Отречение Николая II и падение монархии в России

Некоторые исследователи^[40][41], со ссылками на свидетелей тех событий, описывают ситуацию с возвращением снятых с фронта для подавления беспорядков в Петрограде воинских частей несколько по другому: по их мнению решающую роль сыграла предательская (по отношению к Николаю II) циркулярная телеграмма нач. верх. штаба генерала Алексеева от 28 февраля командирам посланных полков (ложно утверждавшая, что волнения в Петрограде прекратились); никакого восстания гарнизона в Луге и бунта прибывшего туда в ночь на 2 марта Бородинского полка не было (солдаты мирно спали в теплушках эшелона), а командир полка Седачев был обманут тремя офицерами-«февралистами» (сторонниками оппозиции в Думе); генерал Иванов в Царском селе в ночь на 2 марта также получил циркулярную телеграмму Алексеева (а затем и Николая II) и поэтому не пошёл на Петроград.^[40]

2 марта генерал  Иванов выезжает из Вырицы  в расположение Тарутинского полка, но на станции Семрино (по другим источникам — Сусанино) его вместе с Батальоном георгиевских кавалеров блокируют революционные железнодорожники. Там получает телеграмму Бубликова: «Мне стало известно, что вы арестовываете и терроризуете служащих железных дорог, находящихся в моем ведении. По поручению Временного комитета Государственной Думы предупреждаю вас, что вы навлекаете на себя этим тяжелую ответственность. Советую вам не двигаться из Вырицы, ибо, по имеющимся у меня сведениям, народными войсками ваш полк будет обстрелян артиллерийским огнем».

В ночь со 2 на 3 марта  в 1-30 генерал Иванов отправляет генералу Алексееву телеграмму: «До сих  пор не имею никаких сведений о  движении частей, назначенных в мое  распоряжение. Имею негласные сведения о приостановке движения моего поезда. Прошу принятия экстренных мер».

По свидетельству  Шульгина В. В., 2 марта на станции  Семрино появляются революционные агитаторы, и Батальон георгиевских кавалеров начинает выходить из под контроля генерала Иванова.

2 марта блокированный  в Семрино генерал Иванов командирует в Царское Село подполковника Тилли с приказом собрать там и доложить сведения о положении дел в Петрограде. Утром 3 марта подполковник Тилли сообщает, что задержан в Царском Селе революционными властями.

В ночь с 3 на 4 марта  генерал Иванов выезжает обратно  в Ставку. На станции Дно он узнаёт от её коменданта об отречении Николая II от престола, в Орше узнаёт об отказе от престола великого князя Михаила  Александровича. 5 марта в 15-00 — 16-00 прибывает в Ставку, где «наставлял солдат служить верно и честно новому правительству, благодарил их за службу и, прощаясь, обнял и поцеловал в каждой роте одного солдата за всю роту»^[42]

События на станции Дно 1 марта 1917 года

Псков. Памятная доска на здании вокзала

Популярная легенда  гласит, что Николай II отрёкся от престола на станции Дно. На самом  деле, отречение произошло на следующий  день во Пскове, а Дно было для поезда предыдущей остановкой.

По показаниям царской  свиты, императорский поезд прибывает  на станцию Дно 1 марта в 15-00 (по показаниям дворцового коменданта Воейкова В. Н. — в 18-00). На предыдущей остановке получено сообщение, что генерал Иванов только утром 1 марта прошёл станцию Дно, в то время, как ожидалось, что он в это время будет в Царском Селе. Царь спрашивает у дворцового коменданта Воейкова: «Отчего он так тихо едет?».

