Внешняя политика в царствовании Николая 1

тВыступление польских повстанцев способствовало спаду напряженности в международных отношениях. Оно, несомненно, облегчило путь Бельгии к независимости, окончательно расстроив планы вооруженного усмирения «демона революции» в этой стране и вынудив царское правительство быстро примириться с решением Лондонской конференции от 20 декабря 1830 г. После этого бельгийский вопрос еще долго стоял на повестке дня европейской дипломатии. Немалых трудов стоило ей решение проблем устройства и международного статуса нового государства, выбора монарха, бельгийско-голландского разграничения, раздела между двумя обособившимися частями Нидерландского королевства его внешнего долга и т. п. Постоянно собиравшаяся на свои заседания Лондонская конференция выработала в 1831 году три проекта соглашения. Последний из них лег в основу подписанного 15 ноября того же года договора об отделении Бельгии от Голландии. Финальной точкой в урегулировании конфликта этот акт, однако, не стал. Коллизии вокруг этого дела еще долго возмущали «европейское спокойствие». Окончательно вопрос был решен восемь лет спустя.

  .Весной 1831 года во время революционных волнений в итальянских герцогствах и Папской области царское правительство продемонстрировало те же качества. Царь не отказался, конечно, от выполнения своих «союзнических обязательств» по отношению к Габсбургской монархии, занявшейся уже привычным для нее осуществлением жандармских функций на Апеннинском полуострове. Он обещал венскому двору военную помощь в случае столкновения с Францией, но Нессельроде рекомендовал российскому послу заявить об этом парижскому кабинету «только в крайнем случае».   рСамодержцу поневоле пришлось изменить тактику борьбы со «злом» на западе континента и всецело положиться на свою дипломатию. Ради обеспечения благоприятных внешних условий для подавления восстания в Царстве Польском петербургский кабинет был готов даже в известной мере войти в положение июльского правительства, которое не могло не считаться с общественными настроениями. В конце концов Луи-Филиппу можно было простить некоторые слабости его режима: ведь он не больше царя и его сановников желал разрастания революционного пожара в Европе. Страхов на этот счет, а также по поводу возобладания во Франции «духа завоевания» за время польских событий в Петербурге испытали немало, но они по большей части оказались напрасными. На серьезное противодействие очередной австрийской интервенции в Италии Луи-Филипп и его министры не решились. Французские войска, защитив «независимость и нейтралитет нового королевства,чье существование было признано великими державами»¹¹, быстро ушли из Бельгии восвояси. До серьезных потрясений и конфликтов, которые могли бы как-то помешать царизму расправиться с мятежным Царством, в Западной Европе дело не дошло..                            

ПВойска, подготовленные на случай «всеобщей войны», были в итоге брошены царизмом на подавление польского восстания. Границы Царства они перешли лишь в феврале 1831 года. Тому предшествовали императорские воззвания и манифесты, которые, в частности, обещали полякам «предать дело забвению» при условии, разумеется, «немедленного возвращения к исполнению своего долга, отпуска пленных и восстановления законного управления»¹². С польской стороны при утвердившейся в начале событий диктатуре Г. Ю. Хлопицкого была предпринята попытка мирного урегулирования, но она не встретила понимания у российского императора: в своем послании Николаю I диктатор, изъявляя готовность подчиниться его власти, упоминал также о «воле и желании нации, чтобы польские провинции, ранее включенные в империю, получили возможность пользоваться теми же свободами, что и Царство»¹³. Тем не менее военные действия против повстанцев были начаты императорской армией уже после того, как сейм Царства принял решение о низложении Николая I в качестве короля польского, а на смену диктатуре Хлопицкого пришло коалиционное правительство Адама Чарторыйского, в которое наряду с весьма умеренными единомышленниками премьера вошли представители революционно-демократического крыла национального движения.

