Земские соборы в истории России

Значение  земских соборов 
 

    Если присмотреться к вопросам, которыми занимались  соборы,  то  прежде всего надо выделить из них четыре,  которые утвердили проведение  крупных государственных реформ: судебных, административных,  финансовых  и военных. Это соборы 1549, 1619, 1648, 1681-82 годов. Таким образом,  история земских соборов тесно связана с общей политической  историей  страны.  Приведенные даты  падают  на  узловые моменты в ее  жизни:  реформы Ивана Грозного,

реставрация государственного аппарата после гражданской  войны  начала  XVII века, создание Соборного  уложения,  подготовка  петровских  преобразований. Судьбам  политического  устройства  страны  были  посвящены,  к  примеру,  и совещания сословий в 1565 году, когда Грозный уехал  в Александрову  слободу, и приговор, вынесенный земским собранием 30 июня 1611 года в  «безгосударное время». Наиболее часто на соборах рассматривались  вопросы  внешней  политики и налоговой  системы (по преимуществу в  связи  с  военными  нуждами).  Таким  образом,  через  обсуждения  на  заседаниях  соборов  проходили   крупнейшие

проблемы, стоявшие перед Российским государством.

Роль  Земских Соборов  в развитии сословно-представительной монархии во второй половине 16-17вв. 

Земский собор XVI века был не народным представительством, а расширением центрального правительства. Это расширение

достигалось тем, что  в состав Боярской думы, т.е. государственного совета, в

особо важных случаях вводился элемент, по происхождению не правительственный, а общественный, но с правительственным назначением: это были верхи местных обществ, служилых и промышленных, стянутые в столицу. На соборе они не составляли особого собрания или совещания, становившегося или действовавшего отдельно от центрального правительства, а входили прямо в его состав и лишь при

подаче мнений образовывали несколько групп, параллельных правительственным, подававших голоса наряду с Освященным собором, боярами и приказными людьми. Земской собор XVI века - это Боярская дума, т.е. правительство с участием людей из высших классов земли или общества.

На деле земский  собор XVI века не вышел ни всеземским, ни постоянным,

ежегодно созываемым собранием и не взял в свои руки надзора за управлением. Однако он не прошел бесследно ни для законодательства и управления, ни даже для политического  самосознания русского общества. Пересмотр  Судебника и план земской реформы - дела исполненные, как мы видели, не без участия первого собора. По смерти грозного земский собор даже восполнил пробел в основном законе, точнее, в обычном порядке престолонаследия, т.е. получил учредительное значение. Верховная власть в Московском государстве, как известно, передавалась удельным вотчинным порядком, по завещанию. Но смерть наследника от руки отца в 1581 г. упразднила это завещательное распоряжение, а нового завещания царь не успел  составить. Так второй его сын  Федор, став старшим, остался без  юридического титула, без акта, который  давал бы ему право на престол. Этот недостающий акт и создан был земским собором. Редкие, случайные  созывы собора в XVI веке не могли не оставлять после себя и немаловажного  народно-психологического впечатления. Только здесь боярско-

приказное правительство  становилось рядом с людьми из управляемого общества, как со своею  политической ровней, чтобы изъявить государю свою мысль; только здесь оно отучалось мыслить себя всевластной кастой, и только здесь дворяне, гости и купцы, собранные в столицу из Новгорода, Смоленска, Ярославля и многих других городов, связываясь общим обязательством "добра хотеть своему государю и его землям", приучались впервые чувствовать себя единым народом в политическом смысле слова: только на соборе Великороссия могла сознать себя цельным государством. 

Земские соборы при Иване 4 

На втором году опричнины  военные действия прекратились сначала  на западной, а потом на южной  границе России. В Москву прибыло  великое посольство из Польши для  ведения мирных переговоров, Послы предлагали заключить перемирие на условиях статус-кво, Москва же требовала уступки России морского порта Риги. Переговоры зашли в тупик. Тогда правительство экстренно созвало в Москве Земский собор, в состав которого вошли члены Боярской думы, духовенство, многочисленные представители дворянства, приказные люди и богатые купцы, Члены собора высказались против «уступки» ливонских земель и заверили правительство в том, что готовы пойти на новые жертвы ради окончательного завоевания Ливонии. 

Земские соборы как  форма сословного представительства  возникли задолго до опричнины, но по иронии судьбы первые действительно  представительные соборы созваны были после ее учреждения. Членами собора 1566 года были 205 представителей знати  и дворян и 43 дьяка и подьячих, Правда, никто из них не был избран, а все получили назначение от правительства. Решающее влияние на деятельность собора оказала знать: помимо членов Боярской думы почти половина участников собор,*, заседавших ь дворянских куриях, принадлежала к высшей титулованной и старомосковской аристократии. Среднее дворянство представлено было на соборе примерно 160—170 лицами, зато мелкое провинциальное почти полностью отсутствовало. 

