Военно-уголовное право

Так, например, пушкарь  карался смертью за самовольную  отлучку от своей пушки или  допуск к ней посторонних, утрату или продажу пороха и ядер, пьянство до неспособности исполнять должность.

Сами способы  казни также отличались жестокостью: повешение, сожжение, отсечение головы.

За некоторые  преступления предусматривались калечащие  наказания: отсекались части человеческого  тела (рука, ухо и т.д.)

 

Следующий источник – Устав «Ученье и хитрость ратного строя» 1647 г. представлял  собой в основном строевой устав  пехоты.

Однако в нем  в разных местах, пока бессистемно  встречаются упоминания о полковом судье и судебном писаре, о положенном им денежном содержании.

Кроме того, в  названном Уставе говорилось о некоторых  важнейших нарушениях караульной службы и о наказаниях за них.

По справедливому  мнению отечественных исследователей, именно этот устав послужил прообразом настоящего полного воинского устава царя Алексея Михайловиче, а затем Воинского устава Петра I.

§ 4. Соборное Уложение Алексея Михайловича 1649 г. – важнейший памятник русского военного, уголовного и судебного законодательства XVII века

Важнейшим памятником именно отечественного, а не иностранного происхождения, в XVII в. было Соборное Уложение 1649 г. Причины подготовки и издания Уложения коренились в политических, экономических, и, главным образом, юридических условиях жизни того времени.

Продолжавшиеся  войны, воссоединение государства, анархия в управлении в период «смутного времени», коррумпированность администрации, произвол чиновничества  – все это требовало совершенствования  всех отраслей законодательства.

В первой половине XVII в. Русское государство находилось в тяжелом положении: частые войны  с Польшей и Швецией, волна  крестьянских восстаний расшатывали  государственный строй. Произвол и  злоупотребления правящей администрации, своеволие «сильных» и угнетение  «слабых», тяжелые экономические  условия, печальное состояние судопроизводства, хаос в законодательстве требовали  кардинальных мер по укрепления государственной  власти и правосудия.

Указанные объективные  обстоятельства в совокупности с  субъективным фактором личности Петра I послужили причиной проведения реформ в государстве, целью которых  было восстановление гражданского порядка  на основе нового законодательства.

В плачевном  состоянии, как отмечалось, находилось и правосудие: взяточничество и злоупотребления  судей, отсутствие порядка в судопроизводстве, московская волокита в рассмотрении дел, недоступность правосудия. Все  это порождало беззаконие, произвол, самоуправство и неуважение к  суду.

Состояние судопроизводства того времени образно описал П.И. Числов: «Правосудие в Московском государстве находилось вообще в крайне печальном положении, помимо указанной выше принадлежности судей, просто в силу действовавших тогда порядков судопроизводства. Одним из существенных недостатков последнего была известная московская волокита. Все сколько-нибудь ценные дела разрешались не на месте, а в Москве, в приказах; между тем при тогдашнем состоянии путей сообщения поездка в Москву из отдаленной местности сопряжена была с большою тратою времени и денег, медленное же течение дел в приказах, вызывавшее продолжительное пребывание в столице, делало суды для большинства жителей Московского государства почти недоступными. А это обстоятельство влекло за собой весьма печальные последствия, служа благоприятным условием для развития немалого беззакония, произвола и самоуправства со стороны сильных и порождая неуважение и недоверие к суду».^[23] Там же он отмечал: «Впрочем, не одна московская волокита невыгодно отзывалась на состоянии правосудия, отправление его сильно затруднялось вследствие того хаоса, который царил в самом законодательстве, что давало широкий простор произволу судей и дьяков».^[24]

Действительно, в то время Судебник Ивана Грозного, изданный в 1550 г., безнадежно устарел. Существовало множество дополнений к нему в  виде малоизвестных и трудных  для исполнения царских указов, пользование  ими с течением времени становилось  затруднительным. «Такое положение  вещей вызывало настоятельную потребность  соединять все частные разновременные и противоречивые узаконения в одно общее уложение и уже не в хронологическом, а систематическом порядке, объединив  и изменив всю эту систему  в духе времени, в духе требований, которые в данное время были предъявлены  общественной и частной жизнью».^[25]

В предисловии  к Соборному Уложению царя Алексея  Михайловича 1649 г. говорилось, что основной целью составления Уложения было то, «чтобы Московского государства  всяких чинов людей, большого до меньшего чину суд и расправа была во всяких делах всем равна».

