Учения Аристотеля и Полибия. Сравнительный анализ

              1. Проведите сравнительный анализ учений Аристотеля и полибия о смешанной форме полиса. Установите сходство и различия во взглядах обоих авторов на происхождение и сущность политических форм, специфику их классификации и причины неустойчивости простых способов организации граждан в государстве.  
 

              Полибий (ок. 201 - ок. 120 до н. э.)- древнегреческий оратор и историк, родился в семье известного политика и военачальника в полисе Магаполь в Южной Аркадии (северная часть Греции). Занимался политической деятельностью в то время, когда Греция утратила независимость и стала римской провинцией (после битвы под Пидной в 168 г. до н. э.). В числе нескольких сотен наиболее влиятельных политиков и военачальников Полибий был интернирован в Рим, где формально на положении раба, а фактически как образованный эксперт и советник попал в окружение Сципиона Эмилиана, будущего победителя Карфагена.

              Но наиболее всего Полибий прославился своей «Всеобщей историей», в которой не только описал события как очевидец, но и дал картину превращения Рима в мировую державу. С политической точки зрения, по его мнению, этому способствовала смешанная система правления, когда власть одного (монархию) осуществляют консулы, власть немногих (аристократию) - сенат, а власть народа (демократию) - народное собрание.

              Всеобщая история в сорока книгах:

              <...> Различают три формы государственного устройства, из которых одна именуется царством, другая - аристократией, третья - демократией. Мне кажется, всякий в полном праве спросить их, считают ли они эти формы вообще единственными или же только наилучшими. Но и в том и в другом случае они, как я полагаю, заблуждаются, ибо несомненно совершеннейшей государственной формой надлежит признавать такую, в которой соединяются особенности всех форм, поименованных выше. Подтверждается это не соображениями только, но и самым опытом, ибо Ликург первый построил государство лакедемонян именно по такому способу. Равным образом нельзя считать эти формы и единственными. Ибо мы знаем несколько монархических и тиранических государств, которые при всех своих отличиях от царства представляются кое в чем и сходными с ним. По этой же причине все самодержцы, если только можно, присваивают себе всуе название царей. Далее, существуют весьма многие олигархические государства, которые при кажущемся сходстве с аристократиями сильно, можно сказать, и разнятся от них. То же рассуждение применимо и к демократии. <...>

              Итак, в государстве римлян были все три власти, поименованные мною выше, причем все было распределено между отдельными властями и при помощи их устроено столь равномерно и правильно, что никто, даже из туземцев, не мог бы решить, аристократическое ли было все управление в совокупности, или демократическое, или монархическое. Да это и понятно. В самом деле: если мы сосредоточим внимание на власти консулов, государство покажется вполне монархическим и царским, если на сенате - аристократическим, если, наконец, кто-либо примет во внимание только положение народа, он, наверное, признает римское государство демократией. Вот то значение, каким пользовалась тогда и, за немногими исключениями, пользуется до сих пор каждая из этих властей в римском государстве. Консулы, пока не выступают в поход с легионами и остаются в Риме, вершат все государственные дела; ибо все прочие должностные лица, за исключением трибунов, находятся в подчинении у них и покорности; они также вводят посольства в сенат. Кроме того, консулы докладывают сенату дела, требующие обсуждения, и блюдут за исполнением состоявшихся постановлений. Ведению консулов подлежат и все государственные дела, подлежащие решению народа: они созывают народные собрания, вносят предложения, они же исполняют постановления большинства. Далее, они имеют почти неограниченную власть во всем, что касается приготовлений к войне и вообще военных походов, ибо они властны требовать по своему усмотрению войска от союзников, назначать военных трибунов, производить набор солдат и выбирать годных к военной службе. Кроме того, они властны подвергнуть наказанию всякого, кого бы ни пожелали, из подчиненных им в военном лагере. Они вправе расходовать государственные деньги сколько угодно, так как за ними следует квестор, готовый исполнить каждое их требование. Поэтому всякий, кто обратит свой взор только на эту власть, вправе будет назвать римское государство истинной монархией или царством. Высказанное здесь мнение сохранило, пожалуй, свою силу и тогда, если в том, что мы сказали или скажем ниже, наступит какая-либо перемена.