Созыв представительного  учреждения в Москве связан был с  финансовыми затруднениями правительства, которое желало добиться от земщины согласия на введение новых налогов. С помощью собора царь надеялся переложить на плечи земщины все военные расходы, все бремя Ливонской войны. Соображения подобного рода заставили правительство пригласить на совещание купеческую верхушку — официальных представителей «третьего сословиям. На долю купцов приходилась пятая часть общего числа членов собора, но они составляли самую низшую курию. 

Казалось бы, мрачные  времена опричнины менее всего  благоприятствовали расцвету хрупкого цветка — сословного представительства  на русской почве. Но этот факт имеет  объяснение. Развитие соборной практики связано было с поисками политического  компромисса. 

Весна 1566 года принесла с собой долгожданные перемены. Опричные казни прекратились, власти объявили о упрощении» опальных. По ходатайству руководителей земщины царь Иван вернул из ссылки удельного князя Михаила Воротынского и пожаловал ему старую сотчизну»— удельное княжество с укрепленными городами Одоевом и Новосилем. Первого мая в Казань прибыл гонец, объявивший ссыльным «государево жалованье». Грозный «простил» большую часть опальных княжат и дворян и милостиво позволил им вернуться в Москву. Эта уступка, впрочем, носила половинчатый характер: в Казани были оставлены на поселении самые влиятельные из ссыльных. Как бы то ни было, амнистия привела к радикальному изменению опричной земельной политики. Казна вынуждена была позаботиться о земельном обеспечении вернувшихся из ссылки княжат и взамен утраченных ими родовых вотчин стала отводить им новые земли. Но земель, хотя бы примерно равноценных княжеским вотчинам, оказалось недостаточно. И тогда сначала в отдельных случаях, а потом в более широких масштабах казна стала возвращать родовые земли, заметно запустевшие после изгнания их владельцев в Казань. По существу опричным властям пришлось отказаться от курса, взятого при учреждении опричнины. Земельная политика опричнины быстро утрачивала свою первоначальную антикняжескую направленность. Объяснялось это тем, что конфискация княжеских вотчин вызвала противодействие знати, а монархия не обладала ни достаточно]! самостоятельностью, ни достаточным аппаратом насилия, чтобы длительное время проводить политику, идущую вразрез с интересами могущественной аристократии. К тому же, с точки зрения властей, казанское переселение достигло основной цели, подорвав могущество суздальских княжат. 

Ослабление княжеской  знати неизбежно выдвигало на политическую авансцену слой правящего  боярства, стоявший ступенью ниже. К  нему принадлежали старомосковские  боярские семьи Челядниных, Бутурлиных, Захарьиных, Морозовых, Плещеевых. Они  издавна служили при московском дворе и владели крупными вотчинами  в коренных московских уездах. Некогда  они занимали первые места в думе, но затем вынуждены были уступить позиции титулованной знати. Затерявшись  в толпе княжат, старые слуги московских государей тем не менее удержали в своих руках важнейшие отрасли управления — Конюшенный  и   Казенный  приказы,   Большой дворец  и областные дворцы. После учреждения опричнины руководство земщиной практически перешло в их руки. Формально земскую думу возглавляли князья Бельский п Мстиславский, но практически делами земщины управляли конюший И. П. Челядннн-Федоров, дворецкий Н. Р. Юрьев и казначеи. По случаю отъезда царя столица была передана в ведение семибоярщины, в которую входили И. П. Челяднин. В. Д. Данилов к другие лица. 

Руководители земщины оказались в сложном положении. Роль, отведенная им опричными временщиками, явно не могла удовлетворить их. Грубая и мелочная опека со стороны опричной думы, установившийся в стране режим насилия и произвола с неизбежностью вели к новому конфликту между царем и боярством. 

Опричные земельные  перетасовки причинили ущерб  тем земским дворянам, которые  имели поместья в Суздале и  Вязьме, но не были приняты на опричную службу. ?)тн дворяне потеряли земли «не в опале, а с городом вместе». Они должны были получить равноценные поместья в земских уездах, но власти не обладали ни достаточным фондом населенных земель, ни гибким аппаратом, чтобы компенсировать выселенным дворянам утраченные ими владения. Земских дворян особенно тревожило то обстоятельство, что царь в соответствии с указом мог в любой момент забрать в опричнину новые уезды, а это неизбежно привело бы к новым выселениям и конфискациям, Земщина негодовала на произвольные действия Грозного и его опричников. Учинив опричнину, повествует летописец, царь «грады также раздели и многих выслаша из городов, кои взял в опричнину, и из вотчин и ис поместий старинных... И бысть в людех ненависть на царя от всех людей...». 

Старомосковское боярство и верхи дворянства составляли самую  широкую политическую опору монархии. Когда эти слои втянулись в  конфликт, стал неизбежным переход  от ограниченных репрессий к массовому  террору. Но весной 1566 году подобная перспектива  не казалась еще близкой. Прекращение  казней и уступки со стороны опричных властей ободрили недовольных и  породили повсеместно надежду на полную отмену опричнины. Оппозицию  поддержало влиятельное духовенство. 19 мая 1566 года митрополит Афанасий в  отсутствие царя демонстративно сложил с себя сан и удалился в Чудов монастырь. 

