, научно-технической революции, новизны, западничества противопоставили эмблематику Руси, легендарные и былинные образы, церковные христианские атрибуты и т.п.; эксперименты в области поэтики отступили перед подчеркнуто «простым» и традиционным стихом. Вместе с тем идеалы, эмоциональный строй «тихой лирики», общий пафос консерватизма более соответствовали надвигающемуся «застою», чем революционный романтизм «шестидесятников» (Лейдерман Н.Я., Липовецкий М.Н., 2003, с. 47).

На 1970-е гг. приходится расцвет неоакмеистического направления. На его почве выросла поэзия И. Бродского. Близко акмеизму творчество А. Тарковского, М. Петровых, Г. Оболдуева. Отдельные аспекты эстетики акмеизма получили разработку в творчестве поэтов разных поколений: Д. Самойлова, С. Липкина, Ю. Левитанского (фронтовое поколение); Б. Ахмадулиной, А. Кушнера, О. Чухонцева, И. Лиснянской, Ю. Мориц, А. Наймана, Д. Бобышева, Е. Рейна, Л. Лосева («шестидесятники»); В. Кривулина, С. Стратановского, О. Седаковой, Л. Миллер, Г. Русакова, Г. Умывакиной («задержанное поколение» 1970-1980-х гг.). Для этих поэтов характерны ориентация стиха на цитатный диалог с классическими текстами, стремление обновлять традиции, не разрывая с ними связи, внимание к драматическим отношениям между мировой культурой, русской историей и личной памятью автора.

В центре неоакмеистской эстетики находится художественный образ культуры, выражающий найденный автором тип отношения между прошлым и настоящим, личным опытом поэта и историческими обстоятельствами. Именно образ культуры становится здесь средоточием мифологической модели мира, где происходило столкновение времени и пространства, природы и культуры, бытия и истории, судеб человека в природном и историческом планах. Акмеистическая традиция выступила альтернативой как романтическому утопизму «шестидесятников», так и конформизму надвигающейся «застойной» поры. Неоакместическое художественное сознание мыслило не социально-, а культурно-историческими категориями. Чувство истории восстанавливалось благодаря чуткости к культурным ассоциациям, к архетипам. Архетипичность образного языка, тяготение к созданию художественных символов, целых культурных систем сочетались с вниманием к повседневности, интимной или дружески-непосредственной интонацией, отсутствием ораторской позы.

Для поэтов неоакмеистов-«шестидесятников» (в особенности для Б. Ахмадулиной, А. Кушнера, О. Чухонцева) актуальным является элегическое мироощущение. Но каждый из них по-разному строит модель соотношения прошлого и настоящего. Так, у Б.А. Ахмадулиной культурная память преображает настоящее, пересоздает его по воле поэта; А.С. Кушнер ищет присутствие культурной памяти, на первый взгляд, в самых незначительных впечатлениях человека. Он не разделяет ахмадулинской веры в способность поэзии пересоздавать мир. Мироздание, по А.С. Кушнеру, выглядит холодным, бездушным. С редким постоянством звучит в его лирике мотив экзистенциального одиночества: «Смеркается. Друзей // Все меньше» («Посещение», Кушнер А.С, 1981, с. 181); «Глядим во тьму. // Земля просторная, но места нет на ней // Ни взмаху легкому, ни быстрому письму» («Взметнутся голуби гирляндой черных нот...», там же, с. 139). Но в знании о безнадежности мироустройства нет отчаяния. Напротив, А.С. Кушнер испытывает восторг перед чудом жизни. Культура не искоренит мировое зло, но в этом заключается ее единство с историей. Сознание своей обреченности и вместе с тем мужественное приятие существующего миропорядка звучат в стихотворении «Времена не выбирают...»:

Времена не выбирают,

В них живут и умирают.

...Обниму

Век мой, рок мой на прощанье. Время - это испытанье.