По свидетельству  Спиридовича А. И.,

Узнали  и то, что при нахождении генерала Иванова на станции прошло несколько  поездов из Петрограда, переполненных  пьяными солдатами. Многие из них  своевольничали, говорили дерзости. Несколько  десятков солдат были генералом арестованы. Многих солдат обыскали и нашли у  них большое количество офицерских шашек и разных офицерских вещей, очевидно, награбленных в Петрограде. Генерал Иванов, по-стариковски, патриархально, бранил задержанных солдат, ставил их на колени, приказывал просить прощения, а арестованных увез со своим поездом. Все это, по рассказам очевидцев, носило довольно странный характер и  производило смешное впечатление  чего-то несерьёзного, бутафорского.

Другие источники  описывают произошедшее так: «генерал Иванов вышел на перрон, вооружённый лишь своей огромной бородой, и заорал: 'На колени!' Как ни странно это сработало. Самых строптивых солдат арестовали, и увезли в его поезде.»

Спиридович А. И. сообщает, что «На станции Дно был полный порядок. Жандармы произвели несколько предварительных арестов».

Ещё в Бологом  революционные железнодорожники телеграфировали  в Петроград Бубликову о продвижении царского поезда, Бубликов сообщает полученные сведения Родзянко. Родзянко приказывает «Царский поезд задержать, Государю передать телеграмму с просьбою дать ему аудиенцию, приготовить для его поездки в Бологое экстренный поезд.» Однако, несмотря на усилия революционеров, царский поезд в Бологом не задержался, а поехал на Псков.

На станции Дно  приходит повторная телеграмма Родзянко с просьбой аудиенции. Николай II ответил, что будет ждать его на станции  Дно. Когда Родзянко не появляется на станции Дно, Николай II приказывает  телеграфировать, что будет ждать  его во Пскове.

Во время разговора  с генералом Рузским в ночь с 1 на 2 марта Родзянко объясняет  то, что он так и не приехал  на аудиенцию, невозможностью оставить Петроград. Председатель Госдумы опасается, что в его отсутствие революционные  события в столице могут окончательно перерасти в анархию. В то же время, по свидетельству Суханова Н. Н., Родзянко не смог выехать на станцию Дно, так как железнодорожники отказались предоставлять ему поезд без санкции Исполкома Петросовета, «прения были чрезвычайно кратки, и если не единогласно, то огромным большинством было постановлено: в поезде Родзянке отказать». Под давлением лично Керенского поезд для Родзянко всё-таки предоставляется, но к тому времени царь уже успевает уехать со станции Дно.

По свидетельству  участника событий псковского железнодорожника Миронова В. И.^[43], царский поезд 1 марта 1917 года был арестован на станции Дно представителями «ревкома» (что явно является ошибкой, так как в феврале 1917 года ещё никаких ревкомов не было), и был отправлен далее во Псков только усилиями военного коменданта полковника Фреймана (какой именно офицер имеется в виду под военным комендантом полковником Фрейманом, точно тоже неизвестно, возможно полковник Карл Владимирович фон Фрейман). По тому же свидетельству, железнодрожники Иван Зубрилин и Алексей Смирнов пытались заблокировать царский поезд на станции Дно, устроив крушение на путях, однако действия Зубрилина были остановлены жандармами. Второй поезд, отправленный Смирновым в лоб царскому поезду, был в последний момент перенаправлен стрелочником в тупик.

По свидетельству  полковника Пронина М. В., видевшего  царский поезд 4 марта 1917 года в Ставке, он «был поражен большим на нём  количеством каких-то царапин и  изъянов. Покраска местами как бы потрескалась и большими слоями поотваливалась — „будто следы от попавших в него мелких осколков снарядов“, — мелькнула мысль». Точное происхождение этих повреждений неизвестно, по одной из версий, царский поезд, возможно, был обстрелян революционными силами на станции Дно.

Дальнейшая судьба участников событий

Многие участники  событий погибли в 1917—1918 годах.

Министр внутренних дел Протопопов А. Д. в ходе событий впал в панику, уже 28 февраля 1917 года арестован революционным Временным комитетом Госдумы, который пытался таким образом предотвратить самосуд толпы. 27 октября 1918 года расстрелян большевиками во время красного террора в Москве.

