Внешняя политика османской империи во второй половине 19 века

Осуществляя агрессию в Египте, британские правящие круги играли на страхе Абдул-Хамида потерять Западную Армению, проявив лишний раз лицемерие и ловкое притворство, выдавая себя за защитников армян. Национально-освободительное движение армянского народа английская дипломатия использовала во взаимоотношениях с Портой, обеспечивая выполнение своих задач на Ближнем и Среднем Востоке и в Северной Африке. Невыполнение султанским правительством возложенных на него обязательств, и крайне тяжелое положение в Западной Армении и Киликии после 1878 г., проявившееся в ряде вооруженных выступлений армянского населения и его многочисленных обращениях к великим державам, дали возможность Форейн офис выступить организатором вмешательства великих держав в виде их коллективных нот Порте с требованием выполнения ею ст.61 Берлинского договора, на основании которой армянский вопрос превратился из проблемы внутренней политики Турции в международный вопрос, что послужило орудием для вмешательства в дела империи. Порта отклонила предложенный Европой проект реформ, разработанный на основе материалов, собранных англичанами, и уведомило державы, что собирается проводить намеченные ею мероприятия по реализации решения конгресса.

Готовя оккупацию Египта и стремясь заставить султана признать ее, Англия вновь стала проявлять «заботу» об армянах».[123] В 1882г. Армянский вопрос чрезвычайно широко обсуждался в парламенте и прессе. В Лондоне было создано англо-армянское общество, поддерживавшее литературные и политические связи с армянскими кружками в Европе, Америке, Индии. Участники общества выступали на митингах и банкетах в пользу турецких армян, издавали пропагандистскую литературу. Весной 1883г. британское правительство еще больше усилило свое внимание к армянскому вопросу, настоятельно требуя от султана проведения реформ в турецкой Армении. Русские дипломаты в Стамбуле прямо связывали шум, поднятый вокруг этого вопроса, с намерением лондонского политического руководства создать напряженную обстановку и уклониться от переговоров по поводу отзыва английских войск из Египта. Большое волнение в Стамбуле вызвал прием в английской столице армянской делегации. Перед ними выступил находившийся тогда в Лондоне английский посол в Турции Дафферин, который в своей речи осудил султана, «не удовлетворяющего справедливых требований своих подданных».[124]Армянский вопрос был поднят английским правительством не только для того, чтобы запугать султана, но и с целью укрепить свое влияние вблизи русской границы. В мае 1883г. Дафферин объявил Абдул-Хамиду, что ему приказано сделать Порте строгое напоминание относительно невыполнения обязательства провести реформы в Малой Азии, что, заметил он, - в интересах самой Турции, ибо армяне в противном случае эмигрируют в Россию. Упомянув о «русской опасности» Дафферин сообщил султану вымышленные сведения о том, что 60 тыс. русских войск собраны на границе и ждут сигнала о начале армянского восстания, чтобы вторгнуться в Турцию и создать подчиненное России армянское княжество.[125] Россия заверила Абдул-Хамида, что оснований, верить проискам Форейн офис, нет.

Как только острота египетского вопроса в англо-турецких отношениях весны-лета 1883г. была снята, судьба армян тут же была предана забвению в Англии. Теперь англичане чуть ли не афишировали перед Портой свою солидарность с ее действиями в турецкой Армении. В середине 90-х годов XIX века в Турции разразился очередной внутренний кризис. На революционное движение армян султан Абдул-Гамид ответил организацией резни в ряде местностей Малой Азии, а затем и в самой столице своей империи. Английское правительство воспользовалось этими событиями для вмешательства в дела Турции. Формальное основание для этого шага оно усматривало в статье 61 Берлинского трактата 1878 года. Она гласила: «Блистательная Порта обязуется осуществить без дальнейшего промедления улучшения и реформы, вызываемые местными потребностями, в областях, населенных армянами, и сообщать о мерах, принятых ею для этой цели державам, которые будут наблюдать за их осуществлением».[126] Действительной причиной антитурецкого курса английской политики английской политики было падение британского влияния в Турции. Вследствие захвата Египта англо­-турецкие отношения осложнились. Султан чем дальше, тем больше склонялся к сближению с Россией. После русско-турецкой войны царское правительство не помышляло о захвате Константинополя и проливов; оно предпочитало поддерживать султана в качестве «стража у ворот из Средиземного моря в Черное».[127] Английское правительство рассчитывало своим вмешательством в пользу армян запугать султана, дабы заставить его примириться с оккупацией Египта и сменить царскую дружбу на британскую. Таким образом, оно надеялось снова подчинить Турцию английскому влиянию. Была у Англии и другая цель. Морской путь в Индию обеспечивался британским господством в Египте и на Кипре, равно как и недопущением русского контроля над проливами. Но имеются и сухопутные подступы к Индии. Помимо Афганистана таковыми являются Персия, Аравия и Азиатская Турция, составляющие как бы мост из Европы в Индию. Внимание британской дипломатии было приковано ко всему этому поясу земель, обрамляющих Индийский океан и особенно Персидский залив. Действительную основу проармянских симпатий английской дипломатии вскрывают два донесения турецкого посла в Лондоне, которые султанские чиновники продали русскому послу: «Если оттоманское правительство хочет действовать сообразно своим интересам финансовым и иным, - говорил лорд Солсбери турецкому дипломату, - оно должно изменить нынешнюю политику. Поднимая вопрос о Египте, Порта причинит себе лишь беспокойство, ничего не выгадывая».[128] В другой раз Солсбери ясно намекал на финансовую помощь со стороны британского правительства в случае, если султан примет английскую ориентацию.