(«Времена не выбирают...», там же, с. 152) Итак, с одной стороны, мироздание, по А.С. Кушнеру, безнадежно. Но, с другой стороны, этой безнадежности он противопоставляет искусство, творчество как категории, вносящие гармонию во Вселенную. Такое понимание соотношения между искусством и бытием родственно и ахмадулинскому миропониманию.

Для Б.А. Ахмадулиной период 1970-х-середины 1980-х гг. был достаточно плодотворным. За это время вышло пять ее поэтических сборников: «Стихи» (1975), «Метель» (1977), «Свеча» (1977), «Сны о Грузии» (1977), «Тайна» (1983). Появление большинства из них вызвало многочисленные критические отклики. Вокруг книги «Стихи» (1975) развернулась полемика между Е. Ермиловой и Е. Сидоровым (Лит. газ. 1976.№ 4. С. 7), между Г. Кубатьяном и Е. Клепиковой (Лит. обозрение. 1976. № 7. С. 59-63); высказали свое мнение А. Урбан (Лит. обозрение. 1977. № 2. С. 259-262) и другие критики.

Е. Ермилова утверждала, что стиху Б.А. Ахмадулиной недостает глубины, авторской мысли - ясности: предмет размышлений неясен из-за пристрастия к «окольной речи» (Ермилова Е., 1976, с. 7).

Для Е. Сидорова сборник «Стихи» явился обнадеживающим в том смысле, что поэт приходит к осознанию необходимости преодоления разрыва «между личным и общим» (Сидоров Е., 1976, с. 7). Показательно в этом отношении стихотворение «Это Я...», которое, по мнению критика, должно в скором времени представить новую Б.А. Ахмадулину.

А. Урбан видит основной недостаток сборника 1975 г. в узости поэтического мышления автора. В результате, утверждает автор, стих Б.А. Ахмадулиной оказался «замкнутым в самом себе» (Урбан А., 1977, с. 27), оттого многие ее произведения часто воспринимаются «как стихи "ни о чем"» (там же).

Статья Е. Клепиковой «Праздный стих» носила иронический характер. Здесь «поэтическое хозяйство» Б.А. Ахмадулиной сравнивалось со «...средневековым мелкопоместным княжеством, которому приданы все черты великой державы» (Клепикова Е., 1976, с. 59).

В защиту сборника «Стихи» звучали голоса Г. Кубатьяна, И. Винокуровой.

Большинство критиков сходилось во мнении о несомненной талантливости Б.А. Ахмадулиной, о том, что ее художественная манера уже сложилась и является легко узнаваемой. Однако почти всех настораживала устойчивая авторская избирательность при определении круга поэтических тем. Раздавались упреки в бессодержательности лирических произведений, пристрастии к формализму.

Новым «словом» Б.А. Ахмадулиной стала книга «Тайна» (1983). Ее выходу предшествовал ряд драматических событий в жизни поэта.

После выпуска неподцензурного альманаха «МетрОполь» (1978), в котором вместе с В. Аксеновым, А. Битовым, Викт. Ерофеевым, Ф. Искандером, Евг. Поповым, В. Высоцким, Ф. Горенштейном, С. Липкиным, И. Лиснянской, А. Вознесенским и др. приняла участие и Б.А. Ахмадулина, авторы издания подверглись преследованиям со стороны Союза писателей. Опубликованные в «Нью-Йорк тайме» заявления в защиту академика А. Д. Сахарова (1980) и писателя Л. Копелева (1980) усугубили негласно опальное положение Б.А. Ахмадулиной. Далее один за другим последовали отъезды друзей: вынуждены были эмигрировать В. Аксенов (1980), В. Войнович (1980), Г. Владимов (1983). Самое большое потрясение в 1980 г. принесли смерти В.В. Высоцкого и Н. Я. Мандельштам. Эти события стали факторами, вызвавшими изменения в мировосприятии Б.А. Ахмадулиной и ее поэтике. Вл. Новиков в своей рецензии говорил о полной перестройке авторского образа (Новиков В., 1985, с. 50). Р. Мустафин увидел в «Тайне» «показатель внутреннего кризиса поэта» (Мустафин Р., 1985, с. 245-252). Здесь, по его мнению, отточенное до блеска мастерство и намеренная отъединенность от мира вступают в кричащие противоречия.