Военный министр Беляев М. А. расстрелян большевиками во время красного террора в 1918 году.

Дворцовый комендант Воейков В. Н. арестован Временным правительством, в 1917 году бежал за границу. Умер в 1947 году в Стокгольме.

Командующий Петроградским  военным округом генерал Хабалов С. С. арестован Временным правительством, впоследствии эвакуировался из России с остатками белых войск. Умер в 1924 году.

Дом министра императорского двора Фредерикса В. Б. в Петрограде был в ходе событий разграблен революционной толпой как «немецкий». На самом деле Фредерикс действительно имел иностранное происхождение, но не немецкое, а шведское. В 1924 году бывший министр с разрешения советских властей эмигрировал в Финляндию, где умер в 1927 году в возрасте 90 лет.

Начальник штаба  Верховного Главнокомандующего генерал Алексеев М. В. стал одним из главных организаторов Белого движения, умер на Дону от воспаления лёгких 8 октября 1918 года.

Генерал Иванов Н. И. присоединился к Белому движению, умер от тифа 27 января 1919 года.

Великий князь Николай Николаевич, в ходе событий вступивший в должность Верховного Главнокомандующего, уже 11 марта 1917 года был уволен Временным правительством с формулировкой «как Романов». Его приказ войскам о вступлении в должность так и не был опубликован. Активно в Белом движении не участвовал, после падения Крыма в 1919 году эмигрировал. Умер своей смертью в эмиграции в 1928 году.

Генерал Эверт А. Е. уже 22 марта уволен Временным правительством за монархизм. Не эмигрировал, и политикой не занимался. Умер своей смертью в 1926 году.

Генерал Брусилов А. А. перешёл на сторону большевиков, умер своей смертью в 1926 году. До конца жизни так и не принял большевизм, сравнив его с «тяжёлой формой кори»^{[источник не указан 299 дней]}.Был одним из создателей РККА. С мая 1920 года возглавлял Особое совещание при главнокомандующем всеми вооружёнными силами Советской Республики, вырабатывавшее рекомендации по укреплению Красной армии. С 1921 года Алексей Алексеевич — председатель комиссии по организации допризывной кавалерийской подготовки, с 1923 года состоял при Реввоенсовете для особо важных поручений. В 1923—1924 годах — инспектор кавалерии.(из Википедии)

Генерал Сахаров В. В. уже 2 апреля уволен Временным правительством за монархизм. Более политикой не занимался. В 1920 году расстрелян «зелёными» повстанцами.

Адмирал Непенин А. И. уже 4 марта 1917 года убит неустановленными лицами в матросской форме в Гельсингфорсе.

Великий князь Михаил Александрович 13 июня 1918 года расстрелян в Перми местными большевиками.

Генерал Рузский Н. В. убит (зарублен) большевиками 19 октября 1918 года в составе группы заложников.

Великий князь Кирилл Владимирович в 1917 году бежал в Финляндию, и оттуда эмигрировал в Швейцарию. В 1924 году в эмиграции объявил себя новым императором. С этого момента появляется версия, что он якобы на сторону революции не переходил, а привёл Гвардейский флотский экипаж к Таврическому дворцу «для восстановления порядка».

Генерал Гусейн хан Нахичеванский во время красного террора, предположительно, расстрелян большевиками в январе 1919 года.

Генерал Келлер Ф. А. убит из засады в Киеве петлюровцами 8 декабря 1918 года.

Председатель Госдумы IV созыва Родзянко М. В. после прихода большевиков к власти бежал на Дон, где присоединился к Белому движению. В 1920 году эмигрировал в Югославию, умер своей смертью в 1924 году.