В августе 1896г. после покушения армянских националистов на захват Оттоманского банка и последующей резни в Константинополе, положение Турции стало критическим. Заручившись содействием Германии и Франции, царская дипломатия России дала отпор замыслам Англии на Ближнем Востоке. Таким образом, она спасла султана и спасла Турцию от раздела; себе же самой она развязала руки на Дальнем Востоке.

Прошло полгода, и, отчаявшись получить поддержку великих держав в своей борьбе против английской оккупации Египта, Абдул-Хамид стал искать дорогу для прямого соглашения с Лондоном. Проанглийская группировка в правящих кругах Стамбула настойчиво советовала султану идти именно таким путем. Англия дала пока только уклончивый ответ, но это рассмотрели в Стамбуле как большой дипломатический успех и настаивали на продолжении переговоров, но неизменно получали ответ, что в настоящее время об отзыве английских войск речь идти не может. Нелидов подозревал турецкого чрезвычайного посла в пособничестве англичанам и ведении интриг против России. Он настоятельно советовал Порте и султану прекратить переговоры в Лондоне. К этому времени невозможность достигнуть соглашения с Англией по египетскому вопросу стала очевидной для Абдул-Хамида и его окружения. Пробыв в Лондоне около четырех месяцев, Фехми-паша вернулся в Стамбул, потерпев полную неудачу. Смена внешнеполитического руководства Англии (на место Гладстона пришло правительство Солсбери) не внесла изменений в египетский курс Англии. Консерваторы с тем же усердием отстаивали в Египте интересы богатых и влиятельных кругов. Солсбери решительно отверг жалобы Абдул-Хамида на правительство своего предшественника. Но султан продолжал искать соглашения с сент-джемским кабинетом. Он выразил готовность признать преимущественное влияние Англии в Египте, но желал получить возможность прислать войска для демонстрации своей власти сюзерена. Еще в апреле 1885г. в Стамбул в качестве полномочного и чрезвычайного посланника был направлен один из способнейших английских дипломатов - У.Уайт. Ему было поручено передать султану, что такая мера, как введение в Египет турецких войск, не может быть осуществлена, пока не разрешаться финансовые вопросы удовлетворительно для англичан. Так финансовые трудности Египта явились новым предлогом для отказа от вывода английских войск.

После того, как была решена «загадка финансового сфинкса» Солсбери направил в Турцию чрезвычайную миссию Г. Драммонд Вольфа.[129] Русский посол в Лондоне Стааль считал, что премьер-министр искал пути сближения с Турцией - Англии необходимо было выйти из состояния изоляции, в которое она попала вследствие политики либерального кабинета Гладстона. Драммонд Вольф писал, что его основной задачей после провала миссии Фехми-паши было «установить взаимопонимание с турецким правительством».[130] В начале августа 1885г. Драммонд Вольф прибыл в Стамбул, и начались переговоры. Главная цель Абдул-Хамида состояла в том, чтобы сохранить престиж султана-халифа, и для этого надо было прежде всего добиться отзыва английских войск из Египта, что и составляло основную трудность в переговорах, так как фиксировать срок вывода войск из Египта Драммонд Вольф уполномочен не был. В Стамбуле он был поддержан германским, австрийским, итальянским и французским послами. Но к реальным результатам его миссия не привела. Была лишь принята идея провести анкетирование египетского населения, с тем, чтобы найти средства для решения вопроса.

В египетском и армянском вопросах османской внешней политики соединились претензии великих держав на территории Турции. Контроль над Египтом был окончательно утерян Османской империей без перспектив его возвращения. Из внешнеполитического, вопрос превратился в финансовый, в связи с отказом Англии о выводе войск до погашения турецкого долга. Плюс возник еще и египетский долг перед Британией тоже без перспектив его погашения. Постройка Суэцкого канала, стратегически важного объекта для коммуникации с Индией, исключила отказ Англии от контроля над Египтом.    Используя Армянский вопрос в качестве предлога для дипломатического нажима на Турцию и вмешательства в ее дела, западноевропейские державы  не только не улучшали, но и ухудшали положение армянского населения. Несмотря на то, что в течение двух лет в Османской империи подверглось уничтожению свыше 300 тыс. армян, султанское правительство осталось безнаказанным, а европейская дипломатия явилась равнодушным зрителем.

Таким образом, в конце XIX века Османская империя, поставленная под финансовый контроль иностранного капитала, окончательно превратилась в полуколонию, аграрно-сырьевой придаток европейских держав. Лишь в результате соперничества держав она не стала колонией. Западноевропейские державы поставили своей задачей продлить существование Турции, чтобы получить неограниченные возможности для колониального грабежа. Поэтому правительства держав продолжали прикрывать эксплуатацию Турции принципом status quo, который играл на руку султанскому самодержавию и его реакционной внутренней политике.