Грозный поспешил в  столицу и после совета с земцами  предложил занять митрополичью кафедру  Герману Полеву,   казанскому   архиепископу.   Рассказывают,   что Полев переехал на митрополичий двор, но пробыл там всего два  дня. Будучи противником опричнины, архиепископ пытался воздействовать на царя «тихими и кроткими словесы его наказующе». Когда содержание бесед стало известно членам опричной думы, те настояли на немедленном изгнании Полева с митрополичьего двора. Бояре и земщина были возмущены бесцеремонным вмешательством опричников в церковные дела. Распри с духовными властями, обладавшими большим авторитетом, поставили царя в трудное положение, и он должен был пойти на уступки в выборе нового кандидата в митрополиты. В Москву был спешно вызван игумен Соловецкого монастыря Филипп (в миру Федор Степанович Колычев). Филипп происходил из очень знатного старомосковского рода и обладал прочными связями в боярской среде. Его выдвинула, по-видимому, та группировка, которую возглавлял конюший И. П. Челяднин и которая пользовалась в то время наибольшим влиянием в земщине. Соловецкий игумен состоял в отдаленном родстве с конюшим. Как бы то ни было, с момента избрания в митрополиты Филипп полностью связал свою судьбу с судьбой боярина Челяднпна. Колычев был хорошо осведомлен о настроениях земщины и по прибытии в Москву быстро сориентировался в новой обстановке. В его лице земская оппозиция обрела одного из самых деятельных и энергичных вождей. Колычев изъявил согласие занять митрополичий престол, но при этом категорически потребовал распустить опричнину. Поведение соловецкого игумена привело Грозного в ярость. Царь мог бы поступить с Филиппом так же, как и с архиепископом Германом. Но он не сделал этого, понимая, что духовенство до крайности раздражено изгнанием Полева. На исход дела повлияло, возможно, и то обстоятельство, что в опричной думе засел двоюродный брат Колычева. 20 июля 1566 года Филипп вынужден был публично отречься от своих требований и обязался у<не вступаться» в опричнину и в царский .'.домовноп обиход» и не оставлять митрополию из-за опричнины. Вслед за тем Колычев был посвящен в сан митрополита. 

Множество признаков  указывало па то, что выступления  Полева п Колычева не были единичным явлением и что за спиной церковной оппозиции стояли более могущественные политические силы. По крайней мере два источника различного происхождения содержат одинаковые сведения о том, что в разгар опричнины земские служилые люди обратились к царю с требованием об отмене опричного режима. Согласно московской летописи, царь навлек на свою голову проклятие земли «и бита ему челом и дата ему челобитную за руками о опришнине, что не достоит сему быти». По словам слуги царского лейб-медика Альберта Шлихтинга, земцы обратились к царю с протестом против произвола опричных телохранителей, причинявших земщине нестерпимые обиды. Указав на свою верную службу, дворяне потребовали немедленного упразднения опричных порядков. Выступление служилых людей носило внушительный характер: в нем участвовало более 300 знатных лиц земщины, в том числе некоторые бояре-придворные. По данным Шлнхтинга, оппозиция заявила о себе в 1566 году. 

Известный исследователь  опричнины П. А. Садиков первым высказал предположение о том, что протест  против насилий опричнины исходил  от членов созванного в Москве Земского собора. Выступление земской оппозиции  и собор состоялись в одном  и том же году. Одинаковым было число  участников оппозиции и членов собора. И те и другие составляли самую  активную часть земского дворянства. Предположение П. А. Садикова вполне правдоподобно. 

По свидетельству  А. Шлихтинга, царь отклонил ходатайство земских дворян и использовал чрезвычайные полномочия, предоставленные ему указом об опричнине, чтобы покарать земщину. 300 челобитчиков попали в тюрьму. Правительство, однако, не могло держать в заключении цвет столичного дворянства, и уже на шестой день почти все узники получили свободу. 50 человек, признанных зачинщиками, подверглись торговой казни: их отколотили палками на рыночной площади. Нескольким урезали языки, а трех дворян обезглавили. Все трос казненных— князь В. Пронскнн, И. Карамышев и К. Бундов — незадолго до гибели участвовали в работе Земского собора. 

Антиправительственное выступление дворян в Москве произвело  столь внушительное впечатление, что  царские дипломаты вынуждены  были выступить со специальными разъяснениями  за рубежом. По поводу казни членов Земского собора они заявили следующее: про трех лихих людей «государь  сыскал, что они мыслили над  государем и над государскою  землею лихо, и государь, сыскав по их вине, потому и казнит их велел». Такова была официальная точка зрения. Требование земских служилых людей об отмене опричнины власти квалифицировали как покушение на безопасность царя и его «земли».