Внутренняя политика правительства Николая I

При Александре I эта проблема обсуждалась  при закрытых дверях, в Негласном  комитете, втайне даже от сенаторов  и министров; при Николае I о ней  заговорили открыто. В ходе обсуждений были сформированы кадры специалистов, разбирающихся в этом вопросе. В  их числе был и тот, на чью долю выпала отмена крепостного права, −  будущий император Александр II»²⁸. Тезис о том, что эпоха Николая I подготовила отмену крепостного права, прочно вошел в исторические исследования Т. В. Андреевой, А. Н. Боханова, Л. В. Выскочкова,Л. Г. Захаровой, А. Н. Медушевского, Б. Н. Миронова, Б. Н. Тарасова.

По словам Д. И. Олейникова, «трагедия  императора Николая I в том, что на его царствование пришелся крупнейший разлом новой истории, как бы его  ни называли: сменой феодально-крепостнического строя капиталистическим или  традиционного общества индустриальным. Или промышленной революцией, или  эпохой раскрепощения сословий».²⁹

По мнению же Б. Н. Миронова, государственный  строй продолжал эволюционировать в сторону «правомерной монархии»  благодаря тому, что самодержавие ограничивало себя законом и делало все возможное для развития правомерного бюрократического управления, действующего на основании закона. При Николае I сложилась правомерная бюрократическая монархия. Миронов подчеркивает и тот важный новый момент в политической жизни России первой половины XIX в., который состоял в ослаблении зависимости государя от дворянства. Этому способствовало восстание декабристов в 1825 г. Эта попытка переворота хотя и провалилась, но глубоко уязвила императора и способствовала тому, что он утратил к дворянству доверие и в своей политике старался опираться преимущественно на бюрократию. Понижение политического статуса дворянства, как считает Миронов, проявилось в том, что при Николае I были приняты меры по ограничению власти помещиков над крепостными, государство стало вмешиваться в отношения между ними в невиданном прежде масштабе. Вследствие освобождения императора от дворянской опеки и зависимости дворянство перестало быть правящим сословием, хотя осталось привилегированным сословием. В итоге Миронов делает вывод о трансформации сословной монархии в бюрократическую монархию.³⁰

Известный французский литератор  маркиз де Кюстин, побывавший в 1839 году в России, издал книгу своих  впечатлений от путешествия — «La Russie en 1839» (Париж, 1843, в двух томах; при жизни автора было ещё несколько изданий с незначительной правкой). Книга вызвала бурную общественную реакцию в России. В ней автор с едкой критикой описал нравы русского высшего общества и отметил отрицательные явления русской жизни того времени. Несмотря на то, что маркиз де Кюстин был убеждённым роялистом, российский вариант самодержавия показался ему неприемлемым.³¹ В книге очень много не доказанных фатов и домыслов, что вызывает недоверие к ней многих исследователей.

Так же этим вопросом серьезно занимались иностранные ученые такие как  Дж. Ш. Кертисс, В. Брюс Линкольн, Дж. Дэйли, и Ф. Каган³². Брюс Линкольн в частности считается человеком «позитивных» взглядов на политику Николая I. Прочие же авторы уделяли повышенное внимание развитию армии и режима в стране.

Наиболее плодотворной тенденцией историографии является исследование реформаторской составляющей правительственной  политики Николая I по крестьянскому вопросу. Историки изучают эволюцию отношения российской административной элиты к крепостному праву, выработку способов и подготовку условий для его отмены. Утверждаются научные представления о комплексном, целенаправленном характере аграрной политики николаевского царствования, направленной на ограничение и подготовку упразднения крепостного права. Этот научный сюжет освещается в контексте исследования всего правительственного курса Николая I, его предшественников и преемников, на модернизацию Российской империи.

Имеется широчайшая источниковедческая база, хорошо изученная на данный момент. Сюда входят прежде всего: Законодательные акты, материалы законодательной работы (опубликованные и архивные), документы личного происхождения (опубликованные и архивные), периодическая печать. Так же отдельно стоит огромный пласт источников – условно называем «Свидетельства современников», непосредственных участников событий. Тогда как документы дают нам факт действа, свидетельства дополняют красками обстоятельств, условий, различных эмоциональных и оценочных суждений людей не просто той же эпохи, но имевших непосредственное отношение к предмету.