              Что касается сената, то в его власти находится прежде всего казна, ибо он ведает всяким приходом, равно как и всяким расходом. Так, квесторы не могут производить выдачи денег ни на какие нужды без постановления сената, за исключением расходов, требуемых консулами. Да и самый большой расход, превосходящий все прочие, тот, который употребляют цензоры каждые пять лет на исправление и сооружение общественных зданий, производится с соизволения сената, который и даст цензорам разрешение. Равным образом всеми преступлениями, совершаемыми в пределах Италии и подлежащими расследованию государства, каковы: измена, заговор, изготовление ядов, злонамеренное убийство, ведает сенат. Ведению сената подлежат также все те случаи, когда требуется решить спор по отношению к отдельному лицу или городу в Италии, наказать, помочь, защитить. На обязанности сената лежит отправлять посольства к какому-либо народу вне Италии с целью ли замирения, или для призыва к помощи, или для передачи приказания, или для принятия народа в подданство, или для объявления войны. Равным образом от сената зависит во всех подробностях и то, как принять явившееся в Рим посольство и что ответить ему. Ни в одном деле из поименованных выше народ не принимает ровно никакого участия. Таким образом, государство представляется совершенно аристократическим, если кто явится в Рим в отсутствие консула. В этом убеждены многие эллины и цари, ибо все почти дела римлян решаются сенатом.

              По этой причине не без основания можно спросить, какая же доля участия в государственном управлении остается народу, да и остается ли какая-нибудь, если сенату принадлежит решение всех перечисленных нами дел, если - и это самое важное - сенат ведает всеми доходами и расходами, если, с другой стороны, консулы имеют неограниченные полномочия в деле военных приготовлений и в военных походах. При всем этом остается место и для участия народа, даже для участия весьма влиятельного. Ибо в государстве только народ имеет власть награждать и наказывать, между тем только наградами и наказаниями держатся царства и свободные государства, говоря вообще, все человеческое существование. В самом деле там, где или не сознается разница между наградою и наказанием, или, хотя сознается, но они распределяются неправильно, никакое предприятие не может быть ведено правильно. Да и мыслимо ли это, если люди порочные оцениваются наравне с честными? Часто народ решает и такие дела, которые влекут за собою денежную пеню, если пеня за преступление бывает значительна, особенно если обвиняемыми бывают высшие должностные лица; смертные приговоры постановляет только народ. В этом отношении у римлян существует порядок, достойный похвалы и упоминания, а именно: осуждаемым на смерть в то время, как приговор постановляется, они дозволяют согласно обычаю уходить явно, осудить себя на добровольное изгнание, хотя бы одна только треть из участвующих в постановлении приговора не подала еще своего голоса. Местами убежища для изгнанников служат города: Неаполь, Пренест, Тибур и все прочие, состоящие в клятвенном союзе с римлянами. Народ же дарует почести достойным гражданам, а это - лучшая в государстве награда за доблесть. Он же властен принять закон или отвергнуть его и - что самое важное - решает вопросы о войне и мире. Потом народ утверждает или отвергает заключение союза, замирение, договоры. Судя по этому, всякий вправе сказать, что в римском государстве народу принадлежит важнейшая доля в управлении и что оно - демократия.<...>  

                 Как политический мыслитель Полибий испытал заметное влияние учений Платона, Аристотеля и их последователей о государстве и праве. Кроме того, в его воззрениях ощущается некоторое влияние концепций стоицизма. Однако, будучи личностью самобытной, глубокой, остро чувствующей современность, он своеобразно интерпретировал опыт предшествующих когнитивных структур, предложив собственное понимание явлений государственной сферы. Всю государственно-правовую проблематику Полибий, следуя Платону и Аристотелю, подвергает анализу и систематизации, оставаясь при этом на собственных позициях. Так, он много внимания уделил традиционной для античной политической науки теме анализа форм государства, их признаков, различий и т.п.

              Полибий, так же как и Аристотель, считал форму государства олицетворением верховной власти в обществе. В зависимости от числа правящих он различал так называемые «правильные» формы (царство, аристократия, демократия), внутреннее состояние которых характеризуется спокойствием, гармонией отношений между правящими и управляемыми, господством «добрых» законов и обычаев. Им в историческом развитии сопутствуют «извращенные» формы, в которых при сохранении одного признака (числа правящих) изменяются на противоположные другие характеристики: царь превращается в тирана, место немногих избранных занимает горстка богачей, демократия как правление большинства уступает место господству черни, возглавляемой честолюбцами. Общее для этого ряда форм состояние -- беззаконие, социальная напряженность и проч. Таким образом, категория «форма государства» имеет у Полибия такие признаки, как число правящих и способ осуществления ими своей власти, состояние законности и т.д. Вслед за Аристотелем Полибий считал лучшим политическим устройством смешанную форму государства. Он также проводит различия между правящими и управляемыми, царем и тиранам, наилучшими людьми и толпой (массой).

              Наряду с определенной общностью взглядов Полибия и его предшественников существуют особенности, отличающие его воззрения от других политико-правовых теорий. Например, если Аристотель, исследуя явление государственно-правовой природы, расчленяет его как сложное понятие на простые, не поддающиеся дальнейшему делению части, то Полибий применяет несколько иной способ анализа исследуемого объекта, стремясь выявить временные (хронологические), причинные и иные связи между событиями политической истории. Но основная особенность его взглядов заключается в том, что, в отличие от Платона и Аристотеля, он подходит к явлениям государства и права с точки зрения их «всемирного» беспрерывного исторического движения, изменения, т.е. становления, развития и уничтожения. Его занимает прежде всего динамика государственной, политической жизни, а затем уже анализ государства как более узкого понятия. Отсюда понимание формы государства как формы исторического бытия политически организованной общности людей.