В зарубежном литературоведении с рецензиями на книгу «Тайна» выступили Ю. Кублановский, В. Бетаки, Р. Стоун. Ю. Кублановский говорил о «видоизменении лирического диапазона» Б. Ахмадулиной и расценивал сборник как «...одновременно и - итог... и окно в нечто новое» (Кублановский Ю., 1984, с. 293). В. Аксенов счел отзыв Ю. Кублановского несправедливо сдержанным и снисходительным (Аксенов В., 1984, с. 173).

Знаменательными событиями в литературной биографии Б.А. Ахмадулиной являются также выход в Нью-Йорке (1969) и Лондоне (1970) ее книги «Fever and Other New Poems» с предисловием E. Евтушенко и выпуск библиографического издания «10 Bibliographies of 20th Century Russian Literature)) (1977), куда был помещен библиографический обзор творчества поэта, составленный Ч. Райдел.

В конце 1980 - начале 1990-х гг. наблюдалось резкое оживление литературной жизни в стране, возникшее в результате демократических преобразований. Начался масштабный процесс возвращения литературы, находившейся под цензурным запретом. Публиковались произведения классиков XX в.: труды русских религиозных философов начала XX в., поэзия Н. Гумилева, «Окаянные дни» И. Бунина, «Несвоевременные мысли» М. Горького, «Мы» Е. Замятина, «Собачье сердце» и «Роковые яйца» М. Булгакова, «Чевенгур» и «Котлован» А. Платонова, «Реквием» А. Ахматовой, «Доктор Живаго» Б. Пастернака, многие стихи О. Мандельштама. Были напечатаны произведения периода «оттепели», не вписавшиеся в рамки либерализма 60-х гг. («Жизнь и Судьба» и «Все течет» В. Гроссмана, романы А. Солженицына, «По праву памяти» А. Твардовского, мемуары Н.Я. Мандельштам и Л.К. Чуковской), а также труды, начатые в период «советского ренессанса», но завершенные тогда, когда их публикация была уже невозможной («Дети Арбата» А. Рыбакова, «Белые одежды» В. Дудинцева, «Новое назначение» А. Бека, «Факультет ненужных вещей» Ю. Домбровского, поэзия А. Галича и В. Высоцкого, «Пушкинский дом» А. Битова и многие другие). Читатели знакомились с наследием В. Набокова, В. Ходасевича, Г. Иванова, Б. Поплавского, с зарубежными произведениями писателей «третьей волны»: В. Аксенова, И. Бродского, С. Довлатова, Э. Лимонова и др. Вышел из подполья русский «андеграунд» 1970-1980-х гг. (проза Вен. Ерофеева, поэзия Вик. Некрасова, И. Холина, Г. Сапгира, Д. Пригова, Л. Рубинштейна, И. Жданова, А. Еременко, Е. Шварц, А. Парщикова, драматургия Н. Садур).

В стране вновь разворачивалась бурная общественно-политическая деятельность, в которую оказалась вовлеченной и литературная критика. Эстетические вопросы отступали перед идеологическими в спорах о «Пожаре» В. Распутина, «Печальном детективе» В. Астафьева, «Плахе» Ч. Айтматова, «Детях Арбата» А. Рыбакова, «Белых одеждах» В. Дудинцева.

После путча 1991 г. в литературных дискуссиях на первый план вышли сугубо литературные проблемы. В качестве составных частей в современную литературу была включена авангардистская и постмодернистская эстетика.

В этот период была издана книга стихов Б.А. Ахмадулиной «Сад» (1987). Ее появление также встретило поверхностные отклики отечественной критики. Отзывы о ней были немногочисленны. «Будет ли эта книга иметь читателя - не то что широкого или своего, какого бы то ни было?» -задавалась вопросом Л. Щемелева (Щемелева Л., 1988, с. 234). Все рецензенты обращали внимание на перестройку ахмадулинского стиля.