  Подавление восстания потребовало крупных военных сил и больших финансовых средств. Повстанцы оказывали упорное сопротивление. В марте - апреле 1831 года восстанием были охвачены Литва и некоторые другие области империи со значительным польским населением. Отпраздновать победу над «бунтовщиками» в Петербурге смогли лишь в сентябре 1831 года, когда капитулировала польская столица.р

  рПри продолжении войны Петербург мог столкнуться с более или менее серьезными попытками посреднического вмешательства со стороны Франции и Англии. Если бы конфликт сильно затянулся, то и на ближайших союзников царизму было бы трудно полностью положиться: ни прусское, ни австрийское правительства никак не прельщала перспектива заполучить долговременный очаг напряженности на своих границах. Иииииррррррр рЛетом 1831 года французская дипломатия предприняла попытки организовать перед царским правительством коллективный демарш, чтобы предложить посредничество для урегулирования конфликта. Но поддержки со стороны других главных западноевропейских кабинетов, в том числе и британского, Париж не получил. Дождаться новых шагов в этом направлении властям мятежного Царства было уже не суждено. Представления Парижа и Лондона относительно сохранения польской конституции, которая, по их мнению, наподобие французской хартии также была «гарантирована трактатами», последовали уже за подавлением восстания. На иного рода «государственную» помощь из-за границы повстанцам объективно и рассчитывать было нельзя.о

  Польское восстание 1830-1831 годов оказало достаточно сильное и во многих случаях весьма благоприятное для самодержавия воздействие на умы в самой Российской империи. Если пафос борьбы с «революционной заразой» на европейском Западе, помимо самого Николая, мало кого способен был увлечь в России, в том числе и среди ее высших сановников, то при обуздании «коварного демона» в Польше император вполне мог положиться даже на тех своих подданных, которые едва ли принадлежали к большим поклонникам существующего порядка. Последнее обстоятельство особенно сильно способствовало обогащению той почвы, на которой хорошо развивались изоляционистские настроения, изобреталась знаменитая уваровская триада, а Россия и Европа, по словам А. Е. Преснякова, «сознательно противопоставлялись друг другу как два различных культурно-исторических мира»¹⁴.рррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррр       аПобеда над «демоном» в Польше, однако, возвратила политике Петербурга изрядную долю прежней решительности. Так же обстояло дело и с настроениями императора. Он вновь выказывал большую готовность воевать со «злом» на весьма отдаленных подступах к России, демонстрируя верность принципам династической политики и легитимизма. В соответствии с царской волей Петербург опять раздавал союзникам обещания щедрой военной помощи в случае войны в Европе. Убежденность Николая I и многих его сановников и дипломатов в ее большой вероятности сказалась впоследствии не только на европейской, но и на ближневосточной политике России. Их мысли на этот счет едва ли были адекватны обстоятельствам. В значительной мере они были связаны с выходом июльской монархии из изоляции и становлением англо-французского «сердечного согласия».                           аСвою готовность устремиться на помощь союзникам царь продемонстрировал весной 1832 года в связи с новыми революционными выступлениями в Папской области, когда австрийские войска опять вошли во владения Святого престола. Французское правительство, со своей стороны, решилось сделать то же самое, однако не для прямого противодействия интервенции, а как бы для соучастия в «наведении порядка». На таких условиях в Вене были готовы терпеть французское присутствие в Италии. Данное при этом Николаем I обещание прийти на помощь Австрии в случае вооруженного конфликта с Францией явно оказалось излишним. Царь грозился послать на предполагаемый театр военных действий 200-тысячное войско¹⁵, нимало не задумываясь о финансовой стороне предприятия.   

       Р

.2.2. Участие русских войск, подавление восстания 1848 - 1849 годов

  «Господа! Седлайте коней, во Франции -республика!» - с такими словами обратился Николай I к гвардейским офицерам, присутствовавшим февральским вечером 1848 года на балу у наследника. Во время бала прибыл курьер из Франции с вестью о революции в Париже.

  Вероятнее всего, это легенда, но легенда неслучайная. Любитель эффектных жестов, император воспользовался случаем обыграть столь неожиданно возникшую драматическую ситуацию. Хотя, конечно, всерьез о походе на Францию речь не шла. Более того, свержение «короля баррикад» российский император воспринял не без злорадства: «негодяй», по его мнению, потерял власть тем же путем, каким ее получил, и получил только то, что заслужил.    Р В 1848 году во Франции, где традиционно находился центр польской эмиграции после 1831 года, польский вопрос привлекал большое внимание радикалов. Они требовали от своего правительства оказания полякам реальной помощи. Донесения Киселева и ответные инструкции ему из России показывают, насколько польский вопрос волновал царское правительство и российское посольство в Париже¹⁶.