  Заключение

В конце XIX века ускорилось вовлечение Османской империи в мировую экономическую систему. Это обстоятельство имело важные последствия как для турецкого, так и других народов империи, чей дальнейший прогресс во все большей степени стал зависеть от хода развития европейской цивилизации. Возникла задача ограничения османского деспотизма рамками конституции. Дело было даже не в частых восстаниях нетурецких народов, а в том, что военно-ленная система разрушилась и султанская власть уже не могла опираться ни на феодалов-ленников, ни на янычарский корпус, давно превратившийся в неуправляемое анархичное войско опасное скорее для султанов, ни на феодальные круга, сопротивлявшиеся всякой возможности перемен.

Начиная с 50-х годов XIX века зависимость преобразований в империи от внешнеэкономической ситуации становится все более очевидной. Таким образом, толчком к расширению и углублению влияния западно-европейских государств на внутреннюю политику Порты стала крымская война 1853-1856 годов. В этот период Османское правительство для покрытия дефицита в бюджете сделало первый иностранный заем в Англии и Франции в размере 75 миллионов франков, что положило начало превращению Османского государства в полуколонию. После Крымской войны этот процесс ускорился. В последующие годы промышленно-финансовая активность Англии и Франции, рост процентов по государственным займам привели к тому, что уже к середине 60-ых годов всей финансовой системой страны распоряжался Оттоманский банк, и уже в 1856 году Порта была готова объявить себя банкротом и лишь новый заем позволил оттянуть крах. Высшие должностные лица империи отдавали себе отчет в серьезности положения. Для сохранения жизни и безопасности империи требовались неотложные реформы. Требовались также шаги, которые обеспечили бы Турции наилучшие позиции на переговорах в Париже по выработке мирового договора. За неделю до начала переговоров в Париже в 1856 году был провозглашен указ о продолжении реформ. При разработке указа исходили в основном из интересов защиты целостности империи. Для этого необходимо было ликвидировать какие-либо предлоги для иностранного вмешательства в дела империи. Вот почему значительное внимание уделялось льготам и привилегиям общин. По настоянию западных партнеров этот указ был введен в статью № 9 Парижского договора и приобрел характер международных обязательств османского государства. Военный и финансовый крах Турции в итоге Крымской войны поставили ее в зависимое положение на Парижской мировой конференции.

В 1875 году в провинциях снова обострился национальный вопрос. Начались восстания в Боснии, Герцеговине, Болгарии, что грозило новым вмешательствам европейских держав, прежде всего России, в дела Турции. Осенью 1875 года стабильность империи была резко нарушена еще и потому, что Порте пришлось объявить о своем банкротстве и неспособности выплачивать государственный долг. К тому времени Оттоманская империя имела более 6 миллиардов франков внешнего долга и утратила контроль за финансовой системой государства. Это открывало прямой путь к европейскому вмешательству в дела Турции. Внешнеполитическая ситуация становится все более сложной. В Сербии и Черногории шла настоящая война против Турции. По предложению России западные державы собирались провести в Стамбуле конференцию о необходимости новых реформ в Турции и заключению мира между Турцией, Сербией и Черногорией. Давление европейских держав парализовало сопротивление султана и ускорило принятие конституции.

К тому же 11 декабря 1876 года в Стамбуле на конференцию собрались представители Англии, Франции, России, Германии, Италии и Австро-Венгрии, чтобы предварительно и без участия турецких представителей решить вопросы ближайшего будущего Турции и ее христианских подданных. Это собрание сделало султана более сговорчивым, и он дал согласие на введение конституции.

Весной 1877 года началась русско-турецкая война, турецкие войска терпели поражение за поражение на Балканах и в Закавказье. В завершение войны 3 марта 1878 года в Сан-Стефано был подписан мирный договор, принесший независимость Сербии, Черногории, Румынии и Болгарии, западные державы добивались его пересмотра.

Ревизия итогов русско-турецкой войны состоялась на международном конгрессе, когда был заключен Берлинский трактат. Подписанный Россией под значительным давлением западных держав, договор предотвратил полное поражение Османской империи. Так при поддержке западных держав Османская империя отчасти смогла восстановить видимость политической независимости, но отныне, политика лавирования, игра на противоречиях между европейскими державами становится единственной возможностью во внутренней и внешней политике Порты.

В последней четверти XIX века Турция окончательно превратилась в полуколонию европейских держав. Все более усиливающееся превосходство западных держав над султанской Турции в экономической политической и научно-технической сферах сделало возможным постепенное вовлечение сначала отдельных районов, а затем и всей ее территории в сферу мирового рынка. После завершения промышленной революции в странах Европы темпы инкорпорирования Османской империи заметно возрастают. Вместе с тем столкновение интересов всех великих держав на Ближнем и Среднем Востоке ограничивало возможность их политической экспансии. Используя это обстоятельство, османская правящая верхушка начала серию радикальных реформ в надежде сохранить политическую самостоятельность и территориальную целостность империи.