Объектом данной работы является: основные направления внутренней политики правительства Николая I.

Предметом работы является – предпосылки, причины, условия и направленность внутренней политики правительства  Николая I.

Цель – выявить закономерности выбранных направлений внутренней политики, понять внутреннюю логику такой  политики, её истоки.

Задачи – рассмотреть основные направления внутренней политики

- установить и проанализировать причинно-следственные связи выбора курса политики с личность императора, ситуацией в стране

- проследить эволюцию векторов  внутренней политики.

Методология исследования – в значительной степени, критический подход к источникам и исследованиям, не идеологическое а фактическое определение характера  политики, юридический метод, психологически - биографический подход (личностный).

Структура исследования:

Глава первая – введение в историю  изучения вопроса, обзор историографии.

В Главе второй идет поэтапное рассмотрение, разбитое тематически – последовательно, направления политика рассматриваются  в связи друг с другом, стараясь от определяющего фактора спускаться к результату.

В Главе третей – заключение и  выводы.

Так же прилагается список источников и литературы, в том  числе и не указанной в сносках.

Глава 2.

Истоки курса  внутренней политики правительства Николая I

Изучая оппозиционное  движение, бывшее для многих совершенной  неожиданностью, император Николай  неизбежно должен был заметить, что  оно направлялось не только против реакционного настроения последнего десятилетия  жизни императора Александра, но и  против общих основ русского правопорядка, построенного на крепостном праве. Крестьянский вопрос был одним из существенных пунктов в освободительных мечтаниях  декабристов, и освобождение крестьян связывалось в их проектах с другими  не менее существенными реформами  общественной жизни и общественного  устройства. Проекты декабристов  получили особенное значение в глазах новою государя потому, что они  не стояли уединенно: многое из того, что  говорили привлеченные к следствию  заговорщики, говорилось не только в  замкнутых кружках тайных обществ, но и в широком кругу не причастных к заговору лиц. Французский посол  Лаферроне, беседовавший о декабристах  с самим императором Николаем, думал, что в оппозиции состоит все высшее русское общество. "Главная беда в том, — писал он, — что люди самые благоразумные, те, кто с ужасом и отвращением взирали на совершившиеся события (14 декабря), думают и говорят, что преобразования необходимы, что нужен свод законов, что следует совершенно видоизменить и основания, и формы отправления правосудия, оградить крестьян от невыносимого произвола помещиков, что опасно пребывать в неподвижности и необходимо, хотя бы издали, но идти за веком и немедленно готовиться к еще более решительным переменам"³³. Необходимо помнить, что такой подход отражает настроение самого императора Николая и потому имеет большую важность. Он показывает, что Николай считал реформы (и в том же числе крестьянскую) назревшим делом, которого желало общество. Но вопрос о реформах имел не одну оппозиционную генеалогию: император знал, что его брат и предместник мечтал о реформах и был сознательным противником крепостного права на крестьян, а отец своей мерой о барщине положил начало новому направлению правительственных мероприятий в крестьянском вопросе. Поэтому реформы вообще, и крестьянская в частности, становились в глазах императора Николая правительственной традицией. Настоятельная их необходимость делалась для него очевидной потребностью самой власти, а не только уступкой оппозиционному движению различных кружков. Именно мысль о необходимости реформ была первым (как мы его называли, политическим) выводом, какой был сделан императором Николаем из тревожных обстоятельств воцарения.³⁴

Второй вывод был специальнее. Не было тайной, что заговор декабристов  явился новым проявлением старой шляхетской привычки мешаться в политику. Изменились с XVIII в. общественные условия  и строй понятий; в зависимости  от этого получила новый вид организация  и внутренний характер движения декабристов. Вместо сплошной дворянской массы XVIII в. гвардейское солдатство стало  в XIX в. разночинным; но офицерство, втянутое в движение, было по-прежнему сплошь дворянским, и оно думало в своих  видах руководить гвардейской казармой.³⁵ Вместо прежних династических и случайных целей того или иного движения декабристы под видом вопроса о престолонаследии преследовали цели общего переворота. Но от этого не менялся общий смысл факта: представители сословия, достигшего исключительных сословных льгот, теперь проявили стремление к достижению политических прав. Если раньше императоры Павел и Александр высказывались против дворянского преобладания, созданного в русском обществе законами Екатерины, то теперь, в 1825 г., власть должна была чувствовать прямую необходимость эмансипироваться от этого преобладания. Шляхетство, превратившееся в дворянство, переставало быть надежной и удобной опорой власти, потому что в значительной части ушло в оппозицию; надобно, значит, искать иной опоры. Таков второй вывод, сделанный императором Николаем из обстоятельств воцарения.³⁶