Лидер партии кадетов, депутат Госдумы IV созыва Милюков П. В. в марте — мае был министром иностранных дел Временного правительства, поддержал Корниловское выступление («Корниловский мятеж»), после прихода большевиков к власти бежал на Дон, где присоединился к Белому движению. В 1918 году эмигрировал во Францию. В 1922 году в эмиграции едва не стал жертвой монархического покушения, в результате которого вместо Милюкова погиб Набоков В. Д.. Дожил до начала советско-финской и Великой отечественной войны, полностью поддерживал действия СССР в этих войнах. Умер своей смертью в 1943 году, успев дожить до победы в Сталинградской битве.

Депутат Госдумы IV созыва и товарищ (заместитель) председателя Петросовета Керенский А. Ф. в результате апрельского правительственного кризиса становится военным министром Временного правительства, в июле — премьер-министром. В течение нескольких месяцев переживает короткий период популярности. Николай II, сидящий под арестом в Царском Селе, записывает в своём дневнике 8 июля 1917 года: «В составе правит-ва совершились перемены; кн. Львов ушёл и председателем Сов. Мин. будет Керенский, оставаясь вместе с тем военным и морским мин. и взяв в управление ещё мин. торг и пром. Этот человек положительно на своем месте в нынешнюю минуту; чем больше у него будет власти, тем будет лучше.» Однако провал июньского наступления и прочие шаги приводят Керенского к краху. В октябре 1917 года бежит из Петрограда, безуспешно попытавшись подавить выступление большевиков силами корпуса генерала Краснова. В июне 1918 года окончательно эмигрирует — сначала в Лондон, оттуда в Париж, а после вторжения Гитлера в 1940 году — в США. Прожил на редкость долгую жизнь, по сравнению с остальными участниками событий, и умер в 1970 году. В 1968 году безуспешно пытается получить у Брежнева разрешение посетить СССР.

Депутат Госдумы IV созыва Шульгин В. В. после прихода к власти большевиков эмигрировал в Югославию, по политическим убеждениям оставшись антисемитом и сторонником конституционной монархии. В 1944 году задержан советскими войсками, и вывезен в СССР, где приговорён за «антисоветскую деятельность» в 1948 году к 25-ти годам заключения, так как смертная казнь в тот момент в СССР была отменена. После смерти Сталина досрочно освобождён в 1956 году. Умер своей смертью в 1976 году.

Николай II вместе со всей семьёй и преданными слугами расстрелян в Екатеринбурге большевиками 17 июля 1918 года.

Мнения современников

Шегловитов И. Е., бывший царский министр юстиции^[44]:

Паралитики власти слабо, нерешительно, как-то нехотя борются с эпилептиками революции.

Деникин А. И.^[45]

Безудержная вакханалия, какой-то садизм власти, который проявляли сменявшиеся один за другим правители распутинского назначения, к началу 1917 года привели к тому, что в государстве не было ни одной политической партии, ни одного сословия, ни одного класса, на которое могло бы опереться царское правительство. Врагом народа его считали все: Пуришкевич и Чхеидзе, объединённое дворянство и рабочие группы, великие князья и сколько-нибудь образованные солдаты... суммирую лишь те обвинения, которые справедливо предъявлены были ему накануне падения Государственной Думой. Правительственными мероприятиями, при отсутствии общественной организации, расстраивалась промышленная жизнь страны, транспорт, исчезало топливо. Правительство оказалось бессильно и неумело в борьбе с этой разрухой, одной из причин которой были, несомненно, и эгоистические, иногда хищнические устремления торгово-промышленников. Деревня была обездолена. Ряд тяжких мобилизаций без каких-либо льгот и изъятий, которые предоставлялись другим классам, работавшим на оборону, отняли у нее рабочие руки. А неустойчивость твердых цен, с поправками, внесенными в пользу крупного землевладения — в начале, и затем злоупотребление в системе разверстки хлебной повинности, при отсутствии товарообмена с городом, привели к прекращению подвоза хлеба, голоду в городе и репрессиям в деревне.