В работе, посвященной поэтике книги «Сад», Н. Ефимова отмечала: «Литературные критики Москвы встретили «Сад» с нарочито защитной снисходительностью и старанием сбить читателя с толку, отвлечь его от новой поэтики Ахмадулиной» (Ефимова Н., 1993, с. 102). Сама исследовательница считает главным в образной системе книги религиозное восприятие мира, передаваемое поэтом «на эмоциональном уровне» (там же, с. 109), зашифрованность христианской темы. Однако, как отмечала Н.Ефимова, «Сад» не означал ухода Ахмадулиной из современности, что подтверждается ее больничным циклом и стихами «101-го километра» (там же, с. 109). Отметим, что циклы стихов, вошедшие в эту книгу, обусловили новизну ее содержания, показав читателю совершенно «новую», «неожиданную» Ахмадулину.

После выхода книги «Сад» наиболее значительным изданием стихов стало появление «Избранного» (1988), которое сама поэт назвала «послесловием к своей жизни» (Ахмадулина Б.А., 1993, с. 5), а также трехтомного собрания сочинений, наиболее полного на сегодняшний день издания произведений Б.А. Ахмадулиной (1997).

80-90-е гг. - время творческой активности и время подведения итогов. Очевидным становится тот факт, что Б.А. Ахмадулина - состоявшийся художник, занявший видное место в литературном процессе второй половины XX века. Не случайно в период 80-90-х г. ей были присуждены различные премии и награды: Государственная премия СССР (1989), премия

«Триумф» (1993), Пушкинская премия (1994), орден «За заслуги перед Отечеством» III степени (1997). Она по-прежнему является активной участницей литературного процесса. Величина ее дарования позволяет говорить о влиянии творчества Б.А. Ахмадулиной на других художников. В стихах молодых поэтов, выступивших на литературную сцену в конце 80-х гг. (Г. Калашникова, С. Васильева, Г. Вихрова, И. Тюленева, А. Новикова), звучат темы, которые интересовали Б.А. Ахмадулину в начале 80-х гг.: в их произведениях мотивы богооставленности, предчувствия гибели России чередуются с ощущением того, что и сам лирический герой, и весь народ находится под покровительством небес. Лирика Г. Калашникова, например, в такой же мере философична, как и лирика Б.А. Ахмадулиной, ему очень близко ее элегичное мироощущение. Стихи молодых авторов проникнуты схожим с ахмадулинским религиозным пафосом, здесь ведутся вечные поиски Бога, создаются модели земного Рая.

Выводы

1. В данной главе мы попытались проследить творческий путь Б.А. Ахмадулиной в русле развития русской поэзии второй половины XX в. Подробный разговор об «оттепели» как историко-культурном феномене представляется важным в связи с тем, что творчество Б.А. Ахмадулиной было рождено эпохой обновления, возрождения, идеализма и романтизма. В ней находятся истоки ахмадулинской эстетики, романтической в своей основе.

2.       Сильные и слабые стороны «оттепельного» движения нашли отражение в «эстрадной» поэзии, в рамках которой принято рассматривать раннее творчество Б.А. Ахмадулиной. Авторы по-новому осмысляли взаимоотношения личности и общества, искусства и действительности. «Громкая» лирика, ориентированная на мгновенный отклик на важнейшие события современности, способствовала превращению поэзии из эстетического факта в явление общественного сознания. Однако часто открытая гражданская направленность стиха и риторичность сказывались на художественном уровне творчества авторов-«эстрадников». В одном и том же феномене могли сочетаться и плодотворные тенденции, и начала явно бесплодные. Так было с творчеством Е.А. Евтушенко. Мятежная жажда обновления жизни и человека толкала его в сторону открытого дидактизма, когда исповедь уступала место проповеди. Б.А. Ахмадулина никогда не подчиняла свое поэтическое творчество служению каким-либо общественно-политическим идеям, но отдельные художественные принципы сближают ее с «громкими» поэтами.