              Историческое движение, по Полибию, не происходит хаотически. Оно обусловлено действием соответствующих причин и упорядочено рамками круга. Он по-своему обосновал восходящее к предшествующим мыслителям (и прежде всего к Платону) учение о циклах развития государственности, начинающейся с послепотопной дикости людей, проходящей определенные этапы и вновь возвращающейся к первоначальному состоянию социального хаоса. Им детально прослежены все стадии этого движения, охарактеризованы их состояния, посредством сравнений и сопоставлений выявлены характерные моменты, отделяющие их друг от друга, причем анализ проводится с позиций историко-сравнительного подхода, что также является отличительной чертой концепции Полибия. Еще один характерный момент -- ее принципиальная органистичность: согласно историку, все в мире политических явлений происходит в силу всеобщей естественной закономерности (VI,57,2; VI,51,4).

              Полибий неоднократно возвращается к теме круговорота. Основные ее положения изложены в книге VI, специально посвященной вопросам государства и права. Так, резюмируя изложение эволюции форм правления, он ясно говорит о завершенности исторического круга: «Таков круговорот государственного общежития, таков порядок природы, согласно которому формы правления меняются, переходят одна в другую и снова возвращаются» (VI,9,10). Как всякое другое, подвергается указанным переменам и римское государство, на которое распространяются общие закономерности (VI,9,12--13). По нашему мнению, узко понимать эти закономерности, для чего Полибий дает некоторое основание, значит допустить упрощение и огрубление существенных моментов его концепции.

              Известно значение, которое Полибий придавал стабильному существованию государства. Достижению стабильности служило разработанное им учение о смешанной форме правления, сочетавшей в себе принципы трех правильных форм (монархии, аристократии, демократии). Полибий жил в эпоху коренной ломки прежних политических институтов, расширения географических, политических и т.п. горизонтов. Поэтому, опираясь на присущий ему эмпиризм, в результате сравнения государств Эллады с другими государствами, в частности с римским, он делает вывод в пользу последнего. Концепция историка в этой части во многом оригинальна и имеет принципиальные отличия от учений Платона и Аристотеля, поскольку отражает в научной (теоретической) форме уже состоявшийся кризис полиса и начало крушения системы полисных союзов. Осмысление крупных исторических событий привело Полибия к необходимости признать историческую бесперспективность полиса как формы государства. Это положение распространялось и на полисы в их классическом понимании, и на те, которые имели, по его мнению, смешанную форму правления. Их неприспособленность к изменившимся историческим условиям конкретно выражалась в том, что они не могли противостоять экспансии республиканского Рима, пришедшего на смену классическим полисам. Принципиально новое значение римского государства для мира состояло в том, что оно было способно подчинить его себе и сделало это. Политическая история всего мира входила в единое русло, в центре ее оказывался Рим. Полибий остро ощущал новизну происходящего: «Раньше ведь не было ничего подобного» (VI,2,3). Все полисы классического типа в сопоставлении с Римом, имеющим сложное устройство, явно уступают ему (VI,3,1--3). Государственное устройство, наиболее близкое по характеру к Риму, -- устройство его опасного соперника Карфагена, также притязавшего на мировое владычество (VI,51). Рим, выполняя требования судьбы, развивался и функционировал как всемирное государство, отрицая своим существованием значение всех прежних государств. Некоторые авторы[3], подчеркивая антиполисную направленность воззрений Полибия, одновременно сужают их понимание и отдаляются от тех прогрессивных выводов, к которым подошел историк. Ясное понимание того, что Рим открыл новую страницу политической истории, подталкивало Полибия к резюмированию прошлого и определению перспектив исторического развития политико-правовых институтов. Этим можно объяснить его интерес к конструированию схем движения государственности во времени; отсюда же то значение, которое он придавал предвидению развития указанных феноменов. Полибий черпал в окружающей действительности примеры для подтверждения своих идей, стремился подчеркнуть известную предопределенность хода событий, в некоторой степени огрубляя реальность, помещая ее в прокрустово ложе своей концепции круговорота. Следует подчеркнуть, что в этой концепции в общем плане выражена мысль о наибольшей ясности и выявленности исторической судьбы относительно государств «простых» (полисных) форм и полисов смешанного политического устройства. О Риме же Полибий говорит достаточно гипотетично, опираясь при его анализе на опыт предшествующих государств, что не дает полной ясности и определенности относительно будущности Рима как государства исторически нового времени. В этой «открытости» и незавершенности концепции круговорота видится диалектичность конкретно-исторического отношения ее автора к действительности.