Приведенные положения свидетельствовали не о юридическом равенстве, так  как людей разных чинов судили и по этому Уложению различно. Речь шла о пожеланиях, требованиях  справедливого, беспристрастного, правдивого суда. Эта цель высказывалась и  в Судебнике Ивана Грозного.

Указанные благородные  и правильные цели впоследствии стали  принципами и декларируются до сего времени в законодательстве всех стран мира, в международных договорах  и конвенциях.

Злободневными они являются и для современного российского правосудия. Приближение  к ним, наряду с состоянием правосудия и законодательства, является одной  из основных причин проводимой ныне в  России судебной реформы.

Анализируемое Уложение принималось Земским Собором, скреплялось подписями членов Собора (свыше 300 человек), затем было подписано  царем, а в конце мая – начале июня 1649 г. – обнародовано и вступило в действие. При этом оно было переведено также на латинский, немецкий, французский и датский языки.

Составители оправданно разделили Уложение на шесть  отделов.

Первый и  второй отделы были посвящены деяниям, направленным против церкви и государя.

В третьем  отделе помещались законы о судоустройстве и судопроизводстве, в четвертом  – гражданское право, а в пятом  отделе две главы были посвящены  уголовным законам.

Уложение  внесло существенные изменения в  организацию суда и судебного  процесса, а также сыскного дела.

Были усилены  наказания за преступления против церкви, царя, за государственные преступления («казнити смертию безо всякой пощады»). Шире стал применяться в наказаниях «принцип Талиона». Например, виновные в поджогах наказывались сожжением.

Нормы Уложения 1649 г. в той или иной мере фактически действовали до принятия в 1832 г. Свода  законов Российской империи. Однако кардинальные изменения именно в  системе военных судов, их формирование как прообраза современной военно-судебной системы произошли в эпоху Петра I.

Военно-уголовные  нормы (законы, положения) в XVII столетии, что отмечалось выше, входили в  состав Российских законодательных  актов (наказов, грамот воеводам, указов) или же включались в воинские уставы, взятые из иностранных государств.

Иностранцы, находившиеся на русской службе, судились и наказывались «по своему праву», т.е. по нормам той страны, гражданами которой они являлись. Последнее  обстоятельство способствовало тому, что в воинские уставы российской армии включались положения из иностранного законодательства.

Но самым  важным памятником и для военно-уголовного права того времени являлось Соборное Уложение Царя Алексея Михайловича 1649 г.

Положения, касающиеся воинских преступлений и наказаний, заключены в основном в его VII главе «О службе всяких ратных людей  Московского государства», частично – в главе II «О государственной  чести и как его государское  здоровье оберегать», а также в  главе X – «О суде» и в главе XXIII – «О стрельцах».

VII глава Уложения  включала 32 статьи, из которых около  половины имели военно-административный  характер. Остальные составляли  постановления (нормы) о преступлениях,  совершаемых в войсках во время  военных действий или во время  отправления в поход и возвращении  из него.

О воинских преступлениях  мирного времени в Уложении ничего не говорится.

К преступлениям  первой группы, совершаемым во время  военных действий, относилась военная  измена, которая состояла в переходе на сторону неприятеля. Особым видом  военной измены, как и в Царском  Судебнике, предусмотрена сдача неприятелю города и крепости. За оба вида измены предусмотрено в виде наказания повешение с конфискацией имущества.

Вторая группа деяний была представлена наибольшим количеством статей – в них  содержались положения об уклонениях от военной службы.

В их числе  были предусмотрены: побег со службы; побег с поля боя к себе домой, что выражает намерение вовсе  уклониться от службы (впоследствии это  стало называться, как и ныне, дезертирством); заявление служилых людей об увольнении со службы по возрасту, болезни и увечью, когда при  осмотре окажется, что к службе они годны (по терминологии законодательства последующего периода – симуляция  болезни); содействие за посулы к уклонению от службы посредством предоставления отпуска без законных причин.