Под влиянием этих двух выводов  и определились отличительные черты  нового правительства. Подавив оппозицию, желавшую реформ, правительство само стремилось к реформам и порвало  с внутренней реакцией последних  лет императора Александра. Став независимо от заподозренной дворянской среды, правительство пыталось создать  себе опору в бюрократии и желало ограничить исключительность дворянских привилегий. Таковы исходные пункты внутренней политики императора Николая, объясняющие  её свойства. Надо принять во внимание личные особенности самого императора, свежего и бодрого человека, серьезно смотревшего на свой жребий, но не подготовленного к власти и не введенного своевременно в дела. Новое правительство, при определенном направлении своем и большой энергии, вступало во власть без той широты юных замыслов, которая придавала такое обаяние первым дням власти Александра I. Кроме того, встреченное на первых же порах попыткой декабристов и ответившее на нее репрессией, новое правительство получило в общем сознании, как своем, так и чужом, характер охранительный, несмотря на то, что было готово на реформы.³⁷

Становление системы  управления.

Вступление Николая на престол после мрачных и скучных  последних лет царствования Александра I вызвало в обществе некоторое ощущение новшеств и перемен. Этому способствовало и то, что император искренне надеялся оживить государственную жизнь, ликвидировать злоупотребления, восстановить порядок.³⁸

Импонировало обществу и  то, что Николай Павлович в качестве кумира выбрал себе Петра Великого, портрет которого висел в комнате  императора.

Нового монарха сближала с Петром I скуповатость и полная неприхотливость в быту: простая походная кровать, умеренность в еде, тесные личные покои. Николай был необыкновенно работоспособен. По воспоминаниям фрейлины А. Ф. Тютчевой, он «проводил за работой 18 часов в сутки».³⁹

Подавив при вступлении на престол восстание декабристов  и жестоко расправившись с  ними, Николай I должен был опасаться недоброжелательства со стороны многих лучших семей первого сословия. В первые годы его царствования подобные опасения, видимо, действительно существовали. Во всяком случае, новый император окружил себя немецкими дворянами, близ него мы видим Бенкендорфа, Адлерберга, Клейнмихеля, Нессельроде, Дибича, Дубельта и др. Однако гораздо важнее то, что Николай I вступил в противоречие не только с частью дворянства, но и с духом времени, отвергая надежды Александра I на просвещение общества, смягчение нравов, необходимые преобразования и т. п.⁴⁰

Николаевский режим представлял  собой довольно незамысловатую систему, включавшую четыре основных компонента. Первая составляющая системы — централизация управления при активном личном участии царя и его канцелярии во всех государственных делах. Действительно, бесконечным количеством издаваемых им уставов, положений, правил, «именных» указов Николай I стремился охватить и отрегулировать все проявления общественной, экономической, социальной и культурной жизни страны, начиная от условий существования калмыцкого или киргизского народов до деятельности университетов и покраски будок ночных сторожей.⁴¹

Вторая составляющая системы  — военная дисциплина, внедряемая посредством бюрократизации всех сторон жизни общества: среди министров Николая I первого состава правительства был лишь один штатский, остальные — генералы. Из второй составляющей вытекала и третья — строгая иерархия в принятии решений и отчетах об их выполнении.⁴²

Показательно, что среди  приближенных Николая I встречались несомненно талантливые деятели: Сперанский, Киселев, Канкрин. В то же время были и такие, кто сросся с придворной средой, люди достаточно чуждые жизни общества, готовые беспрекословно исполнять волю императора. Заметим, кстати, что Аракчеева уволили через 5 дней после вступления на престол Николая Павловича и общество восприняло это решение с облегчением. Однако аракчеевщина как метод службы победила, а некоторые любимцы нового императора (Дибич, Клейнмихель) были прямыми ставленниками Аракчеева.⁴³