  13 марта  в результате революционного  переворота ушел в отставку  и бежал из Вены Меттерних.  По достоинству оценивая это  событие, Николай I полагал, что вместе с князем погибла «целая система отношений, идей, интересов и общих действий»¹⁷.

  В 1848 году Россию поразили почти все возможные стихийные бедствия: недород, голод, пожары, эпидемии; не утихали крестьянские волнения, росло общественное возбуждение. Усиливая полицейский террор, царь одновременно обратился к дворянству с призывом содействовать власти в охране «порядка». И здесь изоляция России отвечала интересам императора, он сам сделал все возможное, чтобы отгородить империю и ее подданных от «революционной заразы».

  Николай лично составил известный манифест 14 (26) марта. В этом манифесте говорилось о «новых смутах», взволновавших Европу, о «мятежах и безначалии», которые возникли во Франции, но охватывают и Германию, угрожают России; Николай призывал всех русских защитить «неприкосновенность пределов империи», призывал к борьбе «за веру, царя и отечество» и к победе. Ттттттттттт тттттттттттт ттттттт тттИТТТТ ОРеволюция вплотную приблизилась к границам Российской империи. После разгрома в Познани польские отряды стали активно формироваться в австрийской Галиции. Революционное движение захватило Дунайские княжества. Когда там начались революционные выступления, царское правительство, при всем своем отрицательном отношении к ним, сначала предпочло устраниться от прямого вмешательства, опасаясь подрыва русского влияния. Нессельроде неоднократно предлагал Порте восстановить в княжествах порядок своими силами. Однако в отношении соседней Молдавии Россия приняла решительные превентивные меры, введя туда войска. Боясь усиления русского влияния в Дунайских княжествах, турецкие власти прибегли к оккупации восставшей Валахии. В сентябре 1848 года туда вступили и русские военные силы¹⁸.

  Впоследствии пребывание русских войск в княжествах - а они были выведены оттуда только в мае 1851 года - не раз осложняло отношения России с Англией и Францией. Но в тот момент сравнительно небольшой успех предпринятой акции был важен для Николая. Он придал ему уверенности, и это нашло отражение в циркулярной депеше, которую Нессельроде направил 19 (31) июля российским дипломатическим представителям за границей с предписанием ее содержание «довести до сведения правительств и публики в Европе».

   Первое открытое выступление царизма в 1848 году против революции в Европе последовало сразу за разгромом июньского восстания парижских рабочих, после которого контрреволюция усилилась во всех странах.

  В  январе 1849 года французский поверенный  в делах пришел к государственному  канцлеру и заявил протест  против пребывания русских войск  в Валахии. Ему ответили, что  правительству, которое нарушило все существующие международные договоры, не подобает требовать от других уважения этих самых договоров¹⁹. Такая решительная отповедь произвела впечатление на Париж. Французское правительство не намеревалось до крайности обострять отношения с Россией из-за княжеств. После подписания Балта-Лиманской конвенции кабинет Луи Наполеона признал русско-турецкие дела подлежащими прежде всего решению этих двух стран.

  Ограниченная роль, отводившаяся русским войскам по замыслу австрийского командования, не давала возможности царю нанести решающий удар по главным силам революции.

  Намечавшееся выступление Николай рассматривал не только как меру по спасению Австрийской империи, но прежде всего как сокрушительный удар по силам, олицетворявшим европейскую революцию. Выдвинутые австрийцами условия были отклонены. Очень скоро ситуация в Австрии осложнилась, что вынудило ее согласиться на военное вмешательство России уже без ограничений. Вопрос об интервенции был решен, о чем и сообщил царский манифест 26 апреля (8 мая).

   Несомненно, вмешательство России сыграло решающую роль в разгроме венгерской революции и спасении  Габсбургской империи. Но были и другие причины неуспеха национально-освободительной борьбы венгров. К началу царской интервенции в собственно австрийских землях перевес был на стороне контрреволюции.  Да и в самой  Венгрии обострились внутренние противоречия: между дворянами и крестьянами по аграрному вопросу, между венграми  и другими  народами   (хорватами, сербами, словаками и др.), населявшими земли так называемой «короны св. Стефана». Интересы этих народов, составлявших более половины населения Венгрии, и не хотело принимать в расчет венгерское руководство, стремившееся обеспечить путем восстания господствующее положение венгерской национальности.   Все  это  подорвало  национально-освободительное движение изнутри и в конце концов привело к его поражению.