Различные наказания  за уклонения от службы предусматривались  в зависимости от способа уклонения  – от возвращения на службу до «бития батогами» и водворения в тюрьму.

Третью категорию  преступлений во время военных действий составляли нарушения против имущества  местных жителей (на занятых у  неприятеля территориях) – причинение им убытков при покупке припасов, за потраву хлеба и употребление его в корм лошадям. За эти деяния виновные, как правило, должны были возместить причиненный ущерб.

Четвертую категорию  нарушений составляли преступления против собственности своих товарищей: кражи оружия и лошади. За эти  действия предусматривались строгие  наказания: за кражу ружья – «битие кнутом нещадно», а за кражу лошади – отсечение руки.

К преступлениям, совершаемым во время выступления  войска в поход и при возвращении  из него, отнесены действия, связанные  с причинением насилия и убытков  жителям своей земли.

При этом было предусмотрено: за убийство и изнасилование  – смертная казнь, а за грабеж, воровство, потраву хлебов и другие имущественные  преступления – неопределенное наказание, зависящее от вины. Убытки же взыскивались всегда в двойном размере.

Из анализа  наказаний за преступления, указанные  в главе VII Уложения, следует, что  они нередко приведены в общих, оценочных выражениях: «смотря по вине», «по разсмотрению».

При этом основными  мерами являлись:

1) смертная  казнь, совершавшаяся преимущественно  через повышение; 

2) членовредительное наказание – отсечение руки;

3) тяжкое  телесное наказание – битие кнутом двух видов: простое и нещадное;

4) легкое  телесное наказание – битие батогами;

5) заключение  в тюрьме;

6) имущественные  взыскания.

Имелись и  имущественные наказания: они состояли в уменьшении поместного и денежного  оклада; в отобрании части или  всех поместий, которые давались под  условием исправного отправления службы; в полной конфискации движимого  имущества.

В Уложении находилась норму об ограничении полной конфискации  в тех случаях, когда члены  семьи «про измену не ведали». По этому  поводу сказано: «никакого наказывания им не чинить» и «на прожиток выдать им из поместий и вотчин, что государь укажет.»

Во многих случаях в качестве наказания  за причинение убытков полагалось взыскивать ущерб в двойном размере в пользу потерпевшего.

Положения о  преступлениях военнослужащих, кроме  главы VII, находились также в главе II Уложения (о государственных преступлениях), где говорилось об особом виде измены – сдаче неприятелю города и запрете  в городах и полках приходить  «скопом» и «заговором» к воеводам и приказным людям с целью  убийства их. За эти действия виновных предписывалось подвергать смертной казни  без всякой пощады.

В X главе (о  cуде) стрельцам, пушкарям и городовым казакам было положено за оскорбление духовным лицам и думным людям – кнут и тюремное заключение, а за «обиды» других лиц – взыскание материальное сообразно окладу или по особой таксе.

В главе XXIII (о  стрельцах) говорилось о том, что  если стрелец нанесет обиду другому  стрельцу или его жене, «будет бить челом, что ему за бесчестье заплатить  нечем», то он подвергается наказанию  кнутом, чтобы другим неповадно было.

Согласно  Уложению 1649 г. органы судебной власти в войсках уже подразделялись на низшие и высшие.

К числу низших судебных органов относились начальники отдельных частей войск: стрелецкие, пушкарские, осадные и казачьи  головы и полковники войск иноземного строя (солдатские и рейтарские) относительно лиц им подчиненных.

Об объеме судебной власти этих военных начальников  можно судить по Наказу стрелецкому  голове Дмитрию Дернову 1614 г., в котором говорилось: «а будет который стрелец доведется до такой лени и ему, Дмитрию, их смиреть, смотря по вине, в тюрьму сажать или батогами бить кто чего доведется, а будет случиться стрельцу на стрельца искать, а Дмитрию их судить во всяких управных делах, опричь разбоя и татьбы с поличным, а в татьбе и разбою судить воеводам, а ему, Дмитрию, с воеводами быть тутож».^[26]